Стеклянной галереей дошли они до крытой ковром и украшенной цветами лестницы, которая вела в апартаменты молодой принцессы; затем, через маленький будуар – верх изящества – они вошли в спальню, по-царски обставленную. Видно было, что Супрамати, когда хотел, умел быть достойным преемником Нарайяны и его утонченного вкуса.
Бледная, взволнованная, с поникшей головой, вошла Ольга в комнату; Супрамати нежно привлек ее к себе и поцеловал, но в ту же минуту он вздрогнул и быстро обернулся. Большие глаза его сверкнули и он грозно поднял руку. Изумленная Ольга взглянула по направлению руки мужа и вскрикнула.
В двух шагах от нее, касаясь почти ее шлейфа, поднимался на хвосте огромный змей. Чешуйчатое тело его извивалось, зеленоватые с фосфорическим блеском глаза пристально глядели на молодую женщину дьявольски злобным взглядом.
Отвратительная голова чудовища походила на череп скелета и была точно окружена кровавым сиянием; из широко раскрытой пасти капала зловонная пена. Блестящее, как стальной ланцет, и неестественно длинное жало вытягивалось, стараясь достать молодую женщину.
Задыхаясь от вонючего, бившего ему в лицо, дыхания, Супрамати отшатнулся, прижимая к себе жену, но из поднятой руки его сверкнула струя огня, камень магического кольца на его пальце загорелся ярким светом, и раскат отдаленного грома потряс стены комнаты.
– Дьявольское чудовище! Как дерзнуло ты приблизиться к магу! Ты дорого за это поплатишься! – грозно крикнул Супрамати, выхватывая из-под платья кинжал с гладким, точно огненным лезвием.
Осыпанный перед тем огненными искрами, змей стал корчиться, шипя и свистя, но вдруг быстро выпрямился, намереваясь кинуться вперед и достать жалом Ольгу.
В эту самую минуту Супрамати произнес магическую формулу и бросил в него кинжал, огненный клинок которого вонзился в череп чудовища. Чудовище испустило страшное рычание, почернело, вздулось и затем лопнуло, окутавшись черным дымом, наполнившим комнату удушающим трупным запахом.
Во время этой сцены, долгой в описании, а на самом деле длившейся лишь минуту, Ольга безмолвно ухватилась за руку-мужа и затем покорно дала отвести себя на диван.
– Копчено, дорогая моя. Посол Хирама убрался к своему хозяину. А негодяй сильнее, однако, нежели я думал. Пусть посмеет он хоть один еще раз напасть на тебя, тогда я с ним покончу, – сказал Супрамати, хмуря брови.
Подойдя к шкафу, он достал флакон и содержимым его опрыскав всю комнату. Зловоние тотчас рассеялось и сменилось мягким и живительным ароматом.
– Страшно было? – спросил он, садясь около молодой жены, все еще бледной от пережитого волнения.
– Да, я была так глупа, что действительно испугалась. А на самом деле чего мне бояться, когда ты со мной! – ответила она, подняв на него влажные и полные любви глаза.
Растроганный Супрамати нежно поцеловал ее.
– То, что здесь сейчас произошло, равно как и первое нападение Хирама, доказывает тебе, дорогая, что в окружающем, нас невидимом мире скрывается много странных, ужасных тайн. Понимаешь ли, что тот, с кем ты связала себя, – человек незаурядный? Со временем ты увидишь и испытаешь много странного и никогда тобой не виданного, но на устах твоих должна лежать печать молчания, и все, что ты увидишь или узнаешь как жена мага, не должен знать ни один профан.
– Слова твои для меня – закон, Супрамати. У меня нет другой воли, кроме твоей, я буду нема, верь мне. Испытанное мною во время венчания дало мне достаточно понять, что я выхожу за человека необыкновенного. Это-то именно восхищает меня и наполняет гордостью, а… я не смею даже похвастаться этим! – закончила она с таким наивным и искренним сожалением, что Супрамати от души рассмеялся.
Следовавшее время проходило чрезвычайно весело для Ольги. Супрамати, если и веселился гораздо менее жены, то все же с неистощимым добродушием подчинялся выпавшим на его долю светским требованиям.
Сначала это были бесконечные визиты, затем следовало представление ко двору и бесчисленные в честь их празднества, и наконец, состоялись обещанные им банкеты и балы, которые превзошли своим великолепием и оригинальностью все когда-либо виденное.
Зачастую этот шум, суета и нечистые испарения вырождающегося общества тяготили Супрамати и у него являлось страстное желание уйти в тишину своего гималайского дворца; но он мужественно подавлял подобные настроения и с еще большим пылом погружался в светскую жизнь, принимая участие во встречавшихся людях, внимательно изучая их поступки и мысли.
Иногда, видя, как искренне веселилась Ольга, с каким увлечением она танцевала и наивно упивалась счастьем носить роскошные туалеты или драгоценные вещи, его охватывала глубокая грусть; в такие минуты ему думалось о том, как хороша настоящая молодость, а не та мнимая, которую тяготят опыт и воспоминания минувших веков.
Случалось не раз, что в самый разгар шумного веселья загадочный хозяин этого волшебного дворца скрывался в какую-нибудь глубокую амбразуру и оттуда прозорливыми глазами своими наблюдал суетившуюся, блестевшую золотом и бриллиантами толпу, наполнявшую его залы и сады. Как ядовиты, лукавы, злы и завистливы были мысли и чувства большинства этих людей, сколько преступлений, беззаконных деяний, безудержной похотливости замышляли головы этой праздной, пустой и слепой толпы, жившей лишь настоящим, позабывшей уроки прошлого и глухой к предупреждениям будущего.
Надменные, огрубевшие, эти люди не видали и не чувствовали, что на поруганном ими небе собираются мрачные тучи, и уже глухо рокочет надвигающийся ураган утратившей равновесие природы.
А перед глазами мага отчетливо развертывались зловещие предзнаменования приближавшихся катастроф.
Он видел, что чистые излучения были так разжижены, что оказывались бессильными служить преградой для лавины беспорядочных элементов, которые, не задерживаемые более стойкой, дисциплинированной силой, могли ежеминутно пробить брешь, и, как разрушительный циклон, ниспровергнуть все, что попадется на пути.
Развитый слух мага слышал просачивавшийся уже нестройный гам разнузданных стихий, которые проявляли себя анормальностью температуры, страшными бурями pi колебаниями почвы. Ему хотелось крикнуть этим слепцам:
– Опомнитесь, люди! Прекратите веселье, опрокиньте столы, сбросьте роскошные наряды и, вместо разгула, молитесь, поститесь и взывайте к своим незримым покровителям. Путем смирения и покаяния, путем веры, да священными песнопениями попытайтесь создать чистые и ясные астральные течения, которые рассеяли бы хаос и спасли вас от готовых обрушиться бедствий.
Супрамати страдал, видя приближавшееся ужасное будущее, и мучился бессилием предупредить или остановить его.
А толпа людская не обращала внимания на отдельные случаи, забавлялась, грешила и кощунствовала с легким сердцем, создавая и сама могущественные, но нечистые токи, которые только ускоряли бедствия.
Частная жизнь Супрамати текла гладко, в приятном согласии; кроткая, деликатная и сдержанная жена оживляла его жизнь своей наивностью и любовью. Безошибочный инстинкт любящей женщины руководил Ольгою и давал ей понять, насколько громадно было отделявшее ее от Супрамати расстояние.
Никогда без разрешения мужа не переступала она порог его рабочего кабинета, никогда не приходила без зова и в разговорах с ним старалась избегать всего, что, по ее мнению, могло показаться ему скучным или надоедливым. Супрамати также все более привязывался к молодой жене и делал все возможное для ее счастья. И Ольга была счастлива, а благодаря постоянной доброте и снисходительности мужа, исчезал мало-помалу и суеверный страх, который она питала к нему в глубине души.
Видя, как охотно он подчинялся требованиям света, каким бывал любезным хозяином и приятным собеседником, она переставала видеть в нем мага.
Но она не знала, что тот каждую ночь посвящал несколько часов особому режиму «адепта» , созерцанию и очищению от зловредных флюидов, приставших к нему в продолжение дня.
Занимался он также и разрешением магических проблем или повторял сложные формулы. Как музыкант постоянно упражняется, чтобы не утратить гибкость пальцев, так и Супрамати уходил в астральный мир, дабы ничего не забыть из приобретенного знания.
Около трех месяцев прошло со свадьбы Супрамати и Ольга начинала свыкаться с жизнью в самом великолепном из царьградских дворцов, привыкла одеваться в самые красивые туалеты и носить самые дорогие украшения; но иногда у нее являлось желание увидеть что-нибудь из таинственной науки мужа, и желание это еще усилилось вследствие носившихся по городу рассказов о любопытных и занимательных явлениях, которые показывал один из адептов сатанизма.
Возвратясь раз от амазонки, где только и говорили о «чудесах», показанных сатанистом, она передала все мужу; но тот не обратил как будто никакого внимания на ее рассказ.
Вечером того же дня супруги, против обыкновения, были одни в маленькой зале рядом с кабинетом Супрамати, и он набрасывал план убежища для умалишенных, которое хотел строить.
Сидя на диване против Супрамати, Ольга держала в руках какое-то вышивание, но, вместо работы, раздумывала о том, что ей рассказывали поутру, и досадовала, что муж ее, «настоящий» маг, никогда ничего ей не показал из области своего могущественного знания, которое должно во сто раз превосходить знания какого-нибудь сатаниста. Должно быть, он пренебрегает ею за невежество и относительно нее остается всегда простым смертным.
Она была так поглощена своими мыслями, что не заметила лукавой усмешки на устах Супрамати.
– Ты права, моя дорогая, – добродушно сказал он, кладя карандаш. – В самом деле, не стоит иметь мужем мага, если он никогда не показывает жене никакого занимательного образчика своего знания!
Ольга вздрогнула и густо покраснела, со страхом смотря на мужа.
– Прости мне, Супрамати, глупые мысли. Я опять забыла, что ты слышишь их, как будто я с тобой разговариваю, – пробормотала она.
– Я вовсе не сержусь, милая Ольга, напротив, я нахожу, что ты права. Так как мы сегодня одни, то я воспользуюсь этим и покажу что-нибудь, надеюсь, столь же интересное, как и «чудеса» сатаниста.
Счастливая, но сконфуженная, Ольга бросилась ему на шею.
Приказав прислуге не беспокоить его, пока сам не позволит, Супрамати увел жену в свою рабочую комнату и, предложив ей подождать, прошел в лабораторию.
Через несколько минут он вышел, закутанный с головы до ног в огромный белый плащ из странной мягкой и шелковистой ткани, отливавшей всеми цветами радуги. Широкий капюшон в виде клобука закрывал голову и лицо, видны были одни глаза. В руке держал он меч, широкое лезвие его было покрыто инкрустированными, фосфорически светившимися каббалистическими знаками. Поставив около себя Ольгу, он обвел мечом круг и затем, завернув молодую женщину в свой плащ, затянул странную, размеренную песню на незнакомом языке. Через несколько минут
Ольга почувствовала, будто почва уходит из-под ее ног и что, поддерживаемая мужем, она витает словно над темной пропастью; тут ее подхватил порыв ветра и она потеряла сознание…
Открыв глаза, она подумала в первую минуту, что видит сон. Очутилась она на большом затемненном пальмами дворе; у фонтана в мраморном бассейне стоял белый слон, а в глубине двора, под мраморной колоннадой с резными сводами, виднелся вход во дворец.
Слон подошел к Супрамати и приласкался к нему хоботом, а тот погладил и похлопал его рукою. Затем он повел онемевшую от изумления Ольгу во дворец.
Они прошли целую анфиладу роскошных зал и вышли на просторную террасу, откуда открывался волшебный вид на громадный сад с цветами и фонтанами. Диван, обитый красной с золотыми разводами материей, манил к отдохновению.
– Боже мой! – воскликнула Ольга, бледная я взволнованная. – Скажи, где мы?
– Мы дома, у меня, в моем гималайском дворце, и здесь проведем день, – весело отвечал Супрамати.
На его звонок прибежали два индуса. Они нисколько, по-видимому, не удивились неожиданному появлению хозяина, низко поклонились и по его приказанию подали завтрак и фрукты.
После того Супрамати повел жену осматривать дворец и сады, Ольга была словно во сне, разум ее отказывался понять, как очутилась она в Индии. Она срывала цветы, ощупывала тяжелые портьеры, ласкала птиц и других животных; все они были ручные и подходили без опасения. Восторженное изумление и наивная радость молодой жены забавляли и веселили Супрамати.
С наступлением ночи они вернулись на террасу и Супрамати сказал весело:
– Прежде чем возвратиться в Царьград, я хочу еще показать тебе армию, которою я повелеваю. Только не испугаешься ли ты этих невидимых для глаз профана существ?
– Пугаться, когда я с тобою? Да ведь и существа, которых я увижу, тебе подвластны, – ответила Ольга с забавно тщеславной ноткой в голосе. – В таком случае я покажу тебе духов четырех стихий, – сказал Супрамати.
Он стал с Ольгой посреди террасы и, подняв руку, делал в воздухе несколько каббалистических знаков, вспыхнувших тотчас же фосфорическим светом.
Через минуту появился легкий туман, затянувший все окружающее; потом поднялся странный шум, треск, вперемешку с топотом ног, хлопаньем крыльев и плеском волн; затем открылось дивное зрелище.
Почва точно растрескалась, и из земли вышли тысячи маленьких существ, темных и коренастых, напоминавших легендарных гномов; за ними появились голубоватые прозрачные и словно крылатые существа со смутными очертаниями; яснее обрисовывались лишь одни разумные и выразительные головы. Далее с треском явились проворные фигуры, красные, как раскаленный металл, и из фонтанов, озер и подземных источников поднимались серебристые и туманные тени.
Все эти скопища странных существ окружили мага, кланяясь ему и воздавая честь, а Супрамати приветливо отвечал на непонятном языке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49