https://wodolei.ru/catalog/sistemy_sliva/sifon-dlya-rakoviny/ploskie/
— Да, шьют паруса треугольными иглами, и еще у них пальмы.— Пальмы Непереводимая игра слов. Palm — no-англ, пальма и ладонь.
? Ты принесла мне кокос, хрюшка?— Это не деревья, папа. Это куски кожи, которые надевают на ладонь, чтобы защититься от острых игл.— Прекрасная идея, — согласился Алек, взъерошив волосы дочери, и поблагодарил Джейка за заботу о девочке.— Смышленая малышка, — заметил Джейк. — Ужасно смышленая. Пугает меня до смерти.— Значит, не в папу пошла, — пробормотала Джинни себе под нос, но так, чтобы Алек услышал. Он не ответил ни слова, но смотрел на Джинни. Она ответила вызывающим взглядом. Наконец он пожал плечами, попрощался и подхватил Холли на руки.— Куда мы идем, папа?— Назад в «Фаунтин инн», уютно пообедаем с миссис Суиндел. Мне кажется, мистер Барни, владелец гостиницы, влюблен в тебя. Без меня он может легко обойтись.— О папа, миссис Суиндел ненавидит все, что подают в гостинице. Она скажет, что карп по вкусу похож на гнилую репу…— Господи, как тогда насчет рыбы-меч?— Хотела бы я познакомиться с миссис Суиндел, — сказала Джинни.— Родственная душа, насколько я понимаю?— А мы не можем поужинать с Джинни? — бесхитростно спросила девочка.— Конечно, это совсем неплохая идея. Придется тебе перестрадать гнилую репу, а вечером я попрошу Ленни дать тебе зеленого шпината, — пообещала Джинни.— Ура! — завопила Холли и хохотала все время, пока отец нес ее на берег.Оказавшись на суше, Алек обернулся и спокойно сказал:— Я хочу получить ответ сегодня вечером, мистер Юджин, иначе пари не состоится. Ваше время истекает.Джинни ничего не ответила, остро сознавая, что Босс Лем смотрит на нее, что рядом стоит Джейк и что Минтер плотоядно ухмыляется.«Я ваш босс! — хотелось ей крикнуть. — Не какая-нибудь шлюха, чтобы так на меня глазеть!»— Проклятие, — сказала вслух Джинни и решительно направилась к ведущему вниз трапу, в капитанскую каюту. Там ее место.Когда Джинни ближе к вечеру вернулась домой, Алек, Холли и неоценимая миссис Суиндел уже успели переехать.— Здравствуйте, — сказала Джинни, протягивая руку пожилой женщине, стоявшей у подножия лестницы. — Вы миссис Суиндел?— Совершенно верно. А вы… э-э-э… молодая леди, насколько я понимаю. Его милость сказал, что вы не совсем обычная… дама, и вижу, что он в этом случае, очевидно, прав.И к удивлению Джинни, миссис Суиндел схватила Джинни за руку и несколько раз энергично тряхнула.— Спасибо, — пролепетала девушка. — Надеюсь, вы поужинаете с нами, мэм?— Ни в коем случае. Я няня Холли, и это просто не принято. Кроме того, я ужинаю с доктором Прюиттом.— Понимаю. Ну что ж, я надеюсь, все в порядке, миссис Суиндел. Если что-нибудь понадобится, попросите Мозеса.— Я обращалась к Грейси, но эта, да будет мне позволено сказать, весьма слабовольная и нерешительная особа заявила, что Мозес все знает.— Грейси последнее время не совсем здорова, — машинально ответила Джинни, мгновенно встав на защиту женщины, служившей в семье еще с тех пор, как Джинни исполнилось семь лет. — Она собирается вскоре уйти на покой и жить со своей сестрой в Аннаполисе.— Как и полагается, — неопределенно согласилась Элинор Суиндел.«Бедная Грейси, — подумала Джинни, глядя вслед удаляющейся матроне. — Да, эту женщину нерешительной не назовешь».Подняв глаза, она заметила выходящую из столовой в холл Грейси Лиммер. Джинни улыбнулась:— Чувствуешь себя лучше?— Гораздо, — кивнула Грейси. — У вас очень симпатичные гости, мисс Джинни. Эта миссис Суиндел знает, чего хочет и как этого добиться. — Набрав в грудь побольше воздуха, она выпалила: — Я сказала вашему па, что уезжаю завтра!Джинни поглядела на Грейси, обняла и пожелала счастья. Известие не стало потрясением. Джинни была давно готова к тому, что служанка их покинет — последнее время та действительно стала в доме чем-то вроде тени. Наступило время перемен. И перемены были не за горами.Позже, спускаясь вниз, Джинни услышала, как миссис Суиндел разговаривает сама с собой, вознося хвалы отсутствующему хозяину, и улыбнулась. Вопреки опасениям девушки, эта дама, кажется, не питает неприязни к женщинам, имеющим обыкновение носить мужской костюм.По-прежнему улыбаясь, Джинни вошла в спальню. Так, значит, она не такая, как все? И что это, по-вашему, означает, барон?И хотя она искренне ненавидела себя в эти минуты за то, что решила сделать, все-таки, когда настало время идти ужинать, Джинни совершенно преобразилась. Теперь на ней переливалось оттенками кремово — и бледно-желтого шелковое вечернее платье из выбранных и одобренных Алеком нарядов, с низким закругленным вырезом и тонкой лентой светло-желтого атласа под грудью. Она расчесала волосы, свободно заплела их и уложила короной на голове: мириады легких вьющихся прядок обрамляли лицо, кудрявились на затылке. Джинни даже надела аметистовое ожерелье матери; полупрозрачные фиолетовые камни по какой-то странной причине превратили цвет ее глаз в таинственно-глубокий темно-зеленый.Дверь гостиной была открыта. Джинни остановилась на пороге, разглядывая Алека.«Это просто несправедливо», — подумала она, не желая входить в комнату. Он так прекрасен, невыносимо прекрасен, и она в сравнении с ним чувствует себя просто старьевщицей, грязной нищенкой. В своем черном вечернем костюме с белой сорочкой, оттенявшей золотистые волосы и загорелую кожу, он выглядел совершенно неправдоподобно-красивым принцем из волшебной сказки.Прошла не одна минута, прежде чем Джинни заставила себя перевести взгляд на девочку. Холли, в одном из своих цветастых муслиновых платьиц, сидела рядом с Джеймсом Пакстоном, с энтузиазмом описывая все, что видела сегодня. Золотистые волосы Холли были, совсем как у отца, расчесаны до блеска, а глаза казались безбрежно-синими, словно море. Девочка не только выглядела хорошенькой, как статуэтка, но и не по годам развитой, видимо, потому, что с раннего детства была окружена только взрослыми людьми.Или же унаследовала ум матери.Джинни заставила себя переступить порог и приветливо воскликнуть:— Добрый вечер! Добро пожаловать в наш дом, Холли, барон.Алек тихо присвистнул:— Милосердный Боже, мистер Юджин, — выдохнул он, взяв ее за руку. — Кажется, вы так же прелестны в одежде, как и без нее.— Тише!— Что, папа?— Джинни просто здоровается со мной, хрюшка. Оказывается, я умею одевать вас, Джинни. И раздевать тоже, — добавил он очень тихо и тут же обратился к Джеймсу. — Что вы думаете, сэр? Разве это не только что родившаяся из пены морской Венера? Настоящая богиня Балтимора!Джеймс долго молчал, ошеломленно глядя на дочь, и наконец с трудом выговорил:— До сих пор я не понимал, как ты похожа на свою дорогую мать. Ты прекрасна, Джинни, поистине прекрасна.— Что ж, папа, признанный авторитет в этой области заверил, что я не такая, как все.— Что это значит? — полюбопытствовала Холли.— Это означает, — объяснил Алек, не сводя глаз с Джинни, — что мисс Юджиния Пакстон — отнюдь не копия остальных молодых леди в этом городе. Она — оригинал.Почему у него такой восхищенный голос? Опять лжет, беззастенчиво лжет! Просто хочет затащить ее в постель, чтобы избавить от девственности.К сожалению, она тоже хотела этого. Чтобы именно он избавил ее от девственности.Джинни внезапно побледнела, признавшись себе в столь бесстыдном желании. До появления Алека она никогда не задумывалась об интимных отношениях мужчин и женщин. Он заставил ее постоянно ощущать собственное тело, груди, то потаенное местечко между бедрами. И все это при одном взгляде на него!Сейчас Алек смотрел на нее, и эти прекрасные глаза не были серьезными: в них сверкало лукавство, веселье и… и нечто вроде коварной усмешки. Он знал, о чем она думает!Джинни подняла подбородок и попыталась выдавить улыбку очень вежливой хозяйки, вынужденной принимать докучливых гостей.— Насколько мне известно, ужин готов.— Мистер Мозес! — воскликнула Холли, подбегая к дворецкому и протягивая ручонки.Мозес поднял девочку и сказал:— Какая вы сегодня хорошенькая, мисс Холли. И платье такое нарядное, да, лучше не бывает. Это ваш папа его выбрал?— Да, и Джинни тоже.Алек подумал было о необходимости объяснить дочери, что девочкам из приличных семей просто не пристало бросаться в объятия дворецкого, но увидел радость в глазах старого негра и неприкрытый восторг на личике Холли и услышал, как она пересказывает Мозесу события сегодняшнего дня.— О да, Мозес! Миссис Суиндел так и сказала, гнилая репа. А Джинни пообещала, что угостит нас зеленым шпинатом. Что сказала Ленни насчет этого?Мозес, благослови Господь его доброе сердце, засмеялся вместе с Холли и повернулся к Джеймсу, не обращая внимания на Джинни:— Сар?Он предложил Джеймсу руку, которую тот с благодарностью принял. Джинни поспешно подошла, чтобы поддержать отца с другой стороны.— Так ужасно устал, — пробормотал Джеймс и тут же поспешно добавил: — Очень долгий и хлопотливый день, Джинни, вот и все.«Не стоило ему спускаться сегодня к ужину», — подумал Алек, но ничего не сказал.
Настала полночь. В доме все затихло, и Алек сидел в постели, читая скучнейший трактат Эдмунда Берка. Ночь выдалась холодной, и в камине все еще горело неяркое пламя.Алек отложил книгу, вздохнул и откинулся на подушки. Жизнь становится слишком сложной. Внезапно и необратимо, и только из-за двадцатитрехлетней старой девы, и к тому же даже не англичанки.Ему вообще не следовало появляться в Балтиморе. Он оказался последним идиотом, вмешался в чужую жизнь, и теперь их судьбы переплелись, и Алек не находил выхода из создавшегося положения. И кажется, не хотел искать.Джинни — вот все, что он хотел. Хотел больше, чем любую другую женщину за всю свою взрослую жизнь. И искренне надеялся, что это всего лишь приступ вожделения, с которым можно справиться довольно легко. Но он мучается не похотью.Нет. И с этим придется смириться. Алек ничего, совсем ничего не понимал, но тем не менее все правда. Он постоянно видел ее тело, набухшее его ребенком. Черт возьми, ему не нужно этого, после смерти Несты он не хотел домашнего очага, семейной жизни, мирной и размеренной, не желал быть связанным по рукам и ногам и медленно умирать от тоски!Алек покачал головой. Он не хотел этого тогда, но сейчас… пропади пропадом эти зеленые глаза.И к тому же, в довершение этого сумасшествия, именно Джинни, упрямая извращенная девчонка, не выносила самой мысли о доме и очаге, о муже, который станет ее хозяином и будет отдавать приказы. Нет, Джинни желала оставаться свободной, только маленькая дурочка вовсе не была свободной, любой, у кого сохранилась хоть капля разума, мог видеть это. Джинни хотела создавать, строить, творить, путешествовать и видеть то, о чем большинство людей могло лишь мечтать.Это просто неправильно! И не естественный порядок вещей, а вздор и бессмыслица! Именно женщина должна приручать мужчину, не наоборот! И Алек, к его величайшему сожалению, постоянно представлял себя в гостиной, рядом с Джинни — видел, как они беседуют, спорят… о да, непрерывно спорят… а потом любят друг друга, видел их общих детей и жизнь на одном месте, в доме, согретом теплом их любви, жизнь, которая приобретет новые смысл и значение, жизнь, в которой появятся друзья и связи, слишком дорогие, чтобы легко порвать с ними.Алек услышал, как дверь спальни тихо открылась, но не повернул головы, просто смотрел перед собой и выжидал, чувствуя, как колотится сердце, как напряглось тело от предвкушения неизбежного.— Алек.— Джинни… ты пришла… Я надеялся…— Да. Я увидела… вы не можете взглянуть на меня?Алек повернул голову на подушке и улыбнулся ей. Джинни была в сорочке из белого полотна, неимоверно широкой, доходившей до пола, с высоким воротом.— Ты выглядишь словно девственница-весталка. Правда, довольно долго пожившая на свете весталка, но кто я такой, чтобы жаловаться?Джинни поняла, что он шутит, но слишком нервничала, чтобы улыбнуться. Все это время она убеждала себя, что ей самое место в Бедламе, но, несмотря ни на что, была настроена крайне решительно. И сворачивать с избранного пути не желала. Алек не останется в Балтиморе, не такой он человек. Скоро он уедет, и Джинни потеряет последний шанс узнать о том, как на самом деле бывает между мужчиной и женщиной. Вряд ли еще какой-нибудь мужчина, кроме Алека, захочет взглянуть на нее.— Весь вечер ты избегала меня и так и не сказала о своем решении. Я рад, что ты решила лично сообщить мне о нем.— Хочу, чтобы вы любили меня… сегодня.— А… я уже подумал, что ты, возможно, попросишь принести чашку чая, — хмыкнул Алек, но, увидев ее полубезумные, расширенные глаза, мгновенно стал серьезным и чуть-чуть приподнял одеяло: — Иди сюда, Джинни.Он был совершенно обнажен, и великолепная мужская плоть затвердела, набухла и подрагивала в ожидании.Джинни медленно подошла к кровати, остановилась и провела языком по внезапно пересохшим губам:— Алек, могу я увидеть вас?— То есть мое тело?— Да. Я никогда раньше не видела мужчин… вот так…— Хочешь, чтобы я встал и прошелся перед тобой, или предоставим вещам идти естественным путем?— Что значит «естественным путем»?— Подойди ближе, и поговорим об этом.Джинни взглянула на приподнятое одеяло, зная, что, если ляжет с ним в постель, все будет кончено.— Хотите, чтобы я сняла сорочку?Она явно напугана до смерти.— Пока нет. Всему свое время. Подойди ко мне, Джинни. Глава 12 Чувствуя, как дрожат руки, Джинни молча уставилась на кровать, не двигаясь с места.— Может, хочешь посидеть рядом?Алек опустил одеяло и приглашающе похлопал по матрацу.— Мы могли бы поговорить… скажем, о константинопольских гаремах, о том, как мусульманские женщины закрывают тело и лицо, когда показываются на людях.Он явно развлекался, веселился от души, и голос звучал так снисходительно-покровительственно, что Джинни мгновенно страстно захотелось осадить его, найти подходящий едкий ответ, в конце концов, хотя бы фыркнуть.Но вместо этого она села рядом, чинно сложив руки на коленях, босые ноги не доставали до пола. В этот момент Джинни чувствовала себя ребенком и, что того хуже, дурочкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
? Ты принесла мне кокос, хрюшка?— Это не деревья, папа. Это куски кожи, которые надевают на ладонь, чтобы защититься от острых игл.— Прекрасная идея, — согласился Алек, взъерошив волосы дочери, и поблагодарил Джейка за заботу о девочке.— Смышленая малышка, — заметил Джейк. — Ужасно смышленая. Пугает меня до смерти.— Значит, не в папу пошла, — пробормотала Джинни себе под нос, но так, чтобы Алек услышал. Он не ответил ни слова, но смотрел на Джинни. Она ответила вызывающим взглядом. Наконец он пожал плечами, попрощался и подхватил Холли на руки.— Куда мы идем, папа?— Назад в «Фаунтин инн», уютно пообедаем с миссис Суиндел. Мне кажется, мистер Барни, владелец гостиницы, влюблен в тебя. Без меня он может легко обойтись.— О папа, миссис Суиндел ненавидит все, что подают в гостинице. Она скажет, что карп по вкусу похож на гнилую репу…— Господи, как тогда насчет рыбы-меч?— Хотела бы я познакомиться с миссис Суиндел, — сказала Джинни.— Родственная душа, насколько я понимаю?— А мы не можем поужинать с Джинни? — бесхитростно спросила девочка.— Конечно, это совсем неплохая идея. Придется тебе перестрадать гнилую репу, а вечером я попрошу Ленни дать тебе зеленого шпината, — пообещала Джинни.— Ура! — завопила Холли и хохотала все время, пока отец нес ее на берег.Оказавшись на суше, Алек обернулся и спокойно сказал:— Я хочу получить ответ сегодня вечером, мистер Юджин, иначе пари не состоится. Ваше время истекает.Джинни ничего не ответила, остро сознавая, что Босс Лем смотрит на нее, что рядом стоит Джейк и что Минтер плотоядно ухмыляется.«Я ваш босс! — хотелось ей крикнуть. — Не какая-нибудь шлюха, чтобы так на меня глазеть!»— Проклятие, — сказала вслух Джинни и решительно направилась к ведущему вниз трапу, в капитанскую каюту. Там ее место.Когда Джинни ближе к вечеру вернулась домой, Алек, Холли и неоценимая миссис Суиндел уже успели переехать.— Здравствуйте, — сказала Джинни, протягивая руку пожилой женщине, стоявшей у подножия лестницы. — Вы миссис Суиндел?— Совершенно верно. А вы… э-э-э… молодая леди, насколько я понимаю. Его милость сказал, что вы не совсем обычная… дама, и вижу, что он в этом случае, очевидно, прав.И к удивлению Джинни, миссис Суиндел схватила Джинни за руку и несколько раз энергично тряхнула.— Спасибо, — пролепетала девушка. — Надеюсь, вы поужинаете с нами, мэм?— Ни в коем случае. Я няня Холли, и это просто не принято. Кроме того, я ужинаю с доктором Прюиттом.— Понимаю. Ну что ж, я надеюсь, все в порядке, миссис Суиндел. Если что-нибудь понадобится, попросите Мозеса.— Я обращалась к Грейси, но эта, да будет мне позволено сказать, весьма слабовольная и нерешительная особа заявила, что Мозес все знает.— Грейси последнее время не совсем здорова, — машинально ответила Джинни, мгновенно встав на защиту женщины, служившей в семье еще с тех пор, как Джинни исполнилось семь лет. — Она собирается вскоре уйти на покой и жить со своей сестрой в Аннаполисе.— Как и полагается, — неопределенно согласилась Элинор Суиндел.«Бедная Грейси, — подумала Джинни, глядя вслед удаляющейся матроне. — Да, эту женщину нерешительной не назовешь».Подняв глаза, она заметила выходящую из столовой в холл Грейси Лиммер. Джинни улыбнулась:— Чувствуешь себя лучше?— Гораздо, — кивнула Грейси. — У вас очень симпатичные гости, мисс Джинни. Эта миссис Суиндел знает, чего хочет и как этого добиться. — Набрав в грудь побольше воздуха, она выпалила: — Я сказала вашему па, что уезжаю завтра!Джинни поглядела на Грейси, обняла и пожелала счастья. Известие не стало потрясением. Джинни была давно готова к тому, что служанка их покинет — последнее время та действительно стала в доме чем-то вроде тени. Наступило время перемен. И перемены были не за горами.Позже, спускаясь вниз, Джинни услышала, как миссис Суиндел разговаривает сама с собой, вознося хвалы отсутствующему хозяину, и улыбнулась. Вопреки опасениям девушки, эта дама, кажется, не питает неприязни к женщинам, имеющим обыкновение носить мужской костюм.По-прежнему улыбаясь, Джинни вошла в спальню. Так, значит, она не такая, как все? И что это, по-вашему, означает, барон?И хотя она искренне ненавидела себя в эти минуты за то, что решила сделать, все-таки, когда настало время идти ужинать, Джинни совершенно преобразилась. Теперь на ней переливалось оттенками кремово — и бледно-желтого шелковое вечернее платье из выбранных и одобренных Алеком нарядов, с низким закругленным вырезом и тонкой лентой светло-желтого атласа под грудью. Она расчесала волосы, свободно заплела их и уложила короной на голове: мириады легких вьющихся прядок обрамляли лицо, кудрявились на затылке. Джинни даже надела аметистовое ожерелье матери; полупрозрачные фиолетовые камни по какой-то странной причине превратили цвет ее глаз в таинственно-глубокий темно-зеленый.Дверь гостиной была открыта. Джинни остановилась на пороге, разглядывая Алека.«Это просто несправедливо», — подумала она, не желая входить в комнату. Он так прекрасен, невыносимо прекрасен, и она в сравнении с ним чувствует себя просто старьевщицей, грязной нищенкой. В своем черном вечернем костюме с белой сорочкой, оттенявшей золотистые волосы и загорелую кожу, он выглядел совершенно неправдоподобно-красивым принцем из волшебной сказки.Прошла не одна минута, прежде чем Джинни заставила себя перевести взгляд на девочку. Холли, в одном из своих цветастых муслиновых платьиц, сидела рядом с Джеймсом Пакстоном, с энтузиазмом описывая все, что видела сегодня. Золотистые волосы Холли были, совсем как у отца, расчесаны до блеска, а глаза казались безбрежно-синими, словно море. Девочка не только выглядела хорошенькой, как статуэтка, но и не по годам развитой, видимо, потому, что с раннего детства была окружена только взрослыми людьми.Или же унаследовала ум матери.Джинни заставила себя переступить порог и приветливо воскликнуть:— Добрый вечер! Добро пожаловать в наш дом, Холли, барон.Алек тихо присвистнул:— Милосердный Боже, мистер Юджин, — выдохнул он, взяв ее за руку. — Кажется, вы так же прелестны в одежде, как и без нее.— Тише!— Что, папа?— Джинни просто здоровается со мной, хрюшка. Оказывается, я умею одевать вас, Джинни. И раздевать тоже, — добавил он очень тихо и тут же обратился к Джеймсу. — Что вы думаете, сэр? Разве это не только что родившаяся из пены морской Венера? Настоящая богиня Балтимора!Джеймс долго молчал, ошеломленно глядя на дочь, и наконец с трудом выговорил:— До сих пор я не понимал, как ты похожа на свою дорогую мать. Ты прекрасна, Джинни, поистине прекрасна.— Что ж, папа, признанный авторитет в этой области заверил, что я не такая, как все.— Что это значит? — полюбопытствовала Холли.— Это означает, — объяснил Алек, не сводя глаз с Джинни, — что мисс Юджиния Пакстон — отнюдь не копия остальных молодых леди в этом городе. Она — оригинал.Почему у него такой восхищенный голос? Опять лжет, беззастенчиво лжет! Просто хочет затащить ее в постель, чтобы избавить от девственности.К сожалению, она тоже хотела этого. Чтобы именно он избавил ее от девственности.Джинни внезапно побледнела, признавшись себе в столь бесстыдном желании. До появления Алека она никогда не задумывалась об интимных отношениях мужчин и женщин. Он заставил ее постоянно ощущать собственное тело, груди, то потаенное местечко между бедрами. И все это при одном взгляде на него!Сейчас Алек смотрел на нее, и эти прекрасные глаза не были серьезными: в них сверкало лукавство, веселье и… и нечто вроде коварной усмешки. Он знал, о чем она думает!Джинни подняла подбородок и попыталась выдавить улыбку очень вежливой хозяйки, вынужденной принимать докучливых гостей.— Насколько мне известно, ужин готов.— Мистер Мозес! — воскликнула Холли, подбегая к дворецкому и протягивая ручонки.Мозес поднял девочку и сказал:— Какая вы сегодня хорошенькая, мисс Холли. И платье такое нарядное, да, лучше не бывает. Это ваш папа его выбрал?— Да, и Джинни тоже.Алек подумал было о необходимости объяснить дочери, что девочкам из приличных семей просто не пристало бросаться в объятия дворецкого, но увидел радость в глазах старого негра и неприкрытый восторг на личике Холли и услышал, как она пересказывает Мозесу события сегодняшнего дня.— О да, Мозес! Миссис Суиндел так и сказала, гнилая репа. А Джинни пообещала, что угостит нас зеленым шпинатом. Что сказала Ленни насчет этого?Мозес, благослови Господь его доброе сердце, засмеялся вместе с Холли и повернулся к Джеймсу, не обращая внимания на Джинни:— Сар?Он предложил Джеймсу руку, которую тот с благодарностью принял. Джинни поспешно подошла, чтобы поддержать отца с другой стороны.— Так ужасно устал, — пробормотал Джеймс и тут же поспешно добавил: — Очень долгий и хлопотливый день, Джинни, вот и все.«Не стоило ему спускаться сегодня к ужину», — подумал Алек, но ничего не сказал.
Настала полночь. В доме все затихло, и Алек сидел в постели, читая скучнейший трактат Эдмунда Берка. Ночь выдалась холодной, и в камине все еще горело неяркое пламя.Алек отложил книгу, вздохнул и откинулся на подушки. Жизнь становится слишком сложной. Внезапно и необратимо, и только из-за двадцатитрехлетней старой девы, и к тому же даже не англичанки.Ему вообще не следовало появляться в Балтиморе. Он оказался последним идиотом, вмешался в чужую жизнь, и теперь их судьбы переплелись, и Алек не находил выхода из создавшегося положения. И кажется, не хотел искать.Джинни — вот все, что он хотел. Хотел больше, чем любую другую женщину за всю свою взрослую жизнь. И искренне надеялся, что это всего лишь приступ вожделения, с которым можно справиться довольно легко. Но он мучается не похотью.Нет. И с этим придется смириться. Алек ничего, совсем ничего не понимал, но тем не менее все правда. Он постоянно видел ее тело, набухшее его ребенком. Черт возьми, ему не нужно этого, после смерти Несты он не хотел домашнего очага, семейной жизни, мирной и размеренной, не желал быть связанным по рукам и ногам и медленно умирать от тоски!Алек покачал головой. Он не хотел этого тогда, но сейчас… пропади пропадом эти зеленые глаза.И к тому же, в довершение этого сумасшествия, именно Джинни, упрямая извращенная девчонка, не выносила самой мысли о доме и очаге, о муже, который станет ее хозяином и будет отдавать приказы. Нет, Джинни желала оставаться свободной, только маленькая дурочка вовсе не была свободной, любой, у кого сохранилась хоть капля разума, мог видеть это. Джинни хотела создавать, строить, творить, путешествовать и видеть то, о чем большинство людей могло лишь мечтать.Это просто неправильно! И не естественный порядок вещей, а вздор и бессмыслица! Именно женщина должна приручать мужчину, не наоборот! И Алек, к его величайшему сожалению, постоянно представлял себя в гостиной, рядом с Джинни — видел, как они беседуют, спорят… о да, непрерывно спорят… а потом любят друг друга, видел их общих детей и жизнь на одном месте, в доме, согретом теплом их любви, жизнь, которая приобретет новые смысл и значение, жизнь, в которой появятся друзья и связи, слишком дорогие, чтобы легко порвать с ними.Алек услышал, как дверь спальни тихо открылась, но не повернул головы, просто смотрел перед собой и выжидал, чувствуя, как колотится сердце, как напряглось тело от предвкушения неизбежного.— Алек.— Джинни… ты пришла… Я надеялся…— Да. Я увидела… вы не можете взглянуть на меня?Алек повернул голову на подушке и улыбнулся ей. Джинни была в сорочке из белого полотна, неимоверно широкой, доходившей до пола, с высоким воротом.— Ты выглядишь словно девственница-весталка. Правда, довольно долго пожившая на свете весталка, но кто я такой, чтобы жаловаться?Джинни поняла, что он шутит, но слишком нервничала, чтобы улыбнуться. Все это время она убеждала себя, что ей самое место в Бедламе, но, несмотря ни на что, была настроена крайне решительно. И сворачивать с избранного пути не желала. Алек не останется в Балтиморе, не такой он человек. Скоро он уедет, и Джинни потеряет последний шанс узнать о том, как на самом деле бывает между мужчиной и женщиной. Вряд ли еще какой-нибудь мужчина, кроме Алека, захочет взглянуть на нее.— Весь вечер ты избегала меня и так и не сказала о своем решении. Я рад, что ты решила лично сообщить мне о нем.— Хочу, чтобы вы любили меня… сегодня.— А… я уже подумал, что ты, возможно, попросишь принести чашку чая, — хмыкнул Алек, но, увидев ее полубезумные, расширенные глаза, мгновенно стал серьезным и чуть-чуть приподнял одеяло: — Иди сюда, Джинни.Он был совершенно обнажен, и великолепная мужская плоть затвердела, набухла и подрагивала в ожидании.Джинни медленно подошла к кровати, остановилась и провела языком по внезапно пересохшим губам:— Алек, могу я увидеть вас?— То есть мое тело?— Да. Я никогда раньше не видела мужчин… вот так…— Хочешь, чтобы я встал и прошелся перед тобой, или предоставим вещам идти естественным путем?— Что значит «естественным путем»?— Подойди ближе, и поговорим об этом.Джинни взглянула на приподнятое одеяло, зная, что, если ляжет с ним в постель, все будет кончено.— Хотите, чтобы я сняла сорочку?Она явно напугана до смерти.— Пока нет. Всему свое время. Подойди ко мне, Джинни. Глава 12 Чувствуя, как дрожат руки, Джинни молча уставилась на кровать, не двигаясь с места.— Может, хочешь посидеть рядом?Алек опустил одеяло и приглашающе похлопал по матрацу.— Мы могли бы поговорить… скажем, о константинопольских гаремах, о том, как мусульманские женщины закрывают тело и лицо, когда показываются на людях.Он явно развлекался, веселился от души, и голос звучал так снисходительно-покровительственно, что Джинни мгновенно страстно захотелось осадить его, найти подходящий едкий ответ, в конце концов, хотя бы фыркнуть.Но вместо этого она села рядом, чинно сложив руки на коленях, босые ноги не доставали до пола. В этот момент Джинни чувствовала себя ребенком и, что того хуже, дурочкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49