— Ну, ну! — примирительно сказал Хок, которому было знакомо состояние утреннего похмелья. — К чему вспоминать старые ошибки? Я ведь…— …мужчина, — закончила Фрэнсис с убийственным сарказмом.— Разумеется, я мужчина, и несколько часов назад ты нисколько не возражала против этого.— И очень жаль, что не возражала, — буркнула она. — Я была пьяна.— Означает ли это, что я должен буду и впредь пользоваться этим волшебным средством? Случка лошадей и бренди… хм… и выигрыш в пикет. Придется приложить усилия к тому, чтобы как-нибудь ненароком не проиграть.Я хочу, чтобы вы покинули мою спальню.— Чего ради? У нас завязалась милая утренняя беседа.— У меня раскалывается голова!— Тогда не начинай спора, потому что я все равно переспорю тебя.Фрэнсис судорожно скомкала прижатое к груди покрывало. Чем бы швырнуть в эту самодовольную физиономию?— Обещайте мне никогда больше не делать того, что было ночью, — сказала она угрюмо.— Почему? — удивился Хок.Она отвернулась, показав прекрасную белую спину, покрытую спутанными прядями волос. Он протянул руку и коснулся гладкой кожи. Фрэнсис рывком отстранилась:— Раньше вы не делали того, что вчера, милорд!— И это было моей величайшей ошибкой. Ты очень скоро начнешь считать любую ласку естественной.Хок с удовольствием потянулся и закинул руки за спину. Он прекрасно знал, что Фрэнсис хочет выбраться из постели, но не решается продефилировать по комнате в чем мать родила.На этот раз молчание нисколько не тяготило его. Он готов был лежать так хоть целый час.— Ты еще многого не знаешь, Фрэнсис, — задумчиво сказал он некоторое время спустя. — Как насчет урока с утра пораньше? Утром тоже можно заниматься любовью, с не меньшим успехом, чем ночью.Его галантное предложение привело к тому, что Фрэнсис выскочила из постели пулей, волоча за собой покрывало. Обернувшись, она увидела, что совершенно голый Хок, ухмыляясь, смотрит на нее, приподнявшись на локтях. Ее взгляд, конечно же, упал на одну конкретную часть его тела. Он улыбнулся еще шире.— Ох нет! — в отчаянии воскликнула Фрэнсис и бросилась за ширму, за которой обычно одевалась.— Может быть, тебе помочь? — искренне предложил Хок.— Только тем, что послать сюда Граньона с его распроклятой микстурой!— Хорошо, хорошо, — согласился он, с сожалением посмотрев на ширму. — Обещание есть обещание.Вздохнув, он поднял с пола халат и направился в свою спальню.Минут через десять явилась Агнес с подносом, на котором стоял объемистый стакан подозрительной на вид жидкости— Мистер Граньон посылает вам вот это, миледи— Какая гадость! — поморщилась Фрэнсис, выпив смесь залпом.Она уселась в кресло, откинула голову и стала ждать результатов.Хотя похмелье изчезло, только голод заставил ее спуститься позавтракать. Она надеялась, что за это время Хок давно уже покинул пределы особняка, но он сидел за столом перед полной тарелкой, держа в руках свежий номер «Га-зетт». Увидев Фрэнсис, в нерешительности застывшую на пороге, он сложил газету и улыбнулся:— Надеюсь, тебе лучше?— Лучше, — подтвердила она, подчиняясь несправедливой судьбе и усаживаясь за стол.Хок откусил кусочек тоста с земляничным вареньем, облизнул губы и одобрительно кивнул:— Вкус этого варенья напоминает тебя. Фрэнсис забегала глазами по комнате.— Не волнуйся, я отпустил слуг, — безмятежно сообщил он. — Положить тебе чего-нибудь? Наверное, всего побольше. Ты, должно быть, голодна как волк.Вместо ответа Фрэнсис сама наполнила свою тарелку. После микстуры Граньона, щедро сдобренной все тем же бренди, ее движения были замедленны и слегка неверны— И запах твой так же восхитителен, как твой вкус, — поддразнил Хок, подождав, пока она набьет рот яйцом всмятку. — Я думал, что с ума сойду, честное слово!— Бу-бу-бу… — пробормотала она с полным ртом, сверкая глазами.— Что, дорогая? Ты что-то говорила или просто громкоЖевала?Фрэнсис с усилием проглотила яйцо и хлеб в полупрожеванном виде и внятно попросила:— Извольте замолчать!И это все, что мне предстоит слышать по утрам после тяжких ночных трудов? Хороший любовник имеет право на более теплое обращение.Она яростно задвигала бровями и бросилась в атаку на ломтик ветчины. Хок искренне забавлялся, глядя, как она пилит мясо ножом и вонзает в него вилку с такой силой, что тарелка откликается жалобным звяканьем. Видимо, ей представлялся распростертый на фарфоре миниатюрный извивающийся муж.— Пойду-ка я побеседую с Маркусом, — сказал Хок, вставая. — Думаю, понадобится некоторое время, чтобы забрать бразды правления из твоих нежных рук.Это было задумано как шутка, но лицо Фрэнсис тотчас омрачилось.— Надеюсь, дорогая, ты не ожидала, что меня устроит роль твоей домашней собачки? — спросил он серьезно. — Я не привык целый день слоняться без дела.Фрэнсис опустила голову, чувствуя, как почва ускользает из-под ног. Значит, роль домашней собачки оставалась на ее долю? Значит, это ей предстояло теперь слоняться без дела целый день?— Это ведь мое поместье, Фрэнсис.— Может быть, вам лучше вернуться в Лондон? — спросила она, не поднимая головы. — После вчерашней ночи я скорее всего забеременею.— Если бы женшина беременела после каждого оргазма, то ты могла бы рассчитывать сразу на близнецов.Вилка громко чиркнула по тарелке. Фрэнсис вскочила и возмущенно выпрямилась, уперев руки в бока. Хок с интересом окинул взглядом ее вздымающуюся грудь.— Положительно, Фрэнсис, я не дождусь ночи. Да и ты тоже, как я погляжу. Твои груди так и тянутся навстречу моим рукам.Она швырнула ему в лицо пустую чайную чашку. Хок уклонился, засмеялся и многозначительно задвигал бровями, кивая на дверь. Фрэнсис схватила тарелку… и тут вошел Отис, привлеченный звуком разлетевшейся вдребезги чашки. Пришлось водрузить тарелку на прежнее место.— Ну, дружище, в чем дело? — спросил Хок дворецкого, не скрывая своего хорошего настроения. — Ее светлость и я всего лишь заняты живой утренней болтовней.— Вам письмо от маркиза, милорд, — сообщил Отис, сделав вид, что только за тем и пришел. — Его переслали сюда из Лондона.— Прошу меня извинить, — сказала Фрэнсис и поспешно вышла из гостиной.«Я дам ей время до ночи, чтобы примириться с положением дел», — подумал Хок, сияя довольной улыбкой— Как ты это объяснишь. Фрэнсис?Она вскинула голову, только сейчас заметив мужа. Он сидел, облокотившись на дверцу стойла. Закончив бинтовать ногу жеребца повыше копыта, она поднялась, отряхивая юбку— А что тут объяснять? Я наложила повязку Гордости Кланси. Он подсек ногу во время галопа. У него есть привычка выворачивать ноги во время скачки, и копыто одной травмировало другую. Тренерам давно пора было обратить на это внимание. Придется поговорить с Белвисом…Она осеклась, заметив, что муж слушает лишь вполуха— Что вам угодно, милорд?Хок счел за лучшее пропустить «милорда» мимо ушей. Вместо ответа он протянул Фрэнсис развернутое письмо:— Это от отца. Он…— Он болен? Надеюсь, не слишком тяжело?— Мой родитель переживет нас обоих и еще будет проливать елейные слезы над нашими могилами, — угрюмо сказал Хок. — Он отправил мне это письмо в Лондон, думая. что я до сих пор там. Ты найдешь содержание этого опуса весьма интересным. Отец уверяет, что мне следует поторопиться в Десборо-Холл, так как моя жена подружилась с управляющим теснее, чем того требуют приличия.— Что?! — ахнула Фрэнсис. От оскорбления у нее потемнело в глазах.Хок внезапно понял, как глупо было подступать к ней с расспросами. Разумеется, это была очередная интрига его скорого на выдумки отца. Хок решил воспользоваться ситуацией— Итак, что вы можете сказать в свое оправдание, мадам? Я помню, как этот негодяй Маркус льнул к вам, когда я застал вас обоих врасплох в его кабинете!Фрэнсис пожалела о том, что за завтраком не расквасила мужу нос тарелкой. Как он мог! Как он мог даже думать о ней такое? Неожиданно она заметила насмешливый огонек во взгляде Хока. Цель маркиза внезапно сделалась ей совершенно ясна. Он вовсе не хотел обидеть ее, да и Хок не поверил ни одному слову письма. Однако он заставил ее поволноваться, и его следовало проучить за это. Она понурила голову и начала крутить какую-то тесемку на юбке.— Фрэнсис?Она понурилась еще больше. В голосе Хока уже прозвучала неуверенность, наполнившая ее сердце мстительным ликованием. Бессовестный, ревнивый негодяй! Так ему и надо!— Зачем он рассказал вам!.. — начала она пристыженным, бесконечно виноватым голосом. — Милорд, я не хотела… просто Маркус так красив и обходителен… я не могла сопротивляться…Гордость Кланси фыркнул за ее спиной. Фрэнсис выскользнула из стойла, с опаской отойдя подальше от мужа.— Повтори, что ты сказала!На этот раз в голосе Хока ясно прозвучали обида и гнев. Фрэнсис испуганно задрожала подбородком.— Я сказала, что не хотела этого, милорд, — захныкала она, делая вид, что изнемогает от стыда. — Просто мне было так одиноко здесь…— Что, черт возьми, ты такое несешь? — рявкнул Хок, встряхивая ее за плечи.— Мое недопустимое поведение не имеет оправдания, милорд. Позволить управляющему все эти вольности!— Вольности? Какие еще вольности? Немедленно выкладывай все от начала до конца!— Не понимаю, что это на меня нашло, милорд, но как-то после обеда… — продолжала Фрэнсис, трепеща ресницами.— Я тебя в порошок сотру! — крикнул Хок, продолжая трясти ее.Его бешенство было так уморительно, что Фрэнсис не выдержала и засмеялась. Она смеялась и смеялась, только расходясь по мере того, как лицо мужа наливалось кровью.— Я тебе шею сверну! — прорычал Хок и алчно зашевелил пальцами.Это позволило ей вывернуться и броситься к дверям конюшни. Там она обернулась. Хок не стал ее преследовать. Он стоял у стойла Гордости Кланси, сжимая кулаки, и выглядел одновременно взбешенным и очень несчастным.— Маркус — любовник что надо! — ядовито ска-зала Фрэнсис. — Я с ума по нему схожу.Тут до Хока дошло. И если что-то и могло довести его до белого каления, это Фрэнсис удалось. Он шагнул к ней, вцепившись руками себе в волосы, но жена не стала дожидаться, обнимет он ее или влепит оплеуху. Она убежала, оставив под сводами конюшни слабое эхо своего смеха.Вечером прибыл маркиз и был встречен невесткой на ступенях Десборо-Холла. Ее глаза были полны слез.— Как вы могли все ему рассказать, милорд? — спросила она мученическим голосом. — Мы с Маркусом чувствовали себя в полной безопасности — и надо же! Ваше письмо!Хок наблюдал за этим спектаклем из дверей особняка. Он ехидно усмехнулся, когда ошеломленный маркиз виновато понурился, приняв слова невестки за чистую монету.— Браво! — воскликнул Хок, хлопая в ладоши.До маркиза наконец дошло, и он начал отбиваться от цепляющихся рук Фрэнсис.— Хватит, хватит, комедиантка ты эдакая! — заворчал он.Фрэнсис разобрал смех. Сердито от нее отвернувшись, маркиз встретил взгляд сына, полный убийственной иронии.Маркиз со вздохом пожал плечами. Он устал, так как вихрем летел из «Чендоза» предотвратить последствия своего «хитроумного» плана. (Один из общих знакомых обмолвился, что Хок покинул Лондон несколько дней назад и что письмо последовало за ним в Десборо-Холл. Маркиз схватился за голову и велел готовить экипаж.)— Я вижу, что ошибся в расчетах, — мрачно признал он, хмурясь на Фрэнсис.— Вы, милорд, беспринципный старый пройдоха! А теперь, когда каждый из нас высказался, вам нужно отдохнуть с дороги. Ваши комнаты готовы.— Как, разве меня ждали?— Ну конечно! Я вас ждала, — сказала Фрэнсис, беря свекра под руку, и добавила вполголоса, — и наш милый Маркус тоже…— Фрэнсис!Как странно, подумала она, что голос маркиза порой звучит точь-в-точь как голос его сына. Глава 22 Вся сила женщины сосредоточена в ее языке. Пословица XVII века Фрэнсис откинулась на стуле и по очереди посмотрела на каждого из сидящих за столом джентльменов.— Надеюсь, — спросила она с довольным видом, — что вы оба поняли, как глупо вели себя?— Неужели ты не можешь придержать язык хотя бы на время? — проворчал Хок, догадываясь, что этим замечанием она не ограничится.— Но разве не вы, милорд, ворвались в конюшню неудержимым галопом, чтобы обрушить на меня ливень притворного гнева? Ничего не скажешь, хорошую роль вы себе избрали! Роль супруга, украшенного ветвистыми рогами! — И Фрэнсис посмотрела на мужа с глубокой жалостью, как на тяжелобольного.— Уймись, Фрэнсис! — вмешался маркиз.— Кушайте, милорд, кушайте. Когда человек разрабатывает интригу, он ест мало. Я велела поварихе приготовить ваши любимые блюда. Отведайте бараньих котлет. Соус сегодня — пальчики оближешь! Вы не находите? Как жаль! В таком случае могу предложить вам картофельное пюре. Воздушное, не правда ли? Я расскажу вам, в чем секрет: оно избивается, как крем… свежайший, нежнейший крем…— Фрэнсис! — не выдержал Хок. — Если ты не перестанешь, я отволоку тебя наверх, привяжу к стулу и вставлю в рот кляп!Намек на крем он предпочел пропустить мимо ушей, чтобы не затрагивать щекотливую тему.На этот раз отец и сын, должно быть, впервые в жизни находились по одну сторону редута. Она одарила обоих ослепительной улыбкой и изящно поднесла ко рту кусочек бараньей котлеты.— Белвис сказал мне, что здесь призовая кобыла лорда Денверса, — обратился маркиз к сыну послеНескольких минут благословенной тишины, — Мисс Маргарет, берберийской породы.— Да, это так. Джентльмен Дэн, наверное, решил, что он еще при жизни попал в лошадиный рай. Хочется верить, что его временная подружка пребывает в том же восторженном состоянии. — При этом Хок многозначительно посмотрел на жену.— Фрэнсис писала мне, — продолжал маркиз, сделав вид, что ничего не заметил, — о надеждах, которые возлагает на нескольких лошадей, в особенности на Летуна Дэви. Белвис как будто собирается взять их на скачки в Ньюмаркет, Летуна Дэви тоже, хотя ему всего четыре года.— Она так писала?Маркиз, довольный мирным ходом беседы, ограничился кивком и налег на котлеты.— Белвис позволил мне принимать участие в тренировках Летуна Дэви, — похвасталась Фрэнсис.— Но я ни разу не видел тебя в амазонке, — заметил Хок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53