Я видела их отъезд.— Так вот почему вы наконец соизволили появиться!— Я голодна.— И к тому же весьма труслива. Идемте, дорогая моя, у меня для вас приготовлен сюрприз.Фрэнсис настороженно покосилась на свекра, но послушно последовала за ним в библиотеку. Там маркиз прошел прямо к окну и протянул ей что-то на раскрытой ладони.— Вам знакома эта девушка? — спросил он мягко.Фрэнсис взяла то, что оказалось миниатюрой, и уставилась на нее широко раскрытыми от удивления глазами. Ее собственное лицо — смеющееся, счастливое — глянуло на нее из прошлого.— Это, конечно, дело рук отца… но зачем он прислал вам этот портрет?— Да, это дело рук графа Рутвена, — согласился маркиз. — Он считал… он надеялся, что посылает мне портрет моей будущей невестки. Да-да, он надеялся, Фрэнсис, что мой сын выберет себе в жены эту девушку. Но Хок выбрал вас. Нет уж, моя дорогая, позвольте мне закончить мой монолог! Я еще не выжил из ума и могу понять, какие причины побудили Хока предпочесть вас вашим сестрам. К тому же он не умеет мне врать. Когда он мальчишкой пытался обмануть меня, у него на левой щеке начинался легкий нервный тик. Повзрослев, он не преуспел в науке лжи — в отношении меня по крайней мере. Итак, я все знаю. Все, кроме одного: зачем вы затеяли этот спектакль? Ведь я прав, предполагая, что Хок познакомился с вами в вашем теперешнем виде?— Это вы во всем виноваты! — крикнула Фрэнсис, нервы которой давно уже были на пределе. — Если бы вы сдуру не позволили разбойникам взять вас в плен, мой отец не бросился бы вам на помощь и вся эта нелепица не случилась бы. Тогда я не была бы обязана выйти замуж за графа Ротрмора. Мне не пришлось бы навсегда покинуть «Килбракен» и Шотландию. Я сделала все, чтобы ваш ненаглядный сын даже не посмотрел в мою сторону!— Насколько я понимаю, он и не посмотрел, — возразил маркиз, которого порадовала эта вспышка фамильного темперамента. — Теперь я представляю, как развивались события. Но почему же, когда Хок сделал вам предложение, вы просто-напросто не явили ему свой истинный облик?— Потому что он смылся, разрази его гром! Он бежал в Глазго, чтобы не проводить в моем обществе ни одного лишнего дня! Я пыталась, пыталась убедить отца не выдавать меня замуж, но он сказал, что выбора нет. Зачем вы пообещали ему эти десять тысяч фунтов? Если бы не деньги, все еще можно было бы как-то уладить!Маркиз слушал, рассеянно потирая подбородок. Он находил стечение обстоятельств в высшей степени интригующим.— Выходит, дорогая моя, вы продолжали свой маскарад с той целью, чтобы отвратить от себя мужа и заставить его как можно скорее оставить вас в покое?— Именно так! — подтвердила Фрэнсис едким голосом. — И я добилась своего!Внезапно она закрыла лицо руками и отчаянно разрыдалась.— Фрэнсис!— Не утешайте меня! — пробормотала она, поднимая залитое слезами, несчастное лицо. — Я добилась своего, мой муж уехал в Лондон, а я осталась в чужом доме, в чужой стране, окруженная чужими людьми, каждый из которых уверен, что я неотесанная дурнушка, недостойная чести, которая мне выпала. Как это все ужасно! Что мне в вашем Десборо-Холле? Здесь нет ни озера, ни гор — ничего! Что мне теперь делать?!— Жить, — сказал маркиз просто. — Жить? Но как?Фрэнсис стянула очки, гневно и горестно сверкая мокрыми от слез глазами.— Хорошее начало, — одобрил маркиз.— Очки? Допустим, но что же дальше?— Дальше неплохо вспомнить, что вы теперь — графиня Ротрмор. Никто — ни отец, ни мачеха — отныне не властен над вами. Десборо-Холл может стать вашим домом, слуги — вашими слугами, стоит только захотеть этого. Вы можете поступать так, как вам вздумается, делать все, что вам захочется сделать.Фрэнсис молча смотрела на свекра, постепенно проникаясь смыслом сказанного.— А ведь вы правы, — сказала она медленно и задумчиво. — Я действительно могу поступать так, как мне вздумается.— Я вижу, вы ухватили суть.Фрэнсис улыбнулась своей прежней сияющей улыбкой, сорвала с головы чепец и швырнула его на пол. Потом с отвращением растоптала его. Следующим шагом была расправа с пучком. Вытащив одну за другой шпильки, она тряхнула головой, позволив своей рыже-каштановой гриве рассыпаться по плечам.— И серая мышь умерла в своей угрюмой норе! — сказала Фрэнсис и счастливо засмеялась.Очки взлетели высоко в воздух и приземлились на мраморный пол библиотеки, чтобы найти свой конец.— Говорят, в Йорке великолепные модистки. Не знаете ли вы какой-нибудь из них, милорд?— Мы пригласим на чай леди Алисию Буршье. Она регулярно наведывается в Йорк и, конечно, порекомендует вам модисток высшего класса. Насчет денег можете не беспокоиться — вы как хозяйка поместья имеете доступ ко всем капиталам. А для начала мы наведаемся туда, где коротает дни сундук с вещами Невила. В нем наверняка есть брюки, которые придутся вам по размеру. Как насчет того, чтобы после завтрака проехаться верхом?Фрэнсис в порыве восторга бросилась свекру на шею.— Вы просто старый хитрец — и все тут!— А ты, доченька, большая озорница!Смеясь, она не расслышала, как маркиз прошептал:— Мой бедный, мой глупый сын, сегодня ты потерял свой последний шанс на счастье.Вскоре они скакали рядом по вересковым холмам в окрестностях Десборо-Холла. Фрэнсис была совершенно счастлива и выглядела поразительно беспечной, маркиз же размышлял о том, какой срок отпустить Хоку на его лондонский отпуск. Возможно, разумнее было позволить невестке обжиться в Десборо-Холле, посмотреть, как она справляется с обязанностями хозяйки дома, а там уже и решать, под каким предлогом вызвать сына домой. Ох уж эта бестолковая молодежь! Она так и не узнала бы, что такое счастье, если бы не старики, которые любят вмешиваться и устраивать все по своему вкусу.Интересно, понимает ли Фрэнсис, что ее муж не может отсутствовать вечно, думал маркиз. Рано или поздно ему придется вернуться — и каково будет ей тогда? Глава 12 Мужчина лучше всего дерется шпагой, женщина — половником. Уильям Конгрейв Миссис Дженкинс раскрыла рот, отвесив челюсть самым неблаговоспитанным образом. Агнес, которая часом раньше первая увидела хозяйку в новом обличье, просто ахнула и просияла, но старая экономка была слишком консервативна по натуре и не так легко переносила перемены, особенно столь разительные.— Миледи, я не… как же это… миледи!..— Присядьте, миссис Дженкинс, — сказала Фрэнсис, улыбаясь самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна. — Нам нужно обсудить множество проблем.— Как, здесь, в кабинете управляющего?За всю ее жизнь экономке не приходилось встречать леди, которая осмелилась бы посягнуть на эту сугубо мужскую территорию. Фрэнсис прекрасно это сознавала, но ее ослепительная улыбка не померкла. Долгие годы миссис Дженкинс была оракулом Десборо-Холла, оповещавшим его обитателей о нормах женского поведения. Однако с сегодняшнего дня роль дельфийского оракула должна была перейти к Фрэнсис. И миссис Дженкинс застыла как статуя.— Садитесь же! — потребовала госпожа.Экономка плюхнулась в кресло, забренчав висевшими на поясе ключами.— А теперь, — продолжала Фрэнсис, — мы обсудим все насущные вопросы по очереди. Во-первых, я намерена каждый понедельник знакомиться с меню на всю неделю.— Но вы же не умеете читать! — вырвалось у миссис Дженкинс.— Очень жаль, что у вас и ваших подчиненных сложилось обо мне столь превратное мнение. Уверяю вас, миссис Дженкинс, я читаю, и даже бегло, просто до последнего времени я следовала моде на очки, которая распространена в Шотландии, и мало что видела сквозь толстые линзы. Однако в Десборо-Холле я хочу следовать здешней моде. В тот день вы дали мне вовсе не меню, я правильно понимаю?— Это был список белья… я подала его по ошибке!— Надеюсь, он еще у вас? Попозже я просмотрю его, а потом вы покажете мне хозяйственные помещения.Экономка кивнула, чем-то похожая на внушительный трехпалубник, севший на мель. Фрэнсис подалась вперед, упираясь локтями в стол красного дерева, за которым не так давно скучал ее муж.— Надеюсь, миссис Дженкинс, мы с вами сработаемся. Вам было нелегко управляться здесь в одиночку, без хозяйки. Полный дом мужчин — это испытание, с которым справится не каждая экономка.Миссис Дженкинс была далеко не глупа. Она оценила мягкость Фрэнсис, но сразу вспомнила посуду с отбитыми краями, просвечивающие от длительного употребления простыни, изъеденные молью портьеры в Малиновой комнате — все то, что давно нуждалось в обновлении.— Уж эти мужчины, с ними собьешься с ног, — проворчала она, отводя взгляд.В глубине души она была не очень-то довольна происходящей переменой. Подумать только, ей читала нотацию шотландская дикарка… хотя, возможно, вовсе и не дикарка.— А собаки! — продолжала она, оживляясь. — Собаки совсем с ума сведут!— Какие еще собаки?— Охотничьи собаки прежнего владельца, сэра Невила. Его светлость граф Ротрмор — новый граф Ротрмор, я имею в виду — обычно держит их в доме, но теперь, уж не знаю почему…— Кажется, я понимаю. Впредь по комнатам Десборо-Холла не будут носиться животные, место которых на псарне.Экономка с трудом собралась с мыслями. Все менялось с такой непостижимой быстротой!Последующая экскурсия по особняку явилась для Фрэнсис источником нескончаемых сюрпризов. Когда миссис Дженкинс вела ее по восточному крылу вдоль длинного ряда фамильных портретов, ей бросилось в глаза изображение молодой женщины, выглядевшей точной копией Хока. Фрэнсис остановилась перед портретом, не в силах отвести от него глаз.— Это леди Беатриса, — пояснила экономка. — старшая сестра его светлости.Как странно, что муж никогда не упоминал о старшей сестре, подумала Фрэнсис. Миссис Дженкинс она сказала:— Расскажите мне о ней. Рано или поздно мне ведь придется с ней встретиться, не так ли?Экономка поджала губы, но лояльность к хозяевам взяла верх.— Вы, конечно, знаете, что старшим из детей был Невил, которому, если бы он не утонул, исполнился бы тридцать один год. Леди Беатрисе двадцать восемь, а его светлости почти двадцать семь. Леди Беатриса всегда отличалась живым характером и в девятнадцать лет вышла замуж за человека старше, чем ее отец, лорда Дансмора. Маркиз, разумеется, был против этого брака.— Довольно странный выбор, — заметила Фрэнсис, которой пришло в голову, что ее золовка происходила вовсе не из обнищавшей семьи, чтобы охотиться за приданым.— Я точно не знаю. Возможно, она надеялась в скором времени овдоветь и распоряжаться своей судьбой, как найдет нужным. Лорд Дансмор был человек богатый.— Он еще жив?— Нет, он умер два года назад. Леди Беатриса сейчас живет в Лондоне. Она обручена теперь с виконтом Чалмерсом, приятным молодым джентльменом.Поразмыслив, Фрэнсис перестала удивляться тому, что Хок не упомянул о сестре. Он не посвятил ее в какие бы то ни было подробности насчет своей семьи. Она решила, что вряд ли когда-нибудь увидит Беатрису, поскольку Хок не собирался вывозить ее в Лондон, где она путалась бы у него под ногами.— Вперед, миссис Дженкинс! — поощрила она, стараясь улыбаться так же широко, как и раньше.Позже, угощая Отиса чаем в своей крохотной гостиной, экономка жаловалась ему:— Это какой-то вихрь, смерч, ураган! А как она изменилась, Джеймс! Уж и не знаю, как я не перекрестилась, увидев ее за столом его светлости.— А мне она сказала, что ей не нравится, как одеты лакеи, — признался дворецкий, несколько оттаяв после этой исповеди. — Она, видите ли, изучила герб и щит Ротрморов и считает, что цвета для ливрей выбраны неверно!Миссис Дженкинс ахнула, схватившись за грудь, словно ей пересказали чье-то богохульство.— Страшно подумать, что скажет его светлость, когда вернется. Он может даже не узнать ее!Старые приятели продолжали пить чай в молчании, вспоминая времена, которые устраивали обоих и которые вот-вот должны были кануть в Лету.— Добавить молока, Джеймс? Я вот что тебе скажу: ее нужно раз и навсегда поставить на место. Его светлость даже не попрощался с ней, когда уезжал, и это о чем-нибудь да говорит. Все это очень и очень странно. Ее внешность — я имею в виду, ее прежняя внешность… Подозрительно, верно я говорю?— Как бы ни относился к ней граф и в каком бы виде она ни являлась, она есть и будет нашей хозяйкой. Я думаю, Агата, она только что поняла это. И виноват в этой перемене маркиз.— Оказывается, она умеет читать! — воскликнула экономка таким голосом, словно обличала Фрэнсис во всех смертных грехах.— Вот и хорошо, — мирно ответил Отис, прихлебывая чай. — Еще немного молока, Агата!— Сегодня ей прислали из Йорка целый ворох нарядов: платьев, белья, несколько амазонок. Агнес как открыла рот, так до сих пор не может закрыть. Что скажет его светлость по поводу всех этих трат?— Эти покупки — всего лишь самое необходимое, если учесть приданое хозяйки.— Боже мой! — ахнула миссис Дженкинс, взгляд которой упал на часы. — Вот-вот прибудет леди Буршье! ЕеНовоявленная светлость потребовала сервировать чай раньше обычного.Глубоко посаженные глаза дворецкого, обведенные ревматической краснотой, странно сверкнули.— Насколько мне известно, мистер Карутерс должен присоединиться к дамам за столом. Хозяйка распорядилась пользоваться только малой столовой.— Скандал! Настоящий скандал!Леди Алисия, красивая брюнетка, шесть лет назад влюбилась в Филипа Хоксбери во время его короткого армейского отпуска. Тогда его рука была на перевязи и выглядел он в высшей степени романтично. Он пробыл в своем лондонском доме недолго, успев подлечиться и вволю пофлиртовать с Алисией, а потом вернулся в армию. Вскоре после этого Алисия встретила Джона Буршье, друга ее детства, с которым не виделась два последних года, и влюбилась в него куда сильнее, чем в Хока. Любовь оказалась взаимной и увенчалась браком, и теперь только редкие сожаления о красавце Филипе Хоксбери порой посещали благонравную леди Алисию Буршье.Сидя за чаем в малой столовой Десборо-Холла, она разглядывала сквозь ресницы ту, которую ее бывший возлюбленный выбрал себе в жены. В день их знакомства Алисии было от души жаль молодую жену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53