Теперь ей было жаль Хока.— После чая вы непременно должны посмотреть мой новый гардероб, — говорила Фрэнсис. — Если бы вы знали, как я благодарна вам за советы! Хм… надо будет сказать миссис Дженкинс, чтобы впредь подавали чай покрепче.— Я не знаю, что и думать, — вдруг сказала Алисия.— Ничего страшного. Честно говоря, мне не хотелось бы вдаваться в подробности. Скажите лучше, нравится ли вам мой туалет?— Вы в нем восхитительны, — призналась Алисия.Она нисколько не кривила душой. На Фрэнсис было воздушное платье из прозрачного муслина на лимонно-желтом шелковом чехле. Корсаж и кромка подола были отделаны тройным радом тончайшего кружева. Туалет был достаточно закрытым, однако корсаж был выполнен так умело, что не только не скрывал приятную полноту груди, но даже подчеркивал ее.Фрэнсис выглядела элегантно от макушки до пят. К цвету ее искусно уложенных волос трудно было по добрать правильный эпитет: каштановые? рыжие? русые с рыжим отливом? Так или иначе, они были роскошны.Фрэнсис была моложе Алисии на три года, но до сих пор разница в годах не была помехой для будущей дружбы. Алисия чувствовала себя обязанной стать подругой Фрэнсис — ради Филипа. Что с того, что она шотландка? Что с того, что она жена Филипа? Однако как же она ухитрилась толкнуть его на такой шаг, как женитьба? И почему она себя уродовала до самого последнего времени?Алисия решила, что время прольет свет на эту загадку.— Есть какие-нибудь известия от Филипа? — спросила она оживленно.— Никаких, — ответила Фрэнсис с таким видом, словно это ее совершенно не заботило.— Но он в Лондоне уже две недели! Что за дела удерживают его там?Легкая улыбка коснулась выразительного рта Фрэнсис.— Я полагаю, он там кружится в вихре удовольствий.— На вашем месте я не смотрела бы на это сквозь пальцы.— Но вы не на моем месте, Алисия, — ответила Фрэнсис очень мягко. — А вот и мой свекор! И Маркус с ним! Присоединяйтесь к нам, джентльмены.Несколько минут за столом царило обычное в таких случаях оживление.— Только что пришло письмо от твоего отца, — сказал маркиз, протягивая Фрэнсис довольно непрезентабельный, мятый конверт.— Благодарю вас, милорд. Вот ваш чай. Маркус, вы любите чай с молоком или без?— С молоком, миледи.Управляющий до сих пор не оправился от шока, вызванного превращением хозяйки из лягушки в принцессу (кажется, есть такая сказка, подумал он виновато, благодаря Бога за то, что людям не дано читать чужие мысли). С самой первой встречи хозяйка была к нему очень добра и внимательно прислушивалась к каждому его совету. Маркус не знал, как понимать случившееся, но готов был поручиться, что все идет только к лучшему.— Я прочту письмо немного позже, — сказала Фрэнсис, заметив, что маркиз поглядывает на конверт. — Там, должно быть, сплошное вранье и соленые шуточки, а на закуску совет напропалую кокетничать с вами.— Твое платье прелестно, — заметил маркиз, очень довольный ее ласковой подначкой. — Оно тебе очень к лицу.— Вы очень добры, — кротко ответила Фрэнсис, в глазах которой так и плясали чертики. — На днях я видела в галерее портрет леди Беатрисы. Она мила, не правда ли?Маркиз помолчал, потом неопределенно пожал плечами, понимая, что ему не удастся легко отделаться от Фрэнсис.— Я не видела Беатрису Бог знает сколько лет, — вступила в разговор Алисия. — Надеюсь, милорд, она находится в добром здравии? Вы знаете, Фрэнсис, она недавно обручилась с Эдмондом Лэйси, о котором отзываются как об очень обаятельном джентльмене. Кстати, покойный Невил дружил с ним. Он содержит неплохой племенной завод и скаковые конюшни. Насколько я помню, это где-то в Девоншире?— Так мне говорили, — сухо ответил маркиз. Фрэнсис заметила, что такой поворот разговора вызвал у свекра едва скрытое неудовольствие. Разумеется, она не до конца понимала, чем Беатриса так досадила отцу, но сочла за лучшее сменить тему.— Мне хочется знать, как в Йоркшире поддерживают отношения с соседями. Думаю, я готова к визитам.— Конечно, готовы, — сказала Алисия, — только нужно заказать для вас визитные карточки. Я рекомендую обратиться к мистеру Крокеру, в Йорке. Карточки его работы достаточно просты и при этом элегантны.— Удачное сочетание, — вставила Фрэнсис, думая: ну уж нет! Время простоты для нее миновало раз и навсегда, наступило время элегантности.— А я между тем пущу слух, что вы начинаете принимать. Визитные карточки как раз подоспеют к тому времени, как вы станете выезжать сами, а пока можно обойтись и без них.— Это мне известно. Я не была воспитана в полном неведении относительно хороших манер.— Я вовсе не имела этого в виду!Фрэнсис лукаво улыбнулась смущенной Алисии. К тому времени, когда гостья собралась домой, погода испортилась и начало накрапывать.— Может быть, останетесь на ужин? — предложила Фрэнсис. — Я пошлю лакея предупредить Джона.Та отказалась. Вместо того чтобы вернуться в гостиную, Фрэнсис разыскала дворецкого.— Отис, завтра с утра я собираюсь в Йорк и прошу вас сопровождать меня. Вы поможете мне выбрать новую ливрею для лакеев Десборо-Холла.На мгновение тот потерял дар речи. Ему еще никогда не делали столь лестного предложения! Его бесстрастное лицо ненадолго выказало непривычную живость.— Я польщен вашим предложением, миледи, и охотно принимаю его.Отис даже не заметил, как его точка зрения на происходящее в Десборо-Холле изменилась коренным образом.— Да-да, — хвастался он позже миссис Дженкинс, — ее светлость попросила меня сопровождать ее. Как по-твоему, Агата, что за материю лучше выбрать для ливреи? Шерсть или сукно? Пожалуй, и то, и другое сразу. Ее светлость не поскупится, так как дело идет о престиже Десборо-Холла. Хотелось бы знать, какие цвета впредь будут на наших людях? Малиновое с голубым кажется мне наиболее элегант-Ным.Эти рассуждения повергли экономку в бездну ревности, где она и пребывала, пока Фрэнсис не спросила у нее совета насчет выбора постельного белья.— Нам придется обновить большую часть льняных простыней, не так ли, миссис Дженкинс? До сих пор ваша сверхъестественная аккуратность помогала экономить деньги, но рано или поздно настает время раскошелиться. Ваш опыт и ваше чутье помогут мне произвести необходимые перемены.Миссис Дженкинс так приосанилась, что, казалось, сразу подросла на пару дюймов.— Ах да, насчет тарелок, которыми пользуются слуги, — они в прискорбном состоянии. Мы с вами подберем новый сервиз, достаточно крепкий, чтобы сохраниться надолго, но в то же время приятный для глаза.«А завтра я доберусь до тебя, Маркус Карутерс», — думала Фрэнсис, едва прислушиваясь к взволнованным восклицаниям экономки. Подумать только, эта затя-Нутая в черный шелк гроза горничных улыбалась ей! Улыбалась в первый, но, разумеется, не в последний раз.Пусть будут женщины, вино,Сегодня, как вчера,Псалмы (хоть это и грешно!)Отложим до утра.Лорд БайронХок улыбнулся леди Констанс, теснее прижимая ее к себе и увлекая в танце вдоль бальной залы. Он успел забыть, как она красива, как соблазнительно округлы ее груди, как бы случайно касающиеся его груди, как изящны ее пальцы, лежащие на его плече.Он сожалел о том, что она дуется на него, но не винил ее за это.— Мне придется серьезно поговорить с вами, милорд, — сказала леди Констанс прерывающимся голосом.— О чем угодно, миледи. Я весь к вашим услугам.— Весь? Я так не думаю. Кстати, милорд, как случилось, что вы в Лондоне без жены?— В мои услуги не входит распространение сведений о самом себе. Еще какие-нибудь вопросы, Констанс?— Если вы будете держать в секрете все сведения, к тем странным слухам, что уже ходят по Лондону, прибавятся новые.— Слухами земля полнится — слышали такую пословицу? Должно быть, сплетни обо мне не из числа самых пикантных.— Напротив. Салли Джерси находит, что сплетни о вас как раз и есть самые пикантные.— Ей скоро надоест их пересказывать, — протянул Хок лениво, в лучшей манере Лайонела Эштона.Подбородок Констанс слегка задрожал, как бы от обиды (ужимка, отточенная перед зеркалом до блеска).Однако, милорд, я думала… я надеялась… Хок, разве между нами не было чего-то большего, чем обычная любезность, чего-то…— Увы, — заметил Хок, — танец кончился. Не выпить ли нам по бокалу шампанского, Конни? Женатый старик вроде меня вдвойне наслаждается обществом красивой женщины.Констанс издала такой глубокий вздох, что ее грудь обольстительно приподнялась над корсажем и тем привлекла внимание Хока. Она знала, что он по-прежнему находит ее желанной. Тогда чего ради этот нелепый брак? И почему он оставил молодую жену в Йоркшире?Лайонел заметил, что они пьют шампанское в укромном уголке за громадной вазой с цветами, и подошел составить им компанию.— Что за давка! — усмехнулся он, обводя рукой бальную залу леди Беллингем. — К вашим услугам, леди Констанс, но не к твоим, дружище Хок.Констанс прикинула, не заняться ли лордом Сен-Левеном. Это был ее второй сезон, и родители уже начинали думать, что она прилагает недостаточно усилий для ловли мужа. Окинув Лайонела оценивающим взглядом, она нашла, что молодой человек вполне достоин чести, которой она могла его удостоить, и уже собралась озарить его ослепительнейшей из своих улыбок, как вдруг услышала очередную реплику из беседы, к которой до этого едва прислушивалась.— Мне кажется, Хок, Фрэнсис нашла бы этот бал вполне современным. Скажи, ей нравится новый танец, который так шокирует ханжей, — вальс?Значит, молодую жену зовут Фрэнсис, сообразила Констанс, немедленно обратившись в слух. Должно быть, лорд Сен-Левен уже был ей представлен!— Не имею ни малейшего представления, — ответил Хок, незаметно для нее двигая бровью, чтобы заставить Лайонела замолчать.К его облегчению, подошел лорд Беллами, которому был обещан следующий танец Констанс.— Разряженная пустышка! — бросил Лайонел, когда те присоединились к танцующим.— Ради Бога, спрячь свой идиотский монокль! Когда он торчит у тебя в глазу, ты становишься чем-то похож на Фрэнсис в очках.— Уже скучаешь по жене, не так ли, дружище? А всего-То прошло два дня, вернее, две ночи — что гораздо важнее — с тех пор, как мы прибыли в Лондон.— Я скажу тебе, по кому скучаю, — усмехнулся Хок. — По моей Амалии. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я оставлю тебя веселиться до упаду, а сам отправлюсь на Кар-сон-стрит? В отличие от некоторых Амалия всегда встречает меня с готовностью.— С готовностью… — повторил Лайонел и насмешливо приподнял уголки губ. — Как, однако, странно ты изъясняешься! Что ж, дружище, иди и вкушай радости рая.Именно этим Хок и собирался заняться. Дом на Карсон-стрит, который Амалия выбрала и обставила по своему вкусу, Хок охотно оплатил и впоследствии продолжал содержать за свой счет. Ему открыла Мари, миниатюрная горничная-француженка, в которой дерзость пикантно сочеталась с умением подольститься.— Ах, monseigneur, мадам просто заждалась вас!Хок почувствовал первый прилив возбуждения, еще поднимаясь по лестнице к спальне любовницы.Амалия нежилась в постели, покрытой стеганым розовым покрывалом с бесчисленными оборками. Раскрытая книга, которую она перечитывала не в первый раз, покоилась у нее на коленях. Когда шаги Хока приблизились к двери спальни, она поспешно сунула тонкий томик под подушку.Она не скрывала от себя того, как сильно по нему скучает. Когда Хок в спешке покинул Лондон, направляясь в отцовское поместье, он был так рассеян и встревожен, что Амалия предположила худшее. Газет, печатавших некрологи, она не читала, находя английскую прессу скучной, и теперь обдумывала, как бы потактичнее расспросить Хока об умирающем отце.Хок вошел. Высокий и статный, он казался особенно мужественным в изящной спальне Амалии. У нее буквально закружилась голова от его пленительной властности.— Mon faucon!Амалия спрыгнула с кровати и тотчас оказалась в объятиях, крепких до сладостной боли. Она едва доставала Хоку до подбородка.Я никогда не привыкну к тому, как звучит слово «ястреб» по-французски, — заметил тот, скользя ладонями по спине и бедрам любовницы.Запах розового масла смешался с запахом ее кожи, и эта упоительная смесь сводила его с ума. Амалия ласковой кошкой прильнула к нему, брюки Хока натянулись до отказа.— Чувствуешь, как я хочу тебя?— Такое трудно не почувствовать, — засмеялась Амалия, приподнимаясь на цыпочки, чтобы дотянуться до губ Хока.— А ты? Ты хочешь меня?— Что за нелепый вопрос, mon faucon!Его руки скользнули под пеньюар, предпочитая получить более конкретный ответ, — и, конечно же, она была горячей, влажной, готовой ко всему, что могла изобрести его фантазия!— Вот это мне нравится…— Неужели ты ожидал чего-то иного? Это странно!Не отвечая, Хок подхватил ее и понес к кровати. Ему пришло в голову, что Фрэнсис после долгой разлуки будет все такой же замороженной в его руках, все такой же сухой и неживой между ног.Раздевшись, он так быстро нырнул в постель, что Амалия даже не успела полюбоваться его великолепным телом.— Я думал, что не доживу до этой минуты, — невнятно шептал он несколькими мгновениями позже, прижимая лицо к грудям любовницы.— Я тоже скучала по тебе, — призналась та, мягко прижимаясь, точно вплавляясь в него своим изнеженным телом.— Боюсь, я не смогу сейчас заниматься ласками! — Он сжал зубы, с усилием сдерживаясь.— Думай о себе. Мне ты еще успеешь доставить удовольствие.Амалия не была возбуждена столь же сильно, но она ахнула от удовольствия и качнулась навстречу, ощущая внутри знакомое чувство сладостной наполненности. Хок сделал несколько самозабвенных, глубочайших толчков, повинуясь страстным движениям ее ладоней. Напряжение было почти болезненным, и он перестал сдерживаться, испытав наконец подлинный оргазм. Ничего не чувствуя, кроме мощных, обессиливающих содроганий, не слыша собственных стонов и едва ли что-то сознавая, он в конце концов рухнул, уткнувшись лицом в подушку чуть выше плеча любовницы.— Даю тебе тридцать минут на то, чтобы вернуться к жизни, — прошептала Амалия, поглаживая его влажные волосы с ласково-снисходительной улыбкой. — А потом, топ faucon, ты снова станешь моим любовником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53