Оно выражало удивление и… желание.— Ты такой странный на ощупь, Лайонел. Твердый и в то же время, кажется, мягкий, как бархат. — Ее пальцы обхватили его, и, к ее восторгу, он застонал.— Лайонел, — тихо сказала она, не сводя глаз с него и своих пальцев, — знаешь, как ты иногда меня любишь…— Не знаю. Как же?— Ты… Знаешь… Перестань дразниться!— Но мне именно так хочется любить тебя, и теперь я знаю, что ты можешь сказать об этом и не покраснеть.Она слегка покраснела.— А тебе будет тоже приятно, если я поцелую тебя там?— Диана, — проговорил он; его голос звучал глухо и горячо, — я с ума сойду от наслаждения.— Ах так! — удовлетворенно проговорила она. Лайонел видел, как она опустила голову, и почувствовал ее мягкие губы на своем животе. Диана опустила на него руку, заставляя лечь на спину. Когда ее губы слегка коснулись его мужской плоти, ему показалось, что он взорвется. У него перехватило дух.— Мне нравится твой вкус, — проговорила Диана, и Лайонел почувствовал на себе ее ласковое теплое дыхание. Это было слишком. — Я все делаю правильно, Лайонел?— Дорогая, если ты будешь продолжать в том же духе, то мы оба пожалеем об этом…Диана на мгновение подняла голову и усмехнулась.— Посмотрим, ладно?Ее лицо оказалось между его ног, ее волосы, теперь уже распущенные, закрывали его живот и бедра.Когда Лайонел уже не мог сдерживаться, он слегка потянул Диану за волосы, и она выпустила его.— Иди сюда…Она опустилась на мужа сверху, взяла его лицо в ладони и крепко поцеловала.— Теперь, — удовлетворенно заявила она, — я знаю, какой вкус у мужчины.— Мне больше нравится твой! — Лайонел перевернул ее на спину, и она распростерлась на песке. Ее ласковый смех волной накатывал на Лайонела.Несколько минут спустя Диана удивлялась, как это чувства могут быть такими сильными и дикими. Ее сердце постепенно перестало колотиться, и она почувствовала себя удовлетворенной и усталой, как разомлевшее на солнце животное.— Лайонел! — Она погладила мужа по густым волосам.— Гм-м-м?Казалось, он тоже засыпает.— Я хочу тебе кое-что сказать.Лайонел приподнялся на локтях.— Что же?— Если ты не пойдешь в тень, твой весьма мужественный зад поджарится на солнце.— Кажется, песок везде… и во всем.Диана толкнула его в грудь и рассмеялась. Они сплавали к рифам и обратно. Ей не хотелось возвращаться домой. Не хотелось, чтобы исчезли волшебство и магия, не хотелось возвращаться к действительности, к пугающей действительности.Лайонел понял ход ее мысли. Он потрепал жену по щеке.— Все будет хорошо.По пути домой Лайонел стал расспрашивать Диану о Грейнджере.— Как я говорила, Грейнджер живет на плантации «Саварол» уже тринадцать лет. Я была еще маленькой, когда он появился. Отец рассказывал мне, что Грейнджер потерял жену, приехал сюда с Ямайки, чтобы убежать от своего горя, и остался. Со мной он всегда был добр, хотя и грубоват. Я помню, как-то на Рождество он сделал для меня куклу из сахара. — Диана помолчала, улыбнувшись. — Я съела ее. Мне бы так не хотелось, чтобы он оказался в ответе за происходящее здесь.Лайонел видел Грейнждера в другом свете: для него это был человек, работа которого — держать в повиновении человеческие существа. С другой стороны, человек, который соблазнил Патрицию. Не слишком достойный образ.Лайонел вздохнул. А может, это Патриция, маленькая кокетка, соблазнила Грейнджера? Граф печально проговорил:— Мне бы не хотелось, чтобы Дэниелу было больно.— Мне тоже.Подойдя к дому, супруги расстались. Лайонел повел лошадей на конюшню, а Диана пошла первой принять ванну.— Господи, какая вы замарашка!— Здравствуйте, Патриция. Как я рада вас видеть. Встречи с вами всегда так приятны. А ваша манера вести беседу изящна и мила.Обе собеседницы стояли на лестничном пролете и смотрели друг другу в глаза, во взгляде Дианы читалась насмешка.— Думаете, что вы намного лучше меня, да? Да вы посмотрите на себя!— Я посмотрю через минуту, как только вы закончите говорить мне комплименты.— Дебора говорит, что у вас лицо станет, как старый сапог, если вы и дальше будете такой сорвиголовой.Диана послушно коснулась пальцами своей щеки.— По-моему, у меня кожа действительно шелушится. У вас все, Патриция?— Он с вами не останется, нет, не останется. Он джентльмен, а джентльмену нужна леди, а не разбитная девица с потрескавшимся носом.— Вы говорите… о моем муже, не так ли?— Держу пари, когда он ездил на Тортолу, он не только посетил плантацию «Менденхолл».— Как интересно, — сказала Диана, сжав за спиной руку в кулак. Ей очень хотелось влепить Патриции крепкую затрещину. — Знаете, временами я задаюсь вопросом, почему вы меня так невзлюбили.— Потому что у вас всегда было все, что вы хотели. Это несправедливо, вы такого не заслуживаете.— Я по крайней мере, — заметила Диана, — не изменяю мужу.Патриция задохнулась.— Ложь! Это ложь! — Она подхватила свои муслиновые юбки и бросилась вверх по лестнице. Ее светло-каштановые локоны упали ей на лицо.«Ну почему, — ругала себя Диана, — почему ты не можешь держать язык за зубами?»Потому что эта девица невыносима, вот почему.Диана решила выяснить все о прежней жизни Патриции. Может, она действительно выросла в крайней бедности? И поэтому теперь так вредничает?Бедный Дэниел…Вечером Чарльз Суонсон не вышел к ужину. Люсьен подождал еще минут десять, но счетовод так и не появился.— Странно, — заметила Дебора. — Давайте ужинать.— Я не видел его с самого полудня, — сказал Грейнджер.Эдвард Бемис пожал плечами.— В последний раз я видел его в кабинете, он работал.За столом чувствовалось напряжение. Диане казалось, что оно даже видимо глазом и похоже на серое, грязное болото. Графиня слышала, что в болотах Ямайки водятся крокодилы. Ее передернуло, и она почти не притронулась к креветкам и кокосам.Эдвард Бемис был погружен в свои мысли и почти все время молчал. Дэниел, по своему обыкновению, с хорошим аппетитом поглощал ужин. Когда Диана шутливо заметила, что такому гиганту нужно хорошее питание, он только улыбнулся.Патриция была мрачна. А Дебора, по-видимому, как и Диана, чувствовала, что происходит нечто неприятное.Лайонелу было интересно, каким был Саварол до появления здесь этих дам. И до Бемиса. Господи, какой неприятный тип?Кто подсыпал Диане снотворное?Кто задушил Мойру?Негритянку похоронили, когда Лайонел был на Тортоле. Диана ничего ему не рассказывала о похоронах, и он решил, что, должно быть, она их проспала. «Почему бы не бросить пробный камень?» — подумал граф.— Как я понимаю, Мойру похоронили вчера?Лоб Люсьена пересекла морщина, он ответил:— Да. Бедная девочка!.. Мы с Грейнджером решили, что в этот день наши люди не должны работать. К сожалению, у нас здесь нет священника. Молитвы прочел я.— Ради какой-то рабыни, — себе под нос пробормотала Патриция; услышали это замечание и Лайонел, и Дэниел.— Довольно, — прервал Дэниел таким жестким тоном, какого Лайонел от него еще не слышал. Этому парню, подумал Лайонел, давно пора показать жене лицо хозяина.Дидо поставила посреди стола еще одно огромное блюдо.— А это, — с огромным удовольствием пояснила Диана, — коронное блюдо Лайлы.— Что это? — спросил Лайонел.— Вот эти черные глазки, которые смотрят на тебя, — изюм. Остальные составляющие тоже безвредны.Лайонел подцепил на вилку большой кусок. Он почувствовал вкус бекона, моркови и еще чего-то знакомого, но чего, не смог узнать.— В Лондоне мы научим английскую аристократию ужинать по-новому, — сказал он, улыбнувшись жене.— Нет, дочка, — возразил Люсьен. — Забудь об этом. Лайла останется здесь, со мной.— Наверное, мне стоит научиться у нее готовить перед отъездом.— Это вы-то пойдете в кухню?— А почему бы и нет, Патриция? Вы же иногда туда заявляетесь, как мне говорили.Дэниел оторвался от коронного блюда.— Что? И когда это было?Лайонел сжал под столом ногу Дианы.— Не знаю, — сказала она, стараясь ответить непринужденно.Бемис обратился к Лайонелу:— Милорд, нам с вами необходимо поговорить.— Да? — проговорил Лайонел.— Касательно «Менденхолла», сэр! — В голосе Бемиса звучала отчаянная решимость. — Торренс очень беспокоится.— Это очень мудро с его стороны. Наверное, нам наконец действительно нужно поговорить, и о «Менденхолле» в том числе. Поговорим завтра.Казалось, Бемис собирался еще что-то сказать, но тут раздался вопль. Он донесся с первого этажа.— Господи, что там еще?! — Люсьен отбросил салфетку и откинулся на спинку стула.Послышался топот ног и еще один вопль.Диане вдруг показалось, что она знает причину криков. Она закрыла глаза и застыла. Глава 25 Из гнилых яблок не выберешь. В. Шекспир Чарльз Суонсон был мертв: убит выстрелом в голову. Со времени убийства прошло достаточно времени: его тело успело остыть. Труп был запрятан в зарослях бугенвиллеи в восточном конце сада. На него наткнулся один из садовников.Обыскали весь сад, но следов убийцы Суонсона так и не нашли. Примерно в десяти футах от тела валялось ружье, принадлежавшее Люсьену. Обычно оно хранилось в оружейном шкафу, но сейчас его место было пусто.Над большим домом нависла тревога.— Боже мой, — только и мог произнести Люсьен, не сводя глаз со своих рук, сложенных на коленях. Диана хотела подойти к нему, но Лайонел взял ее за руку и отрицательно покачал головой. Дебора мягко зашла за спинку стула, на котором сидел Люсьен, и положила руку ему на плечо.«Мы все сидим здесь, молчаливые и беспомощные», — подумала Диана. Эдвард Бемис выглядел хуже всех. Казалось, он разом постарел лет на десять, его руки тряслись. Когда Лайонел протянул ему бренди, управляющий ничего не сказал, просто схватил рюмку и залпом проглотил содержимое.Патриция заплакала, и Дэниел осторожно обнял ее и стал укачивать, словно ребенка. Прижатая к его огромной груди, Патриция и в самом деле походила на ребенка.Диана видела, что Дебора отошла от Люсьена и села в кресло с подлокотниками в дальнем углу гостиной. Она сидела неподвижно и смотрела в пустоту немигающим взглядом. Женщина пробормотала что-то вполголоса, но Диана услышала лишь сдавленные звуки.Лайонел медленно проговорил, обращаясь к Люсьену:— Я считаю нашей обязанностью, сэр, раскрыть это преступление.Люсьен еще никогда не чувствовал себя таким обессилевшим. Его тело отяжелело, разум отказывался служить ему. Плантатор кивнул.— Продолжайте, мой мальчик.— Хорошо, — ответил Лайонел и посмотрел на лица присутствующих. — Я считаю, — проговорил он, — что каждый из нас должен рассказать, как провел сегодняшнее утро. Кажется, мистер Саварол видел Суонсона часов в десять. Это так, сэр?— Да, — ответил Люсьен. — Это верно.— Кто-нибудь видел его после этого?Грейнджер кивнул.— Да, я видел его днем. В кабинете, примерно в час дня.— Кто-нибудь видел его позднее?Никто не видел, точнее, никто не признался, что видел Чарльза Суонсона позднее.— Значит, можно предположить, что его убили между часом и шестью. Кто слышал что-либо, похожее на ружейный выстрел?Все молчали — никто.— Что ж, хорошо. Тогда начнем с меня: я расскажу о том, что делал утром и в течение дня. — Лайонел говорил медленно и обстоятельно. — …а после купания мы с Дианой вернулись в дом, это было около пяти. Конечно, только мы с женой можем подтвердить алиби друг друга. Жаль, что больше никто нас не видел после того, как мы уехали из поселка рабов. Во сколько это было, Диана?— Мне кажется, примерно в половине четвертого.У Люсьена Саварола не оказалось свидетелей в течение довольно большого периода времени. Он работал в своем кабинете, затем пошел прогуляться в манговую рощу, чтобы, как он сказал, подумать. Даже Грейнджер, который обыкновенно находился среди рабов, сегодня несколько часов провел в своем доме за составлением писем.Все сидели и смотрели друг на друга. Люсьен тяжело вздохнул.— Что теперь, Лайонел?Лайонела беспокоило, что Люсьен Саварол держался отчужденно и старался переложить все на него, Лайонела. Не потому ли, что он подозревает Дебору?— Нам нужно похоронить Чарльза Суонсона. Бемис, у него есть родственники? Вы с ним как-никак были друзьями.— Нет, — ответил Бемис, — у него нет семьи.— Я еще хочу кое-что узнать, мистер Бемис, — вдруг чистым и твердым голосом сказала Диана. — Я видела, как вы с Чарльзом ссорились, видела, как вы ударили его.Все посмотрели на Бемиса, который тут же побледнел. Если бы взгляды могли убивать, подумал Лайонел, то Диана уже была бы мертва.— Да, Бемис, не могли бы вы объяснить эту ситуацию? — попросил Люсьен.Бемис молчал, но Диана видела, что он вот-вот сорвется.— Это… личное дело, — наконец проговорил управляющий. — К убийству это не имеет никакого отношения. Клянусь!— Думаю, вы должны объяснить подробнее! — резко сказала Дебора, поднимаясь с кресла. — Что значит личное дело?Бемис покачал головой.— Вас это не касается. Господи, он же был моим другом! — Он вскочил. — Вы понимаете?! Он был моим другом! Вы видели его? Ему же почти оторвало голову! Господи! — Бемис бросился прочь из гостиной, дверь с шумом захлопнулась за ним.Все молчали, никто ничего не хотел говорить.— Вот как, — сказала Дебора.— Вот так, — отозвался Люсьен.«Ссора любовников?» — подумал Лайонел, но ничего не сказал. Может, это Чарльз Суонсон встречался с Патрицией, а Бемис узнал об этом — отвергнутый любовник, пылающий ревностью. А как объяснить убийство Мойры? Ведь у Бемиса не было никаких причин душить ее. Или были?Возможно ли, что убийц двое? Лайонел вздохнул. В своем расследовании они не продвинулись ни на дюйм.Прежде чем пожелать друг другу доброй ночи и разойтись, Люсьен сказал:— Мне кажется, в дальнейшем никому из нас не следует оставаться в одиночестве. А если и придется, то нужно соблюдать осторожность.Чуть позже, в постели, Диана спросила Лайонела:— Ты видел, какое лицо было у Деборы?— Да. Она, похоже, была сильно расстроена, но держала себя в руках. Возможно, она узнала о встречах Патриции с Чарльзом Суонсоном, пришла в ярость от того, что ее сына предали, и убила Суонсона.— А Мойра? Разве у женщины хватило бы сил задушить ее?— Думаю, хватило бы, если напасть внезапно.— Дебора ненавидела Мойру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43