Она начала тереть окуня еще яростнее.— Я действительно должен все это закончить, поскольку, скажем так, уже почти выпустил цветок из бутона.— Какое глупое сравнение! Я вам не олеандр.— Нет, конечно. Может, я потерял остатки разума из-за солнца. Дайте мне кокосового молока. Я чувствую, что мой нос явно пострадал. — Он натер его молоком, затем снова улегся, согнув одну ногу в колене. — Я предлагаю вам не только свою руку, но и свое тело.— Эка невидаль!Лайонел приподнялся на локтях и оглядел себя с головы до пят.— Вы враждебно настроены, Диана. Конечно, при желании я могу измениться и придать своему телу еще более благородные формы. Простите меня за нескромность, но вы необъективны.Девушка чуть отпрянула назад — ей в нос ударил запах рыбы — и закрыла глаза.— Вы невыносимы.— Разве вы на меня смотрите без удовольствия?Ей захотелось швырнуть в него рыбой. Нет, это же их ужин, нельзя вываливать его в песке. О Боже… всюду песок!..— Нет, — ответила она. — А что бы вы сказали, если бы я хотела взять вас силой? Пришли бы в восторг?Лайонел снова лег на спину и вытянулся, раскинув руки, как крылья.— Я ваш. Берите меня силой.— Мое тело священно, — бездумно повторила она слова Дидо, часто говорившей их Диане с тех пор, как у девушки впервые появились месячные в тринадцать лет.— Какая пламенная проповедь! У меня есть к вам интересный вопрос. Неужели женщины действительно так думают? Господи, да вы говорите о себе, как о святых мощах.— А разве не вы, мужчины, хотите, чтобы женщина берегла себя? Чтобы была чиста и добродетельна?— Не волнуйтесь. Такой вы и будете со всеми, кроме меня, своего будущего мужа.— А как насчет вас, Лайонел? Вы же будете продолжать свои интрижки.— Я бы очень хотел, чтобы вы научились меня слушать, Диана. Разве вы не помните? Женившись, я буду верен, как пес. Можно уже начинать лаять и обнюхивать вашу рубашку?Диана проворно завернула окуня в пальмовые листья и уложила на раскаленные угли. Затем встала.— Пойду поищу ракушки, точнее, королевские ракушки. Поскольку ваших усилий по добыче ужина недостаточно, то, может, я смогу восполнить это и приготовить печеные ракушки.— Честолюбивая женщина. Мне это нравится. А я, дорогая моя, пока посплю и, как я уже говорил, наберусь сил.Она понимала, что долго не сможет на него сердиться, и пошла по берегу, ступая по теплому песку. Он — веселый и остроумный. Прожить всю жизнь рядом с таким человеком — большое счастье.— Боже, — сказала она, обращаясь к кружащему в небе пеликану. — Я теряю остатки разума.Поздно вечером она решилась. Лайонел продолжал с ругательствами затачивать каменный наконечник для копья. В это время Диана пошла к маленькому пруду, сняла рубашку и прыгнула в воду. Она вымылась, очистила волосы от песка.Вернувшись на берег, Диана увидела Лайонела за другим занятием: он связывал пальмовые листья для укрепления их жилища. Девушка стала молиться про себя, чтобы не было дождя, иначе на них обрушится отяжелевшая крыша.— У вас появляется сноровка, — сказала она. Ее голос звучал звонко. Теперь она смотрела на Лайонела новым, решительным взглядом.— Да, — рассеянно отозвался он, не взглянув на девушку.Она вся была в нетерпении. Девушка после мытья старательно распутала пряди волос и даже заложила за ухо алый гибискус. Мог бы взглянуть и проявить интерес!— Знаете, — мгновение спустя, сказал он, — мне так не хватает карт. Можете что-нибудь придумать?Она и так кое-что придумала, но к его дурацким картам это отношения не имело.— Думаю, можно пометить камешки и играть ими в кости.— Прекрасная… — Он взглянул на Диану и осекся. — Господи, вы выглядите просто потрясающе. Так бы и съел вас. Даже с большим удовольствием, чем окуня.Ее желание исполнилось, но вдруг оказалось, что она не может ничего сказать в ответ.— Как я понимаю, теперь вы выставляете себя напоказ. Я не прав, счастье мое?Его счастье? Голос звучал так мягко, просто мед.— Сомневаюсь, — проговорила она. Девушка почувствовала себя увереннее после того, как ей удалось что-то ответить. Она понимала, что он видит ее насквозь, и это ей было неприятно. К ее облегчению и досаде, Лайонел только кивнул и встал.— Кажется, мне стало скучно. Пойду поплаваю перед ужином. Увидимся позже, Диана.— Надеюсь, вам встретится рыба-колючка! — крикнула она ему вслед. — Одного укола достаточно, чтобы вы вопили и стонали, как привидение.Лайонел ничего не ответил, даже не обернулся. Он улыбался торжествующей, удовлетворенной мужской улыбкой. Наконец он добился, что она захотела его. Наконец она готова принять его, принять целиком.Лайонел замурлыкал матросскую песенку, которой его научил Ролло. В ней говорилось о женщине-пирате, которая застала своего непутевого мужа в борделе на острове Святого Фомы и убила его ножом. Интересно, это правда?— Окунь был неплох, — сказала, облизывая пальцы, Диана. — Но жаркое из ракушек — просто отвратительное. Такое жесткое, что у меня едва зубы не вывалились.— Как это — вывалились? Как ваша грудь из платья? Действительно ужасно.В первый момент ей захотелось закричать на него, но она сдержалась. Он ждал, что она смутится, начнет огрызаться в ответ на его двусмысленные замечания. Но девушка, напротив, постаралась задорно улыбнуться. Ей это не слишком удалось, но для начала неплохо.— Вы хотите сказать, что моя грудь ужасная, Лайонел?На какое-то мгновение молодой человек смешался, что, казалось, обрадовало Диану. Но последнее слово было все-таки за графом.— Я не уверен, что слово «ужасная» подходит к вашей груди, — сказал он, бросив рыбные кости через плечо. — Я помню, как ваша грудь заполнила всю мою ладонь, а ладони у меня, как вы заметили, довольно большие. — С этими словами Лайонел продемонстрировал ей руки, сложенные в горсти.По привычке Диана быстро подняла плечи. Он расхохотался.— Это вам не поможет, милое мое дитя. Вы не можете заставить ваши прелести исчезнуть, и слава Богу!— А вы?— Еще один такой небезразличный взгляд, и сами все увидите.— Лайонел, — проговорила она, ее голос прозвучал тихо, почти неслышно.Молодой человек вдруг сел и взял ее за руку.— Мне нравятся наши с вами перебранки. Может быть, через несколько месяцев вы сможете стать мне достойным противником.Диана смотрела на его загорелую руку, сжимавшую ее ладонь, и вдруг спросила:— А Хок и Фрэнсис любят друг друга до безумия?— Да, — отозвался Лайонел, и слегка погладил ее руку. — Но не всегда было так. Когда-то им — в общем, как и нам — не оставили выбора, им пришлось пожениться. Тогда Фрэнсис нарочно наряжалась в отвратительные платья, стараясь выглядеть дурнушкой, а Хок, этот безумный слепец, не смог рассмотреть ее в этих маскарадных костюмах. Самое интересное началось после того, как он наконец увидел, ее истинную красоту.— А вы рассмотрели? Я имею в виду, вас не обманул ее маскарад?— Нет, не обманул. В те времена я был очень проницателен.— В какие времена? До истории с Шарлоттой?— Можно и так сказать. Но теперь я еще лучше могу судить обо всем и обо всех. Сегодня прекрасный вечер, не правда ли? Пойду прогуляюсь, это полезно для здоровья. — с этими словами Лайонел встал и пошел прочь.Диана тоскливо смотрела ему вслед. Какую игру он затеял теперь? Ей подумалось, что, вероятно, он просто передумал.Была тихая лунная ночь, смолкли даже кокуи, и птицы в ветвях банановой пальмы замолчали. Диана перевернулась на спину медленно и осторожно, стараясь не разворошить свою подстилку из пальмовых листьев. Девушка пыталась думать об отце, о новой мачехе, о сводном брате, но все ее мысли заполнял Лайонел. Не только мысли, но и тело. У Дианы горела кожа, казалось, она вдруг вся напряглась от возрастающего желания. Она поеживалась от возникшей внизу живота боли. Где же он? Совершает моцион, съязвила она про себя.Диана закрыла глаза рукой от лунного света и заставила себя дышать глубоко и ровно.— Диана?!Его голос звучал тихо, но повелительно. Девушка медленно убрала руку и открыла глаза. Она приподнялась на локтях, ее дыхание участилось. Лайонел стоял в лунном свете на пороге их хижины. Он был совершенно обнажен.— Сними рубашку.Его голос звучал мягко, в нем не было и тени насмешки. Девушка сделала глубокий вдох, очень медленно через голову стянула рубашку и отбросила ее в сторону.— Я дал тебе достаточно времени, верно? Теперь ты хочешь меня?— Да…Неужели это ее голос? Напряженный, полный желания?— Я хочу, чтобы ты запомнила эту ночь, Диана, и напрочь забыла ночь на «Сирене». Сейчас мы с тобой первый раз будем вместе. Когда мы превратимся в ворчливых стариков, мы тоже будем близки, но сейчас, в первый раз, это — волшебство, магия.Лайонел молился про себя, чтобы это действительно получилось похожим на волшебство. Он был так возбужден, так желал ее, что сам не был в этом уверен.«Я даже не прикоснулась к нему, — подумала Диана, — а его мужская плоть уже встала». Девушка постаралась представить свои ощущения, когда все это окажется внутри нее.— Да, — сказала она. — Это волшебство. Но все равно я боюсь.— Клянусь, к тому времени, когда мы станем близки, страх пройдет, останется лишь желание.Лайонел все еще не двигался с места, он ждал. Ждал, когда она позовет его. В этот раз и речи не может быть о принуждении.— Ты станешь моим мужем.Лайонел понял сказанные вслух слова: это было, наконец, согласие.Он хотел скрыть свое желание, но ничего не мог поделать с собой. Он хотел ее до боли. Но ведь он давно испытывает эту боль, разве еще несколько минут имеют значение?— Да, я стану тебе мужем. Я буду заботиться о тебе, Диана, защищать тебя и, возможно, воевать с тобой до самой смерти. Я постараюсь сделать тебя счастливой.— Ты будешь любить меня?— Если я не полюблю тебя, то это будет свидетельствовать о моем бездушии. Ты очень дорога мне, ты восхитительна, и я, несомненно, научусь доверять тебе. Пока нам обоим этого достаточно. Я никогда не стану лгать тебе, Диана.Девушка долго молчала. Наконец она заговорила:— Ты находишь меня красивой?Лайонел видел ее дрожь. Он ответил низким, хриплым голосом:— Ты — самое прелестное создание на свете.— Ты тоже.Он улыбнулся.— Я хочу дотронуться до тебя, Диана. Я хочу поцеловать каждый дюйм твоего тела. Я хочу любить и ласкать тебя, пока ты не потеряешь голову.— Хорошо, — сказала она и откинулась назад. — А я могу делать то же самое?Лайонел с трудом сдерживал свою страсть. Она не понимает, как мужчина может потерять рассудок. Сама мысль о том, что она будет целовать его, трогать… Он не хочет причинить ей боль. Он был так уверен в своем самообладании, пока она не сняла рубашку!— Думаю, что в первый раз не стоит этого делать.Лайонел глубоко вздохнул и шагнул к Диане. Он опустился рядом с ней на колени, не дотрагиваясь до нее, только глядя ей в глаза. Они были темные, сверкающие, полные лунного света и нетерпения. Молодой человек чувствовал тепло, исходящее от ее тела.Лайонел наклонился, нежно поцеловал девушку в губы и тут же почувствовал, как ее пальцы слегка коснулись его обнаженного плеча. Его поцелуй стал глубже. Пальцы Дианы сжались.Тогда граф очень осторожно накрыл ладонью ее грудь. Он почувствовал, как Диана вздрогнула и вздохнула. Он стал про себя читать латинские стихи. Всемилостивый Боже, нужно было прийти к ней удовлетворенным. Молодой человек отстранился, отчаянно пытаясь совладать с собой.— Что с тобой, Лайонел?— Это из-за тебя, Диана. Понимаешь, я слишком сильно хочу тебя. Одно прикосновение к твоей груди сводит меня с ума. — Он ощутил, что от этих слов она вздрогнула, и поспешно убрал руку.— Я не понимаю.«Такая наивная», — подумал он, глядя в ее широко раскрытые глаза, в глубине которых читалось недоумение.— Я хочу войти в тебя немедленно. Страсть причиняет мне такую боль, что я сейчас завою на луну.— Хорошо. — Ее ноги чуть раздвинулись.Лайонел застонал. Господи Боже, он не хотел торопиться, хотел дать ей насладиться. Его пальцы ласково погладили ее кожу, скользнули по животу и стали медленно опускаться все ниже и ниже.Диана замерла. Она слышала его хриплое дыхание, чувствовала его взгляд на себе, в то время как пальцы продолжали ласкать ее. В это мгновение ей захотелось убежать, спастись от него и от себя самой, остаться такой же, как была.— Ты становишься влажной.— Нет! — выдохнула она и сжала бедра, поймав его руку. Тогда девушка почувствовала, как его пальцы оказались на внутренней стороне бедер и, прежде чем она опомнилась, один палец проник внутрь. Она уже не владела своим телом, она дрожала?— О Лайонел…— Да, милая. Все хорошо… У тебя все хорошо. Скоро мы поймем друг друга…Лайонел наклонился и снова поцеловал ее. Его язык скользнул между ее полураскрытыми губами, в то время как палец оставался внутри. Она чувствовала, как его напряженная плоть прижимается к ее бедру.Он почувствовал преграду ее девственности и понял, что сейчас наступит оргазм. Но он так хотел войти в нее!— Послушай, Диана. Я должен войти в тебя сейчас или уйти. Ты понимаешь?Она ощущала его палец внутри, хриплое дыхание на своей щеке. Он часто, отрывисто дышал, словно испытывая боль. Она не поняла сказанных слов, но почувствовала, что может ему помочь.— Да, Лайонел, — услышала она свой мягкий голос. Девушка обхватила его шею руками и притянула к себе.Он убрал палец, стараясь не спугнуть тонкого чувства. Диана едва не задохнулась. Лайонел осторожно опустился на нее, широко раздвинув ей ноги.— Согни колени. — Он сжал ее лицо ладонями, — Я хочу видеть твое лицо, когда войду в тебя.Лайонел чуть подался назад, она почувствовала, как в нее уперлась его плоть. Затем он был уже внутри, осторожно надавливая. Ее широко раскрытые глаза смотрели в его напряженное лицо. Диана и представить себе не могла таких чувств, такой теплоты. Ей уже не было ни капельки страшно.Вдруг эти нежные чувства оборвала боль, Диана замерла.Он же разорвет ее!— Нет, Лайонел, пожалуйста, не надо, мне больно!— Диана, милая… О черт!Лайонел надавил сильнее, прорвав последнюю преграду, и Диана закричала: ее тело содрогнулось от боли. Ей не удалось сбросить Лайонела, теперь он был внутри нее, стал как бы частью ее самой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43