И почему, черт возьми, его это так волнует?
Как только он пересек Буш-стрит, его мысли вернулись к мисс Хеллер Пейтон. Он никогда не встречал ни одной столь совершенной женщины — огонь и лед одновременно. Вся она — от элегантной обуви до немного нелепой маленькой шляпки с перьями — представляла собой воплощение пуританского жеманства, однако ее ирландский акцент так и не покорился ханжеству благородных людей голубой крови, которым она подражала.
Повернув на Калифорния-стрит, Хоакин уже через несколько минут оказался перед своим отелем. Он был уверен, что Лино все еще ждет его.
Щелчок ключа в замке вывел Лино Торала из дремотного состояния. Он повернулся к двери, разум и тело его немедленно напряглись. Инстинктивно пальцы потянулись к вырезанной из слоновой кости рукоятке длинного охотничьего ножа, спрятанного в искусно выделанном кожаном чехле. В ловких руках Лино это лезвие было столь же эффективным оружием, как и пистолет, а иногда и еще более грозным, так как действовало бесшумно.
Скрипнули давно не смазанные петли; дверь медленно открылась.
Лино вгляделся в темноту прихожей. Никого. Он замер и прислушался — его интересовал любой звук: щелчок курка, шелест одежды, дыхание… Внезапно его ноздри ощутили цветочный аромат. Гардении — он узнал их. Но откуда? Кто это мог быть? Его ум напряженно заработал, пытаясь найти связь…
Что-то темное, напоминающее странную птицу, влетело в комнату и приземлилось у его ног.
Улыбнувшись, Лино нагнулся, чтобы поднять с пола шляпу, а когда снова распрямился, увидел массивную фигуру человека, прислонившегося к дверному косяку.
— Ты стал внимательным, амиго. — Вспыхнувшая спичка осветила смуглое лицо. Говоривший коснулся язычком пламени кончика своей сигары и глубоко затянулся.
— Вовсе нет; у меня все под контролем. Кстати, прекрасный аромат. — Лино поднялся со стула и подошел к другу.
— Вот как? — Хоакин протянул Лино руку.
— Это гардения, не правда ли? Любимые духи Елены.
Скулы Хоакина напряглись; спичка, догорев, обожгла пальцы, и он выронил ее.
— Прости, но, кажется, это я стал невнимательным. — Хоакин вынул ключ, закрыл дверь и, вставив ключ изнутри, повернул его.
Лино не спеша убрал нож.
— Пожалуй, я бы тоже не смог сразу сосредоточиться после вечера, проведенного с Еленой Вальдес! — Он хлопнул друга по плечу и искренне рассмеялся, но Хоакин не поддержал его, и на лице Лино появилось удивление. — Разве ты не счастлив?
— Да, но у меня неспокойно на душе. — Хоакин снял жакет и бросил его на стул, а затем коротко пересказал события последних часов.
Лино нахмурился.
— Не обижайся, но, по-моему, ты делаешь ошибку. Ты — всего лишь человек. Это люди сделали из тебя легенду…
— Так, значит, я легенда?
— Ну да, знаменитый Хоакин Мурьета. Впрочем, я пришел сюда вовсе не для того, чтобы обсуждать твою смерть. Думаю, тебе будет интересно узнать, что Лютер Мейджер на свободе. Более того, он здесь, в Сан-Франциско.
Хоакин не был готов услышать столь неожиданную новость.
— Так он сбежал?
— Не знаю, но я сам видел его в баре. Сначала я был неуверен, что это действительно Мейджер; он был чисто выбрит и одет в дорогую одежду. Я подошел к нему так близко, как только смог, надеясь, что он меня узнает.
— И он… узнал?
— Нет. Он даже не взглянул на меня. — Лино потянулся и затушил все еще дымившуюся сигару Хоакина. — Это совсем не тот Мейджер, которого мы знали. Этот тип стал деловым человеком, и одного взгляда на него достаточна, чтобы понять — очень богат. Я следил за ним до того, как он вошел в дом, расположенный в Китайском квартале, а затем, немного подождав, постучал в дверь и хотел пройти следом, но мне было отказано. Я толком не понял, что говорил китаец, и в конце концов мне пришлось уйти, но будь я проклят, если смогу вспомнить этот дом. Зато мне удалось узнать, что некоторые из подобных домов имеют специальные списки, в которые записываются белые курильщики опиума.
Хоакин сел на край кровати, опустил голову и задумался.
После стольких лет Мейджер наконец-то вышел из тюрьмы; но тогда почему ему не сообщили об этом? Выходит, он зря платит за то, чтобы его держали в курсе относительно действий этого человека.
Прошло довольно много времени, прежде чем Хоакин поднял голову и в упор посмотрел на Лино.
— Первым делом я хотел бы послать телеграмму и выяснить, каким образом он освободился, а затем мы пойдем в Китайский квартал и найдем этот дом.
Лино кивнул.
— Я думал об этом. Но сначала я хочу кое-что показать тебе. — Он взял с тумбочки два небольших листа бумаги и протянул их Хоакину. — Сравни, как Мейджер выглядел семнадцать лет назад и как он выглядит сейчас.
Когда Хоакин смотрел на изображения Лютера Мейдже-ра, в его глазах нетрудно было заметить неприкрытую ненависть.
— Где ты их достал?
— Я изучал много полезных вещей в Восточной юридической школе, в которую ты меня послал, но только одна из них мне действительно пригодилась — умение рисовать.
Хоакин хмыкнул.
— Что ж, будем считать, что ты не напрасно потратил время.
— Как бы то ни было, сегодня в полдень мы идем в Китайский квартал, а там посмотрим.
Глава 3
Лино Торал был терпеливым человеком. Не в первый раз ему приходилось ждать Хоакина и, надо полагать, не в последний. Послание, переданное ему клерком, оказалось кратким: «Ушел искать осведомленного человека. Вернусь в полдень».
Лино взглянул на карманные золотые часы, они показывали четверть первого. Странно, подумал он, Хоакин ничего не сказал вчера о том, что нашел нужного человека. Впрочем, ничего странного, поправил он себя: его друг редко делился с кем-нибудь своими мыслями.
Он поерзал на кожаном стуле, стоявшем в холле, ближе к выходу из гостиницы, откуда ему было удобно наблюдать за людьми.
Неплохо бы спросить Хоакина, почему он выбирал именно эту гостиницу всякий раз, посещая Сан-Франциско. По правде говоря, Лино и сам ценил имевшиеся здесь преимущества и с удовольствием пользовался гостиничной библиотекой, а заодно наслаждался почти домашней кухней в ее ресторане. Музей гостиницы с экспозицией чучел птиц, заспиртованных рептилий и индийских сувениров тоже очень нравился ему. Однако, к его большому сожалению, там не продавали спиртного. В свои тридцать четыре Лино был не настолько стар, чтобы не обращать внимания на симпатичное личико или упустить возможность составить компанию молоденькой женщине, и даже, пожалуй, не уступал в этом Хоакину. Так какого черта эти монастырские строгости?
Монастырь? Матерь Божья! Наконец-то ему все стало ясно. И как он не догадался раньше? Конечно же, Хоакин выбрал эту гостиницу потому, что все еще относился к нему как к набожному монаху, коим он был шесть лет назад.
Лино усмехнулся и поднял взгляд к потолку. Воспоминания всплывали в его мозгу одно за другим. Сначала перед ним предстало празднование свадьбы кузины Роситы Фелис с Хоакином. Через неделю Хоакин и Росита уехали на калифорнийские золотые прииски в поисках удачи, а через полгода Росита была изнасилована и убита Лютером Мейджером и его тремя друзьями-головорезами.
Лино редко возвращался к этим воспоминаниям, но в тот момент, когда он сообщал Хоакину о Мейджере, весь гнев и вся боль возродились в нем. Как и Хоакин, Лино хотел заставить Мейджера заплатить за его грязные дела. Именно по этой причине ему пришлось оставить монастырь: ненависть непозволительна для людей, находящихся в братстве. И все-таки он не мог мстить за Роситу — подобное право принадлежало только Хоакину.
Когда двухколесный кеб подкатил к отелю «Уот-Чир-Хаус», несколько полицейских в форме, стоя около входа, о чем-то громко переговаривались и эмоционально жестикулировали.
— Подождите здесь, — приказал Хоакин кучеру. Выходя из кеба, он чувствовал на себе внимательные взгляды, но они разглядывали его скорее с любопытством, чем с подозрением. Кроме полицейских, никто в Сан-Франциско им так и не заинтересовался, даже ранним утром во время инцидента у «Гранд-отеля», когда Хеллер Пейтон упала в обморок и он нес ее сквозь толпу в пустой холл гостиницы, — публика была слишком захвачена вдохновенными речами с трибуны, чтобы обращать внимание на столь незначительное происшествие.
Хеллер.
Уже давно он не позволял себе так много думать о какой-либо женщине. Ни одна из них так не возбуждала его. Все связанное с ней интриговало и очаровывало: ее невинная красота, ее тело — его руки все еще помнили прикосновение к нему, — ее необычная индивидуальность.
Хоакин улыбнулся, вспомнив их перепалку в гостиничном номере. Она была разъярена, когда он передразнил ирландский акцент, выдававший ее происхождение. Очевидно, девушка не слишком гордилась им, хотя ему и непонятно было почему.
Внезапно Хоакину пришло на ум, что не проходило ни минуты с момента их встречи, чтобы он не думал о ней и одновременно не проклинал себя за это. Определенно в этом деле пора было поставить точку.
Войдя в отель, Хоакин не сразу узнал Лино. В черном сюртуке, в льняной рубашке с отложным воротничком и отутюженных брюках его друг напоминал первоклассного американского адвоката. На его парчовом жилете висела элегантная цепь для часов, рядом с ним на столе лежал цилиндр. Хоакин не мог припомнить, чтобы прежде Лино носил что-либо, кроме обычной одежды вакеро или сутаны. На этот раз перед ним был новый Лино Торал — богатый, образованный, властный, он больше не выглядел как прекрасный наездник или метко стреляющий предводитель разбойников.
Хоакин расправил плечи и в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние.
— Мистер Торал!
Лино едва заметно вздрогнул, затем поднялся и протянул Хоакину руку. При этом стало заметно, что оба они были почти одинакового телосложения и их отличала только небольшая разница в росте.
— Откуда у тебя эта одежда? Ты выглядишь прямо как гринго! И что это за запах? — Хоакин отлично знал, что так пахнет масло, которым Лино имел привычку смазывать свои темные непослушные волосы. — Фу! — Он поморщил нос и чуть отстранился.
Лицо Лино вытянулось, на нем появилось обиженное выражение.
— Лучше запах масла, чем запах гардении! — парировал он с усмешкой.
— Пожалуй, ты прав. — Хоакин склонил голову в шутливом поклоне. Он всегда наслаждался особенным духом товарищества, который делал их скорее братьями, чем друзьями.
— Так ты послал телеграмму? — спросил Лино, и его тон стал серьезным.
— Да, и даже получил ответ. Нет никаких свидетельств того, что Мейджер когда-либо находился в тюрьме Сан-Квентина. — Хоакин старался говорить тихо, чтобы не привлекать к себе внимания.
— Но он, конечно, был там!
— А значит, отчеты о его пребывании утеряны, украдены или, возможно, попросту уничтожены.
Темные глаза Лино уставились в одну точку; он напряженно обдумывал ситуацию.
— Интересно получается…
— Даже очень.
— Может, стоит послать еще один запрос?
Хоакин отрицательно покачал головой.
— Кстати, где твой проводник? — поинтересовался Лино.
— На улице в кебе. Пошли я познакомлю тебя с ним.
Холодный туман повис низко над городом, приглушая отрывистые звуки ранней утренней суеты.
Двухколесный кеб стоял слева от входа; китайский мальчуган лет десяти со скрещенными голыми ногами сидел внутри, забившись в угол кожаного сиденья. Он слегка подпрыгнул от неожиданности, когда один из подошедших мужчин окликнул его.
Глядя на озадаченное выражение лица Лино, Хоакин чуть не рассмеялся.
— Это наш проводник Хоу Фан, он знает каждый дюйм в Китайском квартале.
— Каждый дюйм? Неужели? А как насчет дома, который я ищу, — туда ходят белые курильщики опиума. Ты знаешь, где он? — Лино недоверчиво взглянул на мальчишку.
Хоу Фан быстро ответил:
— Моя отведет вас, и вы видеть этот дом, смотреть внутри, снаружи, везде. Где надо, даже под землей.
Лино удивленно взглянул на Хоакина:
— Что он имеет в виду?
— Большая дыра под землей, — охотно пояснил китаец. — Плохой человек бегать и скрываться. Полиция не искать плохих людей в дыре. Большие проблемы.
Лино пожал плечами и снова посмотрел на своего спутника.
Уголки губ Хоакина приподнялись в улыбке.
— Похоже, он говорит о туннелях, я слышал о них, но никогда не видел; через них, вероятнее всего, уходят воры, бандиты, там укрывают краденое и рабов.
— Там опиум, — коротко добавил Хоу Фан.
Велев кучеру трогаться, Хоакин сел в экипаж. Лино последовал за ним.
— Только один вопрос, амиго. Когда найдешь Мейджера, как ты поступишь с ним? Времена уже не те, что были раньше; сейчас в этой стране есть законы и исполнители закона.
Глаза Хоакина сверкнули.
— Все эти годы я мечтал убить Мейджера, но теперь этого недостаточно. — Он пристально посмотрел на друга и затем продолжил, четко проговаривая каждое слово: — Я хочу уничтожать его дюйм за дюймом, постепенно забирая все, что у него есть: собственность, уважение — все, имеющее для него хоть какое-нибудь значение. А затем я убью его.
Прогулки по Китайскому кварталу стали популярным развлечением для состоятельных людей Сан-Франциско — за исключением того времени, когда местные кланы находились в состоянии войны. Тогда китайцы с ножами в руках стояли в дверных проемах и переулках, поджидая конкурентов.
Лино, Хоакин и их маленький спутник направились к главной улице, минуя разносчиков фруктов, продавцов кондитерских изделий и рыбы, которые старались во что бы то ни стало сбыть свой товар робким слугам-китайцам в длинных белых блузах и шлепанцах. Со всех сторон были слышны звон монет и зазывающие выкрики гадалок.
Наконец они остановились перед домом, украшенным красными бумажными полосами. Мальчик уже шагнул к лестнице, но Лино остановил его.
— Нет, — сказал он, коснувшись тонкого детского плеча, — это не тот. Я помню, что там было два каменных дракона у лестницы.
Глаза маленького проводника расширились.
— Вы не говорить, что хотеть дом с драконами. Это плохой дом. Большие неприятности. Люди таня везде. Люди таня очень не любить Хоу Фан.
Хоакин достал из кармана стопку долларов и принялся перебирать их, наблюдая за лицом мальчика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37