Хэнк разрядил винтовку и бросил ее перед лошадью.
— Теперь ваш «кольт», пожалуйста.
Охранник с ненавистью посмотрел в лицо Хоакина.
— Только через мой труп, мексикашка, — прокричал он, резко вскидывая оружие. Но не успел Хэнк нажать на курок, как Хоакина попала ему в руку, раздробив кость.
Подъехав к строптивому пленнику, державшемуся за поврежденную руку, Хоакин осуждающе покачал головой:
— Тебе нужно было послушаться меня, гринго. Я же сказал, у нас нет намерения причинять вам вред.
— Всем спешиться! — Лино выразительно взмахнул оружием, затем обернулся к Хоакину: — Что мы будем делать с этими храбрецами, командир?
Хоакин на мгновение задумался, затем, не спеша, спустился с лошади на землю.
— Пусть их свяжут вместе так, чтобы получился круг. Но сначала освободите наших героев от всей одежды. Он погладил шею Тигра.
— Веревку, живее. — Лино махнул рукой.
Охранники нехотя начали раздеваться, в то время как люди Хоакина, собрав оружие, с помощью веревки принялись связывать всех десятерых вместе.
— Попомни мои слова. — Раздраженно сплюнув, Хэнк яростно прокричал: — Это не сойдет тебе с рук, Мурьета, хозяин выследит тебя и убьет — это так же верно, как то, что я сейчас стою здесь.
Хоакин пристально посмотрел на него, но ничего не сказал. За него ответил Лино:
— Передай твоему боссу, что с этого момента даже муха не вылетит из долины, если Хоакин Мурьета не захочет этого. Надеюсь, тебе понятно?
Ответа не последовало, и тогда Лино, достав пистолет, несколько раз выстрелил в голые ноги Хэнка, так что все пули легли на расстоянии нескольких сантиметров от кончиков его пальцев.
Хэнк заплясал, как карась на сковородке.
— Хорошо, хорошо, я понял! — завопил он. — Я обязательно передам ему!
— Вот и умница! А теперь убирайся, пока я не передумал!
Победители от души смеялись, глядя на то, как голые мужчины отнимали друг у друга веревку, пытаясь занять более выгодное положение. После нескольких неудач они кое-как построились и затем направились в сторону Эльдорадо. Нетрудно было предположить, что потребуется целый день, чтобы добраться до цели.
Той же ночью в лагере костер Пепе стал центром общего веселья. Несколько женщин присоединились к отряду, и когда Леви Ортега начал играть на гитаре, их голоса влились в общий хор, распевавший мексиканские песни. Потом женщины танцевали вокруг костра, а зрители с восторгом хлопали в ладоши.
Трое мужчин играли в чуса, игру, напоминавшую рулетку, еще четверо тренировались с кнутами, сшибая стоящие на бревне камни. Немой, сидя на большом валуне, вязал веревку из конского волоса, в горшке над костром, пузырясь, варились бобы.
Хоакин, делая обход вокруг лагеря, время от времени останавливался, чтобы переброситься парой слов с некоторыми из своих людей: у многих из них либо друзья, либо родственники были рабами в Эльдорадо, и ему приходилось терпеливо объяснять, как он планирует освободить их.
В один из таких моментов к Хоакину, прихрамывая, подошел Лино.
— Мы с Пепе только что закончили закладывать взрывчатку: ее как раз должно хватить, чтобы разрушить плотину.
— Что это с твоей ногой? — поинтересовался Хоакин.
— Это Пако, — неохотно сказал Лино, явно не желая вдаваться в подробности.
— Маленький ослик лягнул тебя?
Хоакин не смог удержаться от смеха.
— Маленький ослик? Пако не маленький ослик, а пятисотфунтовое исчадие ада: он всеми фибрами своей ослиной души ненавидит меня и поэтому старается отомстить. Я всего-то и сделал, что посмотрел на него, — и вот результат. Кстати, ты не мог бы сказать мне, как долго живут ослы? — спросил он, дождавшись, когда его друг перестанет смеяться.
— Мне кажется, Пако давно пережил свою молодость, если таковая вообще была. — Похлопав Лино по плечу, Хоакин продолжил свой обход.
Внезапно из темноты возник всадник на взмыленном коне. С громким криком он спешился и, сразу оказавшись в окружении своих товарищей, принялся рассказывать об избиении кнутом Хуана Алварадо в присутствии двух леди.
Сантос Алварадо выступил из темноты в круг, образованный светом костра; на его лице отражались боль и гнев.
— Мой брат жив?
— Пока да, но очень плох.
— Тогда я должен пойти за ним.
Хоакин поспешно протянул руку и остановил его:
— Нет, амиго, вы не можете идти. Поверьте, это было бы безрассудно — они попросту убьют вас. Сперва мы должны осуществить наш план…
— К черту вас и ваши планы! Мой брат вот-вот умрет!
Хоакин вздохнул.
— Я сожалею о вашем брате, но вы действительно не можете отправиться туда — они подстрелят вас прежде, чем вы доберетесь до Мейджера. Его люди численно превосходят нас.
— Тогда почему вы не приказали убить тех ублюдков — это уменьшило бы их число на десять человек.
— Убить безоружных, не дав им даже шанса защитить себя? Я не делаю таких вещей, амиго, но если это ваш метод, тогда, возможно, вы действительно должны идти своим путем. — Последовала долгая пауза, затем, отвернувшись от Алварадо, Хоакин обратился к остальным: — Слушайте меня все: если кому-то не нравится то, что я делаю, скажите об этом сейчас. Я не хочу, чтобы моим приказам не повиновались. Мы освободим рабов и избавимся от Мейджера, но не станем хладнокровными убийцами. Надеюсь, вам понятно?
В ответ послышался некоторый ропот, но в конце концов подчиненным Хоакина пришлось смириться.
— А что станет с моим братом? — выкрикнул Сантос.
Медленно повернувшись, Хоакин произнес:
— Лино и я обсудим это немедленно, обещаю.
Позже той же ночью Хоакин и Лино, спустившись вниз, миновали охранников и укрылись в соснах, окружавших дом: оттуда они могли лучше разглядеть, что происходит на веранде. Хуан Алварадо лежал на соломенном тюфяке у входа в кухню, где за ним ухаживала Марта. Когда она на несколько минут отлучилась, чтобы передохнуть, Хоакин быстро прокрался к веранде, подхватил Алварадо на руки и отнес под деревья, где Лино помог поднять его на лошадь.
— Ему совсем худо, — произнес Лино, глядя, как Хоакин садится в седло позади Алварадо.
— Ничего, в его возрасте поправляются быстро. — Хоакин развернул Тигра и стал осторожно пробираться обратно в лагерь, размышляя на ходу.
Алварадо, вероятно, так и не пришел в сознание — он не издавал ни звука. Ему будет больно еще несколько недель, и он захочет умереть еще тысячу раз, не в состоянии переносить как эту боль, так и ненависть, которая заполнит его сердце…
Хоакин знал все о ненависти, из-за нее он даже забыл, как любить… пока в его жизнь не вошла Хеллер.
Глава 17
Через двое суток после первого визита Хоакин, пробравшись в спальню Хеллер, прервал ее беспокойный сон.
Едва он, встав на одно колено рядом с ней, прошептал ее имя, как глаза Хеллер тут же открылись. Долго не размышляя, она обвила его за шею и притянула к себе.
— Что он сделал? Ты в порядке? А Абигайль?
Она прижалась к нему, желая, чтобы часть его силы передалась ей.
— Он не причинил нам боль, но на следующее утро после того, как вы были здесь, заставил нас наблюдать за этим жестоким истязанием. Мейджер приказал нам сидеть и смотреть, а сам почти до смерти отхлестал ни в чем не повинного человека.
— Подонок! — Хоакин поднял голову и устремил неподвижный взгляд в окно. — Он сделал это из-за меня?
— Не думаю, скорее всего он уже давно собирался устроить эту мерзость. — Она подняла одеяло и прижала его к груди. — Еще он приказал, чтобы шесть охранников постоянно дежурили у входа в долину. Вы не должны были возвращаться. Не сейчас. Пусть сперва все успокоится.
— Но это вовсе не входит в мои намерения. Беспокойство Мейджера — часть моего плана; я хочу держать его в постоянном напряжении. Он должен каждую минуту задаваться вопросом: что случится дальше?
Хеллер поджала губы и нахмурилась.
— А вы не спрашивали себя, сколько еще людей пострадает или умрет за это время? Мейджер использует рабов — он так сказал, хотя я сама их не видела. Что, если этот негодяй решит выместить свою злость на них, на мне или на Абигайль?
— Вы должны доверять мне, Хеллер. Я знаю, вам трудно понять, почему я поступаю так, а не иначе. Иногда я и сам себя не понимаю. Вам кажется, что вы стали жертвой моей мести, и, возможно, в какой-то степени это так, но мне нужно еще немного времени. — Он накрыл ее руку ладонью. — Не думаю, что он причинит вам боль: для него вы — пропуск в будущее. Что касается остальных… Если он вздумает только попробовать что-либо сделать, мы остановим его. Отряд мстителей растет не по дням, а по часам, и мои люди постоянно следят за Эльдорадо. При первом же признаке опасности…
— Мальчик Алварадо, — неожиданно перебила Хеллер, — он, должно быть, умер. Я спросила о нем, и они сказали, что его нет. Такой красивый, молодой…
— Успокойтесь, дорогая, он жив, и уже находится в нашем лагере, где за ним как следует ухаживают.
Лицо Хеллер просияло.
— Так он у вас? О, Хоакин, я так рада! Его бедная спина — она была… ужасна. Могу представить, что пережил несчастный мальчик — я ведь тоже… — Она замолчала, внезапно осознав, что не может открыть ему правду, так как в этом случае он попытается спасти ее и Абигайль прямо сейчас, когда она нужна ему здесь, на ранчо.
Хеллер прижала руки к вискам, сделав вид, что неважно себя чувствует.
— Не буду вас обманывать — ему сильно досталось, но он выживет.
Она с облегчением вздохнула: юноша будет жить и… Хоакин ничего не заметил.
— Я прочитала книгу, которую вы оставили, и, кроме того, узнала еще кое-что. Теперь меня не удивляет то, что вы так легко приходите сюда. Когда-то именно вы владели Эльдорадо, не так ли?
— Да, вы правы. Росита и я были очень молоды, когда нашли эту долину. Мы думали, что Бог приготовил ее только для нас, поэтому, заполнив требование, построили дом и стали мечтать о будущем. Но раз вы читали книгу, вам все и так известно.
— Значит, мы находимся в доме, построенном вами?
— Да, если не считать того, что пристроил к нему Мейджер.
— И здесь Росита… была изнасилована и убита?
— Да, — выдохнул он.
— Выходит, книга…
— Часть из написанного в ней — правда, часть — лишь плод воображения автора. Возможно, когда-нибудь я расскажу, как все было на самом деле.
— Но в книге говорится… что вы умерли.
— На то есть свои основания. Я и сам точно не знаю, что тогда произошло. Помню только старика с ослом, стоявших надо мной. Старик сказал, что я не умру, и, как видите, оказался прав. А теперь, — он притронулся к ее руке, — мне пора идти. Я не могу оставаться здесь всю ночь. Мне хотелось предупредить вас, чтобы вы постоянно были начеку: с этого времени Мейджер начнет терять землю, дюйм за дюймом, и будет отчаянно пытаться восстановить свое влияние. Вам с вашей тетушкой следует быть особенно осторожными.
Зрачки Хеллер расширились.
— Так это ваши люди напали на фургон с золотом и потом послали охранников назад…
— Голых и связанных вместе?
Хеллер смущенно кивнула.
— Ну разумеется. Надеюсь, Лютер по достоинству оценил мою маленькую шутку?
Лукавый огонек мелькнул в его глазах, а ямочки на щеках углубились.
Хеллер тоже не удержалась от улыбки, Хоакин придвинулся ближе и поцеловал ее.
От неожиданности Хеллер негромко вскрикнула.
— Ш-ш, так вы можете выдать меня!
Он снова поцеловал ее, затем его губы двинулись вдоль линии ее скул, опускаясь к горлу.
Мурашки пробежали по спине Хеллер, когда Хоакин прикоснулся небритой щекой к ее коже. Отстранившись от него, она внимательно посмотрела ему в глаза.
— Вы ведь джентльмен, не правда ли?
— Только когда мне это нужно.
— Сейчас как раз такой момент, — прошептала она, безуспешно стараясь успокоить дыхание. — Рядом с вами я теряю силу воли, и мне очень трудно противостоять вашей настойчивости…
Улыбка вновь коснулась его губ.
— Но я и не хочу, чтобы вы сопротивлялись, потому что собираюсь заняться с вами любовью.
Хеллер прижалась к нему всем телом, в глубине души понимая, что это слишком опасно и что она никогда не простит себе, если с ним что-нибудь случится.
Нужная мысль пришла ей в голову совершенно неожиданно.
— Если я позволю вам заняться со мной любовью, то предам свою любовь к дону Рикардо. Но вы ведь не хотите, чтобы я сделала это, не так ли?
Он резко выпрямился.
— Пожалуй, вы правы. К тому же мне и в самом деле лучше идти.
— Хоакин, подождите! — Хеллер прикоснулась рукой к его груди. — Вы должны доверить мне свою тайну. Есть некоторые вещи, которые мужчина не может скрыть от женщины, например, такие, как вкус. Она прижалась губами к его губам, затем робко сняла с него маску.
— Так вы догадались? — Хоакин прищурился.
— Еще на балу, но я не знала наверняка до той ночи, когда вы ушли. Голос выдал вас.
— Надеюсь, вы не сердитесь на меня?
— Ну что вы! Я могу винить вас лишь за то, что вы заставили меня до боли хотеть вас.
— О, Хеллер!
Она поспешно отодвинулась от него.
— Нет-нет, вы должны идти!
Какое-то мгновение Хоакин колебался, затем повернулся и, сделав шаг к двери, оглянулся:
— До новой встречи, любовь моя.
Выйдя из дома, он исчез в ночи.
Хеллер увидела его снова лишь через неделю, но вести о нем доходили до нее практически каждый день от слуг, охранников и главным образом от Мейджера.
Как и прежде, Хоакин пришел в ее комнату ночью, и Хеллер пересказала ему все, что, по ее мнению, могло оказаться полезным для него. Она сообщила также о том, что Мейджер все больше времени проводит, сидя в своем кресле, уставившись в стену, куря трубку, от которой по всему дому распространяется омерзительный запах. Ей очень хотелось думать, что ее наблюдения приблизят время их с Аби-гайль освобождения и возвращения в Бостон.
Вскоре власть Мейджера в Эльдорадо окончательно пошатнулась. Второй, а затем и третий фургон с золотом были разграблены, поставки запасов полностью прекратились, как и связь с внешним миром. Сколько ни пытался Мейджер поднять себе настроение с помощью вина и наркотиков, он все больше ощущал себя здесь таким же пленником, как Хеллер и Абигайль.
Однажды поздно ночью мощный взрыв потряс долину в том месте, где не покладая рук трудились рабы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37