Гевин кивнул. Хотя поручение было ему явно не по душе, Аллора была уверена, что он его выполнит.
И в том, что Дэвид придет, она не сомневалась.
Гевин ушел. Аллора немного постояла у костра и сквозь пламя встретилась взглядом с Бретом, который стоял по другую сторону костра и разговаривал с отцом Дамьеном. Она помахала им рукой сквозь дым и. пламя, потом, смешавшись с толпой гуляющих, дошла по песчаной полосе до берега материка, откуда было рукой подать до опушки леса. Она с детства знала каждую тропинку в этом лесу и, двигаясь быстро, как лань, за полчаса добралась, немного запыхавшись, до охотничьего домика.
Отодвинув железный засов, она вошла в домик, нетерпеливо озираясь вокруг. Дэвид, видимо, запаздывал. Она принялась нервно шагать из угла в угол. Ей показалась, что в домике было даже холоднее, чем снаружи. Огонь в очаге давно не зажигали. На соломенном матраце валялось пыльное одеяло. Пахло плесенью, и Аллоре стало очень неуютно.
Послышался конский топот, потом шаги. Дверь распахнулась, и на пороге возникла фигура русоволосого мужчины, лица которого Аллора не разглядела.
— Дэвид?
— Ошибаетесь, леди.
— Дункан! — охнула она и торопливо отступила назад.
Дункан с Дэвидом были очень похожи, но глаза у Дункана всегда горели неукротимым огнем, и в самом нем чувствовалась какая-то жестокость, которая всегда ее настораживала. Аллора особенно остро ощутила это сейчас, когда он вошел в домик и закрыл за собой дверь. Она его не боялась и никогда не воспринимала всерьез, однако ей и в голову не могло прийти, что он осмелится устроить ей ловушку.
— Где Дэвид? Я посылала за Дэвидом.
Дункан стоял, прислонившись спиной К двери, и наблюдал за ней.
— Дэвид не придет, потому что я не передал ему то, что сказал Гевин. Мне удалось перехватить твоего гонца.
— Перехватить? — воскликнула она. — Если ты что-нибудь сделал с Гевином…
Он нетерпеливо махнул рукой.
— Мы не причиняем зла своим людям, миледи. За исключением тех, кто нас предал. Мой глупый братец дал клятву не браться за оружие, так что его можно больше не считать одним из нас. Поэтому вместо него пришел я. А теперь я помогу вам скрыться!
Она покачала головой:
— Но я не бежала…
— Вы появились здесь весьма кстати, — продолжал он, не слушая ее, — потому что именно сегодня до захода солнца Роберт Кэнедис намерен атаковать песчаную полосу и положить на обе лопатки вашего проклятого норманна! В крепости сегодня все празднуют и никто не готов сражаться.
Ее охватил страх.
— Ты не понимаешь, Дункан. Я не пыталась сбежать к дяде. Мне необходимо обсудить с Дэвидом одно дело, которое не имеет никакого отношения к Дальнему острову. Не могу поверить, что ты осмелился…
— Осмелился, потому что я по-прежнему пограничный лаэрд, леди, а не проститутка в угоду сынку нормандского ублюдка!
Она изо всех сил ударила его по щеке, лихорадочно соображая, как бы поскорее сообщить Брету о том, что Роберт планирует нападение. Даже если удастся сбежать от Дункана, то что делать дальше? Брета предупреждать нельзя он немедленно поднимет все свое войско и перебьет нападающих, в том числе и дядюшку. Она тупо смотрела на Дункана, обдумывая способ побега. На его щеке проступило красное пятно от ее пощечины. Он опешил от неожиданности, потом сказал:
— На первый раз прощаю, леди, но предупреждаю, что вам не поздоровится за все то зло, которое вы причинили мне и нашим людям.
— Ты; лаэрд Дункан, как был, так и останешься свиной задницей! — в бешенстве прошипела она. — Меня ты не запугаешь! А теперь убирайся прочь с дороги…
Она сердито шагнула к двери, ругая себя за излишнюю самоуверенность. Почему ей пришло в голову, что у нее все получится. Дункан не двинулся с места и схватил ее за плечи.
— Не выйдет, миледи, вы пойдете со мной. Вы не вернетесь ту да, где станете предавать нас!
— Я никого не собираюсь предавать, Дункан! — сердито крикнула она. — Прочь с дороги!
— Послушай, — раздраженно заговорил Дункан, мой брат сейчас выбыл из игры. Роберт в ярости. Ему очень обидно, что ты с такой легкостью подчинилась власти враждебного лаэрда. Его люди убили твоего отца. Где твоя гордость, где чувство достоинства. Спишь с прохвостом Завоевателя! Ты сейчас поедешь со мной. Я увезу тебя вглубь владений Малькольма, подальше от этих мест. Пусть они здесь воюют, я уберегу тебя. А потом мы вернемся, и ты снова будешь хозяйкой Дальнего острова, а я — твоим ближайшим советником.
Увидев, как сверкают его глаза и напряглось лицо, Аллора поняла, что переубедить его не удастся.
— Некоторое время брат стоял у меня на пути. Но теперь он сам попал в число предателей, тогда как в моем лице, миледи, вы найдете все, что вам требуется, как для того, чтобы править Дальним островом, так и для того, чтобы ублажать вас по ночам в постели. Итак, решено. Вы сейчас же едете со мной…
— Черта с два! — крикнула она, вырываясь из его рук. — Никуда я с тобой не поеду, Дункан. Ты совсем спятил! Твой брат никогда не стоял у тебя на пути. Я тебя всегда презирала. Но не это главное, а то, что я замужем и у меня есть ребенок. И я… — Она замолчала, чуть было не сказав ему о своей беременности, прежде чем об этом узнал Брет. — Дункан! Вы с Робертом втягиваете всех в войну и толкаете на смерть. Вы так стремитесь прогнать Брета с земли, которая вам не принадлежала, что даже не замечаете, какое зло причиняете остальным людям. Вам все равно, живы они или нет, сыты или умирают с голоду. А теперь пропусти меня!
— Мы уйдем вместе.
Аллора поняла, что придется действовать по-другому. Хотя большую часть жизни ее всячески баловали и берегли, она все-таки научилась владеть мечом и, что еще важнее, выбирать слабые места противника. Сейчас они оба были без оружия, но Дункан значительно превосходил ее силой. Значит, ей следовало нанести удар первой.
Она с силой ударила его коленом в пах. Он взревел от боли, согнувшись пополам. Аллора сцепила руки в кулаки и нанесла ему удар по шее. Дункан упал. Она подскочила к двери и распахнула ее.
— Аллора! — услышала она вслед его угрожающий рев и поняла, что он бросился в погоню. Она мчалась во весь дух, потом оглянулась, чтобы узнать, преследует ли ее Дункан, но он куда-то исчез. Она снова бросилась бежать, пока не налетела с разбегу на круп огромного коня. Белого коня. Охнув от неожиданности, она медленно подняла глаза и встретилась с холодным как лед взглядом синих глаз своего мужа.
— Поймайте его! — приказал он громовым голосом, и только теперь она заметила сопровождающих его всадников. Подчиняясь приказу, они проскакали мимо нее и скрылись в лесу.
Брет продолжал молча смотреть на нее. Он спас ее от Дункана, однако…
— Ну, миледи, — очень тихо с горечью сказал он, — мое терпение лопнуло. Я вас не раз предупреждал.
Аллора облизнула губы. Что она могла сказать? Что пыталась встретиться с Дэвидом, потому что этот мужчина, за которого она когда-то собиралась выйти замуж, отец ребенка его сестры?
Разве он после этого успокоится?
Нет, ей нечего сказать. Не может же она выдать тайну друзей, чтобы облегчить свою собственную судьбу.
— Ты все не так понял. Я не собиралась предавать тебя.
— Ну еще бы, леди! Ты никогда не делаешь ничего плохого! Но ты шотландка, а я совершил большую ошибку, забыв об этом. По воле судьбы я стал твоим мужем, но остался врагом. Значит, и ты мой враг, и мне не следует забывать об этом. На этот раз чаша моего терпения переполнилась. Я уже предупреждал тебя, что ты будешь наказана.
Аллоре хотелось убежать от него, чтобы не слышать холодного тона, не видеть гнева. И это после всего, что было между ними!
Но он быстро наклонился и, подхватив ее, посадил перед собой на Аякса. Они поскакали к крепости. Встречный ледяной ветер, хлеставший в лицо, был не так свиреп, как холод, сковывавший ее душу и сердце.
Глава 23
Они пронеслись по песчаной полосе, где продолжалось гулянье, и направились к открытым воротам крепости. Взглянув на солнце, Аллора определила, что время перевалило за полдень и, следовательно, до наступления сумерек Роберт, хорошо знавший периодичность приливов, сумеет выбрать самый подходящий момент для нападения и, даже если ему не удастся проникнуть в крепость, успеет перебить многих ее защитников.
Можно было бы рассказать об этом Брету и тем самым хотя бы отвести от себя его гнев.
Но, предупредив его, она обрекла бы на верную смерть множество скоттов, преданных дядюшке, которые некогда служили верой и правдой ее отцу.
Такого она не сделает никогда. Ведь у каждого из них есть дети, семьи. Нет, надо предупредить кого-нибудь другого, так чтобы люди еще до заката успели укрыться в крепости. Но как это сделать, если ей самой грозит немедленное заточение в северной башне?
Они въехали во двор крепости, Брет ссадил ее на землю и спешился сам. Следом за ним подъехал сэр Кристиан. Аллора молнией бросилась к старому рыцарю и, ухватив его за ногу, быстро заговорила на родном гэльском языке:
— Дядюшка собирается напасть сегодня на нас. Не говорите Брету, потому что его рыцари перебьют скоттов. Позаботьтесь; чтобы на песчаном берегу никого не осталось, пусть все укроются в крепости, сэр Кристиан! Вы меня поняли?
— Я вас понял, леди, — быстро ответил старый рыцарь по-гэльски, и она успокоилась, зная, что он обо всем позаботится.
Рука Брета тяжело опустилась на ее плечо, направляя ко входу в главную башню, и Аллора поняла, что по крайней мере в данный момент заточение в северной башне ей не грозит. Возможно, ее поступки за последнее время не способствовали завоеванию его доверия, однако он, видимо, ни разу не задумался о том, почему она так поступала. Он поймал ее, когда она убегала от Дункана, но даже не потрудился узнать, почему она это делала.
— Марш наверх, Аллора! — скомандовал он.
Она начала послушно подниматься по лестнице. Добравшись до своей комнаты, подошла к огню, чтобы согреть замерзшие руки. Минуту спустя вошел Брет и закрыл за собой дверь. Хотя Аллора старалась не думать о том, как он поступит с ней теперь, когда чаша его терпения переполнилась, она не могла унять дрожь.
— Как видно, ты неисправима! — сказал он.
Она понимала, что следовало бы промолчать, но — увы — сдержаться не смогла.
— Ты не понимаешь! — прошептала она. — Ты не желаешь разобраться, а следовало бы. Когда ты нашел меня, я бежала от него…
— От него? — Он удивленно приподнял черную бровь. — Бежала от него? Какой я глупый! А я-то подумал, что ты бежишь после тайного свидания с Дунканом, торопясь возвратиться на гулянье.
— Я не собиралась встречаться с Дунканом. Я пыталась встретиться с Дэвидом…
— Предполагаешь, это должно меня успокоить? Однако Дэвид, видимо, в отличие от тебя не нарушает своих клятв и отказался встретиться с тобой.
— Дэвид даже не знал, что я хочу с ним встретиться.
— Какая разница? Вместо него пришел Дункан.
— Ты не понимаешь…
— Что правда, то правда — не понимаю. И прошу тебя объяснить, что происходит.
Она опустила голову, закусив губу.
— Мне было необходимо поговорить с Дэвидом по личному вопросу…
— Черт возьми! Ты, однако, умеешь меня успокоить!
— Дело не касается тебя или меня…
— Хватит! — вдруг заорал он. — Я больше не желаю слышать твоего вранья и твоих оправданий!
Он стоял в нескольких шагах от нее: глаза — холодные как лед, лицо напряжено, словно высечено из камня… Он показался ей вдруг бесстрастным, безжалостным незнакомцем, и она чувствовала в этом свою вину.
— Ты не хочешь меня выслушать…
— Побойся Бога, Аллора! Я только и делал, что выслушивал твои россказни и прощал, как последний болван. Я допустил грубую ошибку. Вот если бы ты посидела подольше под замком в северной башне, то, возможно, поняла бы, что непослушание не всегда сходит с рук.
Она расправила плечи и гордо подняла голову.
— Ну что ж, великолепный лорд Брет, если вы не желаете меня выслушать, то выносите свой приговор без суда и следствия!
Он долго смотрел на нее.
— Кажется, я видел на крепостной площади высокий столб, специально предназначенный для особых случаев, любовь моя. Я прикажу высечь тебя кнутом — ради праздника всего сорок ударов. Утром я уезжаю, а ты останешься здесь до моего возвращения. Потом я решу, оставить ли тебя в крепости или сослать на некоторое время в поместье моего отца в Нормандии.
Он говорил спокойным тоном, без раздражения, и она поняла, что говорит он не сгоряча, а обдуманно, хотя сказанное причиняет ему боль.
Ей хотелось бы отнестись к его словам с презрением, показать, что покорно стерпит наказание, хотя считает его несправедливым, — пусть бы он все время мучился при воспоминании о своей жестокости. Но у нее дрожали колени. Она была так напугана, что едва держалась на ногах. Сорок ударов плетью! Ей приходилось видеть, как даже сильные мужчины теряли сознание после двадцати ударов. А потом ее ждет изгнание…
— Скажи-ка, — тихо сказала она, — ты намерен собственноручно поработать плетью.
— Нет, — ответил он. — Потому что я в такой ярости, что, возможно, не смогу остановиться на сорока ударах или вообще не смогу поднять плеть. Нет, леди, когда наказание будет приводиться в исполнение, меня уже не будет.
У Аллоры подкосились ноги, И она присела на край кровати, чтобы не упасть. Он подошел к ней и, взяв ее за подбородок, поднял на ноги.
— Ну, ты не намерена просить пощады, любовь моя. Скажи, что покорилась мне, скажи, что поняла, как сильно полюбила меня! — потребовал он, сверля ее взглядом.
Он вдруг запустил пальцы в ее волосы и больно, безжалостно прижался губами к ее губам. Чуть не задохнувшись, она сжала кулаки, отталкивая его.
— Значит, мне не стоит ждать, что ты скажешь или хотя бы прошепчешь о своей любви, — насмешливо спросил он.
Она чуть не плакала, но изо всех сил сдерживала слезы.
— Полюбить вас может разве что последняя кретинка, милорд! Какая-нибудь норманнка!
Он усмехнулся:
— Ага, вот оно, честное признание! Значит, ты меня не любишь, миледи. А мне показалось, что я стал тебе нужен. Ну, миледи, солги еще разок, ведь у тебя настоящий талант плести небылицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49