Она попыталась убедить себя, что нельзя сейчас спать, потому что нужно многое обдумать и принять решение. Отныне она никогда не станет верить Роберту. Врет теперь тоже не будет доверять ей. Не исключено, что он вообще не вернется, а если и вернется, то, возможно, не к ней. Вполне вероятно, что он будет держать ее долгие годы где-нибудь вдали от дома, а когда умрет отец, приберет к рукам ее наследство.
Несмотря на смятение в сердце и мыслях, она не заметила, как заснула. И заснула очень глубоким сном.
Проснулась она внезапно и вздрогнула, с недоумением почувствовав, что ее несут. Осторожно несут, обняв любящими руками. Испугавшись, она стала вырываться из объятий, но, подняв глаза, встретилась с встревоженным взглядом отца.
— Папа! — воскликнула она.
— Ш-ш-ш! — предостерегающе произнес он.
Она все еще находилась в своей комнате. Вернее, в комнате Брета в лондонском доме его отца. А ее отец нес Аллору к окну, на котором были широко раздвинуты гобеленовые шторы.
— Не бойся оторваться от моих рук, доченька, тебя поймают. Твой дядя захватил с собой плащ, согреть тебя, а все остальное мы оставим здесь.
— Подожди, отец…
Она вдруг почувствовала, как он задрожал.
— Я убью этого молодого идиота за все, что он сделал с тобой!
— О чем ты?
Айон высунулся из окна, и Аллора инстинктивно вцепилась в отцовские плечи: до земли было несколько футов. Но внизу стоял дядюшка Роберт. Он ждал, приготовившись поймать ее.
Роберт? Ждет? Или готов отступить на шаг, чтобы она упала на землю и разбилась?
— Ну же, девочка, отпусти отца! — нетерпеливо крикнул он.
— Подожди… — попросила Аллора, но Айон подтолкнул ее, и она стала падать с головокружительной быстротой, стараясь лишь удержаться от крика.
Роберт не уронил ее. Она тяжело приземлилась ему на руки, но он был жилистым и выносливым человеком и, поймав ее, лишь немного пригнулся, но сразу же распрямился.
— Дядя, черт бы тебя побрал! — крикнула она.
Он уставился на нее непонимающим взглядом, потом предупредил:
— Можешь ругать меня, сколько тебе заблагорассудится, моя драгоценная леди, только не сейчас. Потом. А пока помолчи. Мы пришли, чтобы спасти тебя, и, если нас сейчас поймают, Айона Кэнедиса вздернут на одной виселице снами всеми.
Он повернулся, и она мигом оказалась верхом на черной лошади, поджидавшей в глубине аллеи. Услышав за спиной топот копыт, Аллора испуганно оглянулась, но увидела что дядя привел с собой подмогу из родного дома Дэвида, ее Дэвида, которого она давно привыкла считать своим. Он был одет, как и все остальные, во что-то темное, его белокурые волосы поблескивали в лунном свете, а в глазах была такая тревога, что у нее перехватило дыхание и она не смогла протестовать, когда он подъехал к ней и, протянув руки, обнял ее и торопливо отпустил, испугавшись, как бы она не свалилась с лошади. Позади Дэвида Аллора заметила Дункана, а чуть поодаль маячил сэр Кристиан, капитан гвардии ее отца на Дальнем острове.
— Леди! — тихо приветствовал ее сэр Кристиан.
— Айон! — крикнул Роберт, вглядываясь в окна. — Брат, нам нужно скорее уносить отсюда ноги!
Неожиданно все замолчали и насторожились, потому что из дома донесся тихий женский голос, окликавший Аллору, и стук в дверь.
— Айон, что там, черт возьми, происходит? — нетерпеливо пробормотал Роберт.
— Отец! — крикнула Аллора.
Потом они услышали, как кто-то, охнув, судорожно втянул воздух, готовясь закричать.
Но крика не последовало. В проеме окна появился Айон с женщиной на руках. Аллора тихо охнула, узнав в безмолвной, неподвижной фигуре свою золовку Элайзию.
— Помогите мне кто-нибудь скорее! — крикнул он. Вперед выехал Дэвид, чтобы поймать безжизненное тело Элайзии, падающее из окна в облаке развевающихся легких одежд и ярко-рыжих волос.
Айон, не теряя времени, спрыгнул с подоконника, попав с удивительной точностью прямо в седло. Аллора в отчаянии смотрела на отца.
— Поехали! — скомандовал он.
Рука Роберта хлопнула по крупу ее коня, и тот взял с места в карьер.
Наступила ночь. Полная луна сияла высоко в небе. Лондонские улицы, даже в обычно оживленном центре города, сейчас были пустынны и темны, и только желтые круги света, отбрасываемые редкими уличными фонарями, тускло мерцали на них. Всадники завернули за угол. Перед ними вдруг бросилась врассыпную целая армия крыс, и лошадь Аллоры испуганно осадила назад, поднявшись на дыбы. Аллора тоже испугалась, но овладела собой и, когда отец окликнул ее, была уже готова продолжать путь.
Роберт, как поняла Аллора, хорошо изучил маршрут, и они, быстро миновав городские улицы, выехали за город, не встретив на пути никого из людей короля Вильгельма.
Они остановились под сенью вековых дубов, и Аллора поспешила подъехать к отцу и Дэвиду, чтобы узнать, что произошло с Элайзией.
— Отец…
— Девочка, мне пришлось ее стукнуть по голове рукояткой меча — только и всего. Она скоро очнется, я тебе обещаю.
— И за это придется дорого заплатить, — прошептала Аллора.
— У меня не было выбора, — сказал Айон. — Даже если бы я успел выскочить из окна, прежде чем она меня увидела, она заметила бы твое отсутствие и подняла тревогу.
Роберт, вклинившись между ними, поднял на дыбы своего коня.
— Сейчас у нас нет времени на разговоры и на твои упреки, племянница! — сурово сказал он. — Мы должны под покровом темноты уехать как можно дальше на север. В путь!
— Подождите минутку! — возмущенно перебила его Аллора и, пришпорив каблучками лошадь, заставила дядюшку освободить ей дорогу. Она подъехала к Дэвиду, который держал на руках все еще бледную как смерть Элайзию.
— Дэвид…
— Она дышит, Аллора, клянусь тебе. И сердце у нее бьется спокойно. Она скоро очнется, так что давайте продолжать путь.
Аллора кивнула, уверенная, что Дэвид говорит ей правду. Как и то, что отпустить Элайзию сейчас они не могут. Пока. Они должны миновать пригородные районы. Однако ей было больно видеть Элайзию в положении пленницы, потому что от всех членов семьи Брета она видела только доброту и ласку и была уверена, что Элайзия оказалась там, где оказалась, только потому, что услышала, что брат уехал, а Аллора лежит больная.
— Вперед! — скомандовал Мон, приподнявшись в стременах и взмахнув мечом. — В путь!
Они помчались во весь опор. Теперь Аллора была уверена, что они летели вперед, спасая свои жизни.
Глава 13
Всадники скакали на север, и Аллора не знала, далеко ли им удалось умчаться. Они не останавливались, пока не забрезжил рассвет. По оценке Роберта, с которой согласился и Дэвид, они находились примерно в тридцати милях от города.
Наконец сделали остановку возле небольшой речки, свернув в сторону от основной старой римской дороги. Аллора, все еще ощущая жжение в горле, с жадностью напилась воды. Элайзия лежала у источника, словно принцесса из легенды: длинные волосы распущены, глаза закрыты, прекрасное лицо так бледно, что Аллора встревожилась. Опустившись на колени возле нее, она приложила ухо к груди золовки, прислушиваясь к глубокому ритмичному дыханию.
— Она настоящая красавица, — сказал Дэвид, подойдя к ней сзади. — Интересно, ее брат — твой муж — очень похож на нее?
Страдальческий тон Дэвида заставил Аллору вскинуть на него глаза. Ей стало безумно жаль его. Они были почти обручены, ни у кого не было сомнений в том, что молодые поженятся, — ведь Айон Кэнедис был не из тех отцов, кто по собственному усмотрению выдает дочек за богачей, чтобы приумножить свои богатства. Дэвид — лорд с пограничных земель, один из них, а в их среде только это и имело значение.
К тому же он достойный, добрый человек, осуждающий войну как средство разрешения споров, но в случае необходимости он всегда участвовал в сражениях — без лишних слов и проявляя большую силу духа. И он служит под началом ее дядюшки.
— Дэвид, то, что произошло, от меня не зависело, — тихо сказала Аллора, глядя мимо него туда, где под большим дубом ее отец и Роберт разговаривали с сэром Кристианом и Дунканом. — Дядюшке грозила смертная казнь…
— Я все понимаю, Аллора, — с чувством произнес Дэвид. — В том, что произошло, нет твоей вины, любовь моя. Однако в моем сердце осталась рана, и она кровоточит, оплакивая нас обоих.
Аллора опустила голову, почувствовав смятение. Она давно искренне любила Дэвида. Но как ни странно, теперь, за короткий промежуток времени, все коренным образом изменилось. Она все еще любила его, но уже не могла забыть чувство, охватившее ее, когда она сидела перед камином, глядя на огонь, в объятиях мужа — сурового норманна.
— Ах, как трогательно! — вдруг услышала она и вздрогнула от неожиданности. Это наконец очнулась Элайзия. Ее широко распахнутые серые глаза, словно два кинжала, вонзились в Аллору, лицо выражало ярость.
— Элайзия! — воскликнула Аллора, решив сказать золовке, что сожалеет о том, что произошло, и что ее освободят при первой же возможности. Элайзия не пожелала ее выслушать. Презрительно отвергнув протянутую Аллорой руку, она быстро встала с земли.
— А мы еще старались, чтобы ты почувствовала, как тебе рады! — возмущенно воскликнула она. — Подумать только! Я оказалась здесь лишь потому, что пожалела тебя, узнав, как ты больна. Теперь вся твоя стая диких пограничных волков будет наверняка повешена. И тебя могут повесить!
— Успокойтесь, леди, иначе мне придется заткнуть вам рот кляпом, — предупредил Дэвид, сразу бросившийся на защиту Аллоры.
Но Аллора не желала, чтобы ее защищали.
— Тебя освободят при первой возможности, Элайзия. Никто не собирался похищать тебя, ты сама это знаешь. С тобой вынуждены были так поступить. И мы освободим тебя, как только уедем на достаточно большое расстояние.
— А может быть, и не освободим, — услышала Аллора голос Дункана у себя за спиной.
Она круто обернулась и взглянула на него.
— Что такое ты говоришь?
— Дочь графа д’Анлу! Сестра великого графа Уэйкфилда! Из нее может получиться отличная заложница! Она еще пригодится нам, чтобы выторговать кое-какие уступки на переговорах.
— Как ты смеешь, Дункан! — в гневе воскликнула Аллора. — Она не имеет к этому никакого отношения!
— А какое отношение имела ты, племянница, к хитроумным планам Вильгельма — раздался возбужденный голос Роберта, подошедшего сзади.
— Заткнись! — рассвирепела она на дядюшку, круто повернувшись к нему лицом. — Это ты втянул меня в свою авантюру и обманул, как и всех других. Я могла поплатиться…
— Ошибаешься, леди! — быстро перебил ее Роберт. И она поняла, что отец ничего не знает о том, что в снотворное, предназначенное для Брета, был добавлен яд. Но ведь она и без того была уверена в том, что отец не одобрил бы ничего подобного.
А теперь, судя по всему, дядюшка решил любыми средствами добиться своей цели и оправдал бы любой поступок, если тот служил ее достижению.
— Ах ты, мерзавец! — прошипела она сквозь стиснутые зубы.
— Аллора! — прикрикнул ошеломленный отец. — И вы все! Я глава семьи, пока я жив. У нас нет времени на пререкания, надо ехать дальше. — Он поклонился Элайзии: — Миледи, я искренне сожалею о том, что причинил вам зло, и глубоко опечален тем, что ваш брат оказался втянутым в мерзкие планы Вильгельма, жаждущего захватить наш остров. Но, леди, ради спасения жизни всех нас мы пока не сможем вас отпустить… А теперь слушайте меня все: мы снова отправляемся в путь. И как только окажемся дома, урегулируем этот печальный инцидент.
Все разговоры смолкли. Замолчали Роберт и Аллора, настороженно поглядывая друг на друга. Молчала Элайзия, у которой лицо выражало такую ненависть, что, будь ее воля, она немедленно прикончила бы их всех собственными руками.
Айон повернулся и направился к своему коню. Остальные последовали его примеру. Аллора вскочила в седло.
— Я не поеду с этим варваром! — запротестовала Элайзия.
Аллора насторожилась, подумав, что ей придется освободить своего коня и самой ехать вместе с Дэвидом. Но, взглянув на него, она увидела, что он покачал головой, как бы предупреждая: этого делать не надо.
— Леди Элайзия, вы поедете со мной, — сказал он и, несмотря на протесты, усадил ее впереди себя. Вся группа снова пустилась в путь по лесным тропам.
Они ехали целый день и только к вечеру остановились, чтобы перекусить тем, что у спасителей Аллоры было припасено в седельных сумках. У них было с собой вино, которое желудок Аллоры все еще отказывался принимать, но в ручье было сколько угодно свежей холодной воды. Она вдоволь напилась и поела сыра и вяленого мяса, которые показались ей великолепными на вкус.
Она сказала отцу, что должна поговорить с ним с глазу на глаз, однако, когда умывалась в ручье, протекавшем через рощицу, где они отдыхали, к ней подошел дядюшка.
Уперев руки в бока, он сказал:
— Снадобье предназначалось не для тебя, девочка. — Сердито скрипнув зубами, Аллора разогнулась в полный рост.
— Ты собирался отравить его, убить! Господи, дядюшка, неужели у тебя нет ни капли здравого смысла? Неужели ты так упорно добиваешься своей цели, что тебе безразлично, если Вильгельм в отместку придет с войском и перебьет нас всех? Роберт, ты ведь даже не предупредил меня! Черт возьми, ведь если бы Брет не выбил у меня из рук этот кубок, я могла бы умереть той смертью, которую ты предназначал для него! Как ты мог?
— Не смей осуждать меня, девочка! — предупредил он. — Я сделал то, что должен был сделать для твоего освобождения. Ты пришла ко мне за помощью, Аллора! Ты прибежала ко мне, отчаянно желая избежать цепей, которыми Вильгельм хотел сковать тебя с твоим великолепным нормандским лордом.
— Но яд, дядюшка! Господи, до чего мы докатились! К тому же ты не появился, когда должен был прийти, Роберт! Нельзя было доводить дело до брачной ночи! Ты даже не представляешь, что сделал со мной!
— Боже мой, девочка, если он был с тобой груб или жесток…
— Нет, ты, видно, ничего не понимаешь!
— Я понимаю, что ты едва не стала предательницей, племянница. Ты забыла, кто ты такая… забыла, кто мы такие…
— Как бы не так! Это ты забываешь, что мой отец — глава семьи!
Роберт подошел к Аллоре совсем близко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49