– Клэр пыталась сузить круг возможных требований Артура. Ее предложение было более ценной услугой, но безгранично более для нее приемлемой.
«"В нашем музее" – это значит в Метрополитен», – размышлял Артур.
– А что мне от этого?
– Переговоры в самом начале, – улыбнулась Клэр. Несмотря на кажущееся безразличие Артура, она видела, как он заинтригован. – Я, конечно же, в них участвую, потому что проходила интернатуру с Сержем Равинским.
Все, в том числе и жена Сержа, знали, что Клэр спала с Равинским, потому что в отличие от супруги Сержа была молода и хороша собой.
– Я слушаю, – сказал Артур, с трудом сдерживая возбуждение.
– Если ты мне поспособствуешь, я переговорю с Сержем и, возможно, часть собрания он отправит к тебе. Всю коллекцию целиком я, конечно, не обещаю, да и помещение вам не позволит.
– Понимаю. И сколько мы сможем получить?
– Что ты можешь разместить у себя должным образом? Русские настаивают на оптимальных условиях содержания картин: безупречный уровень влажности, освещение, наблюдение… не говоря уж о страховке.
– У нас в галерее Энстеда можно разместить картин тридцать. В прошлом году галерея была полностью переоборудована. Благодаря вдове Энстеда там все на самом высшем уровне.
– Прекрасно. Я поговорю с Сержем.
Артур прищурился:
– Одного обещания мне мало.
– Я не могу ничего гарантировать, не переговорив с Сержем.
– Ну, когда переговоришь с ним, дашь мне знать, – елейным голосом ответил Артур.
– Ты понимаешь, какой это лакомый кусочек?
– Конечно, понимаю. Но ты ведь хочешь заполучить Бобби сейчас, пока ты в городе… Неужели тебе трудно сделать звонок? – Он льстиво улыбнулся. – Уверен, Серж проявит понимание. Вы с ним хорошие друзья, насколько мне известно. – Ведь это она заявилась к нему в семь утра. Значит, пусть платит, если хочет добиться своего. И раз он не может уложить ее в постель, как Серж, то получит свое сполна в другой валюте.
Клэр не сомневалась в готовности Сержа пойти ей навстречу. Он всей душой будет рад помочь ей, особенно после своего последнего визита в Нью-Йорк. Но Артур своим нежеланием поверить ей на слово выводил ее из себя. Будто она не держит слово. Будто то, что она предлагала ему, не было самой большой его удачей за последние десять лет. Не было бы ее дело таким важным, послала бы его к чертовой бабушке, да и насчет волос бы добавила: сказала бы, что в его преклонном возрасте неприлично носить такие патлы.
– Давай я тебе перезвоню попозже? – холодно сказала она, желая, чтобы он помучился какое-то время, затем встала и по-деловому кивнула на прощание.
Однако Артур уже знал, что дело в шляпе. А может, просто понимал, что из-за Бобби женщины готовы на все.
– Буду ждать твоего звонка, – кротко сказал он, в то время как в голове у него уже складывался текст пресс-релиза. Для музея это потрясающее событие. На приеме хорошо бы подать водку с икрой, если удастся найти поставщика, который не сдерет три шкуры, и организовать струнный квартет, исполняющий щемящую душу русскую музыку. Придется поговорить с кем-нибудь из русской общины, с каким-нибудь культурным деятелем. Неплохо бы позвать цыган.
Теперь оставалось придумать какой-то разумный предлог для Кассандры. Или, точнее, для Бобби. Ее отъезд должен выглядеть натурально – и по виду, и по запаху, и по вкусу, как блинчики с северной голубикой и кленовым сиропом.
Эта мысль кое о чем ему напомнила. Заказала ли Джессика все необходимое для поездки на регату на острове Маделин?
Глава 28
– Что за шутки? – Бобби хмуро смотрел на Артура.
– Какие могут быть шутки? Сегодня утром мне позвонил Уильям Спенсер. Он настаивает, чтобы Кассандра приехала в Хьюстон для установления подлинности его последних приобретений. Он целиком купил коллекцию лорда Босвика, а это, как тебе известно, сфера компетенции Кассандры. – Как только Клэр перезвонила с подтверждением согласия Сержа, Артур тут же, выполняя обещанное ей, связался с нужным человеком. – Да она будет отсутствовать всего ничего – дней пять… ну максимум неделю. А тебе, если очень нужно, подберем другого помощника.
– Не нужно, – раскатистым баритоном ответил Бобби. – Она уже в деле и знает, что к чему. Пошли к Спенсеру кого-нибудь другого.
– Что это? Какая-то особая привязанность к Кассандре? – тихо спросил Артур, с намеком не ниже горы Эверест в голосе.
– Да нет. Ничего личного. – Сидевший в неуклюжей позе Бобби немного расслабился и, положив руки на подлокотники кресла, злобно взглянул на Артура.
– Тогда не вижу проблем, – без выражения отозвался тот. – Тебе, если требуется помощь, я найду человека. А нет, так нет. Прости, если просьба Билла пришлась не вовремя, но коллекция Босвика одна из лучших. Думаю, Кассандра и сама будет счастлива поехать. А теперь скажи, как у нас продвигаются поиски?
– Пока ничего! – резко ответил Бобби. Он был так взбешен, что ему хотелось наплевать на все. К черту все! К черту Рубенса! И конечно же, к черту Артура. И проклятого лорда Боевика за то, что собрал свою дурацкую коллекцию, дважды к черту! Проклятие! Вчерашний секс был просто фантастика, Бобби до сих пор находился под впечатлением. Только вспоминая о нем, он обретал спокойствие. Чертов Спенсер. Да неужели во всей стране нельзя найти еще одного специалиста по английской сюжетно-тематической живописи?
– Что ж, пока ты занимаешься делом, – проговорил Артур с улыбкой, сознавая, что минуту назад поставил точку постельным утехам Бобби, – я не буду тебя больше ни о чем спрашивать.
– Когда она едет? – Отрывистые, резкие слова соответствовали хмурой гримасе на лице.
– Сегодня во второй половине дня. Эмма заказала ей билет на самолет.
Поморщившись, Бобби поднялся и, кивнув, направился к выходу, оставляя развалившегося в своем кресле Артура улыбаться и мечтать о тридцати малоизвестных полотнах импрессионистов, развешанных с искусной подсветкой на стенах галереи Энстеда. Струнный квартет на фоне картин будет смотреться просто отлично… Музыкантов, наверное, придется отбирать самому. Несколько молоденьких хорошеньких мордашек создадут соответствующее настроение…
– Он уже с тобой говорил? – Бобби стоял в кабинете Касси.
Касси кивнула.
– Закрой дверь.
Он закрыл дверь, но так и остался стоять на пороге: опасался, что, если приблизится к ней, не удержится и с досады двинет по какому-нибудь предмету кулаком. А если он сломает мебель в кабинете Касси, она этого не одобрит.
– Что сказал Артур?
– Что я нужна Уильяму Спенсеру в Хьюстоне и больше ничего.
– И подождать он, очевидно, не может.
– Я не решилась спросить.
– А я решился. Он сказал, четыре-пять дней, возможно, неделя. Меня это не устраивает.
– Я бы тоже предпочла поехать как-нибудь позже. – После прошлой ночи Касси продолжала витать в розовых облаках, но ей все же хватило ума не навоображать себе лишнего. Но сейчас она была рада, что Бобби расстраивает ее отъезд, пусть даже это явление временное и эгоистически мотивированное.
– Я, судя по всему, поехать с тобой не могу?
– Это могло бы вызвать у некоторых удивление. Разве тема твоей диссертации не Ле Корбюзье?
– Господи, ну что за черт! – воскликнул Бобби.
– Да уж.
Он посмотрел на нее из-под ресниц:
– А сама-то ты хочешь видеть коллекцию?
– Она уникальна, Бобби. Если честно, не могу сказать, что я не хочу ее посмотреть. Хотя, может, лучше поехать потом? Ну, конечно же!
– Когда это потом? – Бобби сам удивился своему вопросу, но все же хотел услышать ответ.
– То есть после того как ты найдешь картину. После Болгарии, после того как вернусь из Будапешта. Когда тебя уже не будет. – Она положила ладони на стол и с минуту разглядывала свои ногти, потом подняла глаза на Бобби. – Ведь ты же в конце концов уедешь. Мы оба это знаем.
Вежливого ответа не последовало.
– Я ничего не прошу, – тихо сказала Касси. – Когда уйдешь, тогда уйдешь.
– Мне до смерти не хочется, чтобы ты уезжала сейчас, – пробормотал Бобби.
– Я скорее всего недолго пробуду в Хьюстоне. Коллекция Босвика находилась в одной семье на протяжении жизни многих поколений. Поэтому много вопросов относительно подлинности там не может возникнуть. – Она улыбнулась. – Ради такого секса, как прошлой ночью, я готова вкалывать круглые сутки без перерыва, а потом – ночным рейсом домой. Я могу обернуться за три дня.
Бобби улыбнулся:
– Ты всегда говоришь то, что чувствуешь, да?
– В основном. – Только это не касается ее фантазии о свадьбе. Узнай он об этом – с ума бы сошел.
Бобби энергично выдохнул, оттолкнулся от двери и, сделав несколько шагов, уселся в «барселонское» кресло.
– Ладно. Скажи еще раз, что вернешься через три дня.
– Через три дня как пить дать. Что тебе известно об английской сюжетно-тематической живописи? Я позвоню тебе в случае чего.
– Звони в любом случае. – Наклонившись над столом, он написал в ее блокноте два номера, вырвал и передал ей листок. – Мой мобильный и плавучий дом. Звони в любое время. Если тебе понадобится что-нибудь по работе, я свяжусь с Недом Эшбруком из галереи «Тейт». Он мне должен.
– Спасибо. Не исключено, небольшая разлука пойдет нам на пользу, – сказала Касси. – Как…
– Дерьмо.
Губы Касси тронула улыбка.
– Я просто пыталась соблюдать условности.
– Как будто это помогает, – ворчливо заметил Бобби. – Во сколько у тебя самолет?
Передвинув на столе бумаги, Касси отыскала билет.
– Боже мой! – Взглянув на него, она затем бросила взгляд на часы. – Пятнадцать тридцать. А я думала, в семнадцать пятьдесят. Я даже домой не успею заехать собрать вещи. А нужно еще позвонить Лив и отменить ужин.
– Я все сделаю. – Этим утром они приехали в машине Касси.
– Если хочешь, пока меня не будет, можешь пользоваться моей машиной, – предложила Касси, складывая билет и хватая сумочку. – Не стесняйся.
– Спасибо, но с Джо веселее.
Она улыбнулась:
– Я буду ревновать тебя к Джо.
– А я буду ревновать тебя к Биллу Спенсеру.
– Не ревнуй. Я вся твоя.
Бобби оказался застигнут врасплох. Непонятно что – ее слова или ее улыбка – подействовало на него как удар под дых. Впрочем, одно хорошо – она принадлежит ему, и он быстро взял себя в руки.
– Тогда буду ждать тебя, присматривать за хозяйством, – улыбнулся он. – Сообщи, когда твой рейс, и я тебя встречу в аэропорту.
Глава 29
В то время как самолет Касси пролетал над Небраской, Бобби грелся на солнышке на Сен-Круа. Будучи не в настроении работать на Артура, он закончил трудовой день пораньше и теперь с холодным пивом в руке сидел, развалясь в кресле на палубе и наблюдая за движением на реке. Еще немного пива, и он отправится ужинать в прибрежный ресторанчик, а вернувшись, будет ждать звонка от Касси. Она обещала позвонить сразу, как только устроится в гостинице.
Солнышко пригревало, денек выдался теплый и безветренный, и теперь, когда Бобби знал, что Касси скоро вернется, его мрачный настрой немного смягчился. Он не помнил, когда ждал женщину с таким нетерпением. Да, пожалуй, никогда! И если б не три пива, от которых Бобби разморило, данное обстоятельство его бы несколько обескуражило. А знай он о звонке, который Артур сделал Биллу Спенсеру не более часа назад, попросив того задержать Касси в Хьюстоне по крайней мере на неделю, то точно потерял бы покой.
Ну а если б он был в курсе махинаций, ставших причиной отъезда Касси, то сам дьявол не знает, что с ним бы стало.
Однако Бобби ничего не знал.
И в этот момент неведение для него было поистине благодатью.
Он съел на ужин миннесотского судака. Выбор мартини оказался весьма богат, из ресторана открывался вид реку Сен-Круа, стоял приятный весенний вечер, и Бобби сидел, наслаждаясь пейзажем за окном, мартини и жужжанием голосов вокруг.
Солнце опустилось почти к самому горизонту, когда он медленно шел по пристани, мысленно прикидывая, сколько же времени ему придется ждать, если трое суток перевести в часы, начав отсчет от сегодняшних пятнадцати ноль-ноль. Ну ничего, он как-нибудь их переживет. Но при случае отплатит за это Артуру сполна. Последняя мысль после нескольких мартини вызвала на лице у Бобби улыбку. Как заметила Касси при их первой встрече, у Артура немало врагов. Теперь в их числе и Бобби. Однако с наказанием не стоило спешить. Ведь вся жизнь Артура в некотором смысле уже была ему наказанием. Он, как жонглер, работающий со множеством шаров, доводил себя до седьмого пота, но толку от этого было чуть, никакого прогресса.
Двое стюардов, обслуживавших судно, на ночь ушли. Бобби заверил их, собираясь на ужин, что не намерен сегодня отчаливать от берега, и приложил все силы, чтобы выпроводить их поскорее: ему хотелось, чтобы, когда позвонит Касси, он был один. Господи! Да что ж это творится? Еще немного, и он начнет покупать открытки.
Бобби поднимался по трапу, когда вдруг раздался телефонный звонок. Тихо выругавшись и проклиная себя за то, что забыл о времени, он как угорелый бросился на вторую палубу. Едва добежав до балкона своей спальни, он услышал знакомый голос, который промурлыкал в трубку:
– Сожалею, но Бобби сейчас занят. Что ему передать?
Явление Клэр встряхнуло его, как встряхнул бы Веллингтона реальный план битвы при Ватерлоо, представленный ему до ее начала.
Или как если бы у него в голове вдруг отчетливо высветился чертеж первой атомной бомбы – когда он смотрел на мигающий сигнал ее детонатора, начавшего свой страшный отсчет.
И в следующую же минуту Бобби будто снова услышал голос Артура. Он зазвучал у него в голове, словно запись, выдернутая из какой-то внутренней аудиотеки: «Сегодня утром мне позвонил Уильям Спенсер. Он настаивает, чтобы Кассандра приехала». «Черта с два! Черта с два он настаивал!»
Он задушит Артура. Продаст его треклятого Рубенса, а вырученные деньги пожертвует на благотворительные цели. Он собственными руками разрушит, порвет на куски все, что дорого Артуру.
– Милый, как я рада тебя видеть. – На пороге спальни возле открытой стеклянной двери стояла Клэр.
Но для начала он задушит Клэр.
– Какого черта ты здесь делаешь? – прорычал Бобби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34