Прошу прощения.
Риордан разжал руки и отодвинулся, чтобы дать ей побольше места.
– Ну и как тебе Берк в сравнении с Руссо? – деловито осведомился он, стараясь упредить ее собственные расспросы о том, каким образом она проснулась в его объятиях.
Кассандра вспыхнула, вспомнив свою первую встречу с Риорданом в клубе «Кларион», когда она заявила, что одинаково восхищается ими обоими.
– Между ними нет ничего общего, верно? – сказала она, одергивая платье и приглаживая волосы.
– Верно, – согласился Риордан, решив не смущать ее напоминанием о том вечере.
– Я бы сказала, что мистер Берк – глубокий почитатель старины. А поскольку Национальный конвент – явление новое, не имеющее собственных традиций, Берк считает его учреждением вредоносным, узурпирующим законную власть.
– Вредоносным учреждением, – повторил Риордан, приятно удивленный ее ответом.
– К тому же он гораздо консервативнее, чем Руссо, – покраснев от смущения, заторопилась Кассандра. – Он не верит в способность народа к самоуправлению.
– А тебя это удивляет? Ты ведь сама жила в Париже, Касс, ты знаешь, на что способна толпа. Она заколебалась.
– Странно, почему все твердят «толпа, толпа», как будто речь идет о каких-то дикарях в окровавленных лохмотьях! Представь себе, Филипп, люди в толпе – это самые обыкновенные мужчины и женщины: булочники, мыловары, обойщики. Рабочий люд, у которого мы покупаем все, что нам необходимо. Без них мы бы просто пропали.
Риордан задумчиво кивнул.
– И тем не менее, – продолжала Кассандра, – этот Берк так убедительно доказывает, что оставлять бразды правления в их руках было бы безумием, что я не могу с ним не согласиться.
– Он обладает даром убеждения. Тем и прославился в палате общин. В Англии памфлет, который ты читаешь, больше способствовал отрезвлению горячих голов, увлекшихся идеями французской революции, чем что-либо другое. Продано уже тридцать тысяч экземпляров.
– Ты с ним знаком?
– Только шапочно. Такие выдающиеся личности, как Берк, обычно не жалуют молодых выскочек, да еще с дурной репутацией.
Его улыбка была проникнута иронией, даже горечью.
– Он тебе нравится?
– Чрезвычайно.
– Может быть, в один прекрасный день он узнает, что ты за человек на самом деле, и поймет, что все остальное было притворством. И тогда он тоже будет тебя уважать.
При этих словах его лицо изменилось.
– Ах, Касс… Спасибо тебе на добром слове.
Взяв ее руку, Риордан поцеловал пальцы, но этого ему показалось мало. Не успела Кассандра сказать хоть слово, как он поцеловал ее прямо в раскрывшиеся от неожиданности губы, упиваясь их вкусом, прислушиваясь к ее частому, неровному дыханию. Этого тоже оказалось мало, но, имея дело с Касс, он всегда увлекался и заходил слишком далеко. Риордан попытался взять себя в руки, пока это еще было возможно.
Для этого ему пришлось встать. Ее огромные глаза смотрели на него не то с упреком, не то с мольбой: в косо падавшем из окна свете трудно было разобрать.
– Мне надо идти, меня человек ждет.
Она кивнула.
– Я вернусь, а ты пока читай дальше, – отрывисто приказал Риордан и вышел.
Кассандра долго смотрела на закрывшуюся за ним дверь библиотеки, прижимая пальцы к губам. Наконец она спохватилась: на коленях у нее была еще кипа непрочитанных страниц. С усталым вздохом она пристроила памфлет на углу банкетки, приспособив подушку в качестве пюпитра, а сама немного отодвинулась: таким образом ей удобнее было разбирать мелкий шрифт.
«Король Англии является королем по праву наследования, освященному законом и обычаем, – читала она. – Он сохраняет свою корону вопреки воле пораженного революцией общества, которое не подает за короля ни единого голоса, индивидуально или коллективно…»
Ее мысли стали разбредаться. Перед глазами невольно всплывала во всех подробностях сцена, только что произошедшая между нею и Риорданом, начиная с того момента, когда она проснулась в его объятиях. Кассандра вспомнила тот день, когда велела ему больше к ней не прикасаться. До сих пор, если не считать редких и случайных касаний, всегда происходивших на людях, ее запрет действовал. Что же изменилось? Неужели он, так же, как и она, тоскует по близости, которая совсем недавно их связывала?
Какая же она дурочка! Зачем задавать себе эти глупые вопросы? Мужчины устроены иначе, и ей это давным-давно хорошо известно. Удивительным и непостижимым образом они умеют быть ласковыми, не любя при этом никого, кроме себя, вообще не испытывая никаких чувств. Ласки нравятся им сами по себе. А вот женщины – те вечно теряют голову из-за каждого случайного поцелуя и придают ему Бог весть какое значение. Она в этом смысле ничем не отличается от любой последней дуры. Вот так и разбиваются сердца!
Ну уж нет, мрачно пообещала себе Кассандра, с ней ничего подобного не случится. Она навсегда выбросит из головы дурацкие размышления о чувствах Риордана, не станет задумываться над его поступками. Она будет искушенной и циничной, станет предполагать худшее – вот самый верный способ не дать себя обмануть. Раньше она никогда так не вела себя с мужчинами, но решила, что в отношении Филиппа Риордана подобные меры вполне оправданны.
Распрямив плечи и щурясь на расплывающиеся перед глазами страницы, Кассандра героическим усилием попыталась сосредоточиться на королевской власти и нуждах государства. Дверь опять открылась. Она узнала походку Риордана, но не подняла головы.
– А я-то думал, ты читаешь.
– Конечно, читаю! Чем же я, по-твоему, занимаюсь?
– С расстояния в шесть футов?
Кассандра пропустила замечание мимо ушей. «Революция низвела короля, духовенство, судебную власть…»
– Касс!
Она подскочила.
– Тебе нужны очки!
Риордан подошел ближе, глядя на нее с выражением человека, только что сделавшего грандиозное научное открытие.
– Вовсе нет.
– Конечно, нужны! Замедленность, головные боли… все указывало на это. Как же я раньше не догадался?
– Мне не нужны очки.
– Черта с два! Пошли.
– Что ты делаешь?
– Джон! Карету!
С этими словами Риордан схватил ее в охапку и потащил прочь из комнаты. Секретарь, поспешивший на зов, столкнулся с ними в коридоре.
– А вообще-то Бог с ней, с каретой. Мы прогуляемся пешком. Тут недалеко. У нее есть с собой плащ или что-то в этом роде?
– Да, сэр, шаль…
– Давайте ее сюда живо! Мы спешим, Джон.
Мистер Уокер пошел исполнять поручение.
– Риордан! – Кассандра топнула ногой с досады. – Мне не нужны очки! Я же не слепая. Вот я смотрю на тебя сейчас и вижу совершенно отчетливо!
– Не будь дурой. На вот, надень.
Взяв принесенную Уокером шаль, Риордан укутал ее плечи.
– Идем, Касс, у нас еще куча дел.
Она бросила мученический взгляд на секретаря, но позволила Риордану вывести себя на крыльцо.
– Могу я хотя бы спросить, куда ты меня тащишь? Или это государственная тайна?
Он шел стремительной походкой, крепко держа ее за руку, и ей приходилось почти бежать, чтобы поспеть за ним.
– Мы идем покупать очки, Касс. Я думал, ты сама сообразишь.
Ей пришлось скрипнуть зубами.
– Но мне не нуж…
– Ты, конечно, не слепа, но все же почему ты так уверена, что тебе не нужны очки?
– Я… как-то раз заговорила об этом с тетей Бесс. Она сказала, что очки мне не нужны.
Риордан замедлил шаг и пристально посмотрел на нее, – Ах, тетя Бесс так сказала! – язвительно воскликнул он, не веря своим ушам. – Господи, почему же ты не рассказала мне об этом раньше?
Кассандра покраснела и промолчала.
– А если бы ты сломала ногу и тетя Бесс сказала бы, что костыли тебе не нужны? Что бы ты стала делать? Ползать на четвереньках?
Она продолжала молчать. Риордан еще больше замедлил шаг и обнял ее за плечи.
– Послушай, милая, – заговорил он самым задушевным голосом, – спроси себя, почему твоя тетя не хочет, чтобы ты носила очки?
– И почему же?
– Подумай сама. Мы, конечно, купим тебе самые красивые очки на свете, но вообще-то считается, что девушкам очки не идут. Даже зная, что у тебя болят глаза, тетя Бесс не стала покупать тебе очки. Как ты думаешь почему?
Кассандра опустила взгляд. Ответ был ей прекрасно известен.
– Чтобы поскорее выдать меня замуж, – пробормотала она, стыдясь и теткиного мелочного эгоизма, и своего неумения распознать его вовремя.
– Вот именно. Злобная старая сука.
– Да! – свирепо согласилась Кассандра. – Злобная старая…
– Давай-давай! Не стесняйся!
– Сука!
Она зажала себе рот ладонью – сперва от ужаса, а потом чтобы заглушить неудержимо, как пузырьки шампанского, вскипающий в груди смех.
– Умница, – с гордостью заметил Риордан.
* * *
– Гиперметропия, – вынес мистер Уоппинг свой приговор, положив на стол лупу. – Вы не видите расходящихся лучей от близко расположенных предметов, моя дорогая. Это называется дальнозоркостью.
– О Боже! – воскликнула Кассандра, ломая руки. – Это значит… я ослепну?
– Все не так уж страшно, – снисходительно усмехнулся почтенный лысеющий аптекарь. – Подберите оправу себе по вкусу, а я через недельку-другую изготовлю для вас выпуклые линзы. Вот взгляните, эти три фасона предназначены для дам. Какой вам больше по душе?
Всеми силами стараясь скрыть свое замешательство, Кассандра взглянула на три пары очков, лежавших на бархатной подставке. Она не считала себя тщеславной, но ей страшно было представить, какой дурнушкой она будет выглядеть в очках.
– Так вы считаете, что они нужны только для чтения? – спросила она с надеждой.
– Пока вы не состаритесь, – заверил ее аптекарь. – Тогда я сделаю вам франклиновское пенсне для постоянного ношения.
– Франк…
– Франклин – это один известный американец. Касс. Я дам тебе почитать его книги, и ты познакомишься с ним поближе, – со смехом пояснил Риордан.
Он отлучился по делу, пока аптекарь проверял ее зрение, и теперь вернулся, внеся с собой волну теплого летнего воздуха.
– У вас все готово? Каков вердикт?
– Ги-пер-мет-ро-пия, – по слогам сказала Кассандра. – Я хорошо вижу вдаль, но не вижу вблизи.
– Я так и думал. Где же твои очки?
– Это займет две недели.
– Что? Нет, так не пойдет, они нужны нам прямо сейчас. Самое позднее – к концу этой недели. А что насчет оправы? Неужели у вас ничего нет, кроме этих трех? Нам нужно что-нибудь полегче, потоньше… что-то более женственное. И еще: мне кажется, ей больше к лицу серебряная оправа, а не золотая. Как вы думаете? На, Касс, примерь-ка вот эти.
Сильно покраснев под его пристальным взглядом, Кассандра нацепила на нос очки в оправе, которые он ей протянул.
– Я уродина, да?
Риордан ответил не сразу, продолжая смотреть на нее с едва заметной улыбкой.
– Я думал о том, как приятно будет их снимать, – ответил он наконец.
Она нахмурилась, ничего не понимая. Он решительно повернулся к мистеру Уоппингу.
– Вот эта форма нам подходит, но пусть оправа будет из серебра и гораздо тоньше. А главное, очки должны быть готовы к пятнице. Вы с этим справитесь?
Мужчины заспорили, а Кассандра тем временем засмотрелась на себя в маленькое ручное зеркальце, постепенно убеждаясь в том, что очки не только не изуродовали ее, нет, они изменили ее внешность самым выгодным образом. В очках она выглядела старше, серьезнее. Она подняла брови и поджала губы. Да, в очках у нее появился умный взгляд! Как у классной дамы, подумала Кассандра, как у мадемуазель Дюпюи в школе на улице Сен-Клер.
Она радостно рассмеялась, но тут же умолкла: смех разрушил ее новый облик. Она опять вернулась к поднятым бровям и поджатым губам, поворачивая голову, чтобы взглянуть на себя в профиль. В это время позади нее открылась и вновь закрылась входная дверь.
– Это вы, Филипп, не так ли? – осведомилась высокая дородная дама средних лет в старомодном темно-бордовом туалете.
Она с надменным и снисходительным видом смотрела на Риордана в лорнет с ручкой из слоновой кости. Взгляд классной дамы с поднятыми бровями и поджатыми губами, который только что примеряла к себе Кассандра, у этой леди получался куда лучше.
– Леди Селена! – приветствовал он ее, поднося к губам томно протянутую ему руку. – Как поживаете? Позвольте представить вам мисс Мерлин. Кассандра, это леди Селена Стронг, старинный друг моей семьи.
Кассандра вежливо присела в реверансе и поздоровалась. Вместо ответа леди Селена Стронг уставилась на нее в лорнетку, как на таракана, ползущего по стене. Бесцеремонный осмотр затянулся до бесконечности; стало ясно, что титулованная дама не собирается отвечать на приветствие и будет молча разглядывать ее, пока не удовлетворит свое грубое любопытство.
Девушку рассмешила нелепость ситуации. Если бы наглость этой женщины была не такой откровенной, не такой вопиющей, Кассандра не стала бы на нее реагировать, но теперь ее точно бес толкнул. Сняв очки, она сложила одну дужку, за другую взялась, как за ручку лорнета, а затем поднесла Их к носу и сама уставилась на леди Селену, в точности передразнивая высокомерную позу и взгляд ее светлости. Прошло несколько томительных секунд, пока обе женщины в ледяном молчании смотрели друг на друга сквозь линзы. Кассандра решила ни за что не отводить взгляд первой, даже если придется стоять тут до скончания века. Нервное покашливание Риордана едва не вывело ее из равновесия, но она все-таки сумела сохранить выдержку. Полвека спустя леди Селена наконец опустила свой лорнет. Вид у нее был запыхавшийся.
– Как поживаете? – выдавила она из себя, словно рыба, попавшая на крючок.
Кассандра взглянула на Риордана, но сразу же отвернулась, опасаясь, как бы его лицо, ставшее малиновым, не заставило ее покатиться со смеху.
– А как поживает Уолтер, леди Селена? – полузадушенным голосом спросил Риордан.
– Великолепно! Мой сын живет прекрасно, благодарю вас, – визгливо и нервно заверила его леди Селена. – Я получила письмо от вашей милой сестры, Филипп, – торопливо продолжала она, явно стремясь поскорее уйти от дальнейшего разговора об Уолтере. – Я, разумеется, имею в виду Агату, от Клариссы писем ждать бесполезно. Она пишет, что в следующем месяце собирается в Лондон со всей семьей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60