В камине уже развели огонь, и горели лампы, так что Анемон могла осмотреть обстановку.
Библиотека представляла уютную комнату с мебелью из темной кожи и резного дерева. Большое окно на южной стене было занавешено тяжелыми бархатными шторами зеленого цвета с золотыми кистями. Вдоль остальных стен тянулись дубовые книжные шкафы, на полках которых аккуратными рядами стояли красивые тома в кожаных переплетах. Лампы, висевшие на стенах в медных кронштейнах, отбрасывали мягкий свет на турецкий ковер. В центре комнаты, перед высоким дубовым камином, стояли письменный стол лорда Пелхама из красного дерева и стул с прямой спинкой. Напротив располагались два широких резных кресла, обитые темно-зеленой кожей. Кресла разделял небольшой столик, на котором стояли графин с коньяком и две рюмки.
Мебель и прочие предметы обстановки были куплены дедом графа больше пятидесяти лет назад. Они неплохо сохранились, но уже обнаруживали некоторые признаки обветшания. Зеленые кожаные подушки на креслах протерлись и истрепались, а бархатные шторы утратили свой первоначальный вид. Ковер выцвел так, что на нем невозможно было различить рисунок. Конечно, хорошо обеспеченный лорд заменил бы их на новые, но графу Пелхаму такие траты были не по карману. Вот уже больше года он делал все возможное, пытаясь сохранить за собой земли, дома и прочую собственность – все, что грозило отойти в уплату громадных карточных долгов. Это была трудная, мучительная борьба, вынуждавшая лорда Пелхама жертвовать своей честью в обмен на мирские блага.
Граф всегда имел склонность к азартным играм и с годами, сам того не замечая, изрядно растратил свое состояние. Однако все еще могло обойтись и уладиться, если бы он умерил свой игорный пыл, узнав наконец о серьезности своего положения. Но вместо этого он вознамерился отыграть все то, что потерял, и в последние годы стал еще более азартен и безрассуден. Долги графа выросли до неимоверных размеров, грозясь поглотить и его самого, и все, чем он владел. Он был в отчаянии, но потом нашел способ спастись. Способ этот позволял получать большие денежные суммы, на время откупаясь от кредиторов, но превратил лорда Пелхама в изменника своей страны. Он должен был передавать иностранным агентам сведения, которыми владел как член парламента, и те крупицы ценной информации, которые выуживал у своих ни о чем не подозревавших друзей среди английской знати.
Граф Пелхам пошел на эту сделку. Он продавал государственные секреты, дабы спасти свое материальное благополучие. Во всяком случае, так предполагали Анемон и ее начальство в английской разведке. За графом установили слежку. Анемон уже несколько недель работала в его доме горничной и собрала достаточно информации, которая подтверждала эти подозрения. Девушка тщательно подмечала всех входящих в дом на Брук-стрит и не раз видела, как граф принимал у себя человека, о котором было известно, что он – французский шпион. Из подслушанных разговоров и бумаг, которые однажды ей удалось найти в письменном столе лорда (по оплошности он оставил ящик незапертым), она получила необходимые доказательства его вины. Сегодняшняя встреча с американцем могла добавить последний штрих к расследованию. Если Стивен Берк в самом деле американский агент, стремящийся купить у графа информацию, то будущий разговор должен стать неопровержимой уликой против его светлости.
Заодно будет ясно, что именно вынюхивают американцы, а это, как догадывалась Анемон, тоже должно было заинтересовать Оливера. Торговая политика Америки усилила вражду между Англией и бывшими колониями. Как Франция, так и Англия объявили ограничения в торговле всех нейтральных стран с государствами, являвшимися их – соответственно Франции и Англии – врагами. Однако Америка, похоже, не собиралась считаться с этими ограничениями. Англия пыталась любыми путями уязвить Францию, в том числе и в сфере торговли. Приказ английского правительства предписывал блокировать французские порты, что было основной стратегией экономической войны. Между тем многие морские капитаны Америки не поддержали эту блокаду, пренебрегая английскими приказами в погоне за большими прибылями от торговли с Европой. Их непокорность приводила в ярость британское правительство.
Но это был не единственный источник конфликта между двумя странами. Анемон отлично знала, что Англия всегда требовала себе право останавливать нейтральные корабли в море и осматривать их на предмет английских дезертиров, которые могли забраться на судно во время его захода в многочисленные порты. Британский военный флот – самый могущественный флот в мире – остро нуждался в матросах, поэтому отловленных дезертиров силой возвращали на службу. Американцы же яростно возражали против такого метода досмотра и поимки, утверждая, что Англия, намеренно или нет, часто вербовала их подданных. Иными словами, отношения этих двух государств были сильно накалены, и Анемон очень хотела узнать намерения Стивена Берка, если, конечно, он действительно американский шпион. «Что ж, – решила она, слегка прищурив серые глаза, – скоро это выяснится».
Она быстро подошла к зеленым бархатным шторам и спряталась за ними в дальнем углу окна. В комнате было еще одно место, куда можно было спрятаться, – небольшой шкаф, в котором его светлость хранил старые картины, книги и пыльный глобус на резной деревянной подставке. Но об этом нечего было и думать. С самого детства Анемон испытывала панический страх перед маленькими замкнутыми пространствами, особенно если там было темно, и сама мысль спрятаться в шкафу с плотно закрытыми дверцами, за которые не проникает ни единого проблеска света, заставляла ее судорожно ловить ртом воздух. Нет, только не шкаф. Шторы! Укрыться за бархатной тканью не так страшно, как сидеть зажатой четырьмя стенками. Девушка поудобнее устроилась за тяжелыми бархатными занавесками и стала ждать.
Прошло чуть больше четверти часа, когда она, затаив дыхание, услышала, как щелкнул замок и тяжелые двери библиотеки со скрипом распахнулись. Шаги по дубовому полу возвестили о появлении его светлости и Стивена Берка.
Только когда двери с грохотом захлопнулись, мужчины начали разговор. Тишину нарушил резкий голос Стивена Берка, и Анемон стала напряженно прислушиваться.
– Ну что ж, Пелхам, ваш сын и дочь уехали. Давайте же наконец покончим с нашим делом.
– Да, разумеется, – устало отозвался граф, и Анемон ясно представила себе его изможденное лицо, – я готов продолжить разговор, прерванный Энтони и Сесилией, но сначала мне хотелось бы выпить рюмочку коньяку. Вы не желаете?
Раздался грохот. Судя по всему, Стивен Берк отпихнул в сторону кресло, попавшееся ему на пути. Он шел на графа, зло ругаясь, и девушка слышала его свистящее дыхание. Замирая от страха, она нагнулась к краю занавески. Ей надо было видеть, что происходит в комнате. Зрелище, представшее перед глазами Анемон, заставило ее в изумлении открыть рот. Стивен Берк держал графа за грудки, стиснув в мощных кулаках его плиссированную рубашку. Нависнув над бедным лордом, он гневно смотрел в его испуганное лицо глазами, полными испепеляющей ярости.
– Коньяк, Пелхам? Коньяк?! Мне не нужна твоя проклятая выпивка, не нужны твои сигары и любезные разговоры! Мне нужно действие! Слышишь? Я должен точно знать, когда ты получишь интересующую меня информацию. И советую не тянуть с этим.
Лорд Пелхам пытался вырваться из рук молодого человека, но Стивен Берк держал его крепко.
– Дьявол! – прохрипел граф, задыхаясь. Его карие, глубоко посаженные глазки негодующе сверкнули. – Неужели… неужели вы не можете хотя бы соблюдать приличия, обделывая свои грязные делишки? Вы дикарь и негодяй, Берк! Отпустите же меня, черт возьми!
Стивен Берк грубо швырнул графа в широкое кожаное кресло и уставился на него сверху. Его красивое лицо дышало холодной яростью.
– Постарайтесь усвоить, Пелхам, – проговорил он, грозно скрестив на груди мускулистые руки. Силу его тела подчеркивал безупречно сшитый костюм из дорогой ткани. – Мне наплевать на ваши приличия. Мне нужна информация, срочно. Через два дня я должен отплыть на своем корабле по следу «Бельведера». Два дня, слышите? Если за это время вы не доставите мне необходимые сведения, вот тогда я покажу вам, на что способен дикарь.
– Два дня? – Граф Пелхам неуверенно встал, дрожащими пальцами пытаясь поправить галстук. – Проклятие! Как я смогу собрать информацию за такой короткий срок? Будь благоразумен, парень! Я сказал тебе сегодня днем, что, возможно, сумею узнать пункт прибытия этого корабля, но…
– «Возможно, сумею»? – Берк шагнул к графу. Голос его звенел от ярости. Мощь этого мужчины, казалось, заполнила собой всю библиотеку, освещенную мягким золотистым светом. – Никаких «возможно», ваша светлость. Вы узнаете эти сведения, и как можно скорее! Я парень нетерпеливый и не собираюсь сидеть здесь сложа руки, пока вы будете фланировать по Лондону в свое удовольствие. Два дня!
Лорд Пелхам невольно вздрогнул, прочитав в лице молодого американца неприкрытый гнев и холодную решимость.
– Л-ладно, – в страхе прошептал он, – вы получите информацию в течение двух дней.
Услышав эти слова, Стивен резко повернулся и принялся мерить шагами комнату. Анемон поспешно спрятала голову за занавеску. Сердце ее отчаянно колотилось. В глубине души она жалела графа. Хоть лорд Пелхам и изменник, но было видно, что он напуган до смерти. Сама Анемон холодела от страха, наблюдая за Стивеном Берком. Милый молодой человек, ничего не скажешь! По-звериному жестокий и безжалостный. Интересно, зачем ему так важно знать местонахождение корабля под названием «Бельведер»? Оставалось надеяться, что это выяснится в ходе дальнейшей беседы.
Послышался легкий плеск наливаемой в рюмку жидкости. Видимо, граф все-таки налил себе в рюмку коньяк. Затаив дыхание, Анемон снова выглянула из-за занавески. Лорд Пелхам с каким-то отчаянным исступлением осушил свою рюмку. Стивен Берк стоял у камина глубоко засунув руки в карманы оливковых брюк. Черные волосы падали ему на лоб. Отблески огня играли на худощавом суровом лице, подчеркивая волевую линию подбородка. Он был мрачно задумчив, напряжен и грозен. Анемон невольно вглядывалась в этого жестокого человека, с трудом узнавая в нем ночного прохожего, который почти бережно обнимал ее на пристани.
– Ну вот, мы договорились о сроках получения информации, и теперь мне хотелось бы уточнить условия. – Похоже, выпитый коньяк помог лорду Пелхаму вновь обрести уверенность. – Если вы помните, мистер Берк, моя цена была пять тысяч фунтов стерлингов.
– Согласен! – отрезал Стивен.
Лорд Пелхам облегченно вздохнул.
Спустя мгновение Стивен пересек комнату и тоже налил себе в рюмку жидкость насыщенного темно-золотистого цвета.
– За вас, милорд! – насмешливо объявил он, поднимая рюмку. – За всех честных людей! – В его тоне сквозило неприкрытое презрение.
В комнате повисло молчание. Слышно было только, как потрескивают поленья в камине. Анемон нервно сжимала пальцы.
– Я знаю, что вы обо мне думаете, мистер Берк, – устало заговорил граф, и в голосе его прозвучали горькие нотки. Он тяжело опустился в кресло, и оно заскрипело под его тяжестью. – Наверное, я заслужил ваше презрение. Вы молоды, полны идеалов и патриотических чувств к своей отчизне. Но поверьте, я предан Англии не меньше, чем вы Америке.
Стивен Берк прищурился.
– Вы довольно странно выражаете свою преданность, милорд! – усмехнулся он. – Продаете секреты тому, кто больше заплатит?
– Я не горжусь тем, что делаю, – лорд Пелхам судорожно вздохнул, – но мои действия едва ли могут причинить Англии ощутимый вред. Она достаточно сильна, чтобы противостоять Бонапарту, вашей стране и всем прочим странам, которые попытаются ее уничтожить.
– Моя страна вовсе не стремится уничтожить Англию, – спокойно отозвался Стивен, – мы хотим лишь справедливого обращения. Мы больше не потерпим английского господства на море и будем всеми силами отстаивать права нашего морского флота и наших моряков.
Граф Пелхам провел рукой по седеющим волосам.
– А я буду всеми силами спасать себя, – произнес он почти шепотом, потом вдруг застонал и потянулся к графину. – Я не злодей, Берк, – выдохнул он, – и можете мне поверить, предательство не доставляет мне удовольствия. Думаете, я стал бы заниматься этим грязным делом, если бы не стоял на пороге долговой тюрьмы? А, проклятие! – Он выпил свой коньяк с такой жадностью, как будто это была последняя рюмка в его жизни. – Я отчаянно цепляюсь за свое имя, репутацию и состояние, иду на все, лишь бы сохранить свои земли и спасти своих детей от унижения. Я не хочу, чтобы они узнали о том, что я промотал все их наследство. Наверное, я заключил сделку с самим дьяволом, – горько добавил он.
– Мой связной сообщил мне, что вы проигрались в пух и прах. Он сказал, что за пять тысяч фунтов стерлингов вы продадите честь своей дочери, не говоря уж о государственных секретах Англии.
Лорд Пелхам поднялся из кресла, сжимая кулаки. Его худое лицо пылало от ярости.
– Я бы должен заколоть тебя мечом, мерзавец! – закричал он. – Оставь мою дочь в покое! Ты меня понял? Не трогай Сесилию!
Стивен Берк окатил его холодным взглядом:
– Успокойтесь, Пелхам. Я просто пошутил. Ваша дочь, может, и мила, но она меня нисколько не интересует.
Но граф все еще дрожал.
– Убирайтесь отсюда! – гневно воскликнул он. – Вы дерзкий негодяй, и я не намерен терпеть ваше присутствие в моем доме, слышите?
Стивен Берк медленно поставил свою рюмку на столик и, выпрямившись, посмотрел в лицо графу. Пугающе огромный, с черными волосами и блестящими синими глазами, он был похож на морского разбойника. Но та властность, которая исходила от него и казалась странной для человека, еще не достигшего тридцатилетнего возраста, позволяла ему говорить тихим и в то же время грозным тоном.
– Я уйду, Пелхам. Сразу же, как только у меня в руках будет нужная мне информация.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42