В голове у него зашумело. Мэлгон хотел продлить, как можно дольше продлить это невероятное наслаждение. Но он не мог больше ждать... не мог больше... «О-о-о!»
Когда Мэлгон оказался наверху блаженства, у его жены перехватило дух. Он на мгновение остановился, тяжело дыша, а потом отпустил Рианнон, убрав руку с ее волос. Теплое семя осталось у нее во рту. Она проглотила его, потрясенная произошедшим, и подняла затуманенный взгляд на мужа. В лунном свете можно было различить выражение его лица. Жесткие черты смягчились, а резкие морщины разгладились.
Странное ощущение необычайной победы овладело ею. Эсилт не обманула. В том, на что способна женщина... Нет, в том, что она сама, маленькая Рианнон, сумела сделать, дабы остудить пыл мужского желания, действительно крылась какая-то магия.
– Рианнон. – Мэлгон поднял коленопреклоненную жену и обнял ее.
Он откинулся назад и неуклюже завалился на спину, по-прежнему прижимая к груди свое сокровище. Оказавшись поверх его живота, она закрыла глаза. Сердце супруга гулко стучало прямо под ее ухом.
Мэлгон вздохнул, и в этом вздохе послышалось удовлетворение. Как ловко она лежала в его объятиях, какой легкой, хрупкой и теплой она была. Он дотронулся до щеки Рианнон, погладил заостренный подбородок и провел пальцем по маленькому рту. Странно заканчивалась их первая брачная ночь. Ну что ж, и она не была лишена удовольствий. Утром еще будет время, чтобы исполнить свой долг, склонив прелестную супругу к менее изощренным любовным утехам. А сейчас он устал и пресытился.
Рианнон слегка пошевелилась и почувствовала, что Мэлгон уже не так крепко прижимает ее к своей груди. Прислушавшись к его глубокому спокойному дыханию, она поняла, что муж спит. Ее же собственные сны пребывали еще где-то далеко-далеко. Ее одолевало беспокойное любопытство к только что произошедшему. Могло ли это быть правдой? Неужто Мэлгон, отходя ко сну, и впрямь произнес слова любви? Нет, она ни за что не поверит. Нарана утверждает, что нельзя доверять тому, что болтают мужчины после того, как удовлетворятся. К утру чары развеются, и король будет помнить лишь самое начало этой ночи – холодность и неотзывчивость жены, ее отказ допустить его к близости с ней. К нему вернется прежнее озлобление, которое заменит собой выражение нежности, делавшее его лицо таким необыкновенно красивым.
Рианнон снова пошевелилась, пытаясь высвободиться из-под тяжелых рук Мэлгона и забраться под одеяла. Лишь перед самым рассветом она, наконец, перестала прислушиваться к глубокому дыханию мужа и заснула.
Глава 6
Мэлгон проснулся и сразу же ощутил у себя под боком мягкое женское тепло. Это напомнило ему о давно прошедших временах, когда они с Авророй жили в Каер-Эйри и каждое утро встречали в своей башне. Открыв глаза, он увидел темно-рыжие волосы, разметавшиеся по покрывалу. Один из локонов был зажат между его пальцами. Мэлгон осторожно приподнялся, чтобы снова взглянуть на свою новую жену.
Рианнон спала по-детски, на животе, обернув одеяло вокруг талии и крепко стянув его концы у себя под грудью. Кожа ее была по-особому теплой, и вся она казалась розовой и нежной, как летний цветок. Мэлгон вспомнил ощущение, когда его ласкали ее горячие губы, и ему показалось, что эти длинные мягкие локоны вновь, как и ночью, укрывают его бедра. Он почувствовал, что снова переполняется вожделением и приложил немалое усилие, чтобы немедленно не возобновить ласки. Прошедшей ночью Рианнон не уступила ему. Пробудить ее теперь от глубокого сладкого сна – явно не лучший способ заслужить ее расположение. И тем не менее, несмотря на все доставленное супругу удовольствие, она не хотела или же не могла позволить ему войти в себя. Он вспомнил, как холодна и скованна была вчера Рианнон, как бешено колотилось ее сердце – словно у затравленного зайца. Она вела себя точно перепуганная девственница, однако было совершенно очевидно, что опыт у нее имелся. Мэлгон едва ли мог припомнить, когда в последний раз партнерша столь искусно обращалась с ним. Да и Фердик говорит, что его дочь успела стать женщиной.
Король нахмурился. Это ничего ему не объясняло. Почему же она боялась соития, если уже испытала его прежде? Имел ли этот ужас перед супружескими ласками что-либо общее с тем испугом, который он заметил во время их разговора в ткацкой?
Король почувствовал раздражение, обнаружив, что жар в паху не ослабевает. Слишком он стар, чтобы разбираться в необъяснимых и сумасбродных женских прихотях. Он и так уже достаточно долго проявлял терпение, но нельзя же вечно с покорностью встречать отказ. Вспышка гнева вдруг соединилась с растущим вожделением, и король решился разбудить жену.
Но едва он протянул руку, чтобы погладить ее, как Рианнон беспокойно заворочалась во сне и страдальчески заломила брови. Вдруг с ее губ, похожих на розовые лепестки, слетел длинный тяжкий вздох. Она перевернулась на спину, и мучительная сладость ее черт поколебала намерения Мэлгона. Рианнон выглядела поразительно юной и уязвимой. В нем вдруг пробудился инстинкт защитника. Нет, он не хотел принуждать это застенчивое, хрупкое создание, не хотел усиливать ее и без того мучительные страхи. Он дождется следующей ночи, чтобы завершить брачный обряд.
Мэлгон в последний раз взглянул на свою супругу, затем быстро оделся и вышел из комнаты.
Она была в лесу. Сквозь кроны деревьев на нее светило солнце. В душе царило совершенное спокойствие, и все же Рианнон напряженно размышляла, пытаясь припомнить заклинание, которому учил ее Алевенон. Но, путая ее мысли, над головой шумно щебетали птицы. Одна из них пела особенно громко, её голос перекрывал царящий вокруг птичий гомон. Надо бы сорвать ветку и прогнать ее, но она не могла пошевелиться. Крик птицы становился все навязчивее.
– Рианнон.
Она резко приподнялась. Сон сразу улетучился и позабылся. Возле кровати стояла леди Гвеназет.
– Прошу прощения, если напугала вас, но я уж начала волноваться, думаю, когда же вы проснетесь? Вы проспали почти все утро. Пора позавтракать. Я принесла немного хлеба и сыра и еще несколько абрикосов из монастыря в Конви. У них там удивительный сад.
Гвеназет протянула корзинку с едой, и Рианнон едва удержалась, чтобы с жадностью не схватить ее. Последние несколько дней она слишком сильно нервничала и потому не чувствовала голода. Теперь же бренная плоть молила о пище.
– Мне надо идти, – сказала Гвеназет, глядя, как новая хозяйка впилась зубами в краюху хлеба. – Таффи останется, чтобы помочь вам одеться. – Она указала на неприметную рабыню с каштановыми волосами, ожидавшую у двери. – А когда вы будете готовы, встретимся возле очага в большом зале, и я покажу вам крепость.
Рианнон молча кивнула, потому что рот ее был набит снедью. Она смущенно оглянулась на рабыню. До сих пор у нее не было личной прислуги, и она не знала, как вести себя с этой женщиной.
Не говоря ни слова, рабыня, которую звали Таффи, принялась наводить порядок. Она убрала со стола вино и кубки и подняла разбросанные по полу уже увядшие цветы, затем приблизилась к кровати и начала поправлять постель. Рианнон прикрыла наготу одним из одеял и уселась на стул подле маленького резного столика. Наконец, утолив первый голод, она приготовилась насладиться восхитительным золотистым плодом, который Гвеназет назвала абрикосом. Он походил на маленькое яблоко, но оказался гораздо мягче и слаще.
Мысли Рианнон, словно неудержимым потоком, вынесло из тихой заводи снов в окружавшую ее реальность. Внезапно пробудилась и смутная тревога. Мэлгон ушел, не разбудив ее, а это значило, что брачный обряд все еще не завершен. Беспокойство усилилось. По бригантским законам такой супружеский союз оставался недействительным и легко мог быть расторгнут. Вдруг в этот самый момент Мэлгон говорит ее отцу, что ему не нужна такая холодная и безучастная жена?
Она в панике вскочила со стула. Надо немедленно идти к Фердику и молить его предоставить ей еще одну возможность!
– Миледи, с вами все в порядке? – спросила рабыня, с любопытством разглядывая свою новую госпожу.
Рианнон молча кивнула и снова уселась. Подобные опасения слишком наивны. Если б подобный разговор Мэлгона с Фердиком состоялся, ей давно уже стало бы известно о нем – отец, конечно, сразу же принял бы меры. Похоже, несмотря ни на что, Мэлгон не собирался отказываться от супруги.
Рианнон была уверена, что на его решение повлияло любовное колдовство, к которому она прибегла. Ему понравилось то, что она делала, о да, ему очень это понравилось. На губах молодой королевы зародилась улыбка, когда она подумала о чудесном животворном жаре, которым наполнялись ее руки и рот. Эсилт не обманула. Магия любви опьяняла обоих. А испытанное при этом удовольствие почти совсем вычеркнуло из памяти ужас ночи, проведенной в лесу с Алевеноном.
– Миледи? – Рабыня уже закончила уборку и теперь в ожидании стояла перед своей госпожой. – Пожелаете, чтобы я помогла вам причесаться и одеться?
– Причесаться? – пробормотала Рианнон, все еще не очнувшаяся от своих грез. – Да, пожалуй. Помоги-ка мне заплести косы. Сейчас и так слишком жарко.
– Но Мэлгон любит, когда волосы у женщин распущены.
– Откуда ты знаешь? – спросила Рианнон, изрядно удивившись осведомленности рабыни.
– А как же? Я все примечаю. Вот первая жена господина всегда носила такую прическу, – самодовольно молвила Таффи и принялась гребнем разбирать спутавшиеся пряди Рианнон. – Волосы у нее были длинные и густые, как ваши, только кучерявее. Она очень гордилась ими и никогда не заплетала, чтобы все глядели и завидовали. Другие женщины прямо аж обмирали от зависти! Зато Мэлгон просто упивался красотой своей жены.
Рианнон была столь смущена, что не стала перебивать Таффи, и рабыня беспрепятственно продолжала:
– Да и правду сказать, не зря завидовали. Миледи была высокая и стройная, с пышным бюстом и соблазнительной фигурой. Мужчины так и пожирали ее глазами. Впрочем, немудрено. Она же была романской крови и походила на римлянку. Может, тем и очаровала Мэлгона. Видимо, ему вообще нравятся иностранки, – многозначительно добавила рабыня.
При этих словах Рианнон испугалась. И так не было никакой необходимости лишний раз напоминать ей о ее скромненьком бюсте и почти детской фигурке, о ярком своеобразии ее рыжей шевелюры и веснушках на носу. Вдруг ей подумалось: не нарочно ли собеседница выказывает ей свою неприязнь? Но Таффи стояла за спиной Рианнон, занимаясь ее прической, и потому госпожа не могла видеть выражения лица рабыни, не могла догадаться о ее истинных намерениях. Но все равно, как бы то ни было, надо выведать побольше, решила Рианнон.
– А ты и первой жене Мэлгона прислуживала? – спросила хозяйка.
Таффи рассмеялась:
– Да что вы, тогда я еще возрастом не вышла, служила на побегушках в кухне. Да и леди Аврора была слишком красива и горда, чтобы позволить такой, как я, прикоснуться к ней. Она держала при себе саму леди Гвеназет, которая теперь командует здесь всем хозяйством и распорядилась, чтобы я служила вам. Вообще что правда то правда, я быстрее других могу и дырку заштопать, и прическу сделать.
Болтовня рабыни звучала оскорбительно, но справедливости ради приходилось признать, что девушка была довольно проворна. Таффи расчесала и заплела косы своей госпожи так же быстро, как и справилась с уборкой комнаты. Во всяком случае, Рианнон решила не отказываться от ее услуг. Ей большую часть жизни приходилось исполнять каждую прихоть Нараны, и потому теперь она не могла отказаться от удовольствия иметь собственную служанку. Кроме того, готовность рабыни поболтать о леди Авроре показалась ей довольно заманчивой. Королева чувствовала, что можно еще очень многое узнать о своей предшественнице.
– Ты говорила о первой жене Мэлгона. Он очень любил ее, не так ли?
Рианнон внезапно обернулась и заглянула в серые глаза Таффи, смотревшие внимательно и испытующе. Рабыня медлила с ответом, не зная, чего ей ожидать от этого разговора, а молодая королева поняла, что слишком неумело скрывала свои тревоги. К великому ее облегчению, ответ Таффи прозвучал не насмешливо, а очень серьезно и уверенно:
– Да, он любил ее. Даже, я бы сказала, слишком любил. Едва ли королю позволительно жениться по любви.
Направляясь в большой зал на встречу с Гвеназет и обдумывая слова служанки, Рианнон, как ни странно, успокоилась. Мэлгон не мог польститься на ее прелести, да и вообще не хотел этой свадьбы, но он нуждался в бригантской принцессе совсем по другой причине. Армия, которую давала ему эта женитьба, – вот что оправдывало его решение.
– Как хорошо, что вы уже здесь, – сказала Гвеназет, приближаясь к поджидавшей ее Королеве. – Идемте, я многое должна вам показать.
Экскурсия по крепости началась прямо отсюда, из большого зала, из которого женщины перешли в пекарню, а оттуда – в житницу. Потом, осмотрев кладовки, погреба, пивоварню, маслобойню и только что отстроенную печь для обжига посуды, они, наконец, оказались во фруктовом саду. С любопытством приглядываясь к рядам построек и непрерывно суетящимся вокруг слугам, юная королева старалась не слишком зевать по сторонам, чтобы поспеть за стремительным шагом Гвеназет. Все напоминало о том, что она находится не в обычном лагере племенного вождя, а во владениях могущественного короля. Отец рассказывал ей, что Мэлгону Великому платили дань множество близлежащих рыбацких деревень, окрестных крестьянских и пастушьих хозяйств. А после того как он отвоюет земли во всем Гвинедде, его богатство еще более увеличится.
– Не представляю, как вам удается со всем этим управляться, – заметила Рианнон с нотками почтения в голосе. К тому времени они, наконец, прервали свой обход, чтобы вернуться в пиршественный зал и насладиться полуденной трапезой, состоявшей из ячменных лепешек и меда. – Наверное, приходится помнить обо всем сразу, да к тому же здесь так много слуг, которыми надо распоряжаться.
Гвеназет пожала плечами:
– Я начала помогать отцу по хозяйству, едва мне исполнилось восемь зим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53