– Старый Волк оскалился в ухмылке. – Скажи-ка мне, Мэлгон, что тебе приятнее: что Рианнон – твоя родная племянница или что она – дочь Эсилт?
Слова Роддери оказались камнем, брошенным в тихий пруд. Волнение прокатывалось по залу, по мере того как новость передавалась из самых ближних рядов в отдаленные. Лица бледнели и вытягивались. Некоторые, в их числе и Бэйлин, творили крестное знамение, прочие – древний знак против злого духа. Лишь Мэлгон сохранял полное спокойствие. Он положил ладонь на плечо Рианнон, и прикосновение это было твердым и настойчивым.
– Роддери сказал правду, – провозгласил король спокойным, ровным голосом. – Но я решил примириться с происхождением Рианнон. Я намерен в любом случае оставить ее своей женой. И да будет так.
Кинан, южный вождь, которого Рианнон помнила еще по его визиту в Диганви прошлой осенью, заговорил рассудительным тоном:
– При всем моем уважении, Мэлгон, то, что обнародовал Роддери, весьма серьезно. И если Рианнон – дочь Эсилт... – он неодобрительно покачал головой, – то это очень похоже на инцест.
– Но на то есть традиция, – молвил Старый Буйвол, правитель богатого острова Мона. Рианнон смутно припоминала его мужественное лицо и огромную шапку седых волос еще со времени свадебного пира. Он был старинным союзником Мэлгона, человеком, который поддерживал короля с первых дней его правления. – Ведь долго существовал обычай соединять королевскую кровь только с королевской кровью, – заметил Буйвол. – Все мы знаем, что Фердик и Мэлгон были верховными владыками в своих землях, когда заключался этот брак, призванный укрепить политический союз. И поскольку перед нами не отец и дочь, не брат и сестра, то у меня нет возражений по поводу их родства.
– Да и родство их не такое уж близкое, как все думают, – неожиданно проговорил старый вождь, одетый в волчьи шкуры. – Мало кто знает, что Эсилт была лишь кровной сестрой Мэлгону.
– Что? – Удивленное восклицание короля было подхвачено собранием. Все до единого в ожидании уставились на древнего горца. Он улыбнулся беззубым ртом.
– Это было, когда все вы, молодые, еще не умели ходить. Только Буйвол и я... – при этом он указал на седовласого владыку острова Мона, – только мы достаточно стары, чтобы помнить. Дело в том, что королева Рианнон – то есть не эта Рианнон, а ее бабка, – так вот, королева ненавидела своего мужа. Пока он был жив, она не смела перечить ему, однако никогда не хранила супружеской верности. Так что сестра Мэлгона, Эсилт, была зачата с другим человеком, не с Кадваллоном.
– Это только удобная ложь, – хмыкнул Роддери. – Разве можно теперь разобраться, кто с кем спал столько лет назад? Старик Дрин придумал эту сказочку, чтобы спасти Мэлгона от позора.
Дрин рассвирепел, губы его гневно зашевелились.
– Проклятый дурак! Я сражался подле Кадваллона, когда ты еще сосал мамкину сиську! Просто мы не привыкли, как нынешняя молодежь, порочить имя своего короля. Хотя в те времена каждому из приближенных Кадваллона было хорошо известно, что его жена наведывается не только в королевскую постель. – Голос его вдруг смягчился, а глаза устремились в даль времен. – Я узнал о происхождении Эсилт от ее настоящего отца. Этот воин вовсе не хвастал, он с горечью говорил о том, что предал своего владыку. «Все это мой грех, – сокрушался он. – И его плод – капризная, высокомерная, гадкая девчонка». Понимаете, он видел наказание в том, что от него родилась девочка, тогда как от Кадваллона у той же самой женщины было пятеро могучих сыновей.
Люди несколько мгновений молчали. Потом по обыкновению холодным, рассудительным тоном снова заговорил Кинан:
– Хотел бы я верить в эту историю. Однако, учитывая, насколько похожи друг на друга Мэлгон и Эсилт, трудно согласиться, что они дети разных отцов.
Дрин пожал плечами:
– Просто оба похожи на мать. На самом деле из всех детей Рианнон лишь Маелгрит – законный сын короля. Но что же тут странного? Ведь Кадваллон был таким уродливым сукиным сыном, тогда как его королева... – Дрин, повернувшись к Рианнон, обнажил свои беззубые десны. – Она была почти так же хороша, как ее внучка.
На некоторое время в зале вновь воцарилась тишина. Всем вдруг показалось, что старик слишком уж разошелся и, забыв об уважении прежнего поколения к своему владыке, выложил за раз чересчур много нового даже для молодых ушей. Одно разоблачение влекло за собой другое, и этому, казалось, не будет конца.
– Ну, довольно, – нетерпеливо прервал молчание Гарет. – Король и его супруга – не лошади, чтобы мы тут судили об их родословных, будто собираемся их спаривать.
– Допустим, но я, например, совершенно не удовлетворен! – разбушевался Роддери. – Общий был у них отец или нет, но факт остается фактом: Эсилт – ведьма и предательница, а Рианнон – ее дочь. Откуда мы знаем, что демон через Эсилт не вселится в наследников Мэлгона?
По залу вновь прокатился ропот. Рианнон сникла. Она знала, что ее мать здесь не любили, но не представляла себе, до каких пор простирается всеобщая ненависть.
Король устало вздохнул.
– Узнав эту правду, я долго мучился ею. Если Рианнон принесет мне ребенка, то сумеем ли мы преодолеть проклятие, богопротивную жажду власти, которая разорвала мою семью и едва не уничтожила Гвинедд? – Он снова вздохнул, и при виде горечи, отразившейся на его гордом лице, Рианнон захотелось разрыдаться. – Теперь я думаю, что проклятие не передается по наследству, а приобретается дурным человеком за его собственные грехи, – продолжал Мэлгон. – Эсилт была злой женщиной, это так, но и она не родилась такой. Моя мать научила ее строить козни и интриги, еще когда сестра была маленькой девочкой.
Мэлгон посмотрел в глаза Рианнон, и она почувствовала решимость мужа. Король обвел взглядом собрание, по очереди останавливаясь на каждом лице.
– Итак, я говорю, – продолжал он, – что если один из моих сыновей, родившийся от Рианнон, унаследует хоть каплю злобы Эсилт, то я лично позабочусь о том, чтобы ему не досталась доля в наследстве.
Сердце сжалось в груди королевы. Ради нее Мэлгон готов изменить обычаи престолонаследия. Для такого человека, как он, чья душа неотделима от королевства, это было невероятным проявлением любви. Все же, хотя она отчетливо понимала, какую жертву он нынче принес, мысль о данной клятве взволновала Рианнон. Ведь его сын будет и ее сыном, а она не была уверена, что готова так легко распоряжаться будущим еще не родившегося ребенка.
Слова Мэлгона были восприняты молчаливыми кивками и негромкими возгласами одобрения. Лишь Роддери не унимался. Челюсти его свело от ярости; он прохрипел:
– Ну вот, опять вы купились на красивые слова Мэлгона, умиляетесь его показной преданности Гвинедду. Но все вы глупцы. Мэлгон – никудышный король, его поступками управляют не разум и честный меч, а похотливый член и переменчивое сердце. Я не стану подтверждать свою верность ему!
Все поглядели вслед уходящему в сопровождении трех молодых людей Роддери. Рианнон догадалась, что это были его сыновья.
Буйвол заговорил:
– Что ж, в этом нет ничего удивительного. Роддери всегда был склочником. Я еще удивляюсь, что он так долго хранил клятву верности.
– Да, ты прав, – подтвердил Кинан. – Он никогда не признает королем никого, кроме самого себя.
– А остальные?.. – спросил Мэлгон. – Все удовлетворены? Все будут поддерживать наш союз?
– Да. Да. Да. И я тоже, – пронеслось по залу; все вожди закивали головами, подтверждая свою верность королю, Рианнон наконец-то свободно вздохнула. Она не разрушила кимрский союз. Теперь Гвинедд в безопасности.
Дрин поправил волчью шкуру на своих плечах и снова улыбнулся королеве:
– Пора бы нам удалиться, чтобы до начала пира супруги могли помириться как следует.
Но Мэлгон поднял руку, остановив старика.
– Останься, Дрин. Прошу тебя. Есть вопросы, на которые можешь ответить ты один. Ты... и еще Бэйлин. – Король взглядом подозвал к себе друга. – Я хочу с вами обоими поговорить наедине.
Некоторые из собравшихся удивились, только не Рианнон. Слишком много секретов было раскрыто за один день. И Мэлгон желал знать, кто же выдал Роддери тайну о родителях королевы, а заодно и уточнить подробности поведения собственной матушки.
Глаза супругов встретились. Рианнон прильнула к мужу и положила голову ему на грудь. Ей казалось, что совсем не стоит немедленно выяснять все оставшиеся недоразумения. Надо как-то удержать короля, хотя, похоже, это уже невозможно. Правда рвалась наружу, и никто не мог преградить ей дорогу.
– Я буду ждать тебя, – прошептала Рианнон. Король кивнул в ответ, и глаза его засияли любовью. Она удалилась.
– Бэйлин клянется, что никому не рассказывал о тебе и Эсилт, – усталым голосом проговорил Мэлгон. – И я ему верю. – Рианнон кивнула. Она и сама не понимала, как он мог предать короля. Друзья так давно были вместе, а Бэйлин совсем не похож на интригана или плута. – Но тогда как же Роддери пронюхал обо всем? Уж верно, не догадался.
Королева провела ладонью по лбу мужа, чтобы разгладить следы тревоги и забот. Они сидели на кровати в своей опочивальне, куда сбежали с общего пира, как только представилась первая возможность. После их ночного уединения на скалистом берегу празднество в огромном, наполненном людьми зале казалось неестественным. Самое удивительное, что в Диганви пришла Арианрод. Крепко обняв королеву, она поддразнила Мэлгона, напомнив ему о данном Богине обещании.
Приятно было поболтать со знакомыми, у которых вопросы так и сыпались с уст. Королева уже тысячу раз пересказала женщинам историю своего спасения рыбаком Кейнвеном. Выслушал этот рассказ и улыбчивый Элвин. Наутро он собирался уезжать за женой и детишками. Похоже, что, несмотря на все случившееся, Гвеназет очень соскучилась по своим хлопотам в Диганви. Рианнон безмерно обрадовалась тому, что вскоре эта женщина снова займет свое место возле нее. Ведь отчасти благополучные отношения с Мэлгоном зависят от того, насколько она сама будет избавлена от хозяйственных забот. А с Гвеназет подле себя она сможет вволю вышивать и лепить свои горшки, разумеется, тогда, когда будет свободна от супружеских обязанностей.
Рианнон провела рукой по широкой груди Мэлгона. Несмотря на это ласковое прикосновение, тревога не оставила его чело.
– Роддери задавал мне странные вопросы, когда мы встречались с ним зимой, – сказал король. – Наверное, он уже тогда все знал. Но откуда же? Возможно ль вообще без малейшего намека придумать столь же сложный лабиринт, какой построила сама судьба? – Мэлгон вглядывался в лицо Рианнон. – Ты действительно чем-то напоминаешь мою мать. Наверное, все дело в маленьком росте и тонких чертах. Но ваше сходство не бросается в глаза. Во всяком случае, тому, кто видел ее всего лишь один-два раза в жизни.
– Но если тебя это так беспокоит, то почему бы просто не спросить у самого Роддери, откуда ему все известно?
Мэлгон брезгливо поморщился.
– Что ты, он ведь просто поиздевается надо мной и откажется отвечать. – Король погладил жену по щеке. – Ты разве не понимаешь, cariad? Если Роддери узнал о нас такие вещи, значит, в Диганви есть шпион.
– Кто-то из слуг?
– Может, Таффи? Ты ей доверяешь?
– Только не она. Таффи, конечно, нагловата, но слишком ответственно играет роль служительницы моего тела, чтобы пойти на измену. Разве ты сам не видел, как она радовалась моему возвращению? Раньше она постоянно говорила мне такие дерзости... Я и подумать не могла, что она заплачет от радости, снова увидев меня в живых.
– Ты слишком скромничаешь, Риан. Ведь не только Рин и Таффи вопили от восторга. Клянусь тебе, едва ли нашлась хоть одна женщина во всей крепости, чьи глаза не заволокло бы слезами.
– Просто все они завидовали, видя выражение твоего лица, любимый мой. – Рианнон улеглась поверх распростершегося на постели Мэлгона. – Не каждый муж осмелится отречься от церкви и от доброй половины своих союзников, чтобы принять обратно непокорную жену.
Мэлгон заулыбался совсем по-детски; морщинки исчезли с его лба.
– Да какое мне дело, что они все думают? Пускай считают, если хотят, что мною руководят похоть и сердце. А какой мужчина станет отрицать это в отношении себя, если только не соврет?
– Да-а? Но ты уверен, что все эти разговоры о моей власти над тобою не просто дешевая лесть? – промурлыкала Рианнон и провела ладонями по груди и животу своего возлюбленного. – Хотела бы я убедиться в том, что это правда. Сегодня же ночью. И в каждую последующую ночь.
– М-м-м, – промычал Мэлгон, уткнувшись в ее волосы. – Ну тогда попробуй, cariad. И я клянусь, что буду каждый раз выходить побежденным.
Вскоре они лежали рядом, обнаженные и умиротворенные. Мэлгон погладил Рианнон по животу.
– Ну, если я еще не сумел посадить семечко, то это не от недостатка усердия.
– Интересно, Мэлгон. После того выкидыша ты говорил, что тебе все равно, рожу ли я когда-нибудь. Что же изменило ход твоих мыслей?
Король пожал плечами:
– Наверное, я поверил, что Богиня не отнимет Тебя во время родов. Понимаешь, когда Рин был младенцем, я не знал о нем. А мне необходимо постичь радость отцовства с самого начала. Сам я с трудом представляю себе, что это такое, – задумчиво добавил он. – Иметь родителей, которые любят друг друга и своих детей...
– Так тебя огорчило известие о неверности твоей матери?
– С моей стороны было глупо печалиться по такому поводу. Ведь я все знал, будучи еще моложе Рина.
Рианнон нежно коснулась шершавой щеки мужа. Она была уверена, что разоблачение больно ранило Мэлгона.
Глава 31
Рианнон подставила лицо теплому солнцу, пробивающемуся сквозь молодую зелень берез. Красота весеннего леса, конечно, изгонит ту неотвязную тревогу, которая засела в душе. Но вопреки ожиданиям беспокойство не оставляло ее. Королева вздохнула и продолжила свой путь по лесной тропинке.
Ее беспокоили слова Мэлгона, считавшего, что в Диганви появился шпион. Тот самый, что рассказал изменнику Роддери о ее родстве с Эсилт. Если бы не эти сомнения мужа, то сама Рианнон не ощущала бы никакого враждебного присутствия в их окружении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53