Слышите? — вдруг прошептал Гарет.
Воины прислушались. До них донесся какой-то странный приглушенный звук.
— Да это же Пэти! — обрадовался Гарет. — Она старается мне ответить.
— Похоже на ржание лошади, — сказал Бэйлин. — Но где она? А ну-ка, Гарет, посвисти еще.
На этот раз ржание лошади стало более отчетливым.
— По-моему, она где-то недалеко от реки, — предположил Гарет.
— Да, судя по всему, Авроре недалеко удалось убежать, — вздохнул Рис.
— Она могла оставить лошадь в лесу, а сама пошла пешком.
— Гарет, посвисти еще! — решительно приказал Мэлгвин.
Определив направление, откуда доносилось ржание, воины все вместе тронулись в путь. Выяснилось, что они возвращаются к реке. Земля становилась влажной и скользкой. От сырости воины продрогли еще больше.
Вдруг Гарет крикнул:
— Вижу! Вижу Пэти… Но где же Аврора?
В утреннем сумраке Пэти маячила между деревьев. Оставаясь на месте, она лишь повернула голову к приближавшимся воинам. Элвин первым выехал на маленькую поляну.
— Аврора здесь… Она ранена! — тревожно закричал он.
Услышав эти слова, Мэлгвин соскочил с жеребца и кинулся на поляну. Элвин уже приподнял Аврору, и теперь Мэлгвин с ужасом смотрел на смертельно бледную жену. Выражение ее лица было безмятежным. Она казалась еще красивее, чем обычно…
Элвин лихорадочно стал нащупывать пульс королевы. Но Мэлгвин неожиданно его остановил. Ему вдруг представилось, что перед ним не жена, а загадочная лесная богиня, которая мирно спит вот уже много веков, и будить ее — грех…
Аврора застонала. Чары, околдовавшие Мэлгвина, мгновенно исчезли. Вздрогнув, он осознал, что это не сон, а реальность.
— Она ранена! — вскрикнул он.
— Хорошо еще, что жива, — с облегчением прошептал Элвин.
Мэлгвин дотронулся до щеки Авроры. Она казалась ледяной. Аврора снова застонала.
— Надо поскорее отвезти ее в крепость, — озабоченно произнес Элвин.
— Но сначала ее надо согреть, — рассудительно промолвил Рис, склонившись над королевой. — Может быть, она и ранена, но сейчас главная опасность в том, что она сильно замерзла.
Обступившие Аврору воины одобрительно закивали. Рис славился своими лекарскими познаниями и на поле битвы в умении лечить раны уступал только Тороку.
— Я прихватил с собой одеяло, — сказал Бэйлин. — Надеюсь, оно не очень промокло.
— Элвин, помоги снять с Авроры мокрую одежду, а вы, — обратился Рис к другим воинам, — побыстрее смастерите носилки.
Мэлгвин, склонившись над Авророй, задумчиво смотрел на нее. Никаких распоряжений от него никто и не ожидал, поэтому воины безропотно подчинились приказу Риса.
Колебался только Элвин.
— Я не могу… не могу раздевать ее, — испуганно пробормотал он.
— Ты должен! — раздраженно крикнул Рис. — Ее одежда насквозь промокла, и она может умереть, если мы не согреем ее.
Рис расстегнул кожаный ремень, поддерживавший надетые на Аврору огромные брюки, Элвин стаскивал с королевы тунику. На помощь Мэлгвина надежды не было. Он оцепенело смотрел в закрытые глаза Авроры и что-то нежно шептал ей.
Кое-как мужчины сняли верхнюю одежду королевы. Она не шевелилась. Рис начал стягивать ее льняную сорочку.
— Нет, — вскрикнул Элвин. — Мы не имеем права смотреть на обнаженную королеву!
— Тогда будешь смотреть на королеву мертвую! — холодно заметил Рис. — Говорю тебе, она сильно замерзла и ее надо побыстрее согреть. Дай-ка мне твою накидку.
— Накидку?
— Да, дурак ты этакий! Их понадобится несколько. Лучше мы все простудимся, чем дадим королеве умереть. Понял?
Элвин кивнул.
— Сможешь развести костер?
— Огниво у меня с собой, но лес вокруг мокрый. Загорится ли валежник?
— Действуй! Можешь разжечь костер своим бельем. Срочно нужен огонь, чтобы согреть ее. Мэлгвин, — мягко сказал Рис, повернувшись к королю. — Нельзя ли мне попросить твою накидку.
Мэлгвин кивнул головой. Все это больше походило на сон. И перед ним наверняка лежала не Аврора, а крепко спящая лесная нимфа. Аврора же, скорей всего, давно уже в спальных покоях в крепостной башне.
Появились другие воины. Они несли молодые деревца для носилок.
— Как она? — спросил Бэйлин.
— Дышит, — отвечал Рис, — но очень неровно. Боюсь, она сильно ударилась головой, когда упала с лошади… Похоже, у нее на голове шишка. Слышите, как она стонет, когда я дотрагиваюсь до этого места.
— Наверное, поэтому она и не очнулась до сих пор.
Рис согласился.
— В дороге ее может растрясти, и это опасно. Но у нас нет выбора… Как у тебя там с костром, Элвин?
— Разжег. Но мне нужны еще сухие ветки.
— Мэлгвин, — мягким голосом, как к ребенку, обратился к королю Рис. — Помоги мне перенести Аврору к костру. Возьми ее за талию — вот так… Согревай ее своими руками.
Бэйлин вернулся из чащи с сухим валежником. Он бросил его в костер и, отозвав Элвина в сторону, спросил:
— Что сказал Рис? Будет ли она жить?
Элвин грустно покачал головой.
— Он и сам не знает… Его сильно тревожат ушибы Авроры.
Бэйлин вздохнул.
— Как же это произошло? Понесла лошадь? Или Аврора сама упала от изнеможения?
— Во всем виноват я, — дрожащим голосом проговорил Элвин. — Это я способствовал ее побегу. И вот что из этого получилось…
— Не вини себя, Элвин. Ты хотел ей помочь.
— А кого же мне еще винить? …Мэлгвина? — с горечью в голосе спросил Элвин. — За то, что он довел Аврору до такого состояния?
— Тихо. Никому не позволено так говорить. Если она умрет, надо будет забыть об этом… Важно, что сейчас Аврора небезразлична королю. И наше дело, если Аврора останется жива, помочь Мэлгвину наладить с ней отношения.
— Готовы ли носилки? — спросил Рис.
— Почти готовы. Ты думаешь, можно увозить ее отсюда?
— Скоро будет можно. Она постепенно согревается, на лице у нее уже появился румянец.
Воины посмотрели на Аврору, а потом на короля, который сидел у огня, сжимая в своих огромных руках жену.
— Как себя чувствует Мэлгвин? — тихо спросил Бэйлин у Риса.
— Клянусь всемогущим Юпитером, — покачал головой Рис, — я никогда еще не видел его в таком состоянии Если Аврора умрет… — Рис не закончил фразы.
— Почему это она должна умереть? — вдруг резко спросил Бэйлин. — Падение с лошади и лесная сырость — не такая уж большая опасность для нее. Не забывай, в конце концов, что она в одиночку спустилась по крепостной стене. — Огромный Бэйлин вздрогнул. — Не знаю, смог бы я сам совершить такое…
— Да, она молода. А холод должен был благотворно подействовать на рану. Наше счастье, что мы так, быстро отыскали ее. Наше счастье, что Мэлгвин вспомнил о чудодейственном свисте Гарета.
— Да, это наше счастье. Пока все идет нормально.
27
Гвенасет озабоченно поглядела на короля. С того самого момента, как Аврору привезли в крепость, Мэлгвин не спал. Он неподвижно сидел в кресле у кровати, сжав руку жены, и печально смотрел на ее бледное осунувшееся лицо. Сам Мэлгвин выглядел ужасно. Гвенасет решила, что настало время последовать совету Торока и дать королю вина с успокаивающим составом.
— Мой господин, выпейте вот это, — попросила Гвенасет, протягивая Мэлгвину чашу с вином.
Он даже не повернулся, продолжая неотрывно смотреть на Аврору. Тогда Гвенасет вложила чашу в свободную руку короля.
— Выпейте, мой господин. Торок сказал, что это необходимо. Он настаивал на этом.
Мэлгвин вздохнул и, не спуская глаз с Авроры, выпил вино. Гвенасет взяла пустую чашу и, отойдя в сторону, тихо заплакала. Мэлгвин выглядел еще хуже, чем Аврора. Лицо королевы было безмятежно-спокойным, Мэлгвин же стал похож на человека, которого подвергли самым жестоким пыткам.
Гвенасет села на стул в углу комнаты. После того как воины разыскали Аврору, она сумела все-таки немного поспать и не чувствовала особой усталости. Ее только терзали угрызения совести. Если бы они с Элвином знали об истинном решении короля! Если бы они подождали хотя бы до утра! Впрочем, что толку теперь терзать себя? Ведь она же сама сказала и Элвину, и Мэлгвину, что ворошить прошлое — дело пустое. Надо думать о будущем.
Гвенасет снова взглянула на короля. Успокаивающий состав постепенно делал свое дело. Глаза Мэлгвина полуприкрылись, вид у него стал сонный. Надо будет кого-нибудь позвать — сама она не сможет уложить Мэлгвина должным образом, если он заснет в кресле.
Гвенасет вышла из спальных покоев и спустилась по лестнице. Внизу стоял Бэйлин.
— Ну, как она? — озабоченно спросил он. Гвенасет покачала головой.
— Еще не очнулась, но по крайней мере спокойно спит. Сейчас меня больше волнует Мэлгвин. Я дала ему вина с успокоительным. Не могли бы вы мне помочь уложить его?
Бэйлин кивнул, но задал еще один вопрос:
— Вы думаете, это плохой знак, что Аврора до сих пор не очнулась?
Гвенасет горько вздохнула.
— Мои лекарские познания — ничто по сравнению с искусством Торока. Но мне кажется, раз она дышит, значит, есть надежда… Пойдемте, вы поможете мне соорудить на полу хоть какое-то подобие постели для Мэлгвина.
Захватив из комнаты короля в казармах одеяла и овечьи шкуры, они расстелили их на полу в спальных покоях. Потом Бэйлин уложил Мэлгвина. Выходя из комнаты, старший офицер позвал за собой Гвенасет.
— Есть еще одна вещь, о которой вам следует знать, — с тревогой произнес он. — Сразу после того, как мы привезли Аврору в Каэр Эрири, в крепость прибыл гонец от Кунедды. Похоже, у него там снова нелады с пиктами, и он просит помощи Мэлгвина и его войска.
— А Мэлгвин об этом знает?
— Да, — мрачно кивнул Бэйлин. — Но он сказал гонцу, что не тронется из Каэр Эрири до тех пор, пока не поправится Аврора.
— Вы думаете, у Кунедды действительно нелады с пиктами или… или это ловушка?
— Ловушка?
— Я думала, вы обо всем знаете, — разочарованно сказала Гвенасет. — Одна из причин, почему Мэлгвин поссорился с Авророй и заточил ее в башне, заключалась в следующем: Авроре стало известно, что Кунедда послал в деревню, которая расположена недалеко от нашей крепости, шпиона, и он вел переговоры с кем-то из Каэр Эрири. Их цель состояла в том, чтобы заманить Мэлгвина в западню.
— Переговоры с кем-то из Каэр Эрири? — тревожно переспросил Бэйлин. — Уж не имеете ли вы в виду Эсилт?
Гвенасет кивнула.
— Мэлгвин, конечно, не поверил Авроре. Но ведь он тоже может ошибаться. По-моему, стоит над всем эти поразмыслить.
— Наверное, стоит, — медленно произнес Бэйлин. — Но окончательное решение принимать не мне. Мэлгвин должен вернуться в строй как можно скорее.
— Я молю христианского Бога… и всех других богов, чтобы это случилось как можно раньше, — тихо проговорила Гвенасет. — Пока это все, что мы в состоянии сделать.
Бэйлин поклонился Гвенасет и ушел, а она снова поднялась в спальные покои. В комнате было тихо и сумрачно. Подув на тлеющие в очаге угли, Гвенасет подошла к окну. День выдался дождливым, из окна веяло холодом. Лето заканчивалось. Гвенасет продрогла и, сев на стул у очага, задремала.
Истошный крик разбудил ее. Она чуть не упала со стула, не понимая, где находится. Наконец придя в себя, она поспешила к кровати. Аврора беспокойно металась. Что-то ее тревожило, и она громко кричала:
— Помоги, помоги мне, Маркус!
Гвенасет положила ладонь на горячий лоб Авроры и постаралась успокоить ее ласковыми словами. Аврора ничего не слышала. В лихорадочном бреду она продолжала кричать:
— Маркус, помоги мне, Маркус!
Гвенасет испугалась, что проснется Мэлсвин. Ей не хотелось, чтобы он услышал чужое мужское имя. Она нежно закрыла рукой рот Авроры. Но было поздно. Мэлгвин глубоко вздохнул и, потирая глаза, сел на полу Потом, пошатываясь, встал, и, подойдя к кровати, сжал руку жены.
— Помоги мне, Маркус, помоги!
Мэлгвин напрягся. Руки Авроры он не выпустил, но перестал шептать ей ласковые слова.
Крики королевы становились все тише, и наконец, откинувшись на подушки, она затихла. Гвенасет с облегчением вздохнула…
— Кто он? — вдруг сипло спросил Мэлгвин.
Гвенасет услышала в его голосе жестокую боль, и сердце ее сжалось. Мэлгвин страдал оттого, что в лихорадочном бреду Аврора звала на помощь другого мужчину. Что могла Гвенасет ответить королю? Если Аврора не умрет и если существует хоть какая-то надежда на продолжение их супружеской жизни, король и королева, наверное, должны быть предельно честны друг перед другом. Поколебавшись, Гвенасет решила сказать правду.
— Я не совсем уверена, — медленно начала она, — но, думаю, Маркус — мужчина из Вирокониума, в которого она была влюблена.
Гвенасет услышала тяжелый вздох Мэлгвина.
— Однако вы не должны использовать то, что я вам сказала, против Авроры, — настойчиво добавила Гвенасет. — Она говорила мне, что никогда не смогла бы выйти за него замуж… Они были просто друзьями… с самого детства.
— И все же… сейчас, когда ее душа может в любой момент распрощаться с телом, она зовет на помощь его… а не меня.
— Однако не забывайте, — прошептала Гвенасет, — минувшей ночью, когда Аврора бежала из этой комнаты, она была до смерти напугана вами.
— Как я могу забыть это! — воскликнул Мэлгвин. В его голосе слышалась невыносимая боль, и Гвенасет поспешила успокоить короля. Ласково дотронувшись до руки Мэлгвина, она сказала:
— Не печальтесь, она скоро очнется, и тогда услышит от вас все, что вам так хочется ей сказать.
— Ты уверена… ты уверена, что она очнется, а не умрет во сне, так и не узнав, что я люблю ее?
Гвенасет заставила себя ответить спокойным будничным голосом.
— Конечно же, очнется. То, что она кричит, означает только одно: дело идет на поправку, разве не так? И очень скоро… наверное, совсем скоро вы сможете поговорить с ней.
У Гвенасет не было уверенности в том, что Мэлгвин ей поверил. Медленно она пошла к низкому столику у кровати, чтобы зажечь свечу. Гвенасет знала, что ни она сама, ни Мэлгвин не смогут заснуть.
Снова эта ужасная боль! От нее никуда не спрячешься! Надо забыться. Но как? Ужасная боль преследует ее. А откуда льется этот дрожащий свет? Он режет глаза…
Мучительно застонав, Аврора очнулась. Из окна в комнату проникал серый свет вместе со свежим ветерком. Даже лежа под несколькими одеялами, Аврора чувствовала холод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43