Так много Ганн говорит только с Жаком.
Элайна окунула полотенце в воду, выжала его и приложила к щеке мужа, а затем выпрямилась, решив предпринять попытку договориться с тюремщицей, пока не появился Дюбонне.
— Миссис Гарт, вы должны понять: если мой муж нашел дорогу сюда, значит, скоро к нам придут на помощь…
Женщина, казалось, уже готова была рассмеяться, и только мрачность окружающей обстановки удержала ее от этого.
— Если сюда кто-нибудь сунется, милочка, с ними будет то же, что и с твоим мужем. Впрочем, не важно. Думаю, с ними уже разбираются.
— И вы всерьез уверены, что сможете держать нас здесь вечно? — недоверчиво спросила Элайна. — Рассудите здраво, миссис Гарт…
— «Миссис Гарт», «миссис Гарт»! — передразнила ее бывшая экономка. — Как я ненавижу эту фамилию! Пришла пора вам называть меня как подобает — миссис Латимер.
На лице Элайны мелькнуло изумление, но она быстро справилась с собой.
— Вот как? Так, может, вас еще и зовут Робертой?
Глаза женщины вспыхнули.
— Не думала, что ты так глупа, — с презрением проговорила она. — Я не жена Коула Латимера, а его мачеха, Тамара Латимер, вторая жена Фредерика Латимера.
Ну конечно! Теперь Элайне стала ясна вся картина. Кто еще мог знать тайны этого дома лучше, чем та, для которой он был построен? Никто из мужчин семейства Латимер и не подозревал о потайном ходе в комнате Роберты, а точнее, в спальне, когда-то принадлежавшей Тамаре.
Теперь, когда разоблачение состоялось, опасения Элайны только усилились, но она не стала высказывать их вслух.
— Значит, это вы устраивали подозрительный шум по соседству с моей комнатой, пытаясь довести меня до помешательства? — Она пренебрежительно усмехнулась. — Надеюсь, теперь вам ясно — Элайну Макгарен не так-то легко запугать! Неужели вы и вправду думали выжить меня отсюда или разлучить нас с Коулом, заставив всех поверить, будто он сжег мое платье? Напрасная затея, миссис Гарт, — заключила она, намеренно назвав мачеху Коула прежним именем. — Вам не удалось запугать не только меня, но даже Минди. Вы ничтожество, такое же, как и ваш приятель Жак!
— Да ты и вправду глупа! — В голосе бывшей хозяйки дома зазвучало раздражение. — Тебе следовало бежать отсюда, пока была возможность, а еще лучше — вовсе не появляться здесь. В моих руках Коул давным-давно впал бы в тоску и спился, а я уж постаралась бы помочь ему в этом. Потом, случись какое-нибудь несчастье, уже никто не усомнился бы в том, что этот опустившийся человек погиб по своей вине, и тогда я вновь стала бы полновластной хозяйкой дома, который принадлежит мне по праву. И тут являешься ты. Когда, завладев мыслями Коула, ты заставила его вновь взяться за работу и уговорила превратить мой особняк в лечебницу для оборванцев, я была просто вне себя! — Глаза Тамары вспыхнули ненавистью. — Неужели ты думаешь, что я позволила бы кому-то хоть пальцем прикоснуться к стенам этого дома? — Последняя фраза прозвучала как пронзительный вопль.
— Вам следует бояться совсем другого, — отозвалась Элайна почти ласково. — Скоро ваше логово обнаружат и вам придется спасаться бегством. Полагаю, ваша шайка грабила корабли с тех самых пор, как вы нанялись сюда на работу. — Она многозначительно кивнула в сторону бочонков и ящиков. — Должна признать, из этой пещеры получился удобный склад. Но скажите, как вам это удалось? Должно быть, вы подводили корабли к входу и разгружали их по ночам, чтобы никто вас не увидел? А что стало с самими кораблями? Вы сжигали их или топили?
Тамара самодовольно усмехнулась:
— И то и другое, причем вместе со всем экипажем. При этих словах Элайне представилась груда обгоревших тел, истерзанных прежде ударами ножей и ружейных прикладов. Она вспомнила другой случай — с пароходом в Новом Орлеане и ранеными узниками-конфедератами. В тот раз тоже никто не спасся, а в резне обвинили Элайну Макгарен. За время своего пребывания в этом доме Роберта завладела деньгами, похищенными с парохода, — теми самыми, которые затем нашли в Брайер-Хилле, — несомненно, сюда они попали благодаря убийце садовника или одному из воров.
Элайна стала пристально вглядываться в лицо собеседницы. Ее тюремщица была невысокой, даже миниатюрной, в темноте эту женщину легко было спутать с молодой девушкой, а рыжий парик довершил бы впечатление. Неужели она и есть та самая воровка и убийца, которая выдавала себя за Элайну Макгарен? И что, если это она убила садовника?
— Вы действительно очень умны, Тамара, — произнесла Элайна, решив лестью выманить нужное ей признание. — Видимо, вам, как и мне, пришлось сменить немало разных обличий, чтобы выжить и добиться своего. У нас немало общего, мы много пережили, однако не сдались. А вот Роберта была совсем другой — ей всегда доставалось то, что принадлежало нам. Она обладала хитрой и коварной натурой: Коул был уже в моих руках, когда она отняла его у меня. Позднее обнаружилось, что у Роберты откуда-то появились деньги, но, похоже, она ограбила не Коула, а вас…
— Стерва! — прошипела Тамара. — Она раскрыла тайну зеркальной двери и пробралась сюда, когда здесь никого не было! Эти деньги мне пришлось везти из Нового Орлеана, а эта мерзавка сумела отпереть сундук и украсть их! Она обобрала нас! А потом ей удалось убить садовника, который увидел, как она пыталась спрятать добычу! — Не обратив никакого внимания на испуганный возглас Элайны, Тамара гневно продолжала: — Впрочем, этот тип тоже любил совать нос куда не следует, и он дорого поплатился за это. Роберта лестью обвела его вокруг пальца, а когда он потребовал поделиться награбленным, даже согласилась лечь с ним в постель, лишь бы усыпить его бдительность! Мерзавка! Она затащила его в мою постель — ту самую постель, которую я купила для себя. Я всю ночь стояла за зеркальной дверью и слушала, как они занимались любовью, а потом обсуждали, каким способом лучше поделить мои деньги. Вот тогда-то Роберта и уговорила садовника вырыть яму в розарии, уверяя, что там будет надежнее всего спрятать награбленное! — Тамара запрокинула голову и громко расхохоталась. — Этот олух даже не понял, что роет могилу самому себе! Я и потом наблюдала за ними и все видела. Сверток с деньгами лежал рядом, а садовник рассовывал купюры по карманам — якобы как плату за работу. В это время Роберта подкралась к нему сзади и размозжила ему череп лопатой. Он сам рухнул в яму, избавив эту ленивую тварь от необходимости сталкивать его вниз, она только забросала яму землей и воткнула сверху куст роз. Потом маленькая дрянь с моими деньгами отправилась к старому дому и спрятала их, сунув в нишу в дымоходе. Должно быть, еще никогда в жизни ей не приходилось так трудиться. Едва она покинула дом, я забрала деньги, но она все-таки захватила с собой почти двадцать тысяч. А через несколько недель Роберта узнала, что беременна, и стала умолять меня, преданную экономку, чтобы я подсказала, кто может помочь ей избавиться от ребенка. Я назвала имя шарлатана, к которому не решился бы обратиться ни один здравомыслящий человек в городе. Как я и предполагала, Роберта вскоре умерла. Туда ей и дорога. — Элайна медленно окунула полотенце в ведро с водой и снова приложила компресс к щеке мужа, затем подняла глаза.
— Что же теперь будет с нами?
На лице Тамары появилась зловещая улыбка.
— Ты, дорогая моя Элайна, станешь нянькой и кормилицей собственного ребенка, а я, объявив себя бабушкой, вновь стану хозяйкой в этом доме. И уж можешь мне поверить, больше здесь никогда не будет ни больниц, ни любовных гнездышек!
— А как же мой муж? Все-таки это его дом.
— Его? — Тамара истерически захохотала. — Этот дом мой, я сама обставила его! Он принадлежит мне — весь, до последнего кирпича. Больше Коул Латимер не сможет мне помешать — он погибнет при загадочных обстоятельствах, и я позабочусь о том, чтобы наследство перешло к ближайшей родственнице — его ребенку, а сама стану опекуншей.
Элайну охватила дрожь. Она опустила глаза и постаралась овладеть собой.
— А эта пещера — видимо, она каждый раз помогала вам осуществлять ваши планы?
— Разумеется! — Тамара обвела взглядом мрачные стены. — Мой муж был слишком занят со своими пациентами, чтобы наблюдать за строительством. Здесь, в этой глуши, я вовсе не собиралась погибнуть от рук кровожадных дикарей, потому и велела проделать потайной ход из своей спальни в пещеру. Фредерик охотно давал мне деньги, не спрашивая, как я их потрачу, но когда я сбежала, он лишил меня наследства, и мне пришлось на время расстаться с моим домом. Само собой, теперь этот особняк формально будет принадлежать ребенку, но твоя дочь станет лишь пешкой в моей игре. Дом был и останется моим. Так что не заблуждайся, дорогая: для меня ты не представляешь никакого интереса. Если тебе взбредет в голову отказаться от моих условий, я легко найду кого-нибудь другого.
— Вижу, вы все предусмотрели! — Голос Элайны звучал почти спокойно, хотя ее сердце отчаянно колотилось, а на лбу проступил холодный пот. Больше всего несчастную женщину пугала участь, уготованная ее мужу. — Одного я не могу понять — почему вы не остались здесь? В таком случае вам не пришлось бы идти на убийство, чтобы заполучить дом…
Тамара взглянула на свои белые манжеты, сорвала их с рукавов и швырнула на пол, словно не желая больше вспоминать о том, что еще совсем недавно была служанкой.
— Фредерик Латимер видел во мне только мать своего ребенка, а я мечтала о большем: о славе, о богатстве! Конечно, муж был богат, но он терпеть не мог принимать гостей и не понимал, как приятно сорить деньгами! — Она надменно усмехнулась. — Однажды я встретила обаятельного красавца мужчину, задиру, игрока, и влюбилась в него. О, видела бы ты нас тогда! Благодаря нам эта вонючая река ожила — от самого истока до устья! Но нам помешал ребенок — нет, не этого человека, а Фредерика Латимера! Видишь ли, когда я сбежала отсюда, я была беременна. Но я заставила Гарри поверить, что это его ребенок, и то же самое говорила самому малышу. Мы с Гарри были заодно. Я подавала ему знак, когда мне в игорном зале удавалось подсмотреть карты его партнеров. Конечно, он обошелся бы и без моей помощи — он мог вытащить из колоды любую карту, однако этот человек не любил рисковать понапрасну…
Прислонившись к решетке, Тамара задумчиво уставилась на носок своей узкой черной туфельки.
— Как-то раз одному из его клиентов понадобилась женщина, и меня поставили на кон. С тех пор я стала ублажать проигравших, чтобы даже у тех, кто догадывался о мошенничестве, не появилось желание донести на нас в полицию. — Она с вызовом вскинула голову. — После этого почти все они уходили от нас довольными и счастливыми. Но Гарри был вспыльчив, он не терпел обвинений в мошенничестве. Однажды ночью он бросил вызов одному креолу в Новом Орлеане, и после этого его вытащили из реки с пулей во лбу, а я осталась одна с годовалым малышом. Но к тому времени я уже сама умела играть в карты и, если клиенты не возражали, обычно выигрывала партию-другую. Когда же я поняла, что этим мне не прокормиться, я стала искать другой способ заработать себе на хлеб и, накопив денег, поселилась вместе с ребенком в маленьком городке в Луизиане. Там я постаралась научить сына всему, что знала сама. Мы с ним очень близки, нам есть что вспомнить… — Тамара на мгновение задумалась и пожала плечами. — Когда мне сообщили, что Фредерик умер, я приехала сюда за наследством, в надежде, что его сын не вернется с войны — это избавило бы меня от лишних хлопот. Видишь ли, мы с Фредериком так и не успели развестись, и, объявив себя безутешной вдовой, я смогла бы разжалобить любого судью. Однако теперь, из-за появления на свет твоего ребенка, мне придется убедить власти, что я обожаю младенцев и буду во всем исходить из интересов Глинис — так мне будет гораздо проще завладеть всем имуществом и восстановить свои права. Впрочем, я заболталась. Скоро мой сын будет здесь. Побудь пока одна, Элайна, только не уходи далеко.
Громко расхохотавшись своей шутке, Тамара быстро направилась в ту сторону, куда ушел Ганн, а Элайна склонилась над мужем. Она не могла сдержать слезы при мысли о том, что скоро ей придется его оплакивать, и, стараясь навсегда запомнить дорогое ей лицо, нежно провела ладонью по худой щеке.
Неожиданно Коул пошевелился и застонал. Элайна нагнулась к нему.
— С возвращением, милый, — прошептала она.
— Элайна! — Он с трудом сел, затем осторожно ощупал челюсть и стал вглядываться в полутемную пещеру, заваленную ящиками с награбленным. — Похоже, все это время мы жили по соседству с теми, кого так долго искали…
— Так оно и есть, — грустно подтвердила Элайна. — Но самого главного ты еще не знаешь. Эти люди убийцы, и их здесь множество.
— Значит, нам пора выбираться отсюда. — Коул с трудом поднялся на ноги и, взявшись за решетку, с силой потряс ее. — Правда, как это сделать, я пока не знаю.
Глинис завозилась и захныкала на койке. Элайна взяла ее на руки и прижала к себе. Жестом подозвав мужа, она приникла к его груди.
— Они хотят убить тебя, — взволнованно прошептала она, — а потом собираются завладеть домом…
Коул осторожно приложил пальцы к ее губам.
— Не тревожься, любимая, скоро здесь будут Саул и Оли. Надеюсь, они прихватят с собой еще кого-нибудь.
Но развеять опасения Элайны было не так-то легко.
— Эти негодяи поставили стражу у дверей и на лестнице!
— Тогда нам остается только ждать, что будет дальше. И все же я уверен: Саул сумеет постоять за себя, а Оли ему поможет. Наших похитителей ждет непредвиденный сюрприз. — Коул ободряюще похлопал жену по плечу. — И разделаться со мной им будет не так-то легко!
Взяв на руки дочь, он вдруг спохватился:
— Кажется, ее забыли перепеленать!
— Значит, вот что тебя беспокоит в первую очередь? — Элайна рассмеялась, но тут же замолкла и смахнула с ресниц слезы. И все же на душе у нее стало немного спокойнее — теперь, когда Коул был рядом, положение уже не казалось ей столь безнадежным. Приподняв юбку, она оторвала полосу ткани, свернула ее на коленях и взяла у мужа малышку, а затем, перепеленав Глинис, снова отдала ее отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69