Они сидели, высоко задрав юбки и скрестив ноги.
– Эй, ребята! – Девицы помахали им. – Не хотите ли позабавиться? – прокричала полная блондинка.
– Да уж я бы показал вам, что такое настоящий мужчина. – Флинн остановился, но Крег взял его под руку и потащил дальше.
– У тебя нет денег, дружище. Флинн упирался.
– А я-то думал, что платить будут мне. Другого такого, как я, им никогда не найти.
– Как-нибудь обойдутся. Пошли, у нас есть более важные дела.
– У нас, может быть, и есть, а вот у моего дружка, представь себе, нет.
Пройти мимо фургона Джэкоба Леви, торговца мануфактурными товарами, было просто невозможно. На борту фургона большими красными буквами было выведено:
ДЖЭКОБ ЛЕВИ ЛИМИТЕД
МАНУФАКТУРНЫЕ ТОВАРЫ, СТОЛОВЫЕ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ,
КАСТРЮЛИ И СКОВОРОДЫ,
ДРУГИЕ ТОВАРЫ
В это время дня уже шла оживленная торговля, и у лавки толпились покупательницы, одетые примерно так же, как та женщина, которую они видели на ферме. На всех были одинаковые ситцевые платья.
Друзья сели на травку в тени дерева и принялись жевать и курить табак. Мордекай сунул щепотку табака в ноздрю.
Наконец число покупательниц уменьшилось до двух: эти никак не могли решить, купить ли чугунную сковородку и суповую кастрюлю.
– Ну что ж, принимайся за дело, Дэнни, – сказал Крег. Как они заранее договорились, Дэнни Мордекай встал и подошел к хозяину – высокому, сутулому человеку с длинной печальной физиономией, с неопрятными седыми бакенбардами. Одет он был во все черное.
Когда Дэнни подошел поближе, хозяин посмотрел на него с любопытством.
Дэнни улыбнулся и, протянув руку, приветствовал его по-еврейски.
Леви ответил на идиш, и они разговорились. – Мы скрывались целых семь лет, – рассказывал Мордекай.
– Это печальная история, но чего вы ожидаете от меня?
– Чтобы ты дал нам в кредит новую одежду. Высокий, похожий на аиста человек засмеялся:
– За кого ты меня принимаешь, брат Мордекай?
– Ты сам сказал, что брат. – Дэнни кивнул в сторону своих друзей. – Мы все – братья.
– Уж не станешь же ты уверять меня, что все пятеро – евреи. Один из них даже темнокожий.
– Ты говоришь совсем не о том. Ты знаешь, почему я оказался беглецом? Знаешь, за что меня отправили в эту дьявольскую исправительную колонию?
– Наверное, что-нибудь стянул? – спросил Леви с нотками сарказма в голосе.
– Таково было официальное обвинение. Но на самом деле причина другая. Я оказался единственным евреем в протестантской общине, и они постарались меня выжить. Да, брат, единственное мое преступление заключалось в том, что я еврей. И моих приятелей тоже арестовали без всяких на то оснований. Вот, например, Флинн, ирландский католик… Он потребовал, чтобы не англичане, а сами ирландцы решали свои дела. У молодого Мак-Дугала тяжкая вина – бедность. Господи, почему богачи так ненавидят бедных? А взять Рэнда и Суэйлза? Этим приписали преступления, чтобы освободить Британские острова от нежелательных элементов. Что до туземца, то тут всё ясно и так. Он как бы в большой тюрьме с самого рождения.
– Я уже наслушался подобных разговоров, – сказал Леви и повернулся, собираясь залезть в свой фургон.
Мордекай ухватил его за фалды:
– Выслушай меня до конца. Мы с тобой и эти пятеро – мы все братья. А благотворительность, как ты знаешь, начинается с собственного дома. Так что скажешь, брат Леви? Сделаешь ли ты доброе дело для своих ближних? Если ты нам не поможешь, власти тут же нас зацапают и отправят на остров Норфолк, где нас всех скуют одной цепью. Лучше бы уж повесили. Если такое случится, наша смерть будет на твоей совести.
– Хорошо-хорошо, достаточно. – Леви поднял руки, как бы сдаваясь. – Пусть все идут сюда, и я подберу им новую одежду.
Мордекай крепко обнял своего соплеменника.
– Да благословит тебя Господь, брат. Лехайим.
Леви вынес большую охапку шерстяных, льняных и полотняных рубашек и брюк. А также башмаки, чулки и широкополые войлочные шляпы, отделанные бобровым мехом. Все сумели подобрать себе что-нибудь подходящее – все, за исключением тощего Суэйлза, на котором слишком просторная одежда висела мешком.
Через час они вошли в Батхёрст, где сразу же затерялись среди местного населения. Если кто-нибудь из них и выделялся, то только темнокожий Абару.
Друзья обошли все лавки и магазины по обеим сторонам главной улицы, где после недавних дождей стояла глубокая, по колено, грязь, которую месили копыта лошадей. По краям улицы тянулись деревянные тротуары, кое-где соединенные мостками. По прикидке Крега, мужчин в городе было раз в семь больше, чем женщин.
Наконец они увидели большую вывеску:
ТРАКТИР ПАТНИ
– Может, заглянем? – предложил Крег.
– Но у нас же нет ни гроша, – сказал Рэнд.
– Да, верно.
Тут Суэйлз вытащил из кармана самородок размером с грецкий орех.
– Может быть, нам удастся всучить кому-нибудь этот пирит вместо золота? Пожалуй, его и не отличишь от настоящего.
– Что ж, попытаемся. Дай-ка его сюда, – сказал Крег. Он вошел в трактир и направился к грубо сколоченной стойке, установленной на двух козлах, похожих на те, что используются для пилки бревен. Посетителей в трактире было более чем достаточно – сидели спина к спине. Обслуживали клиентов две молодые женщины, одетые так, что их сразу арестовали бы, появись они на улицах Парраматты или Сиднея. На них были кружевные блузки с узким разрезом чуть ли не до талии, коротенькие, по колено, юбки с оборками и длинные черные чулки в сеточку.
– Неплохой товарец, – заметил Флинн. – Я бы хорошенько погонял эту рыжую, что пополнее.
– Брюнетка красивее, – заметил Крег.
– По мне, так слишком костлявая.
Они протиснулись сквозь толпу в дальний угол, где стояла бочка и лежали четыре перевернутых ящика, так что Абару и Мордекаю пришлось сидеть на полу. Спинами они прислонились к стене. Флинн пронзительно свистнул несколько раз, и в конце концов ему удалось привлечь внимание рыжей прислуги.
– Чего рассвистелся, я не глухая, – проворчала она. – Что будете пить, ребята, – ром или пиво?
Флинн заказал шесть кружек местного пива и закурил сигару. Затянувшись, передал ее соседу, и сигара пошла по кругу. Это было единственное, что в изобилии имелось в Земном Раю. Каждый месяц море выбрасывало на берег ящики, и среди них попадалось немало жестяных – с курительным и жевательным табаком.
Обслужив их, девушка сунула поднос под мышку и протянула руку:
– Двенадцать шиллингов, парень.
– Двенадцать шиллингов за это паршивое пойло? – не поверил ушам Крег. – Ну и заломила же ты!
– Не нравится, пейте воду, – заявила прислуга. Она хотела забрать кружки, но Крег остановил ее:
– Ничего, мисс. Все в порядке.
– А деньги?
Он осторожно вытащил из нагрудного кармана самородок.
– Ты знаешь, что это такое?
– Золото? – вытаращила глаза та.
– Да, золото. Неплохой самородок. Я хотел бы обменять его на деньги.
– Тут же не меняльная контора.
– Хозяин у вас Патни?
– Да. Но видишь ли… – Она замялась. – Я не знаю…
– Зато я знаю. Мистер Патни с удовольствием выполнит мою просьбу. Где я могу его найти?
– О… Патни в своей конторе. Пройдешь туда, через ту дверь.
– Спасибо. – Крег встал и направился к двери, на которую указала рыжеволосая. За дверью начинался короткий коридор – закрытая дверь справа, закрытая дверь слева и полуоткрытая в самом конце. Крег прошел в конец коридора и постучал.
– Войдите, – раздался приятный голос.
Крег медленно открыл дверь и увидел женщину лет тридцати пяти. Она сидела за столом, разбирая какие-то документы. Женщина была в накрахмаленной белой блузе с длинными рукавами и высоким воротником и черной юбке; глаза – голубые, каштановые волосы уложены в два узла на затылке. Крег невольно задержал взгляд на ее полной груди.
– Чем могу служить? – проговорила дама с приятным шотландским акцентом. Она оглядела Крега с головы до ног и лукаво улыбнулась.
– Я хотел бы видеть мистера Патни, мэм.
– Здесь нет никакого мистера Патни, парень. Я – Анни Патни.
– Так это вам принадлежит трактир?
– Совершенно верно. В чем дело? Я очень занята. Крег тотчас же осознал всю нелепость своей затеи. Эта проницательная, умудренная жизненным опытом женщина ни за что не попадется на такую дешевую приманку. Но отступать было уже поздно. Он откашлялся, прочищая горло.
– Я со своими ребятами только что спустился с гор. Мы ищем работу, а пока у нас ее нет, хотели бы обменять этот самородок на наличные.
Стиснув зубы, он положил самородок на стол. На его счастье, лучи солнца, струившиеся сквозь небольшое окошко за спиной хозяйки, ярко освещали самородок. В этот момент Крег готов был поклясться, что это и в самом деле чистое золото. Но что скажет Анна Патни?
– Гм… – Она взяла самородок и внимательно его рассмотрела.
Вытащив из выдвижного ящика большую лупу, осмотрела более тщательно. Увидев, что хозяйка нахмурилась, Крег сглотнул. Она же поднесла самородок ко рту и попробовала его на зуб. Затем взвесила на ладони и вновь посмотрела на Крега. В ее светлых глазах сквозило недоверие.
– И где вы, бродяги, это стащили?
– Извините, мэм, но мы не бродяги и не воры. Этот самородок принадлежит нам, и мы ищем работу на какой-нибудь ферме. Мы все люди опытные.
– Вполне возможно. Вы освобожденные каторжники?
– Да, мэм. – Крег скромно умолчал о том, что освободились они сами, прикончив при этом нескольких охранников.
– А где вы раздобыли одежду, если у вас нет денег?
– Взяли в кредит.
Хозяйка недоверчиво улыбнулась:
– И кто же вам открыл кредит? Джейк Леви? Только он и торгует таким товаром.
– Да, мэм. Джейк Леви был очень добр, даже, можно сказать, щедр.
– Добр? Джейк Леви добр? Да в своем ли ты уме, парень? Или это я не в своем уме. Брюки и рубашки-то из его лавки. – Она прищурилась. – В тебе, наверное, есть что-то необыкновенное, парень, если ты сумел получить кредит у Джейка. Я просто не знаю, что думать… А что касается этого золотого самородка…
Сердце Крега так и подпрыгнуло от радости. Она сказала, что самородок золотой! Затаив дыхание, он смотрел, как хозяйка выдвигает другой ящик и достает из него небольшие аптекарские весы. Она положила самородок на одну чашу и небольшую гирьку – на другую. Гирька оказалась слишком тяжелая. Хозяйка положила гирьку поменьше, и на этот раз коромысло застыло в неподвижности.
– Хорошо, парень, по курсу Английского банка тебе причитается двадцать пять фунтов.
Не веря своим глазам, Крег наблюдал, как Анна Патни вынимает из ящика стола металлическую коробку и открывает ее. Коробка была набита банкнотами различного цвета и достоинства. Послюнявив большой палец, она быстро отсчитала нужную сумму. Закрыв коробку, убрала ее в стол, поднялась и протянула Крегу банкноты:
– Вот твои двадцать пять фунтов, парень.
Он взял деньги и облизнул пересохшие губы. Ему стоило большого труда удержать дрожь в руках. Двадцать пять фунтов! Никогда в жизни Крег не видел такой суммы.
– Спа… спасибо, мэм, – запинаясь, произнес он.
– Рада была с тобой познакомиться. И перестань называть меня «мэм». Это обращение слишком похоже на «мадам», а очень многие здесь думают, что именно это и есть мое призвание. Ты понимаешь, что я имею в виду? Ты парень очень красивый, видный. Бьюсь об заклад, молодые девицы просто не дают тебе проходу. – Анни смерила его оценивающим взглядом, точно перед ней стоял породистый конь. Крег даже вздрогнул, когда она потрогала его бицепсы. – Я вижу, ты парень крепкий. Как скала. Можешь называть меня Анни. А как зовут тебя, парень?
– Крег. Крег Мак-Дугал. Ее круглое лицо просияло.
– Говоришь, Мак-Дугал? Из наших, стало быть. Это хорошо. А сколько тебе лет, Крег?
– Скоро, наверное, будет двадцать пять. К сожалению, я путаюсь в датах. Столько лет провел здесь, что все смешалось.
Анни подбоченилась, выпятив грудь, и сказала:
– Мой покойный муж Ангус оставил мне стадо овец за горами. Я хотела бы нанять людей, чтобы пригнали их сюда. Ты бы не взялся за это дело, а, дружок?
– С большим удовольствием, – сразу же согласился Крег. Она одарила его соблазнительной улыбкой:
– Отлично. Почему бы тебе не зайти ко мне после закрытия? Часов в десять…
– Можете быть уверены, я не опоздаю. Даже не знаю, как вас благодарить, миссис Патни.
– Я же сказала тебе: зови меня Анни. – Ее улыбка стала еще шире. – Я уверена, ты придумаешь способ, как меня отблагодарить.
Когда Крег, пятясь, вышел, уши его горели.
– Не забудь же, сегодня вечером! – крикнула она в раскрытую дверь.
– Я приду, Анни.
Как только он вышел в шумный зал, на него сразу же накинулась рыжая служанка:
– Ну что, будешь платить? Крег подмигнул и ухмыльнулся.
– Обращайся с нами повежливее, дорогуша. На, посмотри. – Он пошуршал пачкой банкнот, и глаза девушки округлились.
– О Господи. Слушаюсь, сэр. Для вас все, что угодно. Крег рассмеялся и хлопнул ее по заду:
– Притащи нам еще пива. Самого лучшего.
Когда Крег рассказал своим приятелям, что произошло в конторе миссис Патни, они уставились на него с недоверием.
– Не верю, – заявил Флинн. – Да вы понимаете, что это означает? Эта проклятая долина – настоящее золотое дно. – Он легонько хлопнул Суэйлза по лбу. – Пирит, значит? Обманное золото? Если кто и оказался обманутым, так это ты. Тоже мне, знаток.
Суэйлз смутился и стал оправдываться:
– Я тут не виноват. У меня нет с собой всего оборудования, чтобы произвести анализ. Это могла быть чистая случайность. Нередко вместе с пиритом попадаются небольшие количества аллювиального золота.
– Завтра первым делом я отправляюсь туда, – заявил Флинн.
– Не глупи, приятель, – нахмурился Крег. – Суэйлз, возможно, прав. Когда мы в первый раз побывали с Калэ в этой долине, он сказал, что это пирит.
– Но ведь мы должны выяснить, что это на самом деле.
– Да, верно. Но сперва мы должны подкопить деньжат, купить мулов и необходимое снаряжение. Дело, которое хочет поручить нам Патни, – неплохая возможность подзаработать.
– Когда отправляемся? Крег погладил бороду.
– Она хочет, чтобы я зашел к ней сегодня вечером – обговорить все подробности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48