Расследование! Надо подумать. Кто-то собирается разузнать об автопилоте. И что тогда? Нельзя ли тот факт, что он был испорчен, обратить к своей выгоде и использовать, чтобы привлечь симпатии избирателей? Или же расследование приведет к вопросам, которых он не желал, открыв крышку на бочонке со змеями, что так долго держали закрытым?
Когда картинка на экране переключилась на сцены повреждений от торнадо в Техасе, он выключил телевизор. Боже, он вспотел, и ему это не нравилось. Эдисон потер руку о руку, чтобы устранить влагу с ладоней. Сжал кулак, снова разжал и посмотрел на руку.
Не следовало ударять Анну. Не то чтобы она этого не заслужила — просто это не очень-то умно. Она нужна ему, нужна как фасад, который она представляет. Все должно выглядеть милым и нормальным. Но кто бы мог подумать, что она найдет другого? Как она могла так с ним поступить? А теперь угрожает его покинуть посреди избирательной кампании. Он просто не может в это поверить. И кого же она выбрала — этого кажуна, Данта, дружка Ривы. Его жена увела мужика у Ривы. Вот смех-то!
А так ли и смешно? Предположим, что это Дант подсуе-тился. А может, его на это подтолкнула Рива? Так оно, вероятно, и было. Иначе Анна не отважилась бы на такое. Это на Риву очень похоже. В ней причина всех его злоключений, абсолютно всех. Если бы не она, он был бы свободен от дома все эти годы. Но нет, ей всегда надо во все вмешиваться. Она всегда становится на его пути, видит то, что не должна видеть, смущает его мысли, угрожает ему.
Он полагал, что ему надо это уладить, что и послужило одной из причин, по которой он уехал из города. Он ждал весь уик-энд, но по телевизору ничего не сказали о несчастном случае с Ривой, совсем ничего. Это говорит только о том, что никому нельзя доверять.
А что, если Рива пронюхала? Что, если она не только остановила его приготовления, но и повернула их против него? Боже, вот это уже страшно. Она чуть не убила его. Кто бы мог подумать, что у нее подобные связи и подобный характер? Она та еще штучка, и в ней всегда было нечто большее, чем предполагалось, даже когда она была еще ребенком.
Эдисон устроился на диване. Он обдумывал все это. Ему надо решить, что делать дальше. Он не мог это так оставить. И он все еще хотел с ней посчитаться, ох как хотел!
20
— Почему вы мне об этом не сказали?
Это был крик боли. Эрин резко встала, на глазах ее появились слезы. Дуг Горслайн, сидевший напротив нее за игрой в «пьяницу», тоже встал. Он поглядел на Эрин, и его лицо омрачилось тревогой.
— Если бы я знала, я бы сказала, — тихо ответила Рива. — Катастрофа случилась раньше, Лиз только что узнала об этом на кухне из программы новостей и пришла рассказать мне.
Это была не вся правда. Звонил Эдисон, но он говорил так долго и назойливо, что Абрахам сказал ему, что Ривы нет дома. Когда тот прокричал что-то насчет авиакатастрофы, дворецкий побежал на кухню и включил маленький телевизор, по которому Лиз смотрела любимые программы, когда готовила. Именно она прибежала к Риве и рассказала, что случилось, пока Абрахам все думал, беспокоить ее или нет.
— Джош, как Джош? — спрашивала Эрин.
— Он в госпитале. Говорят, его состояние не особо опасное, хотя не знаю, что они имеют в виду.
— Мне нужно к нему. Как ты думаешь, меня пустят? — Эрин смотрела на Риву с доверчивым ожиданием, как если бы женщина, которую она знала как тетю, могла ответить на все вопросы.
— Не знаю. По-моему, это зависит от… его состояния… Но ты все равно ничего не можешь сделать.
— Я должна попытаться…
— Ты уверена? Даже если удастся его увидеть, то всего на несколько секунд. Судя по всему, он вряд ли сможет разговаривать. Если нужно, мы можем позвонить и узнать о его состоянии.
Рива не считала нужным, чтобы Эрин сейчас была рядом с Эдисоном. Он, конечно, в «больнице, и если у него такое дикое настроение, как описывал Абрахам, то неизвестно, чего от него ожидать. Больше того, если это он, как она подозревала, покушался на нее, то, узнав, что это не вышло, он может попытаться повторить попытку, используя Эрин.
— Нет, мне надо ехать, — настаивала девушка. — Мне надо быть там.
— Думаю, тебе не надо ехать в таком состоянии. Да и лимузин не готов для поездки. — Как ни хотелось Риве, но она не могла запретить дочери ехать. Вряд ли из этого выйдет что-то хорошее.
— Я отвезу ее, — сказал Дуг.
— Правда? — воскликнула Эрин, поворачиваясь к нему в порыве невольной благодарности. — Это здорово! Вы правда хотите?
— Если вы хотите, я готов.
Если Дуг и чувствует какую-то ревность, он ее хорошо скрывает, подумала Рива. Она сказала:
— Я уверена, что у Дуга лучшие намерения, но вряд ли родители Джоша будут рады приходу фоторепортера.
— Так я не откроюсь, оставлю камеру в машине.
— Да какая разница, кто он! — возразила Эрин. — Галланты не будут против, если он будет со мной.
Рива перестала возражать, но неожиданно приняла решение. Если уж Эрин едет, она должна ее защитить. Ноэль говорит, что ей не следует сейчас выходить одной. Но она будет не одна, а с Эрин и Дутом, и сама под зашитой.
— Я тоже еду, — сказала она.
— Не надо бы, — сказала Эрин.
— Да, но мне что там волноваться, что здесь. И я сама бы повела машину и привезла тебя обратно, так что Дугу не пришлось бы ездить дважды.
— Да я не против, — сказал Дуг.
Она слабо улыбнулась ему:
— Я знаю, но я против. Нельзя вас эксплуатировать.
— Ради Бога!
Ее улыбка стала теплее.
— Может быть, в другой раз.
В больницу приехали уже затемно. В отделении интенсивной терапии обычные правила для посетителей как бы не действовали. В холле для посетителей стояли стулья и кресла, кипами лежали старые газеты и журналы, а мусорные корзинки были наполнены пластиковыми стаканчиками и банками из-под напитков. На телефоне уже никто не сидел, но родные и друзья могли вызвать сестру и получить справку о состоянии больных.
Анна Галлант сидела в одиночестве, листая журнал. Увидев их, она бросила его и встала. Эрин подошла и порывисто обняла ее.
— Ну как он?
— Пока держится, — ответила Анна, слабо улыбнувшись.
Рива встретилась глазами с матерью Джоша. Взгляд Анны Галлант был напряженным, ожидающим и немного растерянным. Тут к ней снова обратилась Эрин:
— Как вы думаете, меня туда пустят?
Анна поглядела на часы:
— Внутрь они никого не пускают. Но вы его увидите через стеклянную перегородку, в помещении, куда каждые четыре часа пускают посетителей.
— Все-таки лучше, чем ничего.
— Приготовьтесь. Он… изменился. Бледный, как воск, и бинты — почти на все лицо. Он не открывал глаз и ничего не говорил… после операции. — Анна запнулась. Слезы выступили у нее на глазах, и она стала их рассеянно вытирать.
— Пойдемте вместе? — сказала Эрин.
— Разрешается только одному человеку, на несколько секунд. Идите первая, я потом. Можно подождать у дверей в конце зала, это недолго.
Дуг пошел с Эрин. Рива осталась с Анной. Они уселись, пытаясь отдохнуть на стульях, на которых долгими вечерами сидели до них множество таких же посетителей. Молчание нарушали только звонки и объявления в коридоре.
— Джош и Эрин действительно похожи, — сказала Анна.
Это была проба, хотя и не явная, но попытка контакта. Для Ривы это было облегчением. Не нужно угадывать ее позицию.
— Да, — ответила она. — Прямо как настоящие брат и сестра. Я сожалею… об этом несчастье.
Анна подняла глаза. Выражение боли во взгляде делало ее лет на десять старше.
— Вы что-нибудь об этом знаете?
— Мало что. Я только недавно об этом услышала.
— В самом деле?
— А почему должно быть иначе? — Рива бъша озадачена и посмотрела в глаза собеседнице.
— Знаете, я вам верю.
Дрожь пробежала по телу Анны, и она опустила глаза, глядя на свои руки, которые она, нервничая, то сжимала, то разжимала. На ее щеке Рива заметила след недавнего синяка, частично скрытого макияжем.
— Я думаю, — сказала она, — что это следует объяснить.
— Видите ли… Эдисон… У него есть идея, что вы причастны к катастрофе.
— Что? Я?!
— Тут какая-то темная игра. — Это было сказано механически, без высокого выражения.
Рива напряженно думала над ответом.
— Вот как? И я, он считает, сделала это в воздаяние?
Анна нахмурилась:
— Не совсем вас понимаю. Скорее в отместку.
Разговор подходил к критической точке. Супруга Эдисона явно не знала о нападении на Риву и ее водителя. Рива быстро изложила суть происшествия. В свою очередь, Анна рассказала ей то немногое, что ей было известно о вынужденной посадке недалеко от взлетно-посадочной полосы.
Рива покачала головой:
— И как же я могла это сделать? Наняла электромеханика или подослала наемного убийцу?
— Нет. У него была идея насчет Данта Ромоли.
— Данта?
Рива уставилась на Анну, та не отвела глаз. Наконец Рива сказала:
— А если бы Дант любезно согласился, для кого бы он это сделал: для меня или для вас?
Лицо Анна исказила судорога. Она густо покраснела.
— Я вижу, вы знаете о нас. Я-то думала, что очень осторожна. Вот как бывает с этими делами по углам… Но вопрос действительно серьезный. Мог ли он вообще это сделать?
— А вы не знаете?
Нехорошо она поступила с этой подколкой, подумала Рива. Но удержаться не могла. Не имела права ревновать Данта, и она никогда не выступала против многих самок, занимавших его постель на одну ночь или на выходные. Но другие не представляли угрозы для его отношений с нею, а в случае с Анной Галлант могло быть по-другому.
— Я, честно, не знаю, — сказала Анна. — Правда, я говорила, что лучше буду вдовой, чем запачканной разводом. И еще его отношение к вам… Я поняла, что оно особое. Он никогда об этом мне не говорил, но я знаю, насколько это глубоко и что для него значит…
— Я не хочу и думать, что дело в этом.
— Вы знаете его не один год, а я… Для меня это всего несколько дней. Вы могли бы сказать, наверное?
— Рада бы. И вы, конечно, думаете, что могу. Но в жизни Данта было такое, чего он не открывал, были области, куда я не вторгалась.
Анна покачала головой:
— Это все так странно. Он казался таким симпатичным, таким заслуживающим доверия. А теперь мой сын там…
— Не думайте об этом.
— Как же не думать? А вдруг это сделал Дант? Ведь надо что-то делать, чтобы он не пытался опять… Не можем же мы — вы и я — ничего не делать.
— Я не собираюсь бездействовать. Я с ним поговорю, хотя и не знаю, что это даст. Если он невиновен, то как он это докажет? А если виновен — он не будет настолько глуп, чтобы открыться даже мне.
Не успела Рива договорить, как в дверях возник высокий мужчина. Заметив его, она оглянулась. Это был Эдисон. Она почувствовала раздражение и беспокойство. Надеялась не встретиться с ним здесь.
Увидев ее, он замешкался, потом подошел нарочито медленно.
— Ну, что тут за посиделки?
Рива не собиралась отвечать, и у жены Эдисона не было настроения. Рива встала, обращаясь к Анне:
— Кажется, вам пора идти к Джошу. Если вы не возражаете, я оставлю вас, чтобы выпить кофе.
— Там внизу, за углом, есть буфет с кофейным автоматом, — ответила та. — Кофе не очень хороший, но горячий.
Рива старалась не смотреть на Эдисона, но и не прятала глаз. Выйдя в коридор, она почувствовала облегчение. Странная ситуация. Что можно сказать человеку, который, как ты знаешь, покушался на тебя и думает, что ты нанимала кого-то, чтобы убить его? Это выходит за рамки обычной вежливости, но если нет улик, как быть?
Она надеялась, что Эрин уже увидела Джоша и они скоро пойдут домой. Такого рода столкновения, пусть и на людях, — тяжелый удар по нервам.
Как и говорила Анна, кофе был горячим. Она сидела за пластиковым столом на холодном пластиковом стуле. В больницах обычно холодно, даже летом, с этими суперкондиционерами, особенно по ночам. Она помешала ложечкой в чашке, затем, подняв руку, помассировала напряженные мышцы шеи.
У автомата с холодными напитками стояла пожилая женщина в брючном костюме, который висел на ней, как на вешалке. Она опустила монетку, стаканчик с напитком появился перед ней. Женщина улыбнулась Риве с легкой симпатией, как обычно улыбаются друг другу посетители больницы. Потом она повернулась и, шаркая, вышла из буфета.
— Как хорошо было с ее стороны оставить нас вдвоем, — с убийственной вежливостью сказал Эдисон за спиной у Ривы. — Я как раз надеялся побеседовать наедине.
Рива чуть не уронила чашечку кофе. Взяв салфетку, чтобы вытереть стол, она сказала:
— Я думала, вы пойдете к сыну.
— Это ему не поможет. — Сказано это было серьезно, явно чтобы произвести на нее впечатление.
— Но если этого не случится?
— Не думаю. И это — не ваша забота. Ваша забота — что вам еще сделать. Или — что я сделаю с вами.
— Грубо, но чего еще от вас можно ожидать?
— Чего вы ожидаете и что вас ждет — очень разные вещи. Анна рассказала, что у вас был инцидент с двумя мужчинами и с автоматом. Держу пари, вы этого не ожидали.
До чего он самоуверен, даже почти не понижает голоса! Он, конечно, думает, что может отразить любой удар. И она вспомнила самое веское:
— Да, я была удивлена. Как, наверное, и вы — близостью аэродрома.
— Так что, один — один?
— Если бы не одна деталь.
— Какая?
— К вашей истории с самолетом я не имею отношения. Подумайте, кто еще был бы рад вашей смерти.
— Кроме вас?
— О, да. Здесь от них было бы тесно.
Он натянуто улыбнулся:
— Но много и тех, кто меня одобряет.
— Вы о женщинах? Не похвалила бы их вкус.
— Было время, когда я и вам нравился.
— Не надо себя обманывать. Я была подавлена своими несчастьями и никак не могла справиться с половым влечением. К вам это не имело отношения.
— Может быть, если вам так нравится. Но была еще Бет.
— Которая умерла из-за вас. Не очень хороший пример! Хотела бы я знать, сколько таких, которые жалеют, что с вами вообще связались.
— Больше таких, которые жалеют об обратном.
— Как Маргарет, которая впоследствии поплатилась за это?
— Да, и еще двое-трое.
— Это доказывает мою правоту. Может, это вас шокирует, Эдисон, но вы — не объект всеобщей любви. Странно для человека, который хочет стать губернатором, а?
— Господи, ну и язычок. Я бы…
— Простите, господин кандидат, — сказала Рива, поднимаясь и взяв сумочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54