Было неплохо немного передохнуть.
Среди пар, передвигавшихся под деревьями, она увидела и Маргарет с Ботинками. Они хорошо смотрелись вместе, ее сестра и ее муж, даже изысканно. Ботинки был одет в черный смокинг, а на платье Маргарет блестки сияли под светом электрических разноцветных лампочек, натянутых над головами.
Музыка закончилась, и музыканты объявили пятиминутный перерыв. Маргарет и Ботинки сошли с танцевальной площадки. Маргарет что-то сказала мужу, он кивнул и ушел, очевидно, на поиски прохладительных напитков. Сестра Ривы стояла к ней спиной, одна, в тени, с противоположной стороны фонтана.
Рива заметила, как от группы гостей отделился мужчина. Это был Эдисон. Какое-то мгновение ей казалось, что он увидел ее несмотря на полумрак. Но его целью, однако, оказалась Маргарет. Он приблизился к ней сзади, протянул руку и положил ей на ягодицу.
Маргарет вскрикнула, повернулась и отшатнулась от него. Эдисон потрясенно глядел на нее несколько мгновений. Тем не менее он быстро пришел в себя и извинился.
— Извините. Я ошибся. Это платье… я подумал. Я ничего не хотел. Я просто споткнулся, извините, пожалуйста.
Маргарет прищурилась и поглядела вокруг. Когда она поняла, что никто не заметил происшедшего, она расслабилась, пододвинулась к нему ближе.
— Эдисон, — произнесла она. — Эдисон Галлант. Вы не узнаете меня?
На этот раз пришел черед Эдисона поглядеть вокруг. Оглянувшись на нее, он спросил:
— А разве мы знакомы?
— Я Маргарет, сестра Ривы. Вы приняли меня за нее, потому что на мне то самое платье, в котором она была на новогоднем балу, и фотографии ее появились во всех газетах.
— Вовсе нет.
— Ах, да, вы подумали, что это — ваша жена. — Слова, сказанные ею, звучали лукаво.
— Я же сказал вам, что споткнулся, — пробормотал Эдисон, и голос его был едва слышен.
Маргарет рассмеялась:
— Рива где-то здесь, если вы хотите с ней поговорить.
— А зачем мне это?
— Мне казалось, что вы чего-то от нее хотите.
Эдисон поглядел на Маргарет, медленно обводя взглядом ее тело, пока Маргарет не вспыхнула.
— Возможно, — сказал он тихо, вновь посмотрев ей в глаза. — Но это я мог бы получить и от вас.
Глаза Маргарет расширились, она задохнулась от возмущения. Лицо ее приняло озадаченное выражение. Было заметно, что она испытывает искушение, хотя страх и осторожность еще сдерживают ее. Она посмотрела через плечо Эдисона и увидела Риву.
— Я… я не думаю. Моя сестра здесь, прямо за вами.
Эдисон обернулся. Даже не кивнув Маргарет, он двинулся по направлению к Риве. Он хмурился.
— Очевидно, ты все видела?
— Очевидно, я все видела.
— Надеюсь, я тебя изрядно посмешил.
— Да, временами было забавно.
— Черт, — промолвил он едва слышно.
Интересно, оказывается ему было немаловажно, что выглядел он глупо. С одной стороны, это демонстрировало величину его эго, а с другой стороны, делало более человечным.
Он медленно поднял голову и приблизился к ней.
— Ты еще не убежала? Я удивлен.
— Я и вчера от тебя не убегала. Я просто решила избежать неприятной ситуации. — Голос
Ривы звучал ровно и холодно.
— Как бы там ни было, нам необходимо поговорить. Я рад, что ты еще здесь.
— Мне кажется, что мы уже выяснили наши отношения.
— Мне остались непонятными еще несколько деталей. Мы могли бы пойти куда-нибудь?
Она иронично поглядела на него.
— Если ты имеешь в виду, уйти куда-нибудь из этого здания, то нет.
— Ты не слишком-то много места оставляешь мужчине для маневра. Забавно, я не помню, чтобы ты раньше была такой.
— Не помнишь?
— Действительно, не помню, — ответил он тихо. — Я не помню, чтобы у нас двоих вообще возникали какие-нибудь проблемы. Ты всегда была готова сделать все, что я хотел.
— Насколько я помню, ты всегда был так погружен в свои дела, что не слишком-то интересовался, готова я или нет.
— Боже мой, ты была такой сладкой, такой…
— Продолжай, — сказала она, широко улыбнувшись. — Думаю, твои избиратели, присутствующие на этом приеме, будут немало позабавлены.
— Ты же знаешь, мне нравятся страстные женщины. Они меня заводят.
— Наверное, не стоит говорить, что я этого делать не собиралась.
Он не обратил внимания на ее слова.
— Женщины, которые дуются и плачут, несносны. Ты возбуждаешь меня.
Она заметила, что он стремился говорить тише, и взглянула ему через плечо, рассматривая толпу. Специально меняя предмет разговора, она сказала:
— Интересно, где Дант. Он уже давно исчез, хотел принести французского шампанского.
— Тот друг, с которым ты присутствовала на гонках? Я видел его в компании какой-то иностранки, яркая такая штучка, когда шел сюда. Он учил ее делать некоторые па вальса по-кажунски.
— Неужели? Как мило с его стороны. Наверное, Дант встретил Констанцию. Жена Ноэля почти ни с кем не знакома, и он чувствовал себя обязанным уделить ей немного времени.
— Ревнуешь? — спросил он.
Рива только улыбнулась.
— Я бы сам принес тебе чего-нибудь выпить, но боюсь, ты исчезнешь. Хотя, если хочешь, пойдем вместе, а заодно и найдем твоего друга. Я с удовольствием тебя провожу.
Пожалуй, это будет лучше, чем сидеть здесь и видеть перед собой нависающего Эдисона. Кроме того, как только музыка прекратилась, толпа стала уменьшаться, направляясь на звуки кажунских скрипок внутрь здания. Маргарет ушла вместе со всеми. Все это слишком уж было удобно для того, чтобы остаться наедине.
— Хорошо, — сказала Рива.
Эдисон протянул ей руку, когда она начала вставать. Принять его помощь было вполне естественно, хотя она и не очень-то требовалась. Пальцы его сомкнулись, потом крепко сжали ее, потянув вверх. Рывок был неожиданным. Потеряв равновесие, Рива упала на него. Он поймал ее, прижав одну руку к ее груди, а другой обхватив за талию.
— Ну вот, ты опять со мной, — сказал он удовлетворенно.
— Пусти меня! — проговорила Рива сквозь зубы, упираясь руками ему в грудь. Она заметила, как пара гостей бросили удивленные взгляды в их сторону, хотя в темноте было не различить, кто они такие. Однако начинать борьбу — верный путь, чтобы привлечь к себе внимание.
Эдисон вздохнул, потом отпустил ее. Он тряхнул головой и грустно ей улыбнулся:
— Ну вот, я опять это сделал, а? Все, что я делаю, плохо. Наверное, я просто очень нервничаю. Я будто тронулся умом оттого, что вновь нашел тебя.
Она не верила ни его улыбке, ни его словам. Да было бы просто нелепостью даже подумать, что она ему может поверить!
— Ты должен относиться ко мне как любому твоему деловому знакомству. Ничего больше.
— Но это вовсе не то, чего я хочу, малышка.
— Не называй меня малышкой. Я ничья не малышка, и уж не твоя, это точно.
Он протянул к ней руку:
— Послушай, вчера я сделал ошибку. То, что ты сказала, было так неожиданно, что я даже не знал, что тебе ответить. Я не думал, что говорил. Пожалуйста, не держи на меня зла. Давай начнем сначала, поговорим о старых добрых временах. Я уверен, что мы сумеем принять нужное решение.
Голос его был глубоким и искренним, сладким и чарующим. Она не могла не восхититься его актерскими способностями, задавая себе невольный вопрос: неужели это все было лишь игрой? Она попыталась высвободить свою руку, но он не отпускал ее.
— Нам не о чем говорить, нам нечего решать. Я уже сказала тебе, чего хочу, ни на что меньшее не соглашусь.
— Но будь же благоразумна. Мой сын мне важен для создания имиджа семьянина. Совершенно необходимо, чтобы он оставался здесь.
Резким движением Рива вырвала пальцы из его руки.
— В таком случае уезжай и проводи свою кампанию где-нибудь в другом месте, а не в Новом Орлеане.
— Но значительная часть избирателей находится здесь, и к тому же ты — тоже здесь.
— То, что я здесь, не имеет никакого отношения к тебе, — сказала она резко. — Верхом твоей глупости является то, что ты разговариваешь сейчас со мной здесь. Ты не боишься, что какой-нибудь фотограф сделает соответствующий снимок или что люди начнут говорить о тебе?
— Моя жена где-то здесь рядом, она выступит в мою защиту. Кроме того, я всегда могу сказать, что мы обсуждали размеры взносов.
Последнее его слово было произнесено очень двусмысленно.
Рива сжала губы:
— Что же, если ты не хочешь позаботиться о своих интересах, я позабочусь о своих.
Она отпрянула от него. Он поймал ее за руку, но потом неожиданно отпустил и поглядел вверх ее головы. Рива повернулась. Через танцплощадку к ним приближался Ноэль. Он шел под деревьями, сверкавшими огнями, которые играли серебряными и синими бликами в его волосах. В руке у него был бокал шампанского.
— Мне очень жаль, что прерываю ваш разговор, — сказал Ноэль, приблизившись к ним вплотную. — Но Ромоли просил меня передать это и извиниться от его имени. — Он отдал Риве напиток, внимательно взглянув ей в лицо.
Она автоматически взяла бокал и пробормотала слова благодарности. Оценивающий взгляд Ноэля потряс ее. До сих пор она никогда не замечала, как он динамичен, и не только физически, но и внутренне. Его сила была защищена вежливостью, но она присутствовала совершенно очевидно. Возможно, это стало заметно по контрасту с Эдисоном, но стало открытием. Видимо, ее ожидала ночь открытий.
Ноэль продолжил:
— Я должен тебе также сообщить, что мы отправляемся в дом к Ромоли, на озеро. Констанции явно не хватает впечатлений, поэтому на озеро надо ехать обязательно.
Слушая его сухой тон, Рива подумала: то ли он возмущен интересом своей бывшей жены к ресторану Данта, то ли он подозревает, что она заинтересовалась самим Дантом. Последняя мысль заставила ее нахмуриться.
Эдисон стоял, переминаясь с ноги на ногу.
— Мне, наверное, пора идти искать жену. Нам тоже уже пора уезжать.
Он минуту постоял еще, как будто ожидая приглашения присоединиться к вечеринке обитателей Бон Ви. Приглашения не последовало, и он удалился, слишком твердо ставя ноги.
Ноэль продолжил, как будто его и не прерывали:
— Если ты не хочешь ехать со всеми, то я буду рад поехать с тобой домой, когда мы от них отделаемся.
— Нет, — быстро ответила Рива, слишком быстро ответила. — Мне всегда доставляет удовольствие бывать на озере. — Ей совершенно не хотелось оставаться надолго наедине с Ноэлем в темном автомобиле.
Лицо его стало замкнутым, но он лишь сказал:
— Ромоли предложил, чтобы мы ехали впереди, потому что он повезет Констанцию в своей машине. Поедем?
Она повернулась и пошла впереди к двери, ведущей из дворика в дом. Нужно было еще попрощаться кое с кем и поговорить с теми, кто обращался к ней, пока она проходила по заполненным людьми комнатам. Наконец они вышли из парадного подъезда и направились к железным воротам. Лимузин Ривы стоял у края тротуара рядом с двумя или тремя похожими автомобилями. Среди них стояла и «альфа-ромео», принадлежащая Данту. Рива и Ноэль подошли к лимузину и увидели, что длинная машина была темной и пустой.
— Где же все? — спросила она с удивлением.
— Наверное, Джордж где-то в ближайшем баре. Он, видимо, не ожидал, что мы так быстро вернемся. Подожди.
Ноэль повернулся и пошел к воротам, поговорил с кем-то из охраны. Через минуту он уже вернулся.
— Сейчас за ним сходят и скажут, что мы ждем его.
— Непонятно, однако, где все остальные, — заметила Рива.
Ноэль пожал плечами:
— Наверное, подойдут. Маргарет должна была подождать Ботинки. Он, видимо, зашел в комнату отдыха.
— Тогда и нам лучше вернуться, — сказала Рива. Ей было неловко стоять в темноте на тротуаре рядом с Ноэлем. Он был вежлив, но какая-то интонация заставляла ее нервничать.
— Мы можем подождать и в машине.
— Она заперта. — Она попробовала повернуть ручку.
Он сунул руку в карман вечернего костюма.
— У меня есть запасной ключ.
— Как это удобно. — Слова звучали резко.
Он не ответил на прозвучавший вызов и заметил:
— Просто привычка быть готовым к любой неожиданности.
Ничего не оставалось, как забраться внутрь длинного автомобиля. Он открыл дверцу, и придержал ее. Она устроилась на заднем сиденье, а он сел рядом, закрыл дверцу, свет выключился, и они остались в полной темноте.
Они молчали довольно долго. Было видно, как из здания музея вышла пара и рука об руку направилась к своей машине. Где-то завыла полицейская сирена, она то удалялась, то звучала громче.
Рива наконец придумала тему для разговора, чтобы хоть чем-то заполнить наступившую тишину. Продиктована она была и ее любопытством, хотя она аккуратно подбирала слова:
— Кто-то сказал мне, что ты сегодня вечером играл вместе с джазовой группой. Я и не знала, что ты музыкант.
— Я не музыкант, — ответил он коротко.
— Но такие хорошие оркестры, как этот, вряд ли позволили бы первому встречному играть вместе с ними при зрителях.
— Человек, игравший на трубе, мой приятель по Парижу, хотя он и родился в Новом Орлеане. Джаз там очень популярен с двадцатых годов, и он выступал с оркестром в клубе на Пляс Пигаль несколько лет назад. Я ходил слушать его самого и его ребят, а они разрешали мне немного поиграть на барабане.
— Утешали сами себя музыкой, к которой привыкли дома? — спросила она, тревожась о том впечатлении, которое вызвали его слова.
— Может быть, и так.
Он больше ничего не сказал, очевидно, не желая продолжать разговор. Рива замолчала.
— Тебе не кажется, — сказал Ноэль, поворачиваясь к ней, — что заводить шашни с Эдисоном Галлантом так скоро после смерти моего отца несколько безвкусно?
Его нападение было неожиданным.
— Я… — начала она в растерянности, потом остановилась, глубоко вздохнула и начала вновь: — У меня нет с ним никаких шашней.
— Ну конечно, он обнял тебя, потому что вы танцевали.
— Ты что, шпионил за мной? — Контратаковать, как она уже знала по опыту, было порой лучшим ответом на глупые обвинения.
— Сцена разворачивалась на публике, что тебя не смутило. Забавно, я думал, что хотя бы что-то общее у нас есть — уважение к памяти моего отца.
Слова ранили ее. Она с трудом произнесла:
— Так оно и есть.
Он повернулся к ней, положив руку на спинку сиденья и склоняясь к ней:
— Тогда что же у вас с Галлантом? Скажи мне, ради Бога! Почему ты мне не скажешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54