— Пожалуйста, — тихо попросила Джульетта дрогнувшим голосом, — отпустите меня. Я… мне не следует быть здесь… с вами.
Она не хотела говорить такое вслух, но ведь он сам признал, что из табора. Бог знает, что этот человек может сделать с ней, в голове пронеслись отвратительные слухи, доходившие до нее, об этих странных Zingari. И вообще, люди, которые держат у себя медведей…
— Вас напугала Лили, медведица. Пьеро?
— Мне нужно идти, — настаивала девушка, стараясь не замечать дразнящей нотки в его голосе. Она отстранилась, стараясь не поддаваться панике, и почувствовала, что незнакомец убрал руки.
— Как пожелаете, госпожа, однако позвольте проводить вас.
— Нет!
Она обошла его и побежала в направлении замка, по крайней мере, ей так казалось.
Джульетта не прошла и двадцати шагов, как оказалась на небольшой, залитой лунным светом полянке. Здесь было светлее, но это не помогло — она наступила на ветку и чуть не упала. Сучок попал прямо в дыру на подошве, и острая боль пронзила ногу.
Мужчина шел позади — высокая темная фигура, освещенная со спины луной.
Dio! Фактически она беззащитна перед ним, в отчаянии подумала Джульетта. Но гордость не позволила показать страх.
— Если вы не перестанете пытаться испугать меня, я смогу вернуться… в Санта-Лючию, — высокомерно произнесла дочь принца.
Монастырь? Непохоже, судя по ее одежде и тому факту, что девушка одна в лесу.
— Согласен, вам следует быть… э, дома, — сказал он, — но, по крайней мере, давайте я отнесу вас.
— Нет! — она гордо выпрямилась. Позволить незнакомому мужчине нести ее? Взять на руки и…
— Или разрешите позаботиться о вашей ноге, а потом, возможно, вы сможете идти сама.
Это предложение показалось ей более приемлемым, и Джульетта согласно кивнула.
Мужчина склонился, опершись на колено, и без малейшего усилия поднял девушку на руки. Но как только он встал, она ощутила себя в крепких, твердых объятиях.
Джульетта поняла, что совершила ошибку, незнакомец держал ее надежно, но нежно, и его грудь, касаясь ее груди, обжигала. Она постаралась не замечать этого, а он уже свернул направо, унося ее от табора в направлении замка. Девушка попыталась освободиться.
— Сеньор, вы же не можете просто унести меня в лес и…
— Обещаю вернуть вас домой, госпожа, а я человек слова.
Он повернул голову, профиль тонко очерчивался на фоне неба. Теплое дыхание коснулось ее щеки.
— Кто вы? — спросила Джульетта, борясь е нарастающей тревогой, вызванной той легкостью, с которой она подчинилась его предложению. Она почувствовала, что мужчина пожал плечами.
— Человек… Ни больше, ни меньше.
Прекрасный ответ, с иронией подумала девушка, и ничего ей не разъяснил.
— Zingaro.
На какое-то мгновение показалось, будто слово повисло между ними в воздухе.
— Так говорят, — мягкий тембр его голоса стал жестче. Немногословный ответ. Только сейчас девушка узнала его. Он играл на лютне.
Джульетта открыла рот, но вдруг почувствовала близость воды — было слышно, как поток бежит по руслу, перекатываясь через камни. Лес поредел, берег серебрился в лунном свете. Девушка решила промолчать.
Мужчина посадил ее на бревно, лежащее поперек потока. Она окунула ступню в желанную прохладу и вспомнила о своей обуви.
— Мои туфли… — начала Джульетта.
—… погублены, — закончил за нее незнакомец с ноткой насмешки и наклонился, чтобы снять их. Он поставил туфли на бревно, взял раненую ногу, отметив, что девушка без чулок, и осторожно ощупал место вокруг пореза.
Никогда ни один мужчина не касался ее обнаженных ног. Одной рукой он держал щиколотку, другой исследовал ступню. Девушка почувствовала, как кровь приливает к щекам и машинально отдернула ногу, но при этом чуть не упала с бревна.
Мужчина бросил на нее быстрый взгляд из-под ресниц, так что она не успела рассмотреть его глаза.
— Пусть вода очистит ранку, — произнес он и снова опустил ее ногу в воду.
— Меня… меня будут искать, — выпалила Джульетта.
— Ваш муж, naturalmante.
Он сказал это намеренно и тут же обозвал себя романтическим глупцом. Конечно, она замужем. Невероятно, чтобы дочь принца, принимая во внимание ее возраст, чистоту и происхождение, не была замужем.
Однако Джульетта, вместо того, чтобы оскорбиться, отвернулась, горе нахлынуло на нее с новой силой. Распустившиеся волосы скрыли ее лицо от лунного света, но отчаяние девушки было вполне очевидным.
— Простите меня. Я не хотел вмешиваться в ваши дела, — он поднял ее ногу из воды и, прищурясь, снова оглядел ранку, Отважившись взглянуть на него, еще раз, Джульетта отметила, как красиво обрамляют темные волосы сильные, правильные черты его лица. В ярком свете дня, подумала она, и даже в мерцании костра он был бы на редкость красивым мужчиной, настолько же темный, насколько светлый ее отец.
— Я хотела сказать, что меня хватятся в монастыре, — сказал девушка, пытаясь отвлечься от своих мыслей. — В Санта-Лючии. Хочу посвятить свою жизнь Богу. Мой отец, очевидно, не думает, что я гожусь для замужества.
Мужчина взглянул на нее, необъяснимая надежда охватила его при этом неожиданном признании. Этого не может быть. Нет ничего проще, это он уже открыл в свои двадцать четыре года.
Конечно, нет, усмехнулся он про себя. Она не для тебя. Была и будет, независимо от того, замужем она или нет.
Он молча наблюдал за девушкой, не переставая массировать ногу, словно пытаясь унять боль. Девушка вдруг задрожала, хотя он не мог понять, почему. Плачет?
— Успокойся, cara, — голос звучал мягко. — Это не самое худшее.
Незнакомец сел рядом с ней, обнял дрожащие плечи — ее сотрясали рыдания. Джульетта склонила голову на его плечо, и внезапно его охватил огонь желания. Он прижался губами к ее волосам, вдыхая легкий, чистый аромат. Жасмин — действительно пьянящий запах, но этот аромат только подчеркивал ее собственный — уникальный и завораживающий. Она не для тебя, снова предупредил рассудок. Но, возможно, это единственный шанс.
В мире полно невинных молодых девушек, только и ждущих, чтобы их утешили. Он не поддался этому голосу. Джульетта подняла заплаканное лицо.
— Вы… вы очень добры, но мне стыдно, что я не сдержалась, — она нахмурилась.
— Никто не узнает, — его голос был тих. — Я сохраню ваши секреты.
Он не удержался и наклонился к ней. Их лица оказались совсем рядом, дыхание слилось.
Когда их губы встретились, Джульетта позабыла свою боль и обиду. Странное, волнующее чувство, подобное тому, что она испытала, глядя, как он играет, поднялось из самых глубин ее существа. Те немногие поцелуи тайком — она могла сосчитать их на пальцах одной руки — не могли ни в коей мере сравниться с этим.
Он коснулся ее бесконечно нежно, осторожно. Его рот играл с ней. Язык дразнил губы, двигаясь вдоль той сладкой линии, где они соединялись, все еще невинно сомкнутые.
Его пальцы погрузились в ее спутанные волосы, нежно притягивая к себе.
Джульетта почувствовала, как расслабляются губы, и его ищущий язык тут же воспользовался этим. Он коснулся ее языка, быстро отступил, коснулся опять, разжигая огонек желания, превращая его в ревущий костер. Его язык прошелся вдоль жемчужного ряда ее зубов, наполнил рот почти невыносимой сладостью.
Джульетта издала вздох наслаждения, и его рука, поддерживающая ее голову, стала поглаживать шелковистую кожу шеи. За рукой следовали губы, язык дразнил теплую, гладкую кожу, опаляя ее там, где касался. Он прильнул ртом к ложбинке между шеей и плечом, легко укусил, прежде чем прижаться лицом. Удерживая рвущуюся страсть, пытался овладеть собой, но жасмин дразнил ноздри, вторгался в мозг. Он представил ярость Leone, когда тот узнает, что его дочь соблазнил человек, не имевший права, как скажут многие, даже коснуться края ее платья.
Джульетта прижалась к нему, наслаждаясь новыми восхитительными ощущениями, неведомыми до сих пор. Боже, ей и не снились такие чувства, от которых горит все тело. Когда рука мужчины стала ласкать через шелк платья ее грудь, девушка почувствовала влагу между бедрами.
Со стоном самого чувственного желания она изгибалась под его пальцами, желая прижаться к мужчине всем телом.
Конечно, подумала девушка в минуту просветления, это цыганский искуситель, и она попалась в его безжалостную чувственную паутину. Но ей было все равно. Она хотела большего. Хотела того, в чем, как она теперь поняла, ей долго отказывали.
Через тонкую ткань платья Джульетта ощущала его горячее дыхание над своим соском, почувствовала, как тот отвердел.
Он взял его бутон вместе с влажной тканью между зубами, и на глаза девушки навернулись слезы.
— Cara, cara mia, — прошептал мужчина, снова целуя ее.
Горячие поцелуи покрывали ее глаза, щеки, подбородок. Девушка обняла его, руки ощутили, как широки плечи, скрытая рубашкой мощь восхитила Джульетту.
— Люби меня, — прошептала она.
Вдруг он просунул руку под ее колени и поднял с бревна. Перенес на берег и поставил на землю, крепко обнимая. Их тела слились.
Девушка провела пальцами по его волосам, вдыхая их чистоту и свежесть, ощутила силу мускулов шеи, плеч. По всем правилам ее следовало наказать за такое бесстыдство, но не только незнакомец пьянил ее, Джульетта сама была переполнена чувственным желанием, в котором долго себе отказывала. О таком мужчине можно только мечтать в целомудренной келье монастыря, с горечью подумала Джульетта. И если ей суждено провести остаток жизни обрученной с Христом, то уж пусть сейчас она узнает то, в чем ей решили отказать. Вот только девушка не была уверена, как помочь этому. Помогло вдохновение. Она тихонько застонала.
— Что? — заботливо спросил мужчина. — Нога?
— Да, — неожиданно легко и озорно солгала девушка, и подогнув раненую ногу, прижалась к нему.
Мужчина помог ей сесть на траву и придвинулся, чтобы снова осмотреть ранку. Опершись на локти, Джульетта бесстыдно откинулась назад, решив, что то, чего она хотела от этого человека, легче получить лежа.
Он посмотрел на нее, освещенную лунным светом, увидел нежный приоткрытый рот, готовый к поцелуям, тяжелые от желания веки и медленно поднес ногу девушки к своим губам. Во многих отношениях настоящая дочь своего отца, промелькнуло в его голове. Не только соблазнительница, чувственная, как Алессандро, но такая же и актриса — в свое время ее отец отлично исполнил свою роль, будучи тайным информатором Лоренцо де Медичи.
Он заметил, когда губы коснулись ее ступни, как взметнулись ресницы, приоткрылся рот, и едва заметно улыбнулся.
— Так лучше, cara?
Джульетта кивнула. Его губы слегка коснулись раны, посылая волны удовольствия, затем незаметно переместились к лодыжке, и все ее тело запело от ощущений, далеких от боли. Губы двинулись дальше — к икре, колену и чувствительной впадинке под ним, затем еще выше…
Джульетта потянула руку к его густым мягким волосам, сжала прядь в руке, остро чувствуя нарастающее напряжение. Мужчина уступил ей, отбросив край платья и белья, чтобы получить доступ к атласному бедру, доводя Джульетту до безумия…
Девушка тихо застонала, откидывая голову, дрожь пробежала по всему телу. Когда он остановился, Джульетта огорченно вскрикнула.
Его губы тут же заглушили протест, а рука опустилась на восхитительное возвышение внизу живота.
— Я не оставлю тебя так, — прошептал он мягким, словно бархатным голосом. Погладил шелковистую кожу, сдерживая себя, чтобы доставить наслаждение ей.
Какое мне дело, думал он, что эта молодая женщина — дочь принца Монтеверди? Разве Данте шесть лет назад не лишил его всего, что он знал и любил? Это было сделано ради тебя, напомнил голос разума. Нет!
Да! И не вина принца, что ты не послушался его и остался во Франции еще на два года после того, как тебя призвали вернуться!
Битва с самим собой… его пальцы ощутили тот хрупкий барьер, который оставлял ее девственницей. Даже почувствовав, что женщина под ним содрогнулась в экстазе, Родриго понимал, что не может вот так предать своего учителя и защитника.
Он и так поставил себя в затруднительное положение такой близостью с Джульеттой, но готов понести любое наказание, ведь с того самого дня, как впервые мельком увидел ее, ему нужна только она… и это стоило любой кары.
Джульетта обняла его за шею, их губы слились в глубоком наслаждении. Он прижал девушку к себе, чувствуя, как исчезает напряжение и на смену ему приходит полное расслабление.
Их волосы переплелись. Лежа на ее плече, он наслаждался тем, что никогда, как он прекрасно понимал, не повторится. И упивался ею, мягкой, уступчивой и удовлетворенной. Но молча согласился, что этого никогда-никогда больше не будет.
Глава 3
— Неблагодарный щенок! Шею бы ему свернул!
Под покровом сумерек, мягко опускающихся на Тосканию, Аристо заметил, что лицо хозяина горит от гнева. А когда заходящее солнце коснулось волос Данте, Аристо различил в них пряди серебра, единственное, что, кроме нескольких морщин у рта, указывало на приближение пятидесятого дня рождения. Принц нисколько не утратил своей энергии с того дня, когда Аристо впервые встретил его двадцать лет назад.
— Валенти? — спросил он, заранее зная ответ.
Данте бросил на слугу сердитый взгляд.
— А кто же еще? Если бы не он, я не таскался бы по всей Италии в поисках мужа для моей дочери! И особенно к Антонио Сарцано… — он посмотрел вперед, нахмурившись. — У меня были такие планы для него! Dio, душа страдает.
Аристо улыбнулся про себя, несмотря на то неудобство, которое причиняла ему верховая езда. Но для человека, которому он служит, Аристо прошел бы по раскаленным углям, не подав и вида.
— Кроме сына Сарцано, есть и другие подходящие молодые люди, Ваше Превосходительство, — заметил карлик, цепляясь за седло, когда его послушная лошадка споткнулась на выбоине.
Должно быть, подумал Аристо, с короткими, торчащими из-под плаща ногами, он выглядит, как большой жук, усевшийся на коня. Тем более сейчас, когда горб пригнул его к спине лошади.
Данте, всегда восприимчивый к состоянию слуги, испытующе взглянул на Аристо.
— Тебе удобно?
Это была их старая игра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43