Ему до боли хотелось коснуться ее лица пальцами… губами… когда она не толкает его на грань безумия.
Взяв себя в руки, Джульетта не дала своему спутнику продолжить.
— Этот человек похитил меня, мать-настоятельница! Он…
— А я-то думал, что спас вас от смерти, — прервал Родриго, насмешливо посмотрев на свою невесту, — когда вы появились из грязи и мусора. Вы ведь бежали из дома через туннель. Да я запросто мог отправить вас на тот свет, приняв по ошибке за вылезающего из укрытия разбойника.
С несвойственным ему удовлетворением Родриго наблюдал, как побледнело лицо девушки, затем перевел взгляд на сестру Лукрецию, казалось, ждавшую продолжения.
— Я решил сопровождать ее сюда, — твердо добавил он. — Джульетта решила поступить в монастырь, хотя эти намерения не согласованы ни с ее отцом, принцем Монтеверди, ни с ее женихом, — он поклонился. — Родриго да Валенти, к вашим услугам.
Когда он выпрямился, настоятельница заговорила с улыбкой, не затронувшей, однако, ее миндалевидных карих глаз.
— Я сестра Лукреция, это сестра София. Приветствуем вас в Санта-Лючии. Ни один из детей Господа не будет отринут отсюда, в какое бы время дня или ночи ни пришел. Входите и отдохните, пока мы все обговорим. Джульетта ожидала, что матерью-настоятельницей окажется какая-нибудь древняя и сварливая старуха. Увидев в этом звании духовного вождя Санта-Лючии довольно молодую монахиню, она была приятно удивлена. Несомненно, здесь она будет счастлива вне досягаемости и деспотичного отца, и Родриго да Валенти.
Пока они шли за сестрой Лукрецией в здание, девушка язвительно смеялась про себя. Но опять внутренний голос зашептал: деспотичный отец? Он так любит тебя, что оставил до замужества дома, сотню раз смотрел сквозь пальцы, когда ты делала такое, чего не осмелились бы сделать большинство других девушек. Он боготворит землю, по которой ты ходишь! Не знает он, что произошло ночью, когда ты потеряла туфельки и едва не потеряла девственность. И даже если бы отец знал, ты не можешь винить только Родриго да Валенти.
— Холодного сидра? — вежливо спросила сестра Лукреция.
Джульетта оцепенело кивнула. Как бы она хотела, чтобы весь этот вечер оказался лишь дурным сном. Вот она здесь, грязная, растрепанная, и Валенти притащился следом, хотя, наконец-то, тоже не выглядит хладнокровным и безупречным. Оба словно только что после тайной встречи в лесу. Когда же она от него избавится!
Приняв от сестры Лукреции чашу сидра, девушка бросила на своего спутника гневный взгляд и только потом выпила.
Некоторое время, пока гости утоляли жажду, все молчали, однако атмосфера в комнате предвещала грозу. Неожиданно для Джульетты сестра Лукреция обратилась к ней:
— Итак, что насчет вашего похищения сеньором да Валенти?
Девушка выпрямилась на жестком деревянном стуле и взглянула на монахиню.
— Я попыталась уйти из Монтеверди без разрешения отца, — краска залила ее лицо. — Он хочет, чтобы я вышла замуж, — она метнула сердитый взгляд на Родриго, — за него.
Лукреция удивленно вскинула брови, но в разговор вступил Валенти.
— Мать-настоятельница, этого не хочу я, так как вижу насколько… непригодна Мона Джульетта на роль жены.
Естественно, оскорбительное замечание только подстегнуло гнев дочери принца Монтеверди. Она одарила жениха убийственным взглядом, но тот спокойно продолжил:
— Решение принял Дюранте де Алессандро, а я согласился… по очевидным причинам. Богатство отца и, конечно, значительное… э… приданое за изнеженную избалованную девчонку (Джульетта с шумом втянула воздух, но он не обратил внимания). Но, кажется, дама предпочитает выйти замуж за Леона Сарцано. Она никогда не попыталась бы бежать, если бы принц пожелал отдать дочь за него.
Сестра София благоразумно отступила, когда Лукреция обратилась к Джульетте.
— Это правда, Джульетта де Алессандро? В этом ли причина вашего побега из Кастелло Монтеверди? Чтобы избежать выполнения воли родителей?
Джульетта открыла рот, чтобы подтвердить, но остановилась. Слишком уж некрасиво выглядели ее поступки в глазах монахини. Необходимо что-то сказать в свое оправдание, но не хочется лгать.
— Скорее, чтобы посвятить жизнь служению Господу, — ответила Джульетта и смиренно, как ей казалось, опустила глаза. Родриго допил сидр и откашлялся.
— Думаю, мать-настоятельница, скорее, чтобы избежать брака со мной, — и добавил, обращаясь к Джульетте: — Не добавляйте к числу ваших прегрешений еще и ложь матери-настоятельнице, bambina. Уверен, прежде чем надеть одеяние послушницы, вам придется сознаться не в одном грехе.
Пальцы Джульетты невольно задрожали, чашка упала на каменный пол.
— Дети, дети! — проговорила наконец Лукреция, очевидно опасаясь, что за словами последуют действия. — Джульетта, почему бы вам не пойти с сестрой Софией умыться и лечь в постель? Возможно, будет лучше, если я побеседую с сеньором да Валенти наедине. А утром, дитя мое, поговорю с вами.
Девушка решила, что необходимо быть любезной и не обращать внимания на слово «дитя» — что-то в последнее время ее слишком часто так называют — и наклонилась за чашкой. То же сделал и Родриго. Их руки соприкоснулись, и Джульетта отдернула свою, будто ее ужалили.
Девушка выпрямилась и снова увидела перед собой смеющиеся голубые глаза. Второй раз за последний час ей захотелось дать ему пощечину.
Это желание, даже потребность, было несвойственно ей и унизительно, но в то же время настолько непреодолимо, что она встала, хотя предложение сестры Лукреции пришлось ей не по вкусу, и процедила сквозь зубы:
— Как пожелаете, мать-настоятельница.
Не имеет значения, как она сюда попала, думала Джульетта, следуя за сестрой Софией и полностью игнорируя стоившего молча Валенти. Главное — оказаться здесь, достичь своей цели.
У двери девушка остановилась и обернулась, отметив при этом, как странно, прищурившись, сестра Лукреция рассматривает Родриго. На мгновение ее охватило смутное беспокойство, но тут же прошло. Даже на монахиню производят впечатление такие, как Валенти.
— Мать-настоятельница, вы напишете в Кастелло Монтеверди?
Монахиня оторвала глаза от гостя и повернулась к Джульетте.
— Письмо будет отправлено после утренней молитвы, — и кивнула.
— Вы, конечно, понимаете, что ее отец не долго будет все это терпеть?
Нахмурившись и не поднимая головы, Родриго ответил:
— Ему не понравится, но я, как жених, могу сказать свое слово в данном случае, — он посмотрел на Лукрецию. — Мы должны пожениться весной. Думаю, ей будет полезно пожить в Санта-Лючии до этого времени.
Настоятельница кивнула.
— А если Алессандро потребует вернуть дочь домой?
Гость немного помолчал.
— Вы можете напомнить ему о неприкосновенности убежища в любом из домов Господа. Я поговорю с принцем, чтобы успокоить его, но давайте условимся, я выделю монастырю пожертвования, превышающие затраты на пребывание девушки, и буду единственным посетителем, которого она сможет принимать.
Видя, что собеседница колеблется, он добавил:
— В знак моей признательности такие же щедрые пожертвования будут поступать в Санта-Лючию каждый год после нашей свадьбы.
Делая вид, что последнее заявление очень интересует ее, сестра Лукреция ответила:
— Хотя мы и испытываем нехватку рабочих рук, я требую, чтобы при ваших встречах присутствовала одна из сестер.
У Родриго возникло неприятное ощущение, будто эта женщина видит его насквозь. Он покачал головой.
— В этом не будет необходимости, до свадьбы я не намерен обижать свою невесту. Как вы могли заметить, — гость дотронулся до щеки, — пока риску подвергаюсь только я. У этой дамы темперамент еще тот.
Сестра Лукреция, подперев ладонью подбородок, пристально рассматривала его своими кошачьими глазами.
Родриго многое бы дал, чтобы прочитать ее мысли. И еще было что-то неуловимо знакомое в ее чертах. Где же они встречались? Или просто похожа на кого-то?
— Если я соглашусь на ваши условия, то вы должны дать торжественную клятву христианина, что никоим образом не скомпрометируете Джульетту де Алессандро, пока та находится среди нас.
— Даю слово, сестра, но у меня тоже есть обязательное требование.
Лукреция смотрела на него, не выдавая ничем своих мыслей. Ни удивления его смелостью, ни досады. Но Родриго показалось, что за этими загадочными глазами скрываются тайны. Он подозревал, что сестра не совсем та, за кого себя выдает, и уже не удивлялся, что такой молодой женщине удалось стать игуменьей Санта-Лючии.
Однако его очень удивило, что она разгадала его истинные чувства к Джульетте де Алессандро вопреки язвительным замечаниям.
— Как я уже сказал, моей невесте будет полезно пожить здесь несколько месяцев… научиться послушанию и смирению, качествам, не получившим должного развития из-за излишней опеки отца. Я прошу обращаться с ней наравне с другими. В общем… — многозначительное молчание. — У нас есть лишь полгода, чтобы убедить девушку в преимуществах брака со мной перед жизнью в монастыре, — он пожал плечами. — Думаю, вы понимаете.
Монахиня медленно поднялась, вышла из-за стола и остановилась перед прекрасным распятием на лишенной других украшений стене.
— Сеньор да Валенти, быть послушницей нелегко даже при самых благоприятных обстоятельствах. Нужно подготовиться к служению Богу, что исключает все другие стремления.
По спине гостя пробежал холодок беспокойства. Да слушала ли она его?
Лукреция резко обернулась.
— Как вы можете знать, что брак с вами предпочтительнее служения Богу? — спросила она и снова отвернулась.
— Джульетта будет жить здесь до месяца нашей свадьбы, — спокойно сказал Родриго, игнорируя ее последний вопрос. — Как я уже сказал, ей будет полезен суровый режим, но ни при каких обстоятельствах она не останется здесь навсегда и не примет обряд пострижения, хотя ей не обязательно знать об этом. Уверен, что, по крайней мере, с этим принц полностью согласится.
Игуменья взглянула на него горящими глазами. И хотя злобный свет тут же погас, однако Родриго успел заметить его, как заметил и насмешливый изгиб рта. Под апостольником, как подозревал Валенти, она скрывала роскошные каштановые волосы, но скрыть в себе женщину не могла. Решено, нужно немедленно навести о ней справки.
Но он, видимо, чем-то обидел ее, а сейчас, когда Джульетта под опекой этой женщины, нужно быть осторожным. Ее слова подтвердили догадку:
— Я не глупа, condottiere, и не хочу ссориться с одним из самых могущественных людей в Тоскании. Такой метод убеждения использовали раньше наиболее терпеливые патриархи, хотя, должна признать, впервые сталкиваюсь с женихом, подобным образом убеждающим невесту.
Родриго не мог понять, чем так обидел сестру Лукрецию, но интуитивно чувствовал — мать-настоятельница Санта-Лючии может быть смертельным врагом. Под благочестивой внешностью таились странные и темные мысли. А это презрение к мужчинам, прорвавшееся через лед спокойствия?
— Простите, мать-настоятельница, если каким-то образом обидел вас, — извинился он, слегка улыбнувшись. — Предоставьте Дюранте де Алессандро мне. Если что-то пойдет не так, я приму всю вину на себя. Даю слово, — гость встал. — Навещу вас через две недели, хорошо?
Лукреция шагнула к нему, дотронулась рукой до щеки. Жест напомнил ему о Джульетте, хотя в сравнении с этой миловидной, но загадочной паучихой дочь принца казалась невинным младенцем. У нее были холодные, как у покойника, пальцы.
— Позвольте позаботиться о вашем лице… может быть, холодный компресс на щеку?
— Не нужно, спасибо, — ее рука упала, словно монахиня осознала непозволительность жеста. — Я сам найду выход.
Родриго холодно поклонился — шорох камзола нарушил тишину комнаты, — повернулся и вышел.
Пока он проходил через зал к двери, ведущей во двор, ему в голову пришла неожиданная мысль: откуда она знает, что он condottiere?
Действительно, для монахини сестра Лукреция очень хорошо информирована.
Глава 13
— Куда ты проводил ее?
Родриго стоял перед принцем Монтеверди. Светало, и мужчины разговаривали в прихожей. Данте только что вышел из спальни, босой, взлохмаченный и одетый лишь в наспех натянутые штаны. Новость явно ошеломила его. Сейчас он так напоминал Родриго Джульетту, захваченную врасплох.
— В Санта-Лючию. Ее собственная идея. Уйдя от вас вчера вечером, я наткнулся на нее, когда она выбиралась из туннеля с той стороны стены.
Данте взъерошил волосы и недоверчиво покачал головой.
— Боже, ну зачем же пользоваться туннелем? Почему в Санта-Лючию? — он действительно был сбит с толку.
— Чтобы избежать брака.
Принц поднял глаза на Родриго, собираясь что-то спросить.
— Точнее, брака со мной.
Данте только отмахнулся от такого заявления своего будущего зятя и опустился на диван.
— Не верю, что она до сих пор винит тебя в смерти Марио ди Корсини. Просто…
— Может, и нет, — прервал Валенти, — но несомненно считает меня ответственным за запоздалое замужество. Ущемлена ее гордость, а я самый подходящий козел отпущения.
Данте снова покачал головой, но Родриго продолжал настаивать, ведь говорить о другой причине враждебности Джульетты он не мог.
— Да! Неужели вы не понимаете? Ей и не снилось, что вы дожидаетесь моего возвращения в Тосканию, чтобы выдать дочь замуж за меня, человека, не только лишившего ее жениха, но и незаконнорожденного цыгана. Не удивительно, что Джульетта ждала большего. Простите за мою прямоту, Ваше Превосходительство, но ведь она — дочь принца.
Данте немного оправился от удивления, его взгляд стал жестче.
— Джульетта ничего не знает о тебе, ведь твой отец мог быть императором!
— Или лесорубом.
— Чушь! И потом, моя дочь знает, что судить о человеке по его рождению нельзя.
Он хлопнул в ладоши, и у двери возник невысокий, чем-то напоминающий птицу человек, безупречно одетый по последней моде.
— Пико, мою одежду, пожалуйста. Что-нибудь подходящее для визита в Санта-Лючию, — он взглянул на Родриго. — Мы все уладим до вечера.
Родриго взял принца за руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43