— Прости меня, пожалуйста, потому что я люблю тебя и… никогда не смогу простить себя сама.
Молчание было ей ответом. Габриэль не смогла сдержать рыданий, слезы бурно потекли по ее лицу. Погрузившись в свое отчаяние, она пропустила момент, когда щека Рогана ожила под ее пальцами и раздался едва слышный звук.
Сердце бешено застучало, когда голова его медленно повернулась в ее сторону, а глаза приоткрылись, сверкнув знакомым золотистым блеском. Габриэль заметила, как чуть шевельнулись его губы.
— Роган!
Она ощутила то неимоверное напряжение, с каким он пытался что-то сказать, и ее тревога опять возросла.
— Не делай никаких усилий. Ты должен отдохнуть.
— Нет…
— Не пытайся говорить, Роган…
Она замерла на полуслове, когда его рука медленно поднялась и он коснулся ее головы. Собрав силы, он прошептал:
— Я люблю тебя, Габриэль…
Ее ответом было слабое всхлипывание. Роган попросил:
— Ляг рядом со мной… ближе.
Скользнув в постель, она обвила его рукой и крепко прижалась к нему. Вдруг его рука безжизненно упала, а глаза закрылись. Сердце Габриэль тревожно застучало, она ожидала услышать дыхание Рогана у своих губ, увидеть, как опускается и поднимается его грудь, что означало бы…
Он сделал резкий вдох, и она почувствовала неимоверное облегчение, когда его дыхание восстановилось. Она прикрыла глаза, благодарственные молитвы одна за другой проносились в ее голове. Она была рядом с мужчиной, которого любила и который любил ее.
Она никогда больше не покинет его.
Ночь сгущалась. Лампа слабо мигала. Жерар Пуантро сидел в полутьме в углу своей гостиной. Он не мог уснуть. И он не сможет уснуть, пока Габриэль снова не будет рядом с ним.
Ночь сгущалась. Лампа слабо мигала. Его плечо пронзила сильная боль, и Роган из мира грез и полузабытья вернулся к реальности.
Силясь поднять тяжелые веки, он вспомнил нежный голос, шептавший в темноте:
…Прости меня… Я люблю тебя…
Открыв глаза, Роган с трудом повернул голову. Габриэль рядом с ним. Это был не сон, не грезы. Она сказала, что любит его. И он сказал ей, что любит. Услышала ли она его? Знает ли она это?
Боль резко усилилась, и Роган вновь прикрыл глаза. Он вспомнил вдруг про свой неоплаченный долг, который никогда не даст ему покоя. Открыв глаза, он вновь посмотрел на Габриэль.
Будет ли она любить его, когда узнает, что теперь ему предстоит сделать?
Глава 12
Отис Бенчли весь дрожал, когда подошел к кабинету губернатора. Глаза его шныряли по сторонам. Он попал в серьезный переплет и знал это. С момента побега заключенного прошло более суток, но капитан Уитни до сих пер не обнаружен. Ему снова представился жутковатый вид соучастников, лежавших мертвыми в луже крови на тюремном полу.
Он многое бы дал, чтобы понять, как это могло случиться. Внезапное столкновение с кем-то, когда они направлялись к камере капитана Уитни… какие-то выстрелы в полутьме… и глухой звук падающих тел!
Во время допроса он отвечал не очень связно, хотя губернатор лично пытался вытянуть из него побольше подробностей. Очевидно, Клейборна не удовлетворили такие путаные ответы и он вызвал его для дополнительной беседы.
У дверей губернаторского кабинета Бенчли задержался, понимая, что наибольшая опасность для него исходит не от Клейборна. Капитан Уитни сбежал. Пуантро ему не простит этого никогда. Не было никаких сомнений, что скоро он присоединится к своим погибшим товарищам. Это лишь вопрос времени.
Вытерев обильно выступивший пот, Бенчли судорожно вздохнул. Существовала единственная возможность спасти свою шкуру.
Твердой рукой он открыл дверь кабинета.
Габриэль провела рукой по лбу. Наступил еще один вечер. Она взглянула на кровать, рядом с которой сидела. Настроение было подавленное. Прошлой ночью, когда Роган сказал ей несколько слов, она приободрилась. Всю ночь она пролежала рядом с ним, уверенная, что все образуется. Чуть забрезжил рассвет, она проснулась и увидела стоявшую рядом с постелью Кларису.
Вспоминать этот момент было очень больно — такую муку она прочла в глазах Кларисы. Габриэль посмотрела на бледное, неподвижное лицо Рогана. Доктор Торо приходил утром, но был уклончив и никак не обнадежил. Все зависело от способности организма Рогана к самовосстановлению, а жизненные силы его, казалось, с каждой минутой катастрофически угасали.
Роган спал и днем и ночью, приходя в себя лишь на короткие мгновения. Она осторожно умывала его и проверяла повязки, как велел доктор, но он почти никак на это не реагировал.
Роган, такой сильный, был теперь абсолютно беспомощным. Эта мысль причинила ей такую боль, что она застонала. Габриэль поднялась и начала мерить шагами комнату. Доходили слухи, что побег из тюрьмы привел губернатора в бешенство, его люди прочесывают город в поисках заключенного, и он поклялся не прекращать их до тех пор, пока Уитни вновь не окажется за решеткой.
Габриэль знала, что отец не появлялся в обществе и о ее исчезновении ничего не сообщалось. Ясно, что отец догадался об истинных причинах ее отсутствия. Осознавая, что не может позволить себе думать о страданиях отца, Габриэль попыталась сосредоточиться на чем-то другом. Она постирала окровавленную рубашку Рогана и подштопала ее. Пригодились навыки, приобретенные в монастыре. Затем она аккуратно ее свернула и положила в шкаф с другими его вещами.
Глядя на лежавший рядом со сложенной одеждой пистолет, Габриэль нахмурилась. Сегодня днем приходил Пьер и оставил его, чтобы она могла защититься в случае непредвиденной ситуации. Какой он деликатный, добрый и щедрый, этот Пьер. И так любит Кларису. Он не жалеет сил, стараясь оказать им с Роганом любую помощь, как, впрочем, и мадам, и доктор Торо, и сама Клариса. Она знала, что никогда не сможет расплатиться с ними за их участие.
Габриэль устало повернулась к стоявшему рядом кувшину с водой. Час был поздний, а длинный, полный напряжения день утомил ее. Наполнив стакан, она подошла к Рогану. Просунув руку под подушку, она приподняла его голову и прошептала:
— Роган, открой глаза, хоть на несколько мгновений. Доктор сказал, ты должен пить, Роган…
Ресницы Рогана дрогнули. Глаза медленно открылись и, встретившись с ее взглядом, блеснули золотом. Пристальный взгляд был одновременно и нежным, и пугающим. Он приоткрыл рот и немного отпил воды. Она хотела заговорить с ним, но он вновь впал в забытье. Поставив стакан на ночной столик, Габриэль вздохнула. Затем убавила свет в лампе и легла на кровать рядом с ним. Она обвила его рукой и закрыла глаза.
Она дождется следующей ночи, будет ждать и два, и три дня… столько, сколько потребуется, чтобы Роган поправился. Она его не оставит… теперь уже никогда.
Тишина в комнате. Дыхание Габриэль спокойно и ритмично, а ее хрупкая фигурка прижалась к Рогану. Открыв глаза, он напрягся всем телом. Это далось ему на удивление легко. К нему возвращались силы. Теперь осталось недолго.
Рассвет был тусклым и безмолвным. Город спал. В веселом заведении мадам после шумного оживления прошедшей ночи воцарилась тишина.
Никто не заметил высокого широкоплечего человека, вышедшего из комнаты в задней части дома и нетвердыми шагами направившегося к выходу. Никто не увидел, как мужчина открыл дверь на улицу и скрылся в предутренних сумерках.
Габриэль медленно просыпалась. В окно лился серебристый свет луны, но рассвет был близок.
Она приподнялась. Кровать, на которой она лежала, показалась ей незнакомой. Что же здесь не так? Глаза мгновенно распахнулись, она огляделась вокруг себя. Отказываясь поверить собственным глазам, нетвердой рукой она провела по простыне. Может, она все еще спит.
Или Роган действительно ушел.
Соскочив с постели, вся дрожа, она в темноте лихорадочно обшарила комнату и бросилась к шкафу, где лежала одежда Рогана. О Боже, ее не было. У нее похолодело сердце, когда она увидела, что и пистолет исчез.
Габриэль замерла от внезапно озарившей ее мысли. Она поняла, что заставило Рогана преодолеть нечеловеческую боль и собрать последние силы. Страх тисками сжал ей горло. Нет… нет… Качнувшись, она сделала шаг к двери. Мгновение спустя Габриэль бежала через темный холл.
Слабость давала себя знать, и Роган остановился, чтобы отдышаться. Утренняя заря разгоралась. Роган, оглядываясь по сторонам, медленно двигался в тени деревьев. Вскоре улицы города наполнятся людьми, ему надо было поторопиться, а силы его таяли. Он сосредоточил свое внимание на длинном ряде домов с дубовыми дверьми, одинаково натертыми до глянца.
В памяти всплыли отдельные эпизоды двух прошедших ночей… звуки, проникавшие в его мозг сквозь полубессознательное состояние.
Голос Пьера Делиза:
Они приходили за ним… люди Пуантро… Нам удалось прикончить их…
Тихий голос доктора.
Ранение в грудь… Капитан Уитни потерял много крови… Остальное зависит от него…
Нежный шепот Габриэль:
…Я люблю тебя… Прости меня…
У Рогана болезненно сжалось горло. Любовь, рожденная в противостоянии… любовь, несущая страдания, бессильная освободиться от пут прошлого…
Но слышались ему и другие голоса — вопли охотившихся за ним злодеев, предсмертные крики его первого помощника, разносившиеся по коридору тюрьмы… Призывы о помощи, раздававшиеся над морем, когда добивали в темноте членов его команды… Ружейные выстрелы… шум огня… клокочущая вода… И над всем этим высился зловещий образ Пуантро.
Настало время положить этому конец. Пробираясь в тени ограды особняка Пуантро, он подкрался к задней двери. Осторожно выдавив стекло, он легко открыл замок и оказался в доме.
Было тихо, все спали. Роган бесшумно скользнул по коридору в холл. Глядя на верхний этаж, он подошел к лестнице и нащупал в кармане пистолет. Ненавистный голос, резко разорвавший тишину, заставил его замереть:
— Что ж, наконец, вы пожаловали.
Роган тут же обернулся… из темноты гостиной материализовалась фигура Пуантро.
Роган с трудом узнал его, столь разительны были перемены. Бывший щеголь стоял в измятой одежде, нечесаный, лицо выглядело опустошенным. Пуантро вышел на свет, напряженно всматриваясь в Рогана воспаленными глазами. Пронзительный смех внезапно отозвался в ушах капитана.
— Я знал, что вы придете! Я ждал этого! И потому сидел здесь… не двигаясь… с тех пор, как вернулся домой и обнаружил, что Габриэль…
Глаза Пуантро дико сверкнули.
— Это вы настроили ее против меня! Вы отняли у меня единственную радость в моей жизни! Вы стремились отомстить за прошлое, разрушая будущее, которое нераздельно принадлежит Габриэль и мне! Вам не удастся этого сделать! Это моя дочь — моя и Шантель! Она моя плоть от плоти, как если бы была зачата моим семенем! Но, клянусь, вам не жить, торжествуя победу! Вы допустили роковую ошибку! Понятно? Вы неправильно рассчитали удар. Вы решили, что будете по-настоящему отомщены только в случае моей смерти! Еще раз заявляю — вы ошибались! Без Габриэль для меня нет жизни!!! Нет будущего!!! Без нее все теряет смысл — деньги, владения, все, чего я достиг или надеялся достичь! Знай вы это, вам, возможно, удалось бы уйти невредимым, с сознанием одержанной победы!
Пуантро вновь рассмеялся полубезумным смехом. Он подошел ближе. От охватившего его бешенства на губах выступила пена, брызгая слюной, он закричал:
— Дурак! Ты ошибся! И преподнес мне победу! Через несколько минут слуги будут разбужены звуком выстрела. Они сбегутся сюда и увидят тебя убитым, потому что ты ворвался в мой дом, чтобы убить меня! Твое присутствие здесь докажет губернатору, жителям Нового Орлеана и, что гораздо важнее, Габриэль, что все мои обвинения против тебя — правда! А меня будут чествовать как героя!
Неожиданно лицо Пуантро стало спокойным.
— И тогда она вернется ко мне. Я знаю. Я верю. И я смогу убедить ее, что ты напал на меня и не оставил мне ничего иного, как взяться за оружие и стрелять. Она поверит мне, потому что захочет поверить. Я прощу ее бегство, и все вернется на круги своя.
— Нет, Габриэль знает правду. — Сопротивляясь все более овладевавшей им слабости, Роган возвысил голос: — Она уже не заблуждается на ваш счет и не поверит больше вашей лжи! — Он сделал паузу. — И она никогда не вернется к вам.
— Скотина! Она вернется!
— Нет.
— Вернется!
— Нет, отец, я не вернусь.
Роган бросил взгляд на входную дверь, в проеме которой стояла взволнованная Габриэль, освещенная первыми лучами восходящего солнца.
Роган задержал ее резким окриком:
— Оставайся там!
— Я буду с тобой, Роган.
— Не приближайся к нему, Габриэль! — Голос Пуантро срывался, он был на грани сумасшествия. — Это пират и убийца! Он проник сюда, чтобы убить меня!
— Отец, пожалуйста… — Светлые глаза Габриэль переполняла жалость. — Опусти пистолет. Я уведу Рогана.
— Нет! Ты не понимаешь, что говоришь! Неужели ты уйдешь с человеком, который пытался убить твоего отца?
— Я все знаю. Нет смысла притворяться дальше. Темные глаза Пуантро засверкали безумным блеском.
— Ты же не веришь, Габриэль, тому, что наговорил он обо мне! Ты не можешь верить этому!
— Отец, пожалуйста, опусти пистолет. Мы с Роганом…
— Ты с Роганом… не бывать этому!
— Я люблю его, отец.
— Нет! Не любишь!
— Люблю.
Пуантро повернулся к Рогану.
— Ты сделал это! Ты украл любовь моей дочери!
— Нет, отец! Я все еще люблю тебя! Я всегда буду любить тебя!
— Ты отнял у меня Габриэль!
— Ее преобразила правда о вас! — воскликнул Уитни.
— Роган, пожалуйста…
Роган качнулся, Габриэль бросилась к нему, но его окрик снова остановил ее.
— Будь в стороне от меня, Габриэль!
— Скажи ей правду, Уитни! — Пистолет в руках Пуантро заметно дрожал. — Предупреждаю тебя. Скажи ей, что все твои слова — ложь! Все, что ты говорил ей обо мне, — гнусная клевета! Скажи сейчас!
— Габриэль знает правду.
— Ты должен сказать ей.
— Нет.
Пуантро, кипя от злобы, заскрежетал зубами. Кровавый блеск появился в его глазах. В исступлении он закричал:
— Убирайся к дьяволу, там твое место!
— Отец, не надо!
Роган, оторопев на мгновение, потянулся к пистолету, но в этот миг Пуантро стремительно нажал на курок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44