Миранда в силу привычки и необходимости была послушнее, чем многие девочки ее возраста. Держась на почтительном расстоянии, она обогнула груду кирпичей и пошла прочь среди высокой травы. Кэйт следила за ней, мечтая о том, чтобы каждый миг в жизни Миранды был таким же, как сейчас — беззаботным и счастливым.
Вдруг Миранда исчезла, словно штрих мела на школьной доске, стертый влажной тряпкой. Кэйт моргнула, не веря своим глазам.
— Миранда!
Ответа не было. На мгновение ей показалось, что девочка просто играет, присев на корточки и спрятавшись в траве. Но это так не похоже на Миранду. И было что-то странное в том, как она вдруг скрылась из вида, словно земля неожиданно расступилась…
— Миранда!
Кэйт бросилась бежать. Как могла она проявить такую глупость, такое легкомыслие? Ведь тот, кто бродит по развалинам, легко может наткнуться на заброшенный колодец!
Зак шагал по влажному грязному склону между двумя рядами недавно посаженных виноградных лоз. В его воображении нежные маленькие побеги на этом клочке земли превращались в крепкие ветви лозы, которые виноградари называют старым лесом. Ему мерещились целые акры таких посадок.
Когда-нибудь, пообещал он себе, в феврале будущего года он отберет лучшие из них, покроет их толстым слоем опилок до той поры, пока весной не наступит время прививки и не начнется все сначала. Нужны годы тяжелой работы, но когда-нибудь у него будет много плодоносящих старых деревьев и виноградник, не хуже тех, что он видел во Франции во время их с Сириной медового месяца.
В этом климате виноград должен расти хорошо. Даже виноградные лозы, брошенные без присмотра во дворе, пускали корни и давали побеги. Господи, да если они выживают и плодоносят без всякого ухода, он наверняка преуспеет в этом предприятии. Он знал, что ему повезет.
Нет, конечно, Зак не поставил все деньги на одну карту. Он уже засеял несколько акров пшеницей, а поле побольше отвел под кормовую люцерну. Если не получится с виноградом или виноделием, ему будет куда отступить. На случай нужды у него есть неплохой счет в банке — деньги, вырученные от продажи первого дома, который он построил для Сирины сразу после свадьбы.
Сирина. Костяшками пальцев Зак потер рубец на щеке. Теперь, после отъезда из Эпплигейт Велли, он редко вспоминал ее.
У подножия холма виноградник кончился, и Зак, ускорив шаг, направился к лошади. Это было его любимое время дня, позади часы изнурительной работы, впереди вечер. Он уже предвкушал, как вкусно поест дома: его новый работник, китаец по имени Чинг Ли, сделал наконец его жизнь сносной. После ужина Зак мечтал развалиться в качалке перед камином — в руках книжка, у ног дремлет Ноузи. И ничего, что огромный дом обычно казался ему гнетуще-тихим и одиноким: рано или поздно он найдет хорошую, домовитую женщину, которая ценит в мужчине не только смазливую внешность.
Поднявшись на крыльцо, он стал открывать дверь, но его внимание привлек какой-то шум. Он повернулся и посмотрел через двор на дорогу. В лицо ему ударил не по-летнему холодный ветер, и он порадовался тому, что поднял воротник своей кожаной куртки. По дороге, ведущей к его ферме, мчалась, накренясь и раскачиваясь, повозка, и если зрение его не обманывало, правила ею Кэйт Блейкли, и правила не слишком умело. Если Кэйт сейчас не остановится, она сломает свою глупую шею.
Случилось, видно, что-то ужасное. Никто не стал бы так загонять лошадь, не будь на это веской причины. Он пересек двор и направился к дороге, чтобы перехватить ее. Увидев его, Кэйт встала и изо всех сил натянула вожжи, на всем скаку остановив свою старую заезженную кобылу. Повозка при этом страшно заскрипела, и Зак понял, что эта рухлядь держится только на честном слове. Кобыла, явно не привыкшая к такому жестокому обращению, хрипела и задыхалась, при каждом вздохе ее взмыленные бока судорожно вздымались.
— Вы убьете лошадь, если будете с ней так обращаться, — сказал он, подойдя к повозке.
Кэйт была смертельно бледна, губы ее беззвучно шевелились. Не успел Зак спросить ее, что стряслось, как она решительно спрыгнула на землю. Он протянул руку, чтобы помочь ей.
— М-ми-миранда, — произнесла она, заикаясь, — старый колодец… Я не знала, что он там есть.
Не сводя с него взгляда, она вцепилась в его куртку.
— Пожалуйста, помогите мне. У меня не хватит сил вытащить ее оттуда. Я боялась, что не справлюсь, и мы обе останемся там навсегда.
На мгновение Заку показалось, что у него остановилось сердце. В висках тяжело застучало. Не стоило спрашивать, кто такая Миранда: только мать могла так смертельно испугаться за своего ребенка. В его памяти промелькнуло бледное личико девочки с глазами серны. Старый колодец. О Господи!
— Она в сознании? — спросил Зак.
Лицо Кэйт передернулось. Она проглотила стоящий в горле ком. Видно было, что она старается держать себя в руках.
— Я… думаю, что нет. Я звала ее, но она не отвечает.
Зак отцепил ее пальцы от своей куртки.
— Я побегу за лошадью и веревкой. Подождите меня здесь, хорошо?
Кэйт судорожно кивнула и прислонилась к бортику повозки.
— Скорее, мистер Мак-Говерн, пожалуйста, скорее! Зак никогда особенно усердно не молился, но по пути к ферме Блейкли, показавшемся ему бесконечным, он возносил молитвы к Всевышнему ежесекундно. Даже если бы он не видел Миранду, то, как судорожно вцепилась в него Кэйт, выражение ужаса на ее лице заставили бы его испугаться за жизнь девочки. Шесть месяцев назад у этой несчастной женщины утонул муж. Потерю дочери она уже не смогла бы перенести.
Когда они наконец домчались до колодца, и Зак, наклонившись, окликнул Миранду, та не ответила. Он вынул из кармана монетку и бросил вниз, чтобы узнать глубину колодца. Наклонив ухо, он долго ждал всплеска.
— Кажется, он сухой, — наконец сказал он.
Зак не знал, хорошо это или плохо. Будь там вода, Миранда захлебнулась бы, если воды не было, она могла сломать себе шею. По лицу Кэйт Зак понял, что ей не надо этого объяснять, и отдал должное ее самообладанию. Любая мать при таких обстоятельствах впала бы в истерику.
Привязав веревку к седлу Дандлера и велев Кэйт не выпускать из рук уздечку, Зак стал спускаться в темный проем колодца. Молчание девочки все больше тревожило его. В затхлом воздухе было трудно дышать.
Хотя света, падавшего сверху, явно не хватало, глаза Зака скоро привыкли к темноте, и, еще не достигнув дна, он уже увидел в нескольких футах от себя светло-серое пальто Миранды. Примерно на полпути был выступ, за который она каким-то чудом зацепилась: девочка скорчилась на камне, коленки прижаты к груди, голова втянута в плечи. Даже в полутьме он заметил, что ее бьет дрожь. Она несомненно была в сознании. Но почему же девочка не откликалась, когда они с Кэйт звали ее?
Зак быстро прикинул расстояние от верха колодца до выступа. Она пролетела не так уж много, но вполне могла набить синяки, даже сломать руку или ногу. Впрочем, по ее напряженной фигуре было ясно, что этого не случилось.
Во влажной земляной стене колодца Зак нащупал ногой опору, закрепился и оценил ситуацию. Отсюда казалось, что выступ достаточно надежен и сможет выдержать вес Миранды, но выдержит ли он и его вес? Значит, пока Зак будет держать одной рукой ребенка, другой он должен крепко уцепиться за веревку.
Запрокинув голову, он крикнул:
— Кэйт, я ее вижу, кажется, с ней все в порядке.
В то самое мгновение, когда раздался голос Зака, откуда-то слева, в нескольких футах под ним, послышалось шипение. Похолодев, он всматривался в темноту, едва слыша, что отвечает ему Кэйт. Вдруг он услышал шипение прямо у себя под ногами. Потом ему показалось, что шипение доносится отовсюду.
Обнаружив в колодце дьявола, Зак ощутил бы столь же неистовый импульс ринуться наружу, ибо больше всего на свете боялся змей. Даже при виде безвредного полоза кровь стыла у него в жилах. Черт с ним, незачем разыгрывать из себя героя! В это время он услышал стон Миранды, слабый, исполненный ужаса, и это привело его в чувство.
Зак отдернул ногу от стены и на секунду повис на веревке, страх парализовал его, он не мог двинуться.
Всего в нескольких футах под ним были гремучие змеи, судя по звукам, логово этих мерзких тварей, а чтобы добраться до Миранды, ему нужно спуститься в самый клубок змей.
Перебирая веревку руками, он медленно пополз вниз. Пот струился по его лицу. Дышать становилось все труднее. Руки и ноги дрожали.
Только не думать, не замечать этих звуков, не прислушиваться к ним. Ребенок — вот что самое главное. Наконец Зак оказался на уровне выступа.
— Миранда, милая, — прошептал он.
Ответом ему было только шипение змей. Зак знал, что в любую секунду они могут наброситься на них. Неудивительно, что Миранда не отвечала матери.
— Миранда, милая, — снова прошептал он. Держаться на веревке было чертовски трудно. Зак знал, что любое резкое движение привлечет внимание змей. Следовало подумать и о том, как Миранда отнесется к попытке забрать ее, если он прежде не объяснит ей, что хочет делать. Вдруг она отшатнется от него и сорвется с уступа. Прерывистым шепотом он произнес:
— Я Мак-Говерн, человек, которого ты видела на прошлой неделе. Моя собака испортила клумбу твоей матери. Ты помнишь меня, милая?
Слева опять раздалось зловещее шипение. Затем еще, и еще. Он преодолел панический страх. Одно неверное движение, и он покойник. От ужаса он покрылся гусиной кожей. Затаив дыхание, Зак всматривался в темноту. Мгновение спустя он различил неясные очертания гремучей змеи, свернувшейся в кольцо на маленьком каменном выступе. Она была огромной. Добрых шесть футов в длину и толщиной в человеческое запястье.
Дрожащими пальцами Зак медленно расстегнул куртку.
— Миранда, сейчас я заберу тебя, совсем скоро, и суну тебя под куртку, где ты будешь в безопасности. Ты понимаешь меня? Когда я сделаю это, ухватись изо всех сил руками за мою шею, а ногами держись за мои бедра. Змеи не достанут тебя через куртку, они не прокусят овчину.
Девочка испуганно вздохнула. Зак прекрасно понимал, каково ей. Но если он не начнет действовать, змеи наверняка ее укусят, и, вероятно, не один раз.
— Я знаю, что тебе страшно, — шептал он. — Просто доверься мне. Я не позволю им добраться до тебя.
Зак взмолился, чтобы это обещание не оказалось пустыми словами. Медленно, даже слишком медленно, он дотянулся ногой до выступа; веревка перестала раскачиваться. Едва он шевельнулся, что-то ударило его в бедро, словно кулаком. Он опустил глаза: кошмар стал явью — его укусила гремучая змея. Ядовитой твари не помешала плотная джинсовая ткань. Зака охватил такой ужас, что он едва не выпустил из рук веревку.
— Сука! — Освободив одну руку, он оторвал от себя огромную змею и отбросил ее как можно дальше. Боль в ноге распространялась, как пламя по керосину. Вниз к икре и вверх к бедру.
— Боже Всемогущий, о Боже Всемогущий…
Зак потянулся было к своей нестерпимо горевшей ноге, но заниматься собой не было времени. Он распахнул куртку: теперь нужно схватить Миранду и прижать ее к груди. Девочка дрожала как осиновый лист.
— Они хотят наброситься на меня, наброситься на меня.
Зак разжал зубы:
— Нет, я не позволю им, все хорошо, милая. Он запахнул поверх нее куртку.
— Видишь, через овчину они тебя не укусят. Обхвати меня ногами, повыше, чтобы они не высовывались из-под куртки.
Насмерть перепуганная, Миранда молча повисла на нем и тихо засопела. У Зака от напряжения онемели руки и спина, но он не решился опереться на выступ. Если камень упадет, Миранда может разбиться. А если она и не пбгибнет при падении, на нее непременно набросятся гремучие змеи.
— Обхвати меня ногами, — повторил он, — я не позволю им причинить тебе зло, обещаю.
Слабо всхлипнув, Миранда повиновалась. Заку не пришлось напоминать ей, чтобы она ухватилась за его шею. Она прильнула к нему, как детеныш опоссума. Ощущение ее слабого тельца, прильнувшего к нему, неожиданно успокоило его. Зак похолодел при мысли о том, что он— единственная преграда между этим ребенком и смертью.
Онемевшими пальцами Зак застегнул куртку.
— Пригни голову, милая, и обязательно обхвати меня ногами так высоко, как только можешь.
— Я… я боюсь.
Зак чувствовал, как пот струится по его лицу.
— Не бойся. Ты со мной. Не высовывайся из-под куртки, и они не укусят тебя.
Хотел бы Зак быть в такой же безопасности. К несчастью, большая часть его тела осталась без прикрытия. Убедившись, что Миранда полностью укрылась под его курткой, он обеими руками ухватился за веревку. Теперь, когда его глаза привыкли к темноте, он увидел над собой нескольких змей, угрожающе свернувшихся на каменных уступах. Зак уже не надеялся миновать их и остаться невредимым.
Посмотрев на луч света, падавший сверху, Зак решил не двигаться, пока змеи не успокоятся. Он слегка уперся ногой в выступ стены, чтобы немного уменьшить напряжение в руках. Хоть бы дождаться того, чтобы они успокоились, тогда, может быть, они пропустят его и не набросятся.
После одного укуса у него есть шанс выжить.
Жгучая боль в бедре заставила его отказаться от этого плана. Чем больше змея, тем больше у нее яду. Укусившая его — была огромной. У него есть десять, от силы пятнадцать минут, потом яд начнет действовать. Один он мог бы еще подняться наверх, но сможет ли он вытянуть Миранду?
Он знал, что выбора нет, не мог позволить себе выбирать. Он уже пожил на свете, а Миранда только начинает жить. Будь прокляты эти змеи, он должен подняться немедленно.
ГЛАВА 4
Зак начал подниматься. Он понимал, что, едва он двинется, змеи набросятся на него, но не мог подготовиться к этому ужасу. Он почувствовал первый укус, поднявшись на три фута. От жгучей боли у него перехватило дыхание, понадобилось огромное самообладание, чтобы удержаться на веревке. Еще через два фута на него набросилась другая змея.
Волна боли, захлестнувшая его ноги, лишила их чувствительности. Он уже не знал, держится ли он ими за веревку. Судя по возросшему напряжению в руках, едва ли.
Перебирая руками веревку, он медленно, дюйм за дюймом прокладывал дорогу к свету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41