Знаешь, Нобукити в легчайшем весе? Очень хорошо представляю, что он чувствовал. До того диагноза я готовился в Мюнхен, в олимпийскую сборную.
Я посмотрел на него. Абсолютно бесстрастное выражение лица. Будто хочет сказать: «Что поделаешь, такова жизнь».
– А сейчас у тебя все в порядке? С глазами.
– Прекрасно. Операцию сделали успешно. На самом деле ничего страшного и не было. Неизвестно, конечно, что бы случилось, если бы я не оставил спорт.
Мы стали молча пить виски.
– Кстати, – сказал Асаи, – о Кувано, о котором писали газеты. Я его тоже видел.
Я удивленно посмотрел на него.
Асаи покачал головой:
– Не сейчас. Во время твоего поединка. Он сидел рядом со мной и вопил истошным голосом: «Убей его!» Безумное зрелище. Я потому и запомнил.
– Безумное?
– Он с виду был таким спокойным парнем. Но со звуком гонга его будто подменили. Мне показалось, что он не болеет за тебя, а хочет увидеть смертельный бой, не важно, кто победит. Словно жаждал крови.
– Это не про него.
Асаи пожал плечами:
– Да? Раз ты так считаешь, то, наверное, так оно и есть. Он ведь был твоим другом, да? Не обижайся.
– Ладно.
– Он погиб во время взрыва, да? Вроде бы обнаружили по отпечаткам пальцев.
– Да, погиб.
– Знаешь, что я думаю…
– Что?
– Ты, наверное, и это хочешь узнать. Причину его смерти.
– Можно тебя предупредить?
Асаи усмехнулся и сказал:
– Валяй.
– Люди не любят тех, кто читает их мысли.
На этот раз он захохотал во весь голос. Даже стали видны морщинки в уголках глаз.
– Вообще-то говоря, мне тоже нужно тебя предупредить кое о чем важном. То, что ты скрываешься под фамилией «Симамура», больше не тайна. Перед тем как поговорить с тобой по телефону сегодня утром, я отправил Мотидзуки к тебе в бар. Не волнуйся, копы ему на хвост не сели, он в этих делах хорошо сечет. Просто проехался на такси туда-обратно по улице Ясукуни. Туда на одном такси, обратно – на другом. Вернулся уже после твоего звонка. Так вот о чем я хотел тебя предупредить. Вокруг бара – толпы сыскарей. По крайней мере, из того, что он заметил: одна машина плюс четыре-пять человек, которые прохаживаются со «Спортивной газетой» в руках. Ты, похоже, стал звездой.
– Не могу сказать, что совсем этого не предполагал, – ответил я. – Но теперь, когда я в этом убедился, меня беспокоит один вопрос.
– Какой?
– Не слишком ли рано полиция сделала официальное заявление? С точки зрения обычной логики, если бы они знали, где я нахожусь, и хотели меня поймать, то предпочли бы молчать. Ждали бы себе, когда я преспокойненько вернусь в бар. Объявить мое настоящее имя в СМИ – то же самое, что сказать мне: «Беги!» Лишь поняв, что я сбежал, можно переходить к открытому расследованию.
– Меня это тоже удивляет, – спокойно сказал Асаи. – Возможен лишь один вариант. Копы убеждены, что в бар ты больше не вернешься. А топчутся там на всякий пожарный. Кому известно, что ты закрыл бар?
– Тебе и Мотидзуки. Если ты никому об этом не говорил. – Я решил не распространяться о Токо.
– Я никому не говорил. Ты что, подозреваешь меня или Мотидзуки в связях с копами?
– Тебя я не подозреваю. Если бы подозревал, то не сидел бы здесь с тобой и виски не распивал.
– Но Мотидзуки – нормальный парень. Ему можно доверять. Он служил в Силах самообороны, мы были знакомы еще до того, как я ушел в самостоятельное плавание. Давно знаем друг друга. Но с копами у него связей нет. Да и вряд ли он сболтнул кому-то лишнее. В любом случае спрошу у него.
– Ты сказал, что его ни разу не забирали.
– Ни разу. У меня до сих пор остался канал в отделе по борьбе с бандитизмом. Так что все под контролем… Но возможен и такой вариант. Кто-то из СМИ выведал. И пришлось официально объявить. Копы не любят, когда кто-то выделяется. Или еще одна версия. Может, они решили сделать независимое объявление, учитывая важность фактов. По крайней мере, им пришлось сразу объявить о Кувано. Признать задержку в опознании погибшего для них совершенно невозможно. Особенно если тот проходил как подозреваемый по другому делу, не важно, закрыли его или нет. В таком случае и о тебе нельзя было не объявить. СМИ непременно раскопали бы информацию о взрыве автомобиля. А ты имел к нему отношение. Четвертая власть в наше время обладает большой силой.
– На мой взгляд, вполне правдоподобно. Понятное дело, парни из полиции предполагают, что у тебя возникнут сомнения. Если кто-то из твоего окружения и связан с копами, вряд ли он тебе специально намекнет об этом.
В его словах был резон. Наверное, так оно и есть. К тому же Асаи хорошо разбирался в особенностях полицейского мышления. Я вздохнул:
– Да. Скорее всего, я слишком усложняю.
Я положил в карман копию квартального отчета, которую дал мне Асаи. Асаи посмотрел на меня и подозвал официантку. Сказал:
– Мы хотим взять с собой бутылку «Баллантайна».
Официантка вытаращила глаза от удивления, но заказ приняла. Она принесла пакет с названием отеля, Асаи отдал его мне. Я заглянул внутрь пакета, там лежала новехонькая бутылочка.
– Ну что, пошли потихоньку? Это тебе.
– Вообще-то у меня денег немного. Только и хватит, что оплатить сегодняшнюю выпивку.
Асаи усмехнулся:
– Чего это ты застеснялся? Могу я хоть что-нибудь сделать для тебя? Спишу потом как расходы по работе. А тебе и так капитал на бегство нужен. Или, скорее, средства для борьбы?
Он оплатил счет наличными. Я решил не перечить и воспользовался его добротой.
– Я твой должник. Если смогу открыть бар вновь, верну тебе десяток бутылок.
– Буду ждать.
Я встал, взял в руку пакет. Шикарный бумажный пакет, который не вязался с моим обликом.
Мы молча вышли из гостиницы. Асаи посмотрел на меня и остановился:
– Я все-таки поеду на машине. Давай вместе? Или не хочешь связываться с пьяным за рулем?
Я посмотрел ему в глаза. Он не выглядел пьяным. Я взглянул на часы. Три десять. Понедельник. Вряд ли нас остановят.
– Поехали, – ответил я.
10
На стоянке стояла машина, наверное, иномарка. Она не выглядела броско. В такую вкладываешь деньги, чтобы не было видно, что она их стоит. Седан темно-красного цвета.
Когда мы выехали на улицу Ямасита-парк, я спросил:
– Что это у тебя за тачка?
– «Ягуар». «Суверен», или как там его. Двигатель, кажется, тысячи четыре.
– Похоже, машинами ты особенно не интересуешься.
Асаи небрежно положил руки на руль, который располагался справа.
– Нет, не интересуюсь. Мотидзуки мне выбрал. Я ему сказал: бери на свой вкус, вот он эту и купил. Мои требования были: в пределах десяти миллионов и неброская. Ты где выйдешь?
– Да где угодно в городе. Только не на Синдзюку.
Он молча кивнул. Больше ничего не спрашивал. Вел он идеально. Если сбоку его подрезали, он покорно уступал дорогу. У бейсбольного стадиона Йокогамы мы повернули на скоростное шоссе. Машина ехала так мягко и плавно, что казалось, она практически не двигается. Похоже, за исключением одежды вкус у Мотидзуки не так уж плох. Я сидел на белом кожаном сиденье и рассеянно вспоминал свою машину, которую потерял при взрыве свыше двадцати лет назад.
– Раз ты доверяешь Мотидзуки покупку твоей машины, ты, видно, высоко его ценишь.
Асаи улыбнулся, будто вспомнил о чем-то:
– Он водил танк.
– Танк?
– Я же говорил тебе, что он из Сил самообороны. Он поэтому и бросил наземные войска. Есть «девяностый» танк. Последняя модель. Стоит миллиард двести, а кондера в нем нет. Вообще-то стоит один, но для компа. «Девяностые» ввели в действие летом. Мотидзуки на нем проехался. «Жуткая жарища», – говорит. А потом у него второй срок закончился, и он ушел из армии. Никак не мог понять, почему на махине, в которую миллиард двести вбухали, нет ни одного кондиционера для экипажа. Действительно, он прав: летом условия не сахар. К тому же бензина жрет литр на двести пятьдесят метров.
Я засмеялся:
– Значит, твоя тихая машина – прямая противоположность «девяностого»?
– Похоже, что так. Кстати, ты же наверняка не успокоишься, начнешь выяснять, с кем из Эгути был разговор, так?
– Ну да.
Он мельком бросил на меня взгляд:
– Будешь?
– Не знаю. Наверное, придется.
– Вот уж точно – тыкать в танк бамбуковой палкой. Но предупреждай тебя не предупреждай, ты же меня не послушаешь, да?
– С чего ты взял?
– Потому что ты редкое ископаемое. Самой старой закалки из всех, кого я встречал.
В окне проплывали здания рядом с Иокогамским вокзалом. Появился указатель. Направо – Гиндза, Ханэда. Налево – третье шоссе Кэйхин.
– Наверное, нам лучше прямо в город не въезжать, – сказал Асаи и повернул руль налево.
Машина по-прежнему не издавала ни звука. Я вспомнил один вопрос:
– Скажи, зачем тебе контора для игры в покер? Если твой бизнес позволяет тебе покупать такие автомобили, доходы от покера – сущая ерунда.
– Я держу игорную контору, и она не дает мне забыть, что на самом деле я поганый якудза. Вообще-то я ее уже закрыл, следуя твоему предостережению. Обычно я честно выполняю то, о чем меня предостерегают.
Мы замолчали. На двухполосной дороге машин было не очень много. «Ягуар» плавно шел среди других автомобилей. Я посмотрел в боковое зеркало рядом со мной.
Первым нарушил молчание я:
– Хочу еще об одном тебя предупредить. Только что заметил.
Он кивнул, немного сжав губы.
– Сейчас я не скажу тебе: «Валяй». Я и сам вижу. Нас преследуют. На уровне белого мотоцикла. Но, конечно, не на нем.
Преследовавший нас мотоцикл был виден в боковое зеркало с моей стороны. У водителя он находился в мертвой зоне. Наверное, Асаи заметил его на повороте. Я видел его, когда мы въезжали на автостраду. На нем ехали двое, хотя это и нарушение правил движения на скоростных дорогах. Оба были в скрывавших лицо шлемах, черных кожаных комбинезонах. Асаи вел машину очень осторожно. Ехал со скоростью восемьдесят километров в час. Нас обогнало уже много автомобилей. На мотоцикле обогнать еще проще, и они должны были выехать вперед давным-давно, но, похоже, совершенно не собирались этого делать. Ехали у нас в хвосте, впритирку.
– Странно, – сказал я. – Уверен, до Иокогамы за мной никто не следил. Да и за тобой, наверное, тоже. Почему они нас преследуют, другой вопрос. Странно, что кто-то знал, где мы встречаемся.
Он кивнул:
– Я тоже не понимаю. Я никому и словом не обмолвился. Как мы и договорились по телефону.
Мы выехали из Йокогамы. Шоссе стало трехполосным. Асаи сказал:
– Я предложил тебя подвезти и тем самым, вполне возможно, оказал тебе медвежью услугу. Извини, если так.
– Я-то ладно, а что ты собираешься делать?
– Посмотрю за ситуацией. Но в любом случае надо подготовиться. Ты не откроешь бардачок?
Я нажал на широкую ручку, и дверца мягко открылась. Эту вещь я видел впервые. Она поблескивала матовым серебром стали. Пистолет. Точнее, револьвер. Асаи вытянул руку, взял револьвер и небрежно положил его себе на колени. Опять взялся обеими руками за руль.
– Ну, теперь ты, наверное, понял. Я поганый якудза.
Внезапно он нажал на газ. «Ягуар» на удивление плавно прибавил скорость. Я посмотрел на панель приборов перед Асаи: стрелка спидометра поползла вверх и за мгновение поднялась до ста тридцати километров в час. Вокруг машин было мало. Они ехали со скоростью, немного превышавшей сто километров в час. Асаи ловко крутил руль, обгоняя их. Мотоцикл сзади тоже мгновенно прибавил скорость. Ему проще было маневрировать в потоке автомобилей. Даже если он проигрывал по скорости, он мог двигаться практически по прямой. Но было непонятно, только ли они следят за нами.
– Кажется, они поняли, что мы их заметили. Вести можешь?
– Не уверен.
Асаи засмеялся:
– Когда я стал сыскарем, я начал заниматься кэндо вместо бокса. У меня третий дан. Но вряд ли это помогает при вождении автомобиля.
– Интересно, они просто едут за нами или еще что-нибудь придумали?
– Не знаю. Сейчас проверим.
Он еще сильнее нажал на газ. Стрелка спидометра поднялась до ста пятидесяти. Мотоцикл тоже повысил скорость, не отставая от нас. Наша машина двигалась по второй полосе, посередине, но теперь перестроилась в крайнюю левую. Обогнав автомобиль, ехавший впереди, она опять вернулась в свой ряд. Сбоку от меня проплывало дорожное ограждение. Я понял причину этих передвижений: Асаи хотел, чтобы я оставался в зоне безопасности.
Появился указатель выезда на развязку Кохоку. Здесь скопилось множество автомобилей. Наверное, большинство водителей собирались съехать с автострады. Длиннющая очередь на выезд. Мы проехали вдоль нее. Приближался выезд. Асаи пробормотал:
– Нет, так не получится.
Я не мог с ним не согласиться. У выезда все было забито пытающимися пролезть без очереди автомобилями. Мы решили туда не соваться и поехали дальше. Машин стало меньше, общая скорость потока выше.
В этот момент мотоцикл приблизился к правой стороне «ягуара». Асаи открыл окно и закричал:
– Пригнись!
Я оглянулся и как следует разглядел мотоцикл. Сидевший сзади парень держал в руке пистолет. Асаи взял револьвер в правую руку. Левой рукой резко повернул руль вправо. Он хотел врезаться в мотоцикл. Но и мотоциклист среагировал быстро. Отъехал в сторону, будто отпрыгнул, оказался сзади и снова стал приближаться. Мотоцикл перемещался вместе с движением руки Асаи. Два раза повторилось то же самое.
Я взял полотенце из бардачка и заорал:
– Поезжай по правой полосе. Не стреляй!
– Почему?
– Потом объясню, поезжай!
Асаи немного засомневался, но через мгновение помчался по линии, разделяющей центральную и правую полосы. Теперь мотоцикл приближался слева, с моей стороны. Я открыл окно.
– Что ты делаешь? – завопил Асаи.
– Потом объясню. Поезжай прямо, на той же скорости. А потом снижай. До семидесяти километров.
В этот раз Асаи быстро принял решение. Он резко затормозил. Послышался визг шин, мотоцикл чуть не врезался в «ягуар». Водитель и пассажир всем телом подались вперед. Мотоцикл стал было обгонять нас, но выровнялся, сбросил скорость и поплелся за нами, семьдесят километров в час. Вот он снова стал приближаться. Опять с моей стороны. Парень, сидевший сзади, держал пистолет обеими руками и целился в меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30