Потом девушка закричала – закричала во весь голос.
– Пусти меня, животное! Пусти! О, как мне больно! Помогите!
Ее крик эхом отозвался в коридоре. На мгновение Фэрби застыл от изумления, а затем оттолкнул ее изо всех сил, но девушка вцепилась в него мертвой хваткой, уткнувшись головой ему в грудь и продолжая вопить. Сцепившись, они упали на сиденье. В этот момент дверь купе с треском отворилась, и мускулистая рука схватила Фэрби за воротник.
– Отпустите ее, сэр, – послышался возмущенный голос. – Немедленно отпустите ее!
Сплетенные тела разъединились. Девушка забилась в угол, всхлипывая и судорожно застегивая воротник блузки. Ее спаситель, седой священник мощного телосложения, сурово взглянул на Фэрби. Губы и щеки прокурора были вымазаны губной помадой.
– Вы за это ответите, сэр! Что за отвратительная выходка!
– Он напал на меня, – простонала девушка, прижав руки к груди.
– Это дикая ложь! – выкрикнул Фэрби, сверкнув глазами. Его обычное самообладание улетучилось без остатка. – Она сама напала на меня! Бог ты мой, какая наглость! – он повернулся к девушке. – Ты, маленькая…
Внезапно он замолчал, пораженный неожиданной мыслью. Снова нападение! В том же самом поезде!
– Кто вы такая, сударыня, и зачем вы это сделали? – спросил он, с подозрением глядя на девушку.
– Объяснения должны давать вы, сэр, – отрезал священник. – Это возмутительнейший…
Пассажиры, привлеченные перебранкой, уже толпились в коридоре. Они хотели узнать, что произошло, и священник голосом, дрожавшим от праведного гнева, рассказал обо всем. Послышались сочувственные возгласы; какая-то женщина заявила, что людей, способных на такое зверство, следует линчевать.
– Омерзительное поведение! Он наверняка пьян! – женщина бросила на взъерошенного Фэрби колючий взгляд из-за спины священника. Прокурор молча утирал лицо носовым платком и пытался унять нервную дрожь.
– Меня зовут Эндрю Фэрби, я королевский прокурор, – ледяным тоном обратился он к священнику.
– А меня зовут Грэйси Филдз, – донесся неприязненный мужской голос из коридора.
Священник смерил Фэрби взглядом.
– Чепуха! – заявил он. – Это невозможно! Или… Господи, благослови! – он потер лоб, видимо, вспомнив фотографии в газетах. Лицо его приобрело багровый оттенок. – Ну, сэр, в таком случае вам тем более должно быть стыдно. Насколько я понимаю, вы вели себя, как обыкновенный хулиган.
– Говорю вам, она напала на меня…
– Мой дорогой сэр, я не слепой. Я прекрасно видел, что произошло. Вы держали ее за руки, а она боролась, пытаясь освободиться из ваших объятий. Приберегите свои объяснения для полиции: со мной вы только зря потеряете время.
По лицу Фэрби впервые пробежала тревожная тень. Все это, разумеется, было в высшей степени нелепо, но что же теперь делать? Он никак не мог сосредоточиться: вокруг него раздавался оживленный гул множества голосов, а охранник, опоздавший к месту происшествия, уставился на него, как на тигра, сбежавшего из клетки. Когда через несколько минут поезд остановился в Стиплфорде, прокурор облегченно вздохнул.
В коридоре все еще продолжалось обсуждение инцидента. Том Ликок, начальник станции, деликатно отстранил спорящих и вошел в купе.
– Ну, что тут произошло? – спросил он.
– Этот человек напал на меня, – слабым голосом сказала девушка. – Мы были вдвоем в купе, он попытался поцеловать меня, и…
Перебранка вспыхнула с новой силой – девушка обвиняла, Фэрби отрицал, священник подтверждал, охранник пытался объяснить, в чем дело. Том нетерпеливо взмахнул рукой.
– Вам всем придется пройти в мой офис, – объявил он. – Посмотрим, что скажет полиция.
Повернувшись, он пошел по коридору с озабоченным и расстроенным лицом. Боже, во что превратилась старая добрая «Кукушка»! После тридцати лет спокойной работы – два нападения, одно за другим! Да, слов не хватает.
В офисе собралось полдюжины людей. Среди них был Хью Лэтимер, немного побледневший, но очень сосредоточенный. Встретившись взглядом с Цинтией, он едва заметно улыбнулся ей. Она, казалось, начала приходить в себя.
Том уселся за старый скрипучий стол и водрузил на нос очки в стальной оправе.
– Прежде всего запишем ваши фамилии и адреса, – он вынул ручку.
Хью выглянул из-за его плеча и тихо присвистнул.
– Сэр Эндрю Фэрби? Ну и ну! Могу себе представить заголовки завтрашних газет!
Фэрби недоуменно уставился на него.
– Кто вы такой, черт возьми? Что все это означает?
– Моя фамилия Лэтимер, – ответил Хью. – Вам она знакома, я уверен.
– Лэтимер!
– Да. Эдвард Лэтимер – мой отец, а леди, на которую вы напали в поезде, – моя невеста.
– Так вот в чем дело! – выкрикнул Фэрби. – Я так и знал, что это провокация! Вы что здесь все, с ума сошли?
Том Ликок отложил ручку и удивленно взглянул на Хью.
– Никакой провокации не было, уверяю вас, – вмешался священник. – Этот… этот мужчина сжимал молодую леди в объятиях, а она изо всех сил старалась освободиться. Он, несомненно, напал на нее, я видел это собственными глазами, – священник возмущенно взглянул на Фэрби. – Я считаю своим долгом повторить это заявление в суде.
– Вот так, – резюмировал Хью. – Попробуйте убедить людей в обратном, сэр Эндрю.
Фэрби, который с каждой секундой становился все задумчивей, повернулся спиной к Хью и обратился к священнику:
– Я не подвергаю сомнению вашу искренность, сэр, но уверяю вас, что вы сильно ошибаетесь. Это я пытался освободиться, а девушка вцепилась в меня.
– Просто удивительно, как повторяется история! – пробормотал Хью.
Снаружи послышался лязг, как будто кто-то прислонил к стене велосипед, и в комнату ворвался Джо Сэйбертон. Лицо его раскраснелось, он тяжело дышал.
– Привет, Джо, – с облегчением в голосе сказал начальник станции и мотнул головой в сторону Фэрби. – Вот он.
Джо неприязненно взглянул на Фэрби. Повторение событий привело его в некоторое замешательство, но у него не было сомнений относительно того, что он увидел.
– Он набросился на молодую леди, Том, – здесь двух мнений быть не может. Насколько я успел заметить, он душил ее – запрокинул ей голову в открытое окно и схватил за горло… С вами все в порядке, мисс?
– Мне уже лучше, благодарю вас, – сказала Цинтия.
– Вы ошибаетесь, Сэйбертон, – мрачно сказал Фэрби.
– Ну нет, – решительно возразил Джо. – Я видел это собственными глазами.
Паровоз издал резкий гудок. Том Ликок вскочил на ноги.
– Как бы то ни было, мне нужно отправить поезд. Вы двое пока подождите здесь.
– Думаю, мне ждать не обязательно, – проворчал священник. – Вы знаете мое имя и адрес. Полиция может связаться со мной в любой момент.
Он холодно взглянул на Фэрби, кивнул Цинтии и вышел из комнаты.
– Ну, сэр Эндрю, – начал Хью, – как вам нравятся улики против вас? Вы уверены, что жюри присяжных поверит вам?
Фэрби опустился на стул Тома Ликока. Он совершенно успокоился; в его глазах светилось нечто большее, чем чисто профессиональный интерес.
– Забавно, – произнес он. – Как вам это удалось, Лэтимер?
Хью улыбнулся.
– Вы готовы признать, что стали невинной жертвой преступного сговора?
– Признать? По-моему, вы неправильно выразились. У меня нет выбора, не так ли?
– Тогда я приступлю к объяснениям, – сказал Хью. – Две недели назад мой отец стал жертвой в точности такого же сговора. Человек, впоследствии убивший Хелен Фэрли – мы вам все о нем расскажем, сэр Эндрю, – в тот день ехал в поезде вместе с девушкой, точно так же, как я ехал сегодня вместе со своей невестой. Он сидел один в последнем купе по коридору. Сразу же после того, как поезд миновал узловую станцию, Хелен Фэрли вышла из купе, где она сидела вместе с моим отцом, сделав вид, что ей что-то попало в глаз. Но она пошла не в туалет, а в купе, где сидел ее сообщник. Когда поезд проезжал будку Джо Сэйбертона, она высунулась из окна, а мужчина схватил ее за горло, изобразив внезапное нападение. Если вы хорошо знаете линию, то время рассчитать несложно, к тому же они несколько раз репетировали эту сцену. В итоге Джо увидел, что какой-то мужчина душит девушку. Сразу же после этого жертва вернулась в свое купе и напала на моего отца. Уолтер Вильями, ворвавшись в купе, пришел к неправильным выводам – точно так же, как сегодня священник. Мы с моей невестой заново повторили всю сцену специально для вас.
– Святые небеса! – Джо покачал головой.
Цинтия неуверенно взглянула на Фэрби, словно прикидывая, сможет ли он ответить на ее улыбку.
– Вы сможете когда-нибудь простить меня, сэр Эндрю? Я понимаю, это было ужасно, – она рискнула улыбнуться. – Ручаюсь вам, я не буду выдвигать никаких обвинений.
– Это был чрезвычайный шаг, – напряженно сказал Фэрби.
– Мой отец тоже находится в чрезвычайно опасном положении, – напомнил Хью. – Лишь таким способом мы могли объяснить показания Джо Сэйбертона… Разумеется, сэр Эндрю, мы в ваших руках и готовы ответить за наши действия.
Фэрби почти не слышал его. Увлеченный неожиданным поворотом событий, он совершенно забыл о том, что стал жертвой нападения. В его голове теснились сотни вопросов, но лишь один требовал немедленного выяснения. Он повернулся к Сэйбертону.
– То, что вы видели сегодня вечером, точно совпадало с тем, что вы видели в прошлый раз? – спросил он. – Постарайтесь вспомнить оба инцидента. Они совпадали во всех деталях?
– Ну… – Джо замешкался. – На этот раз была другая леди, но в остальном все совпадает.
– Вы уверены? – настаивал Фэрби. – Если я правильно помню, первое нападение было совершено в купе третьего класса.
Хью издал короткое восклицание.
– Нет, – медленно сказал Джо. – В самой середине вагона, как и сегодня вечером. Тот же поезд, тот же вагон.
Хью схватил его за руку.
– Вы уверены?
– Конечно, – ответил Джо. – Как сейчас помню, голова девушки откинута назад и высунута в окно – в самой середине вагона, там, где купе первого класса.
Хью взглянул на Фэрби с торжествующей улыбкой.
– Похоже, сомнений не осталось, сэр Эндрю, не так ли? Эх, Джо, ну почему же вы раньше не сказали об этом!
– Меня никто не спрашивал, – проворчал Джо. Прокурор поднялся на ноги.
– Поразительно, просто поразительно! – он взглянул на Хью и Цинтию. На его губах появилось слабое подобие улыбки. – Знаете, кажется, мне следует как можно скорее выслушать вашу историю от начала до конца, иначе королевский прокурор может превратиться в главного свидетеля защиты! Мы не можем этого допустить.
Глава 24
Эдвард сидел в кресле на лужайке, окруженный своей семьей. На нем была старая альпаковая куртка и новенькая панамка – подарок Цинтии. Свою вновь обретенную свободу он воспринял очень спокойно – по крайней мере внешне. Он был похож на человека, безмятежно отдыхающего в родных стенах после долгого путешествия.
Это был лихорадочный уикэнд. Адвокаты и члены суда, оторванные в воскресенье королевским прокурором от сиесты и игры в гольф, работали весь день. Их усилия принесли плоды, о которых вечерние газеты в понедельник писали как о «поразительных разоблачениях».
Короткое заседание суда, проходившее в понедельник, породило несколько новых прецедентов в законодательстве. Судья Хэнберри, ознакомленный с «поразительными разоблачениями», прямо-таки лучился от удовольствия на председательском месте. Сэр Эндрю Фэрби вместо того, чтобы выступить с обвинительной речью, категорически заявил, что на скамье подсудимых находится человек, невиновный в приписываемом ему преступлении. Обвинение в сотрудничестве с представителями защиты раскрыло, по его словам, «дело более неправдоподобное, чем любое из описанных в литературе». Судья должным образом настроил жюри присяжных в защиту арестованного и снял с Эдварда обвинение, сопроводив свой вердикт небольшой речью, в которой принес ему свои поздравления и выразил сожаление по поводу содержания его под стражей. Во время состоявшейся затем перед зданием суда демонстрации Эдвард был едва ли не единственным человеком, не затронутым всеобщей восторженной истерией.
Он провел дома уже несколько часов, и радостное волнение начало понемногу успокаиваться. Поток людей, стремившихся пожать ему руку и поздравить его, иссяк; Труди больше не приходилось каждую секунду подходить к телефону. Репортеры и фотографы из Лондона записали и сфотографировали все, что хотели, и уехали. Коттедж «Лаванда» постепенно приобретал свой старый уютный облик.
Хью с мечтательной улыбкой откинулся на спинку стула.
– А знаешь, – заметил он, – тебе придется заново ко всему привыкать. После здоровой тюремной пищи стряпня Труди может показаться тебе безвкусной.
– Это клевета! – заявила Труди.
– Ах ты, клеветник, – добродушно протянул Квентин, обводя взглядом счастливые лица домочадцев. – Итак, наконец-то все кончилось!
– Спасибо Цинтии, – сказал Хью.
– Спасибо Цинтии, – эхом отозвался Квентин. Его законопослушная душа была потрясена, когда он впервые узнал о нападении Цинтии на королевского прокурора, и лишь впечатляющий результат примирил его с такой формой следственного эксперимента. Это было подобно неповиновению героев в сражении, когда непозволительный поступок оправдывается достигнутым успехом.
– Я никак не ожидал, что судья окажет нам такую честь, – заметил Хью. – Как сейчас вижу его попытки сдержать улыбку: «Я не могу одобрить… э-э… необычные методы, с помощью которых было разрешено это примечательное дело, но должен признать, что в результате была предотвращена одна из наиболее вопиющих ошибок в истории нашего правосудия».
– Мне кажется, он наслаждался ситуацией, – заметила Цинтия. – То же самое относится и к Фэрби – он так ласково обошелся с нами…
– У него не было выхода: держу пари, что его никогда раньше не целовала такая хорошенькая девушка… Кстати, па, если ты завтра собираешься отобедать с Фэрби, поезжай в купе проводника. По-моему, это единственный способ укрыться от этих гарпий.
Телефон зазвонил снова, и Труди ушла в дом. Эдвард, желавший поскорее отделаться от поздравлений, взял грабли и пошел по тропинке в сад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27