После этого их настроение поднялось, они снова сели в автомобиль и направились в сторону побережья.
Элфордбэри был конечной станцией узкоколейки – скучным и невыразительным поселком на берегу моря, к северу от Бродуотерского эстуария. Люди, планировавшие железнодорожную ветку, по всей видимости, рассчитывали, что со временем это место станет процветающим курортом, а сама железная дорога начнет приносить хороший доход, особенно в летние месяцы. Если подобные надежды и впрямь существовали, то они развеялись как дым, ибо немногочисленные и вялые попытки курортной застройки ни к чему не привели, и к настоящему времени поселок мог похвастаться лишь заурядной гостиницей. Открытый ветрам со всех сторон, Элфордбэри маячил посреди мрачной болотистой равнины, словно незрелый плод на высохшем стебле. Вся жизнь в нем сосредоточилась возле небольшого залива, прилегающего с севера к устью Бродуотера. Здесь располагалась внушительная колония плавучих домов – старых и современных, чистеньких и обшарпанных яхт, барж, перестроенных спасательных шлюпок, стоявших вперемежку и приткнутых друг к другу самым причудливым образом. Сюда можно было добраться через солончаки по старым расшатанным деревянным мосткам. Цинтия и Хью прошли по этим мосткам в поисках летней стоянки «Умницы».
Они без труда обнаружили ее, и хотя Цинтия все еще сомневалась в том, что Хелен Фэрли вообще когда-либо была здесь, гостиница вполне отвечала тому описанию, которое девушка дала в разговоре с Жасмин Блейк. Это была маленькая ветхая коробка с грязными занавесками, облупившейся краской и сложной системой проржавевших труб для сбора дождевой воды. Судя по количеству детей, возившихся в грязи, она служила временным пристанищем для большой семьи. Неряшливо одетая блондинка, развешивавшая белье на телеграфных проводах, сообщила, что владельца можно найти в соседней плавучей гостинице, как две капли воды похожей на «Умницу», но именующейся «Сплетницей».
Владелец, которого звали Такером, одетый в рубашку с короткими рукавами и поношенные брюки с подтяжками, сидел на перевернутом ящике рядом со своей яхтой и курил трубку. Он оказался довольно разговорчивым человеком, и вскоре выяснилось, что Цинтия ошибалась по крайней мере в одном отношении: он хорошо помнил молодую женщину, которая к нему обращалась, и запомнил даже ее фамилию – Фэрли. Она приехала в пятницу вечером, около девяти часов, но ее поездка оказалась напрасной, так как «Умница» была уже занята на весь летний сезон благодаря рекламному объявлению, которое владелец поместил в мартовском номере местной газеты. Такер добавил также, что девушка была сильно разочарована, так как успела осмотреть «Умницу» и пришла к выводу, что это «как раз то, что ей нужно».
– Ну что ж, – сказал Хью, когда они с Цинтией пошли обратно. – По крайней мере, она приезжала сюда.
– Да, приезжала, но что за нелепый визит! «Как раз то, что мне нужно» – приходилось ли тебе слышать подобную чушь? Ты можешь себе представить двух молоденьких девушек, способных провести отпуск в такой грязной дыре?
– Может, девушка сказала так из вежливости, или же Такер переврал ее слова. Если бы девушка назвала его заведение грязной дырой, он вряд ли стал бы нам об этом рассказывать.
– Знаешь, о чем я думаю, милый? По той или иной причине она хотела подчеркнуть, что приезжала сюда, иначе она не стала бы даже разговаривать с Такером. Ей было достаточно один раз взглянуть, чтобы понять, что это место ей совершенно не подходит. К чему проделывать такой путь, чтобы взглянуть на плавучую гостиницу, разрекламированную несколько месяцев назад? Подумай об этой долгой, невыносимо скучной поездке…
– Не такой уж и скучной, дорогая!
– Достаточно скучной, чтобы почувствовать усталость, – возразила Цинтия. – Она приехала так поздно, что ей наверняка пришлось заночевать, а ведь здесь нет даже мало-мальски приличного пристанища. Я убеждена, что у нее были серьезные причины для поездки сюда, не имеющие ничего общего с летним отдыхом.
– Наверное, ты права, но что это за причины?
– Не знаю… Но если мы выясним, кто такой «X», то ответ появится сам собой. Не унывай: в любом случае мы не зря потратили время. Куда поедем теперь?
– Поедем в Кауфлит, – решил Хью. – Помнишь, Квент спрашивал, видел ли кто-нибудь в пятницу днем девушку, похожую по приметам на Хелен Фэрли? Теперь наша очередь: проверим везде, где только можно.
Поездка до Кауфлита была короткой – гораздо больше времени пришлось потратить, чтобы выяснилась ее безрезультатность. За два часа непрерывных расспросов они убедились, что никто из железнодорожных служащих не видел в ту роковую пятницу девушку, похожую на Хелен Фэрли; ее не видели также на автобусной станции, на почте, в полицейском участке – ни в одном из общественных мест. Когда они вернулись в «Лаванду» к вечернему чаю, Хью пришел к выводу, что искать следовало в другом месте.
Пока Цинтия рассказывала Труди о том, что удалось обнаружить на реке, Хью собирал спальные мешки, еду и все остальное, что могло понадобиться для ночевки ня яхте. Труди пришла в восторг от новостей, а когда узнала, что Хью и Цинтия собираются провести ночь вместе, заметно смутилась.
– Ты считаешь, это нормально? – спросила она, обращаясь к Хью.
– Господи, ну конечно же! Так же безопасно, как и в доме.
– Я не об этом… – она замялась. – Ведь вы все-таки лишь помолвлены…
Хью фыркнул.
– Труди, дорогая, поверь мне: когда мы доплывем до Рэя, у нас останется только одно желание – немного поспать.
Труди залилась краской.
– Ну, в общем, я так и думала… Она вышла на кухню.
– Не смейся, Хью, – строго сказала Цинтия. – Она желает нам только добра.
– Ну разумеется. Золотое сердце! Жаль только, немного глуповата.
В середине чаепития появился Квентин, только что приехавший из Рэмсфорда. Он навестил Эдварда и теперь выглядел заметно успокоившимся.
– Как он, бедняжка? – спросила Цинтия.
– Повеселел, конечно, – этот провал в памяти очень тревожил его. Он испытал огромное облегчение, когда узнал, что его попросту ударили по голове. Он считает, что мы движемся в верном направлении; его рассказ о том, чем он занимался перед тем, как на него напали, определенно подтверждает нашу теорию.
– Как он выглядит, Квент?
– Все еще слаб и ведет себя слишком патетично. Заметно, что он изо всех сил старается не падать духом. Говорит, что жизнь в тюрьме отличается покоем и размеренностью. Надеется, что мы будем подстригать лужайку: он не хочет, чтобы она стала похожа на некошенное поле, для него это было бы позором. Ладно, расскажите о ваших сегодняшних успехах.
Хью детально описал поездку вверх по реке и выводы, которые они с Цинтией сделали из обнаруженных фактов. Квентин повеселел.
– Это настоящий шаг вперед, Хью! Самая лучшая новость на сегодняшний день. Я согласен, нужно поскорее выяснить, куда делась лодка, но как же быть с фотографиями? Если вы собираетесь в Рэй сегодня ночью, то уже не успеете…
– Не мог бы ты заняться этим, Квент? Суотлинг мог бы поехать с тобой – он сделает все, что нужно.
Квентин поставил свою чашку на стол и кивнул.
– Хорошо, я сейчас же выясню, когда у него появится свободное время. Может быть, он согласится поехать этим вечером. До завтра, и удачи вам в Рэе.
Он быстро вышел из комнаты.
Отдохнув в коттедже еще пару часов, Хью и Цинтия снова отправились к Стиплфордской пристани. Уровень воды снова начал подниматься, и они без труда смогли добраться до «Малышки» на лодке. Когда Хью включил навигационные огни и начал заводить мотор, Цинтия ощутила, как по ее телу прошла дрожь радостного возбуждения. Отправляться в сумерках от причала на своей собственной яхте – это само по себе радостное событие, а эта поездка смахивала на настоящее приключение. Казалось, таинственный «X» становится ближе с каждой минутой.
Вскоре пристань скрылась из виду, и яхта заскользила вдоль пологих отмелей. Грохот мотора заглушал разговор на кокпите, но Хью и Цинтия настолько устали, что были даже рады этому. Хью прислонился к румпелю : на такой высокой воде не было опасности налететь на мель. Небо быстро темнело, но серебристая гладь широкого пустого канала приветливо блестела впереди. В теплом неподвижном воздухе был разлит аромат цветущих лугов. Через некоторое время Цинтия задремала.
В половине одиннадцатого Хью растолкал ее и указал на белые огоньки, выраставшие прямо по курсу.
– Это Рэй, – сказал он. – Видишь линию яхт? Некоторые из них выключили все огни, но если приглядеться, можно увидеть их контуры.
Они подплыли ближе. Хью развернул «Малышку» носом к приливу и бросил якорь. Измерив грузилом глубину канала, он убедился, что стоянка безопасна, и со вздохом облегчения выключил мотор. Пока он возился внизу, Цинтия снова уснула.
Хью долго лежал без сна, прислушиваясь к шелесту волн и думая о том человеке, которого они ищут. Казалось странным знать так много о его действиях и совсем ничего – о нем самом. Помимо воли Хью начал рисовать в уме образ этого незнакомца – сильного, мрачного мужчины с тонким ртом и жесткой складкой у губ. От него исходило ощущение жестокости и одиночества. Человек, который никогда не улыбается, которого инстинктивно боишься при встрече. Очень опасный человек – одним словом, убийца. Мне не следовало рисковать, подумал Хью, вспомнив о Цинтии. Для решающей схватки лучше было взять с собой Квентина.
Он взглянул на Цинтию. Ее лицо казалось матовым пятном в темноте; обнаженная рука расслабленно лежала поверх спального мешка. Образ мистера «X» постепенно потускнел, и Хью подумал о том, как будет замечательно, когда этот кошмар кончится и они с Цинтией заживут так, как мечтали раньше… Через несколько секунд он тоже погрузился в сон.
Глава 13
Хью открыл глаза. Солнце ярко светило в иллюминатор. Он взглянул на часы: было около восьми утра. Цинтия, сидевшая рядом с раскрытой книгой в руках, улыбнулась ему.
– Лежебока! – сказала она. Он сел и потянулся.
– Доброе утро, милая. Кажется, я неплохо выспался, – он поцеловал ее и высунул голову в кокпит. – Отличный денек будет сегодня!
– Знаю, я видела восход солнца.
– Ничего себе! Тебя мучили угрызения совести?
– Нет, просто яхта поворачивалась вместе с отливом, что-то стукнулось о борт, и я вышла посмотреть, что случилось.
Он усмехнулся.
– Что же это было, пассажирский лайнер?
– Скорее всего, большой комок грязи. Жуткое зрелище, Хью – вода почти исчезла, зато повсюду текли ручьи жидкого ила. Мы стояли на дне узкого канала, а рядом с бортом вдруг поднялась вертикальная стена высотой футов в восемь, не меньше. Сначала я не поверила собственным глазам. Мы как будто оказались в каньоне!
Хью кивнул.
– Я не раз видел эту картину. Просто удивительно, как разница в восемнадцать-двадцать футов между приливом и отливом может изменить ландшафт… Выпьешь чашечку чая?
– С удовольствием.
Хью развел примус и налил в чайник пресной воды из бака, затем поднялся в кокпит и немного постоял в лучах утреннего солнца, осматривая якорную стоянку. Здесь стояли в основном небольшие, двадцати-тридцатифутовые яхты, но в дальнем конце ряда виднелись высокие мачты, которые могли принадлежать только «Флавии».
– Мы будем купаться? – крикнула снизу Цинтия.
– Прилив довольно сильный, – ответил Хью, перегнувшись через борт. – Если хочешь, я отпущу тебя поплавать на веревке.
– Нет, лучше уж я искупаюсь попозже.
После чая Хью оставил Цинтию готовить завтрак, спустил лодку на воду и медленно поплыл вдоль линии яхт, читая их названия. Кроме «Флавии» здесь стояло десять яхт; восемь из них были знакомы Хью по Стипл-фордской пристани. Здесь были «Пингвин» доктора Мун-ро, «Агнесса» Сильвестра, «Белокрылая» Фрэмптона… Мысленно перебрав весь список, Хью убедился в том, что не может представить ни одного из этих людей в роли «X». Сейчас все восемь яхт пустовали. Одна из двух других яхт, незнакомых Хью, была занята пожилым человеком с маленькой девочкой, вероятно, его внучкой, а другая – молодой парой с грудным ребенком. Первый осмотр не дал никаких результатов. Ответив на улыбки и поздоровавшись, Хью подплыл к «Флавии», но ее обитатели еще не поднялись на палубу.
Когда он вернулся на «Малышку», кокпит был наполнен приятным запахом жареного бекона. Из всех трапез на воде Хью больше всего нравился завтрак; кроме того, они с Цинтией сильно проголодались. Насытившись, они некоторое время удовлетворенно курили.
Через несколько минут в дальнем конце якорной стоянки застучал мотор, и «Флавия» медленно двинулась вперед. Хью забеспокоился: если яхта отправится в открытое море, то он упустит шанс поговорить с Буйками. Но яхта, судя по всему, двигалась к солончакам.
– Что они собираются делать? – спросила Цинтия.
– Похоже, они хотят причалить, – ответил Хью. – Нам нужно поговорить с ними.
– Это мистер Бриггс стоит с багром на палубе?
– Да, это он.
– А зачем он опускает багор в воду то с одного, то с другого борта?
– Он промеряет глубину, милая. Видишь ли, когда причаливаешь, то выбираешь место, где, глубина со всех сторон примерно одинакова – тогда при отливе ты встанешь на дно в вертикальном положении. А если ты, не дай Бог, зацепишься бортом за одну из тех высоких стен, о которых ты говорила, то дело кончится очень печально. Некоторые яхты заваливались на борт, а то и вовсе переворачивались.
– Какой ужас!
«Флавия» медленно продвигалась вперед по мелководью. Судя по звукам, доносившимся с яхты, на ее палубе возник спор по поводу того, в каком месте следует причалить. Наконец «Флавия» остановилась, и ее мотор замолчал. Выждав несколько минут, Хью помог Цинтии спуститься в лодку и погреб к берегу. Миссис Бриггс, седая добродушная женщина, вынесла на солончаки раскладной стул и сразу же принялась за вязание. Мистер Бриггс, он же Толстый Буек, сидел возле нее на траве и курил трубку. На его круглом лице застыло удовлетворенное выражение. Его друг и компаньон мистер Стори, высокий, худощавый мужчина, казалось, был чем-то опечален.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27