А что если завтра мне отпроситься с работы и попытаться хоть что-нибудь выяснить о девушке и ее ближайших знакомых?
– Вот и прекрасно! Я думаю, Квентин не стал бы возражать против этого – терять-то нам нечего! Постой, у меня где-то был ее адрес, – Хью достал записную книжку. – Вот он. Брэндон-гарденз, одиннадцать «а», Юго-запад. Она была продавщицей в универмаге «Ховарт», в отделе дамского белья.
Цинтия улыбнулась.
– Прекрасный повод отправиться за покупками. Я пришлю счет, мистер, – пошутила она, поднимаясь со стула. – Любовь моя, мне пора уходить, а не то миссис Эндрюс о нас с тобой плохо подумает.
– Поосторожней там завтра, ты мне обещаешь? – попросил ее Хью. – Не делай ничего сгоряча, мистер «X» может оказаться отчаянным типом.
Цинтия рассмеялась.
– Разве что и он в магазине работает?… Поцелуй меня на прощанье, и я полетела…
Глава 9
Цинтия задумчиво разглядывала свой небогатый гардероб, раздумывая, что бы такое надеть для посещения фешенебельного универмага на Оксфорд-стрит, где работала Хелен Фэрли. Может, представиться репортером или писательницей детективного жанра, – но не спугнет ли она преступника? Напустить на себя властный вид или представиться беззащитной и слабой? Наконец она остановилась на элегантном темно-синем костюме из индийского шелка и небольшой соломенной шляпке, вполне подходивших, как ей показалось, для обеих этих ролей.
Ровно в половине одиннадцатого утра она толкнула «вертушку» в дверном проеме большого универмага – не слишком рано, чтобы не вызвать подозрений, но еще до того, как толпы многочисленных покупателей привлекут к себе все внимание продавцов. После раскаленной июньским солнцем столицы Цинтия словно нырнула в прохладный аквариум, устланный мягким зеленым ковром, и направилась сразу же к дорогому «белью от Ховарта». Небольшой отдел с двумя продавщицами: женщиной средних лет с тонкими поджатыми губами, уже занимавшейся с покупательницей, и молодой симпатичной блондинкой лет двадцати пяти, стоявшей в выжидательной позе. Цинтия уставилась на женскую комбинацию, напряженно придумывая, с чего бы начать.
О чем же заговорить с этой девушкой? Задачка была не из легких. Необходимо так много узнать: любила она или нет покойную Хелен Фэрли, была ли та молчаливой или, напротив, болтушкой, приходили ли к ней полицейские? На вид девушка казалась простой и приветливой – на такую смерть Хелен Фэрли должна была оказать самое гнетущее впечатление. Цинтия вдруг решила, что, действуя напрямик, она добьется более значительных результатов, чем мнимая журналистка или писательница.
– Просто кошмар, что вы здесь пережили, не правда ли? – поинтересовалась она, ожидая, пока завернут покупку. – Хелен Фэрли ведь работала здесь?
– Да, – ответила девушка, взглянув на нее с симпатией. – А вы что, ее знали?
– Нет, но я читала в газетах.
– Ой, такой ужас! – вздрогнув, воскликнула девушка. – Я все еще не в силах поверить. Бедная старушка Хелен!
– По правде сказать, – полушепотом призналась ей Цинтия, – у меня есть причина интересоваться этим делом всерьез, и мне просто необходимо поговорить с человеком, знавшим хоть немного Хелен Фэрли. Не могли бы вы оказать мне любезность, пообедав со мной?
Девушка удивилась.
– А разве дело не кончено?
– Не совсем. Все так считают, но есть множество невыясненных обстоятельств, о которых люди просто не знают. Боюсь, я отнимаю у вас время, но если бы вы согласились пойти со мной пообедать, я была бы вам очень признательна… Я бы вам все-все рассказала.
Любопытство, смешанное со страхом, отразилось в глазах продавщицы. Еще ни разу покупатели не приглашали ее на обед, но любопытство, видимо, пересилило, и наконец, взглянув с опасением в сторону старшей, она решилась и сказала: «Хорошо, я согласна».
– Ах, большое спасибо! – с облегчением воскликнула Цинтия. – Может, отправимся к «Лэмберту», туда ближе всего? Во сколько вы сможете туда подойти и, кстати, как ваше имя?
– Меня зовут Жасмин Блейк, – сообщила ей девушка. – Обедаю в первую смену. Если устроит, встретимся в самом начале первого.
– Вот и отлично, – Цинтия улыбнулась, схватила пакет и быстро вышла из магазина.
Жасмин Блейк сдержала свое обещание и ровно в двенадцать, оживленная и жаждущая поскорее услышать сенсационную новость, вошла в кафе «Лэмберт». После рюмочки «шерри» в уютной и располагающей обстановке кафе она совершенно расслабилась и перестала стесняться. Девушки очень быстро освоились, почувствовав симпатию друг к другу.
– Дело в том, мисс Блейк, – пояснила ей Цинтия, сделав заказ, – что я помолвлена с сыном того несчастного человека, которого обвинили в убийстве. Мы абсолютно уверены, что он не виновен, мы в этом просто не сомневаемся, поэтому,и решили сами выйти на след.
– Ну надо же! – удивилась Жасмин. – Но ведь полиция не может арестовать ни в чем не повинного человека? Наверняка имеются улики?
– Конечно. Но мы пришли к выводу, что здесь налицо целый заговор. То, что американцы называют инсценировкой. Мы обнаружили целый ряд весьма подозрительных фактов.
Помня о том, что у девушки мало свободного времени, Цинтия едва прикоснулась к еде, принявшись за подробное изложение своей собственной версии. Мисс Блейк молча ела и слушала, широко раскрыв голубые глаза. К тому моменту, когда подали кофе, она была уже полностью очарована Цинтией, ее обаянием и умением логически мыслить.
– Теперь вам понятно, – закончила Цинтия, – почему я хочу как можно больше узнать о Хелен Фэрли?… Например, как ее воспринимали все окружающие? Ведь я ничего не знаю о ней кроме того, что она была маленькой и весьма миловидной.
– Да не такой уж и маленькой, – сказала Жасмин. – Рост – пять футов четыре дюйма, что-нибудь в этом роде, но очень худенькая. Короткие темные, слегка волнистые волосы, приятной наружности, любила хорошо одеваться.
– Вполне привлекательная особа?
– Именно так. Во всяком случае мне так казалось, хотя и не слишком общительная. Она могла быть интересной и занимательной – по-настоящему остроумной, понимаете? – но иногда она замыкалась. Не потому, что остальные не казались ей интересными… Она была не то чтобы необщительной… – Жасмин, казалось, с трудом подбирала слова.
– Слегка резковатой, быть может?
– Да, верно! Немного холодноватой…
– Она имела успех у мужчин, как вам кажется? У нее было много поклонников?
– Я бы не удивилась, если бы это было именно так, но она о них говорила мало, и, по всей вероятности, связи ее были короткими. Мне кажется, она была слишком разборчивой. Конечно, это неплохо, когда девушка не бросается на первого встречного, но нельзя же и требовать от них слишком многого. Наверное, она для них была слишком умна.
– А вы никого из них не знали?
– Да нет, не пришлось. Хелен была такой скрытной в своей личной жизни. Девушки всегда обсуждают своих парней, встречаются с ними у магазина и все такое, но о Хелен я этого сказать не могу. Мужчины, конечно, часто пытались назначить ей свидание после работы. Да вот всего месяц назад один пришел покупать колготки своей девчонке и тут же стал прикалываться к Хелен. Я-то его не видела, возилась с покупателем в это время, но она мне после рассказывала. Я ей сказала, что он нахал, но Хелен только смеялась. Он ей показался забавным. Ей вообще нравились такие настойчивые, в особенности мужчины – она с ними как-то справлялась. Мне кажется, она вообще к мужикам относилась скептически. Был у нее и еще один, с которым она познакомилась в магазине, но это совсем уж давно. Намного старше ее – лет шестидесяти и почти совсем лысый.
Цинтия насторожилась.
– А вы случайно не знаете, кто он?
– Понятия не имею. Чей-нибудь дедушка, думаю… Лысый старый зануда.
– А вы не помните, как он выглядел? Высокий, небольшого роста, худой или толстый?
– Пожалуй, невысокий и толстоватый. Он приходил сюда раза два или три, и мне кажется, что Хелен с ним довольно часто встречалась. Он хорошо одевался и дарил ей неплохие подарки – всякие там финтифлюшки, ну, вы знаете. Потом она его бросила, или он ее, – точно не знаю. Я тогда ее еще все поддразнивала за каждого такого «папашку», ведь к ней все время клеились старички… Она-то вроде не обижалась. Она была очень уверенной в себе.
– Может быть, даже слишком, как оказалось? – ответила Цинтия.
Раскрасневшаяся Жасмин Блейк сразу же стала серьезной.
– Да, – согласилась она. – Но в этом вся Хелен – она считала, что справится с любой ситуацией. Она и на работе так же держалась, я ей просто завидовала. Покупатели никогда не выводили ее из себя, как ни старались… А у нас уж такие вредные попадаются!
– Я в этом нисколько не сомневаюсь, – Цинтия улыбнулась, видя серьезность Жасмин. – Такое впечатление, что мисс Фэрли была достопримечательностью вашего магазина.
– Именно так. Мисс Наивен, – наша старшая, вы ее видели, – всегда ее только хвалила, а ей не так уж легко угодить. Фэрли предсказывали хорошее будущее, если бы она осталась в фирме, но, между нами, мне казалось, что она подыскивает себе что-то получше.
– Как долго она пробыла у «Ховарта»?
– Лет пять или шесть, и ей, наверное, уже надоело. У нас с повышениями не очень-то быстро, знаете ли… Одно время она поговаривала, что пойдет в стюардессы, но то ли ей лет оказалось больше, чем нужно, то ли курсы нужно было закончить… Мне кажется, она никогда ничему всерьез не училась. Но ей бы работа стюардессы понравилась, я в этом просто уверена, она любила общаться с людьми, – не за прилавком, конечно… Может, это звучит слишком зло, но мне кажется, она больше всего стремилась выскочить за богатого. Впрочем, как и все остальные… Да где их найдешь, вы согласны?
– Что ж, на дороге они не валяются, – согласилась с ней Цинтия. – Но что вот вы лично чувствовали по отношению к ней? Она вообще-то вам нравилась?
Жасмин Блейк погасила в пепельнице окурок.
– И да, и нет. Вообще-то она не из тех людей, с которыми мне хотелось бы подружиться, и все же иногда она вызывала у меня восхищение. С ней было славно работать, должна вам сказать. Она не была лишь хорошенькой «киской», как большинство девиц в магазине. Я думаю, это у них оттого, что живут они на окраине, там у них все как в провинции. Но Хелен как раз повезло – у нее была своя квартира, и вообще она жила, как хотела. Она и мне все советовала поступать, как она, но это не так-то просто, когда у тебя родители, да еще такие, которые носятся с тобой, как курица с яйцом. С моими-то и разговора начинать об этом не следует, да и денег на свободную жизнь все равно не хватает… В целом мы с ней прекрасно ладили. Похоже, и я ей немного нравилась, уж не знаю, за что… Она даже хотела, чтобы мы с ней в этом году вместе отправились отдыхать.
– Если так, то вы и в самом деле ей нравились, – заметила Цинтия. – Но разве вы могли взять отпуск одновременно, работая в магазине?
– Но ведь мы были в разных отделах, и мне отпроситься не составляет труда. Хелен прекрасно знала об этом. Да все равно из этого вряд ли что-нибудь вышло бы. Она носилась с безумной идеей отдохнуть на плаву в каюте. Вы когда-нибудь слышали о таком?
– «Плавучий дом»? И какой же? – Цинтия явно насторожилась.
– Мы не успели решить. Должна вам сказать, что когда она впервые упомянула об этом, я обалдела… Она ведь всегда сходила с ума по таким дорогим курортам, как Канн или там Монте-Карло… Она ни разу там не была, разумеется, но, видимо, начиталась рекламных проспектов. Поэтому отдых на барже совсем не вязался с ее идеалами. Во всяком случае здесь, в Англии. Но она на этом просто зациклилась, и я стала думать, что для разнообразия и это неплохо. Я согласилась при условии, что она возьмет все устройство на себя. Она вовсе не возражала, сказав, что нет смысла нам обеим тратить деньги на выяснения, да и времени свободного у нее было больше, чем у меня. Она отправлялась осматривать всевозможные баржи, которые предлагались в рекламе… Вот и в тот раз, когда произошел этот случай в «Кукушке», она направлялась в Элфордбэри осматривать баржу.
– Ах, так она за этим туда направлялась?
– Да, но разочаровалась так же, как и в других. Баржа называлась «Сэз-ю» – звучит совершенно ужасно! Думаю, так ничего бы у нас и не вышло с этими баржами – она внезапно потеряла к ним интерес, сказав, что гораздо дешевле и интереснее провести отпуск в Дьеппе, и мы уже начали все выяснять про Дьепп, когда… когда все это случилось. Я до сих пор никак не могу поверить…
– Она вам рассказывала о том, что произошло?
– Да. Как ни странно, это был единственный случай, когда ее мучила совесть. Она была очень озабочена и говорила, что тот джентльмен не так уж и виноват, скорее она сама его немного спровоцировала. Мне-то, конечно, и в голову не пришло, что она сама все это подстроила, но теперь, после вашего рассказа, я не исключаю и такой возможности. По крайней мере она говорила, что не собирается подавать в суд, и все как-то забылось, но я чувствовала, что этот случай засел у нее в голове. Мне даже приходило в голову, уж не влюбилась ли она в своего попутчика, и когда я услышала, что ее… что ее тело нашли неподалеку от его дома и что он арестован, я подумала, что, наверное, я не ошиблась и что она именно поэтому согласилась с ним встретиться. Но, конечно, если все было так, как вы говорите… – Жасмин Блейк сурово сдвинула брови, пытаясь изобразить понимание.
– Она никому не говорила, куда собиралась в тот день?
– Нет, никому. Потом-то я удивлялась, ведь она должна была выйти на работу в ту пятницу, но в магазине так и не появилась. Я уже говорила, что она не любила обсуждать свои личные планы, но ускользнуть таким образом, не сказав ничего мисс Наивен – это на нее совсем не похоже.
– А вы не интересовались, куда она подевалась?
– Да, конечно. Мисс Наивен звонила ей на квартиру в пятницу утром, но никто не ответил, и мы ничего не могли сделать. Нам и в голову не пришло, что может случиться самое страшное, и когда полиция заявилась в универмаг, сказав, что нашли тело, мы все стояли, как пораженные громом.
– Да, это, наверное, было ужасно… Так когда же вы ее в последний раз видели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27