Одеты они были в однотонную серо-зеленую форму, лица закрывали клетчатые платки-«арафатки». Омоновцы специально так оделись, чтобы скрыть свою внешность, кровную месть еще никто не отменил. А нажить кровника означает всю жизнь ожидать смертельного удара исподтишка.
К месту засады они вышли, когда из-за вершины гор появились первые лучи солнца. Клочья тумана таяли прямо на глазах. Высоко в небе завел свою песню жаворонок, природа пробуждалась после короткой летней ночи.
Для засады позиция была выбрана крайне удачно: над петлей Грунтовой дороги навис небольшой холм, с противоположной стороны за кустами дикого шиповника раскинулись рваные края обрыва. Сама дорога в глубоких рытвинах и накатанной то там, то здесь колеей была трассой, с которой и большегрузной машине трудно выбраться, а под ураганным огнем нечего и говорить.
– Значит, так, Сергунек, – обратился Маклахов к невысокому коренастому снайперу, сжимающему в руках «ВСС» с толстым стволом-глушителем. – Как только головная машина повернет за холм, ты работаешь водилу, замыкающую машину работает Лис. После того как колонну застопорим – свободная охота, понял?
– А колонна точно будет? – поинтересовался снайпер, деловито расчехляя оптический прицел на «винторезе».
– Ункас заверил клятвенно, что Пастух вылез из своей норы и крадется в Моздок, строя алчные планы ло захвату штаба группировки, – вполголоса, чтобы Гасан Камаев не услышал, как его окрестил чекист, намекая на сына индейского вождя Чингачгука, последнего из могикан, произнес Макнамара. – Поэтому не расхолаживаться, могут объявиться в любую минуту.
Смешанная разведгруппа рассыпалась вдоль дороги, прячась в зарослях кустов. Приведя оружие в боевую готовность, все замерли в ожидании.
Ждать пришлось недолго, вскоре послышался отдаленный гул, который постепенно нарастал.
– Всем приготовиться, – включив рацию, проговорил Игорь в микрофон, после этого взял автомат на изготовку.
Автоколонна состояла из трех грузовых машин, головной шла плоскомордая гэдээровская «ИФА», за ней ползли два «ЗИЛа». Кузова машин были затянуты брезентовыми тентами, скрывая от посторонних глаз сидящих внутри боевиков.
Идея террористов ехать белым днем на машинах была не лишена рационального зерна. Ночью, когда действует комендантский час, машины могут запросто засечь пилоты «сушек», патрулирующих в небе, и с учетом военного времени церемониться не станут. Днем совсем другое дело, мало ли машин ездит по республике, опасность представляют только блокпосты, но они, как правило, стоят на главных трассах. А по грунтовке можно добраться до самого Моздока и только там бросить машины, чтобы поодиночке просочиться в город…
Головная машина завернула за холм, выстрела никто не слышал, но «ИФУ» неожиданно занесло, и грузовик, как огромное животное, вздыбился, перегораживая проезд. В ту же секунду со звоном разлетелось лобовое стекло замыкающего грузовика. Убитый водитель упал лицом на баранку, тяжестью головы прижав кнопку клаксона. Под протяжный гул клаксона сразу же разгорелся бой.
Маклахов почти в упор пустил длинную очередь в брезентовый борт ближайшего к нему грузовика. Тут же заменил магазин, передернул затвор и двумя короткими очередями сбил успевшего выпрыгнуть из машины боевика.
Бой длился не больше минуты. «Вымпеловцы» и чеченские омоновцы обрушили на три машины шквал огня. Наиболее яростно отбивались террористы из кузова «ИФЫ», по-видимому, борта были дополнительно усилены. Но после того как внутри взорвалось несколько реактивных гранат из подствольников, и там сопротивляться стало некому.
– Зачищаем и уходим, – проговорил в микрофон Игорь, когда накал боя спал. Потом, повернувшись к прятавшемуся невдалеке второму снайперу, с раздражением приказал: – Выруби клаксон, голова от него гудит.
– Сей секунд, – подняв руку, громко сказал, чтобы перекричать гудок клаксона, Лис. Забросив на плечо «винторез», долговязый парень ловко перемахнул через неглубокую канаву и в два прыжка достиг замыкающей машины. Легко запрыгнул на подножку и оттянул голову убитого им боевика, вой клаксона тут же оборвался.
– Готово, – весело отрапортовал Лис, и тут же грянул выстрел, отшвырнувший бойца на несколько метров. Не особо громкий пистолетный выстрел в полной тишине прозвучал как гром небесный.
Из кузова крайнего грузовика появилась бородатая физиономия в темно-синей американской бейсболке. Вскинув пистолет, боевик несколько раз выстрелил, затем, отбросив разряженное оружие, бросился бежать.
Со всех сторон раздались восклицания:
– Один жив, уходит, гад.
– Никуда он не уйдет, – зло проворчал Макнама-ра, ловя в прорезь прицела смешно ковылявшую фигуру. Пробубнил себе под нос: – В жопу раненный джигит далеко не убежит, глубоко кинжал сидит, – и плавно надавил на спусковой крючок.
Та-та-та, – ударила короткая очередь, сбив боевика с ног. Он рухнул лицом вниз и, подгоняемый силой тяжелых пуль, перекувырнулся через голову и замер, не подавая признаков жизни.
К убитому тут же бросился старший чеченского ОМОНа Гасан Камаев. Добежав до распростертого тела, он склонился над убитым и внимательно всмотрелся тому в лицо. Затем вытащил из висящих на поясе ножен длинный обоюдоострый кинжал и одним движением, как жертвенному барану, перерезал ему горло. Вытерев об одежду убитого обагренный кровью клинок, сунул его обратно в ножны и уже не спеша направился обратно.
– Это Пастух, – поравнявшись с командиром «вымпеловцев», устало проговорил Гасан. Чувствовалось, что ему не доставляет удовольствия резать глотки своим соплеменникам, но таковы правила игры, в которую он ввязался.
– Хорошо, – кивнул Маклахов. – Значит, операцию не зря провели. Минус один волк. – Повернувшись к бойцам, склонившимся над подстреленным снайпером, спросил: – Как Лис?
– Оглушило малость, – ответил один из бойцов и пояснил: – Пуля «макара» попала в магазин, расколола его и отрикошетила от бронежилета. Через пару дней оклемается полностью.
– Хорошо, – опять удовлетворенно кивнул Маклахов, и в этот раз обошлось без потерь. Быстро перебирая ногами, спешил Сергуня, висевшая на груди снайперская винтовка билась в такт его движениям. – Что еще? – спросил капитан, гяядя на циферблат наручных часов.
– В кузове «ИФЫ» нашли два артиллерийских снаряда, замаскированных под бетонные столбики дорожного ограждения, – доложил снайпер, потом почесал коротко остриженный затылок и добавил: – Хорошо хоть без взрывателей были, а если бы сдетонировали, хрен что здесь осталось бы.
– Отлично, – кивнул Игорь и обратился к стоящим рядом бойцам: – Берите Лиса под белы ручки, и уходим. Скоро должны прилететь вэвэшники с журналистами, будут демонстрировать, как они борются с терроризмом.
– Конечно, – сказал Гасан Камаев. – Кому слава, а кому грязная работа. Голову змее отрубили, теперь уже надо ловить тех, кто пробрался в Моздок.
Ночью батальон в очередной раз подняли по боевой тревоге. Морпехи, загрузившись на бронетехнику, совершили двухсоткилометровый марш-бросок на специально подготовленный горный полигон в соседней республике.
И сразу же начались учения. Несмотря на то что морские пехотинцы были опытными бойцами, инструктора из ФСБ гоняли их до седьмого пота, заставляя по нескольку раз выполнять различные вводные. Находящийся тут же полковник Христофоров внимательно следил, как проходят учения. От того, как будет подготовлен личный состав батальона, будет зависеть, какие потери он понесет. Потому что охота идет на зверя не только крупного, но и очень опытного и кровожадного.
Остановив командирский «УАЗ» на холме, чекист поднес бинокль к глазам…
Разведчики двигались цепочкой один за другим. Впереди двое дозорных, за ними на небольшом удалении основные силы: пулеметчик, радист, трое автоматчиков и замыкающий снайпер.
Христофоров задержал взгляд на командире. Лицо Дяди Федора было сосредоточенное, руки уверенно сжимали автомат. «Двигается легко, как гепард по саванне, все его движения плавные и уверенные, это уже не просто опыт, это образ жизни человека, ставшего профессиональным солдатом, воином, бойцом-наемником».
– Интересный экземпляр, даже очень, – негромко, ни к кому не обращаясь, проговорил полковник-чекист. Разведгруппа приближалась к зоне военной игры. – Ну, ну, посмотрим.
Рядом с дозором неожиданно взорвалась свето-шумовая граната. Разведчики мгновенно рассыпались по сторонам, залегли, w тут же загремели ответные выстрелы. Действовали они без суеты и нервозности, чувствовался опыт людей, не раз попадавших в экстремальные ситуации.
– Неплохо, неплохо, – продолжал бубнить себе под нос Христофоров, наблюдая за учебным боем. – Думаю, есть смысл нам пообщаться…
Учения продлились трое суток, затем так же ночью батальон вернулся на заброшенную станцию, где их ждал железнодорожный состав, который привез их сюда.
– Оружие почистить, технику заправить и зарядить, батальону сутки на отдых, – объявил комбат Вавилов. – Затем все по боевому расписанию.
Несколько часов на станции стоял гомон, лязганье железа, потом все стихло. Батальон погрузился в сон, лишь где-то в стороне по периметру ходили часовые, бдительно охраняющие спящих.
Моздокский рынок, как и все восточные базары, шумел, гудел, переливался различными цветами и красками местной и заграничной одежды. Среди торгующей и покупающей толпы ходили двое молодых парней, ничем не отличающиеся от остальных мужчин. Ну, разве что одежда их была сильнее изношена, а нижняя часть лиц была более светлой, чем верхняя. Верный признак того, что недавно молодцы носили бороды.
Парни двигались не спеша, то и дело останавливаясь возле того или иного продавца, но, ничего не купив, шли дальше. В отдалении от них прохаживались несколько мужчин зрелого возраста, они тоже ничего не покупали, они следили за парнями.
Один из молодых людей остановился возле старушки с темным морщинистым лицом, торговавшей жареными семечками. Попробовав несколько зерен, он купил кулек, тут же часть семечек отсыпал товарищу, и они неторопливо направились к выходу.
Невзрачный седой мужичонка, медленно двигаясь за парнями, остановился, достал из-под полы поношенного пиджака небольшую портативную рацию и тихо по-чеченски сказал:
– Они выходят.
– За стоянкой их уже ждут. Будем брать, – ответил Гасан Камаев, руководивший операцией.
Парни, щелкая семечки, прошли автомобильную стоянку, перешли улицу и свернули в узкий грязный переулок. Пройдя несколько дворов, они неожиданно остановились. Долговязый, с пустыми глазами наркомана, бросив под ноги кулек, огляделся, потом подошел к металлическим воротам и трижды постучал в калитку, потом еще два раза. Железо гулко передало звук ударов, через несколько минут глухо стукнул замок. Из-за открывшейся калитки выглянула небритая рожа с красными, воспаленными от пьянки глазами. Увидев парней, рожа расплылась в довольной улыбке. Пароль был не нужен, боевики, воевавшие не один год вместе, узнали друг друга.
– Салам аллейкум, – тихо произнес долговязый.
– Салам, брат, – ответил небритый. – Проходите, ждем только вас.
Парни вошли, быстро пересекли двор и скрылись в одноэтажном доме с покосившейся крышей из блеклой от времени черепицы.
В большой комнате за столом, заставленным бутылками с водкой, блюдом с остывшим мясом и тарелками с овощами, сидели шестеро боевиков. Мужчины обнялись с пришедшими, гортанно выкрикивая приветствия, кто-то поспешно стал разливать по стаканам водку. Но застолья не получилось.
Со звоном рассыпались стекла, и в комнату влетели две свето-шумовые гранаты «заря». Несмотря на опьянение, боевики мгновенно бросились на пол. Взрывы оглушили, вжали в пол боевиков, парализовав их волю.
В следующую секунду вылетели оконные рамы, двери были сорваны с петель. Дом заполнили вооруженные до зубов омоновцы в черных комбинезонах и черных вязаных масках.
Боевиков били ногами, заламывали руки за спины, тут же обыскивали и извлекали пистолеты, ножи, гранаты. После этого их тащили во двор, упирали лицом в забор, из соседних комнат вытаскивали оставшихся, которые отсыпались после обильных возлияний.
– Все? – спросил майор Камаев, стоявший на середине двора, у выходящего последним омоновца. Тот утвердительно кивнул.
– Кто хозяин? – Этот вопрос уже относился к задержанным боевикам. Те молчали.
Гасан указал двум бойцам на не отошедшего еще от пьяного угара угрюмого, небритого чеченца. Один из омоновцев прикладом автомата ударил бандита по почкам, когда тот согнулся пополам, другой омоновец провел мастерскую подсечку и в следующую секунду, едва боевик распластался на земле, до хруста вывернул ему руку. Чеченец завыл от нестерпимой боли.
– Кто хозяин? – повторил вопрос Камаев.
– Вот тот, – простонал боевик, указывая свободной рукой на пожилого мужчину в потрепанной одежде.
– Тащите его сюда, – распорядился майор.
Омоновцы бросили боевика и направились к пожилому. Ухватив его за ворот, грубо подтащили к Камаеву.
– Где тайник? – спросил Гасан, склонившись к лицу старика.
– Я ничего не знаю, —дрожащим голосом пролепетал тот.
– Сейчас я отрежу тебе голову. – Из рукава камуфляжной куртки майора выпрыгнул кинжал. Остро отточенное жало клинка уткнулось в кадык пожилого мужчины.
Старик достаточно пожил на свете, чтобы знать – война доводит человеческое сознание до звериного естества. И чем больше на войне человек льет крови, тем больше ему этого хочется.
– Ну? – Кинжал слегка надрезал морщинистую кожу на шее старика.
– На краю огорода, под розовым кустом, – выдавил из себя хозяин дома. Старика отшвырнули обратно в толпу задержанных.
Гасан Камаев в сопровождении четырех омонов-цев прошел на задний двор, где был небольшой огород, на котором раскинулись пожухлые кусты картофеля. В углу у забора рос развесистый куст неухоженной чайной розы.
– Поищите лопаты или лом, – распорядился майор.
Через несколько минут земля была разрыта, и показалась деревянная крышка люка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50