Легко подтянувшись на руках, Савченко скользнул головой вперед, выставив перед собой руки. Но коснуться пола он не успел, на него обрушилась сокрушительная невидимая масса, распластав его и придавив своей тяжестью. В следующую секунду на ноги навалился кто-то тяжелый, еще мгновение – и этот невидимый враг попытался схватить Виктора за руки. Но не тут-то было. Савченко отчаянно отбивался, секундная передышка позволила ему выхватить из рукава нож. Зажав контурную рукоятку в ладони, он резко нанес удар назад и тут же почувствовал, как отточенная сталь мягко входит в живую плоть. За спиной раздался глухой тяжелый вздох, хватка сразу же ослабла. Рывок с разворотом – и противник, сжимающий ноги морпеха, не удержал его.
Вскочив на ноги, Виктор выставил перед собой нож, готовый к нападению и обороне. Сейчас против него действовало двое противников. Холодный свет луны залил комнату и высветил силуэты, замершие в боевой стойке.
Противники набросились на него одновременно с двух сторон, нанося удары кулаками. Савченко резко сместился вправо, сокращая расстояние с одним и разрывая с другим. Плоская рукоятка ножа, зажатая между средним и безымянным пальцами, позволяла манипулировать клинком во всех направлениях.
Остро отточенное лезвие несколько раз секущими движениями коснулось летящих кулаков. Застонав, один из боевиков ретировался, второй же мгновенно сориентировался. Удар ногой выбил нож из зажатых пальцев, лезвие, прокрутившись в воздухе пропеллером, упало возле окна, поблескивая в свете луны.
Нарастающая рукопашная схватка требовала действий, новый удар ногой, нацеленный Виктору в висок, уже не был неотвратимым. Савченко сделал длинный шаг вперед, одновременно выбросив левую руку вверх. Заблокировав ударную ногу в районе колена, пальцами правой крепко впился в адамово яблоко противника и тут же выбил ногой его опорную ногу… Этому приему его научил выдававший себя за французского легионера уголовник Зуб. Негромкий клекот, напоминающий звук льющейся из перевернутой бутылки жидкости, слился со звуком падения тела.
В руке Виктора пульсировал небольшой липкий комок. Швырнув его на пол, он подхватил свой нож и тут же сиганул в распахнутое окно. Уже не прячась, бесшумно пересек двор и взобрался по веревке на натянутый Дядей Федором капроновый трос. Чтобы не тратить время на преодоление ограды, левой рукой он ухватился за фал, а правой, с зажатым ножом, нанес удар по тросу. Натянутый струной фал гулко лопнул, и часть его под тяжестью беглеца понеслась за ограду со скоростью курьерского поезда.
Чтобы не врезаться в стену сарая, к которому был привязан конец, Виктор, едва оказавшись на противоположной стороне, разжал пальцы.
Мягко, через кувырок, приземлившись, он тут же вскочил на ноги.
– Что случилось? – Возле него, держа на изготовку «АПС», бесшумно возник связной.
– На меня напали, – слегка запыхавшись, ответил Савченко, пряча в рукав нож.
– Кто? – встревожился Дядя Федор.
– Да черт его знает, темно было. Одного или двоих я кончил, нужно срочно уходить, – произнес Виктор, направляясь.в сторону жилого корпуса.
– Надо сообщить.
Связной попытался достать мобильный телефон, но напарник не дал ему это сделать:
– Потом сообщишь. Главное сейчас – свалить отсюда побыстрее.
* * *
– Он ушел, эмир, – в подвал вбежал Рыжебородый Ахмат. – Зарезал Рахима, ранил Юсуфа, а Джа-фару… Джафару вырвал горло.
Произошедшее как нельзя наглядней показывало ту опасность, которую Бабай ощущал уже несколько дней. Конечно, это был не тот желторотый мальчишка, попавший в плен к моджахедам. Как говорил Тимур, он даже толком стрелять не умел, а этот… Или то был всего лишь хорошо отрепетированный спектакль, и таким образом контрразведка подводила своего агента к главарям сопротивления.
Теперь уже вполне можно было объяснить исчезновение группы Тамерлана Гафурова и все последующие события с азартной охотой на самых непримиримых.
– Срочно найти его и взять живым, – приказал Бабай своему помощнику.
Тот, захватив несколько человек, скрылся в дверном проеме. Теперь мысли эмира выстроились в логическую цепочку: «Если размышления верны, значит, на меня идет охота. Появление „пленника“ означает одно – контрразведчики вышли на меня и клинику пластической хирургии. И вполне могут знать, как я сейчас выгляжу, или, по крайней мере, могут узнать, раз им известно, где я нахожусь».
– Больницу покидаем, – принял он решение, обращаясь к оставшимся боевикам. – Собирайтесь живо. Возьмем машины профессора и его любовницы, им они больше не понадобятся.
Навинтив на пистолет черный цилиндр глушителя, Бабай решил разобраться с профессором, который проживал с двумя ассистентками на территории клиники, пока там находился Абдулл Камаль. В это время в подвал стремительно спустился Ахмат.
– Эмир, он не один, —доложил Рыжебородый.
– Сколько их всего?
– С ним еще один мужчина. Они засели в номере в одном из корпусов. За ними следят мои люди. И как только они попытаются выйти оттуда, мы их возьмем.
– Хорошо, сразу же тащите их сюда. Оставаться здесь мы больше не можем. Поэтому уходим на запасную базу. А я закончу с доктором и его ассистентками и заодно раздобуду транспорт.
Оттянув ствольную коробку пистолета, алжирец дослал патрон в патронник и быстрым шагом вышел из подвала.
* * *
Произошедшая недавно серия побегов из СИЗО Бутырки, так красочно расписанных в прессе и не менее красочно поведанная с экранов телевизоров, не могла остаться незамеченной. Отвечавшее с недавних пор за СИЗО и ИТУ Министерство юстиции мгновенно отреагировало, наказав всех, кого посчитало виноватым. Затем в форсированном режиме установило новые системы сигнализации и, сменив руководство, успокоилось. Жизнь для обитателей СИЗО потекла в 'прежнем русле.
В один из будних дней в Бутырку прибыла опер-группа «убойщиков» одного из РОВД Москвы. Сыщики сопровождали следователя-«важняка», который предъявил предписание прокуратуры о конвоировании Семена Семеновича Топоркова (он же вор в законе Голгофа) к месту проведения следственного эксперимента.
– В автозаке повезете? – поинтересовался дежурный офицер, оформляя документы на отконвоирование.
– Зачем? —ухмыльнулся немолодой оперативник с лицом не очень удачного боксера, в углу рта блеснула золотая фикса. – Со мной трое таких молодцов, любого в бараний рог согнут. Да я и не думаю, чтобы старик особо выкобенивался.
Голгофа действительно выглядел смирным. Он спокойно сел в наручниках на заднее сиденье «тридцать первой» «Волги» меж двух шкафообразных оперативников. Возле водителя занял место немногословный «важняк». «Волга», включив проблесковые огни, сорвалась с места.
Через час вся «опергруппа» культурно отдыхала в придорожном кафе на берегу подмосковного водоема. Подследственный тем временем находился в трех километрах от этого места на шикарной вилле.
После парной с хлебным квасом и свежими березовыми вениками в просторной горнице собрались четверо мужчин. Все уже в возрасте, и их тела, потерявшие упругость молодости, пестрели наколками уголовного содержания.
Четверо воров в законе, четыре самых влиятельных уголовных авторитета, разделив, как пирог, держали под собой всю Москву. В огромном мегаполисе было множество и других криминальных вожаков и авторитетов, но они были как вассалы в Средние века у этих сюзеренов.
Перед раскрасневшимся Голгофой сидел Крест, самый молодой из этой четверки. Слева от него, пожирая жирного вяленого рыбца, расположился бульдогообразный Сибиряк. Напротив него, завернутый по пояс в белую простыню, важно восседал Михей, потягивая из узкого бокала тонкого стекла темно-красный португальский портвейн.
Воровская сходка была назначена Голгофой и по сложившемуся этикету должна была проходить на территории приглашавшего, а так как территорией Голгофы последнее время была Бутырка, то другие авторитеты решили пригласить сидящего в СИЗО пахана к себе. Для чего и подобрали нейтральное место встречи. Голгофа не возражал, для него главное всегда было содержание, а не форма.
Некоторое время авторитеты молча наслаждались едой и выпивкой, варенными в укропе раками, вяленой жирной рыбой и другими деликатесами, между которыми стояли бутылки с водкой, пивом и винами на любой вкус.
Сам Голгофа в отличие от принимающих его авторитетов почти ничего не ел, тем самым показывая, что все эти яства для него, находящегося в заключении, не диковина.
– Ну, так зачем мы собрались? – наконец поинтересовался Сибиряк, вытирая жирные руки прямо о скатерть. Двое других тоже превратили есть и уставились на Сеню.
– Гниль начала разводиться, – бесстрастно произнес Голгофа и неожиданно, как фокусник, извлек из-под стола сложенную в несколько раз бумажку и протянул ее Сибиряку. Тот разложил бумажку, внимательно прочел, потом передал ее Кресту, последним ознакомился с ее содержанием Михей.
– Что это такое? – спросил он за троих, бросая листок на стол.
– Эту маляву Шах написал Ужу, когда тот верховодил в пресс-хате, – объяснил Голгофа. —А потом помог тому бежать.
– Так ведь Ужа пришили в Черноморске. Сам по телику видел, – угрюмо пробурчал Сибиряк.
– Вот потому-то у меня эта малява, – зло ответил Голгофа, постепенно он стал все больше заводиться. – Эта гнида, не нюхавшая парашу, не пробовавшая тюремную баланду, начала прививать нам свои бараньи законы. Обращается к «шерстяным», которые опускают путевых воров в угоду мусорам. За такое надо карать.
Смотрящий Бутырского СИЗО замолчал, теперь следовало высказаться остальным.
– Кончать его надо, козлятника, – сказал Сибиряк и презрительно скривил физиономию.
– За такое «перо» в бок, – поддержал его Михей.
– Согласен, – закончил прения Крест.
– Кто возьмется это дело провернуть?
Наступила секундная пауза, каждый подумал, что ему принесет смерть только что приговоренного Шаха.
– Он вроде подо мной ходит, мне его и исполнять, – наконец произнес Крест.
– Отлично, – усмехнулся Голгофа. Он поднялся из-за стола: – Спасибо за хлеб-соль, пора и честь знать. Караул заждался.
Все воровские понятия были соблюдены, и никто не возражал против возращения гостя обратно в СИЗО.
* * *
Нет, не так все было задумано, когда Виктора селили в санаторий. Надо было всего-навсего проникнуть за ограду частной клиники пластической хирургии и тихо посмотреть, нет ли там второго дна.
На первый взгляд простое задание (камеры слежения были установлены лишь у главного входа) по-тихому провернуть не удалось, хотя поднимать шум не было резона у обеих сторон. Поэтому схлестнулись по закону фронтовой разведки (в условиях нейтральной полосы). Трое арабов против одного морпеха «рубились» молча, стиснув зубы. Захваченный Виктором «железный зуб» уравнял шансы, качество превзошло количество.
Савченко вырвался с территории клиники, в сущности, провалив поставленную задачу. Теперь по закону все той же фронтовой разведки следовало отрываться, уходить, путать следы и, главное, сообщить начальству о провале.
– Уходим, – буркнул Дядя Федор, схватив Виктора за плечо.
Но Савченко вовсе не устраивал такой оборот. Он дернул плечом и отрицательно покачал головой.
– Нет, в номере остался чемодан с оружием, без него я не уйду.
Николай на мгновение задумался, потом кивнул:
– Ладно, пошли. Заодно я звякну Лялькину. Быстро и бесшумно они двинулись в направлении слабо светящихся окон жилого корпуса.
Поднявшись по ступенькам на широкое крыльцо с резными колоннами и двумя лежащими каменными львами, Дядя Федор вытащил из кармана ключ-вездеход, который перед вселением в санаторий выдал ему Кирилл. Он подходил ко всем финским замкам, недавно установленным на всех дверях санатория.
В холле было тихо, видимо, дежурная, уверенная в надежности запоров, завалилась спать в своей каморке.
Поднявшись по широкой, с массивными перилами лестнице на второй этаж, разведчики прошли в номер Виктора. Свет включать не стали, Савченко и так свободно ориентировался в помещении. Дядя Федор отправился в ванную комнату. Запершись там, он, не опасаясь, что заметят, включил свет. Вытащив из кармана миниатюрный черный прямоугольник мобильного телефона, тыча толстым, как сосиска, указательным пальцем в кнопки с цифрами, шевеля губами, стал набирать номер Кирилла Лялькина.
Тем временем Виктор достал из шкафа титановый чемодан и набрал комбинацию кода, с щелчком раскрылись замки. Подняв крышку, Савченко извлек из одного из отделений небольшой цилиндр глушителя. Вынул из-под куртки спортивного костюма «ТТ», стал быстро навинчивать цилиндр на ствол пистолета, мысленно ругая куратора за то, что велел оставить «беретту» на даче. Два ствола по пятнадцать патронов куда лучше, чем один с восемью, арифметика простая. Но сейчас выбирать не приходилось.
Из ванной вышел Дядя Федор. На фоне раскрытого окна было видно, как Николай на ствол «стечкина», который ему выдали «на всякий пожарный», навинчивает массивный глушитель.
– Кирилл сказал, нам надо вырываться за город, – шепотом проговорил бывший наемник. – На западную сторону, через проспект Щорса. Если будет «хвост», он его рубанет.
– Он что, ночует в своем «бумере»? —удивился Виктор.
– Кто его знает, – пожал плечами Николай, потом спросил: – Уходить будем через окно?
– Это самое элементарное, что должны делать беглецы, – тихо произнес Савченко. Открыв вещевое отделение шкафа, достал длинный плащ, который купил еще в Москве на случай осенних дождей. Бросил его Федорову: – Прикрой своего «зверобоя». – Потом задумчиво сказал: – Если они засекли, куда мы забежали, то корпус уже окружен. На мой взгляд, лучше схлестнуться с «духами» грудь в грудь, чем подставлять спину, карабкаясь по стене, как тараканы.
– Отлично, – одобрительно кивнул Дядя Федор. – Идем по-наглому через парадный вход.
Они вышли из номера, не закрывая дверь на замок, и двинулись к лестнице. Виктор держал в левой руке бронированный кейс, а пальцы правой сжимали удобную плоскую рукоятку «ТТ».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50