– Ждем команды Христофорова, – спокойно произнес Сергей Шинин. – А его, как ты знаешь, вызвали в консульство и, видно, ставят «пистон». На территории санатория обнаружены три трупа, притом из персонала. И через час перестрелка, взрыв и еще несколько жертв. Не южный курортный город, а Белфаст какой-то или Бейрут. Теперь вообще неизвестно, чем все это закончится. Может, какой-то перепуганный начальник из соображения «как бы чего не вышло» и нас отзовет тихонечко.
– Твою мать! – зло сплюнул Лис. – Сколько же это будет продолжаться, что на войне командуют не военные, а политики. Они наших режут, как баранов, а мы с ними должны церемониться, живьем брать, чтобы потом наш самый гуманный в мире суд дал по году за каждого убитого. Как после этого людям в глаза смотреть? А сейчас и того лучше, вообще могут отозвать, потому что араб уже за границей. Боятся, блин, за свои большие кабинеты.
– Ну, допустим, здесь нам сложнее будет беспрекословно подчиняться, – не отрывая взгляда от кирпичной стены, проговорил Сергей. – Ведь ситуация может так сложиться, что не было у нас другого выхода, как перебить злых чеченов, то есть арабов.
– Вполне, – удовлетворенно кивнул снайпер, сразу сообразив, к чему клонит его приятель. Немного подумав, добавил: —Да и парня бросить на произвол судьбы никак не можем. Он, по сути, гражданский человек, значит, не в плен попал, а стал заложником. А освободить заложника – святой долг спецподразделения ФСБ.
– От-тож, – поддакнул Шнифт.
* * *
Группу арабов, праздно развалившихся в пляжных креслах, сменила другая группа таких же беззаботных арабов. Внешне это мало походило на армейское понятие: смена часовых.
Рыжебородый Ахмат, подобно хорошо выдрессированному псу, услышав от одного из наемников, что его зовет эмир, вскочил и со всех ног бросился на зов.
Он уже знал о неизлечимой болезни Камаля, как и то, что Бабай решил стать шахидом, а командование отрядом передать ему. Теперь он ждал этой счастливейшей в его жизни минуты и старался во всем угождать эмиру, чтобы тот в последний момент не назначил другого преемника.
Быстрым шагом Ахмат пересек двор и вошел в дом. Внутренний интерьер помещения был отделан с восточной роскошью. Прибыв сюда в первый раз, будущий эмир, долгие годы живший в палатках и блиндажах, не мог насмотреться на такую роскошь. Но сейчас Рыжебородый даже не взглянул на яркие ковры ручной работы, шелковые занавеси и позолоченную посуду.
Ахмат стремительно прошел через холл и свернул за угол, здесь была винтовая лестница, ведущая в подвал. Огромное помещение подвала было разделено стальными перегородками на несколько секций. В них хранилось оружие, боеприпасы, продукты и медикаменты. На вилле абсолютно автономно довольно долгое время мог пребывать большой отряд.
В дальнем отсеке размещался радиоузел, мощная радиостанция с пятиметровой «тарелкой» параболической антенны, занимающей едва ли не половину заднего двора, была соединена с не менее мощным компьютером, в который была запущена специально разработанная сверхсекретная программа контроля за метеоритными потоками. В случае необходимости радиосеанса компьютер подбирал поток метеоритного дождя, нацеливая на него антенну. Шифрованное сообщение узконаправленным лучом «выстреливалось» в космос, где, отразившись от метеоритного потока, попадало на антенну приемной радиостанции. Подобные сеансы связи полностью исключали возможность пеленгации.
Аравийский миллионер, террорист номер один Великий Бен (очень любил, когда его так называли) долгие годы тратил на обеспечение своей безопасности десятки миллионов долларов, через подставных лиц закупая секретные технологии, строя по всему миру подпольные базы, в основном в цивилизованных странах поблизости от больших городов, где его меньше всего будут искать. Вербуя сотни фанатиков и вооружая их новейшим оружием, он собирался долго воевать со всем миром.
– Я получил сообщение от Великого, – загробным голосом произнес Абдулл Камаль, когда в радиоцентр вошел Рыжебородый Ахмат. – Мне оказана великая честь, эмир Бен аль Бен поручил мне уничтожить одну из империй зла, сионистское государство Израиль.
– Как это возможно? – На лице Рыжебородого появилось сомнение. Будущему эмиру показалось, что Бабай из-за опухоли в мозгу бредит.
– Необходимо разбомбить их центр ядерных испытаний, – последовал не особо конкретный ответ.
– Но как? – Ахмат все еще не верил услышанному.
– Операция давно готовилась специальной группой шахидов. Но когда Великий Бен узнал о моем недуге, он поручил мне возглавить эту группу, чтобы после смерти мое имя наводило страх на врагов ислама. – Немного помолчав, Камаль добавил: – Я жду транспорт с ракетами, часть заберу с собой, чтобы лететь не с пустыми руками к сынам израилевым. Остальное оставлю тебе, ты теперь старший. Будете здесь ждать приказ от нашего эмира: возвращаться в Чечню для борьбы с шурави или ехать в Афганистан уничтожать американских собак.
– Я все выполню, как велит наш эмир. – Рыжебородый приложил к груди ладонь и в поклоне склонил голову.
– Хорошо. – Бабай дружески похлопал Ахмата по плечу. – А пока есть время, я хочу побеседовать с нашим пленником.
Раненого пленника били двое мускулистых арабов, били сильно и грамотно. Время от времени он проваливался в розовое и вязкое, как кисель, беспамятство. Его обливали холодной водой, приводя в сознание, и он видел перед собой напряженное лицо переводчика, за которым стоял и Бабай, и его помощник. Переводчик задавал всего один вопрос:
– Что произошло с группой Тимура Гафурова?
– Не знаю никакого Тимура, – едва шевеля разбитыми губами, шептал Дядя Федор, прекрасно понимая, что, сказав правду, он может поставить под удар тех, кто приехал сюда за «скальпом» террориста. Его снова били, и, проваливаясь в липкую жижу боли, он неожиданно поймал себя на одной мысли. Ветеран нескольких войн, профессиональный наемник, каждый раз, отправляясь на войну, он прекрасно осознавал, что его могут не только ранить, но и убить. Но все равно надеялся, что «курносая» обойдет его стороной. Какие испытания свалятся на него, он и представить себе не мог. Умереть мучительной смертью под пытками террористов, за тысячи километров от войны, в теплом южном городе, – это ли не подлость судьбы…
Снова его вернули в сознание, но на этот раз первым заговорил Бабай. Он быстро произнес несколько коротких предложений на арабском.
– Если ты не будешь говорить, тебе отрежут голову, как барану, – медленно сказал переводчик, потом негромко добавил от себя: – Он не шутит.
Разбитое в кровь и опухшее от побоев лицо пленника исказилось страшной гримасой улыбки. Сплюнув на пол сгусток крови, он пробормотал:
– Мак туб.
Эту фразу он услышал во время войны в Боснии от мусульманского старца, в заброшенной деревушке, куда ворвались сербские войска с русскими волонтерами.
Бабай и его помощники встрепенулись, они услышали священные для любого мусульманина слова означающие: «Так прописано». Судьбу человека не изменить, ибо она написана в Книге Судеб. В этой фразе алжирец услышал вызов его собственному предназначению.
– Кто тебя послал? – перевел стоящий рядом толмач.
Пленник криво усмехнулся и буркнул:
– Да пошел ты…
Толмач перевел, Ахмат аж задохнулся от ярости, но Бабай взмахом руки остановил его. Он приблизился к пленнику и коротко ударил того в плечо.
– У-у-у, – взвыл Федоров и по-звериному прорычал: – Мало я вас, блядей, давил.
Злость избитого пленника алжирцу понравилась, его карие глаза сощурились и стали похожи на две пулеметные амбразуры, он тихо на ломаном русском спросил:
– Как тебя зовут?
Николай попытался изобразить улыбку, но сделать это изуродованными губами было трудно, он смог только прошептать:
– Я русский солдат, – решив до конца держаться и умереть с достоинством бойца.
– Что он сказал? – спросил алжирец.
– Он отказывается назвать свое имя, —по-своему перевел услышанное переводчик, глядя на изуродованного пленника со смешанным чувством жалости и восхищения.
– Я хочу, чтобы он умирал долго, – заговорил Бабай, обращаясь к своему преемнику. – Очень долго, так долго, чтобы он молил о смерти как об избавлении, а она не приходила.
– Все сделаем, – поклонился Ахмат. – Я лично подберу ему казнь.
Неожиданно на заднем дворе появился угрюмого вида араб и негромко произнес:
– Грузовик с ракетами прибыл. «Вымпеловцы» внимательно следили за въезжающим на территорию особняка рефрижератором.
– Для чего им «КамАЗ»? – недоумевал лейтенант Фамов, рассматривая тяжелую машину. – Куда это они ехать собрались?
– Это они, Фантомас, не ехать собрались, – прильнув к наглазнику оптического прицела, медленно проговорил второй снайпер Сергуня. – Посмотри на рессоры, им привезли что-то большое и тяжелое.
– Точно, – через минуту подтвердил Фамов, вслушиваясь в разговоры, записываемые с дистанционного микрофона. – Выгружают, торопятся.
– А чего выгружают? – поинтересовался снайпер.
– Не говорят, басурмане.
За каменной оградой кипела разгрузочно-погрузочная работа, но внешне это никак не проявлялось, как будто там жили праздные дачники.
Свист жаворонка, обозначавший сигнал опасности, прозвучал неожиданно. Наблюдатели, следящие за виллой, на мгновение отвлеклись и обернулись. С трассы съехал темный «Форд Таурас» и, подъехав вплотную к лесополосе, остановился. Из автомобиля выбрался атлетически сложенный блондин с громоздким биноклем в руках. Пригибаясь, он стал воровски красться, пробираясь между деревьями.
– Твою мать, – выругался Игорь Маклахов. – Что за… – Взглянув на своих бойцов, он проговорил: – Все на своих местах, Шнифт, за мной. Будем брать этого козла.
Подобно двум гигантским ящерицам, двое диверсантов по-пластунски двинулись наперерез незнакомцу.
Единственное место, где мог остановиться Виктор, была дача..Та самая дача кинорежиссера, которую для него сняли агенты ФСБ и которую законсервировал Кирилл Лялькин, переведя Виктора вместе с его связником на санаторский режим, оставив дачу на самый «пожарный» случай. Теперь этот случай наступил.
В город Виктор возвращался той же дорогой, какой его вез Федоров, чтобы избежать постов ГАИ.
До дачи он добрался без происшествий. Только на одном из перекрестков, где пришлось остановиться на сигнал светофора, водитель старого «газона»-молоковоза ошалело стал пялиться на водителя, выглядевшего весьма подозрительно для раннего утра. Но в конце концов красный свет сменился зеленым, и они разъехались в разные стороны.
Подъехав к чугунным воротам дачи, Виктор выбрался из машины и достал из тайника под камнем у ограды связку ключей от ворот и дома. Распахнув настежь ворота, загнал машину во двор, потом запер ворота и, захватив чемодан с арсеналом, направился в дачный домик.
На садовом столе все еще оставались следы недавнего пиршества с боевым товарищем, и душу Савченко наполнила тревога за жизнь напарника. Тряхнув головой, он попытался настроиться на оптимистические мысли.
Войдя в дом, Виктор первым делом отправился в душ. Не зажигая газовую колонку, он с удовольствием ополоснулся под холодной водой, от которой начали саднить ушибы и царапины, затем тщательно обработал раны перекисью водорода и йодом. Переодевшись в имевшуюся в доме одежду, достал из тайника «засвеченные» стволы. Хотя в ресторане Виктор использовал одну «беретту», но куратор настоял, чтобы оба пистолета остались на даче, и мобильный телефон, по которому Савченко держал связь с полковником Христофоровым, Лялькин велел оставить, так как теперь связь он должен был осуществлять через связника (Дядю Федора).
Набрав номер Христофорова, Савченко несколько минут ждал ответа, но бесполезно, трубка молчала. В этот момент полковник находился в консульстве и по закрытой связи отчитывался перед начальством за «происходящие в городе безобразия» по вине его людей.
Не дождавшись ответа, Виктор отключил телефон и положил его на стол, погружаясь в невеселые раздумья. Он остался без связи, без помощи в чужом городе, в чужой стране, совершенно один. Самое лучшее в таком положении было бы все бросить и смотаться в Москву, там, по крайней мере, у него были знакомые, которые на первых порах могли бы ему помочь. В конце концов, там была его страна, за которую он воевал…
Но здесь оставался Николай Федоров, он же Дядя Федор, друг и однополчанин, человек, связывающий Виктора с прошлым и настоящим. И пока была надежда, что он жив, Савченко не мог покинуть этот город и вернуться в Москву.
Виктор сидел и барабанил пальцами по крышке стола, пытаясь хоть что-то придумать. Он должен был что-то сделать.
Внезапно он почувствовал зверский голод. Поднявшись из-за стола, вышел на кухню. После обильного застолья с Дядей Федором в холодильнике он смог обнаружить лишь пачку пельменей.
Вздохнув, он поставил на огонь кастрюльку с водой и вдруг вспомнил о странной находке. Прибор, похожий на трубку мобильного телефона, лежал в кармане испачканного и разорванного спортивного костюма.
Пять минут ушло на то, чтобы разобраться с прибором. После тщательного изучения надписей, сделанных на английском языке, клавиатуры и миниатюрного дисплея, Виктор с уверенностью мог сказать, что это GPS, или электронная Система Глобального Позиционирования, проще говоря, в небольшой коробочке одновременно умещались и компас, и карта места действия, в которую вносилась информация о цели (конечной точке). Умея пользоваться таким прибором, человек никогда в жизни не заблудится в тайге, джунглях или пустыне. Навигационные спутники в любой точке земного шара укажут его местоположение и направление, в котором необходимо двигаться к конечной точке.
Такими приборами часто пользовались чеченские боевики, идущие в горы через границу. Виктор слышал о «Джи-пи-эс», а в руках держал впервые. Поэтому пользоваться не умел, но все-таки включил его. Вспыхнув ядовитым светом, экран высветил красный треугольник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50