Если бы там, паче чаяния, была засада, он бы пустил пулю себе в рот. Он не хотел только одного - чтобы Галина осталась безнаказанной, чтобы она продолжала, пусть и без зарезанного им любовника, жировать в его доме, на его деньги. Это не укладывалось ни в какие рамки, он не мог с этим примириться.
Он вытащил из кармана сотовый и набрал номер.
- Алло, - услышал он голос Галины.
- Это я...
- Я узнала, - почти прошептала она.
- Ждешь меня?
-Жду...
- Одна?
- Почему одна, с дочкой.
- А что же ты ее для безопасности кому-нибудь не отдала? - удивился Кузьмичев.
- А кому я ее отдам? У меня никого нет.
- И подруг нет?
- И подруг нет. Все меня возненавидели после того, как ты пропал.
- А и правильно, - усмехнулся Кузьмичев. - За дело ведь.
- Может быть. Послушай. Оставь нас в покое. Я отдам тебе все твои деньги. Сегодня воскресенье, а завтра я сниму все со счета, все до копейки и отдам тебе. Только умоляю об одном, оставь нас с Дашенькой в покое.
- Ладно, жди. Скоро буду. Только учти - если что, я вооружен. Я буду сопротивляться. А вам не жить. Ни тебе, ни твоей дочери.
- Да за кого ты меня принимаешь в конце концов? - заплакала Галя. - Я что, спецназовец, что ли? Я слабая женщина, я осталась одна с маленькой дочкой, без поддержки, без...
- Без любовника, - холодным тоном добавил Кузьмичев.
- Пусть так, пусть так... Я одна. У меня родители в Пензенской области. У меня никого нет. А ты мучаешь меня, ты так мучаешь меня.
- А ты полагаешь, тебя не за что мучить?
- Пусть есть за что, пусть есть, только я тебя очень прошу, оставь нас в покое. Мы можем с дочкой уехать в деревню к моим родителям. Не нужно мне ничего, ни дом твой, ни машина, ни деньги. Только оставь нас в покое.
- Ладно, подумаем. Сейчас буду. Если как следует попросишь, может быть, я и сжалюсь над тобой. Но предупреждаю еще раз - если что, твоей дочери не жить, даже если ты ей круглосуточную охрану организуешь. На мелкие кусочки разрежу.
- Прекрати! - крикнула Галина и бросила трубку.
"Вот это совсем другое дело", - улыбнулся Кузьмичев и бодро зашагал к дому.
Открыл калитку, приласкал бросившуюся к нему собаку. Собака проявляла такую искреннюю радость, что на глазах Кузьмичева невольно выступили слезы. "А ведь это единственное существо, которое по-настоящему любит меня", - пришло ему в голову. Почему-то в этот момент перед ним встали лица покойной матери и, вполне возможно, живого отца. Они когда-то тоже любили его.
Он встряхнул головой, чтобы отогнать от себя жалостливые мысли, и позвонил в дверь. Вскоре за дверью послышались шаги.
Дверь открылась. На пороге стояла Галина с растрепанными волосами и красными от слез глазами.
- Можно пройти? - ехидным тоном спросил Кузьмичев.
- Твой же дом, что спрашиваешь? Кузьмичев легким, но властным движением отстранил ее и прошел в дом. Огляделся.
- Чисто живешь, аккуратно. - произнес он. - Почти все так же, как и при мне. Вижу, новый телевизор приобрела, вчера я не обратил внимания... Ты, часом, не сегодня его купила? - рассмеялся он.
- С ума сошел, - всхлипнула Галина.
- Зачем тебе такой большой экран? Глаза испортишь. Ох, любишь ты роскошествовать. Эге, новый музыкальный центр. Нет, тут походишь, много нового обнаружишь. Кондиционеры на окнах, люстра новая. Чем тебе старая не угодила, в толк не возьму. Ну и вкус же у тебя, та была гораздо симпатичнее. Впрочем, это твое дело. Ты давай накрывай на стол, а я пока с дочкой твоей поиграю. Где она?
- Она уже спит, скоро одиннадцать.
- Ничего, разбуди, раз гость, вернее, хозяин, к тебе пришел. Девочка-то небось на мою фамилию записана? - зловеще прищурился он.
- На мою, значит, и на твою, - глядя в пол, произнесла Галина.
- Здорово вы тут устроились со своим хахалем, как я погляжу, - произнес Кузьмичев, по-хозяйски садясь на диван. - Просто диву даешься, как вы здорово устроились. Жили в моем доме, на мои деньги, ездили на моей "Волге", ребенок числится моей дочерью. А меня нет, я даже не труп, даже дом и машину не надо переоформлять на себя, налоги платить. Я просто призрак, фантом, живой призрак. Я есть, но меня нет. А твой хахаль знает, что меня нет, что я лежу на дне Днепра. Рассказал он тебе, как мы с ним плавали наперегонки? Ну?! Что молчишь, шалава?!
- Рассказал недавно, - еле слышно пробормотала Галина.
- То есть ты, сучонка, знала, что я мертв, что твой хахаль участвовал в моем убийстве? У, тварь... Скажете, это я преступник?! Да это вы с ним преступники, проб негде ставить. Один раз вы с ним здесь неподалеку меня не добили, потом твой ебарь в Днепре меня не дотопил. Но, ничего, зато вчера он хорошо искупался в собственной крови. А теперь ты свое получишь, кошелка. Раздевайся! - крикнул он, вставая с дивана.
- Что? - пробормотала Галина.
- Раздевайся, говорю, догола! Ты кто такая? Ты паспорт мне покажи! Ну!!! вытаращив глаза, закричал он. - Паспорт тащи!!!
Она пошла в спальню и принесла паспорт. Дрожащей рукой протянула ему.
Он открыл паспорт и начал читать:
- Кузьмичева Галина Филипповна, родилась в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году в деревне Пяткино Пензенской области. Так... Дальше что? Брак с Кузьмичевым Павлом Дорофеевичем зарегистрирован двенадцатого марта тысяча девятьсот девяносто шестого года. Ну?!!! - Он резким движением швырнул ей паспорт в лицо. - Ты состоишь со мной в законном браке, а ребенок твой - это мой ребенок. Как ее звать?
- Даша... - пролепетала Галина.
- Даша. Значит, Дарья Павловна Кузьмичева. Так?!!!
- Так...
- Это мой дом, ты моя жена, а это моя дочь. И больше я ничего не знаю и знать не хочу! Раздевайся, тварь. Догола раздевайся! Хочу выполнить свой супружеский долг!
Галина укоризненно поглядела на него и стала медленно снимать с себя платье. Кузьмичев стоял напротив с горящими от вожделения глазами. Когда она сняла платье, он бросился к ней и стал срывать с нее лифчик, стаскивать колготки.
От шума проснулась девочка и заплакала. Кузьмичев бросился в спальню, вытащил девочку из кроватки и поднял над головой.
- Моя дочь, моя! И что хочу, то с ней и сделаю, поняла, подстилка?!
- Отдай! - закричала полуголая Галина, бросаясь к нему. - Делай со мной, что хочешь, только отдай ее. Ты же видишь, я не устроила тебе засаду, вчера ничего не сказала про тебя милиции. Отпусти ребенка!
Дашенька, насмерть перепуганная, кричала истошным голосом. Кузьмичев опустил ее на пол. Девочка бросилась к матери, обняла ее ноги и заплакала.
- Я сейчас тебя трахну на глазах у ребенка, поняла, тварь? - прошипел Кузьмичев. - А ну-ка, доченька, иди. Иди отсюда... Ну!!! - закричал он. - Пошла отсюда!
Он резко схватил девочку за руку и сильно дернул в сторону. Она упала и сидела, не в состоянии даже плакать от ужаса. Только кривила рот и моргала глазенками.
- Снимай быстро с себя все остальное, - приказал Кузьмичев.
Дрожащими пальцами Галина сняла с себя колготки и трусики.
- Хорошо, очень хорошо, - бубнил Кузьмичев. - Вот сейчас я выполню свой супружеский долг.
Он начал было снимать с себя пиджак, но тут услышал какой-то шум за дверью.
- Кто это?! - крикнул он. - Обманула, стерва подколодная?!
- Что тут у тебя творится?! - послышался из-за двери мужской голос. Дверь открыта, голоса какие-то раздаются. Гости, что ли?
Галина резко вздрогнула, но вдруг на ее лице Кузьмичев увидел выражение жуткой радости. Ее буквально затрясло, она сделала шаг по направлению к двери.
Дверь открылась, и глазам Кузьмичева предстало нечто поразительное и невообразимое. На пороге стоял собственной персоной... живой и невредимый, лишь находящийся в изрядном подпитии, Виктор Нетребин в распахнутой дубленке, с непокрытой головой.
- М-м-м, - замычал Кузьмичев, не в состоянии от удивления произнести ничего членораздельного и как-то судорожно затряс руками.
Виктор находился примерно в таком же состоянии. Он тоже издал какой-то странный гортанный звук, увидев в комнате абсолютно голую Галину и живого Кузьмичева. Все трое, словно завороженные, некоторое время глядели друг на друга. Первой пришла в себя маленькая Дашенька. Она вскочила с пола и подбежала к Виктору.
- Папа! Папа пришел! - закричала она, не произнося букву "р". - Вот же мой папа, а ты говорила, нет его...
- Виктор... - одними губами прошептала Галина и сделала еще один робкий шаг по направлению к нему. - Ты живой?
Виктор очухался от изумления первым из троих.
- Права была твоя колдунья, - прошептал он и бросился на Кузьмичева. Сильным ударом кулака в лицо он опрокинул бывшего депутата на пол. От испытанного изумления Павел Дорофеевич даже не смог оказать ему никакого сопротивления. Виктор сел на него верхом и стал бить головой об пол.
- Не потонул, не потонул, - повторял он, тряся своего врага. - Выплыл, паскуда, выплыл... Мочить тебя надо было, мочить... А теперь все, теперь все... Я сейчас тебя... Крышка тебе, крышка...
Кузьмичев тем временем стал приходить в себя. До него дошло, что вчера он зарезал не его, а другого, ни в чем не повинного человека.
Он резким движением оторвал от своего свитера сначала одну руку противника, затем другую. И ребром ладони ударил его по шее. Удар получился удачным, и Виктор упал. Кузьмичев вскочил и бросился к выходу. Пришедшая в себя Галина схватила телефонную трубку и стала набирать номер милиции. Кузьмичев ринулся обратно. Но тут Виктор схватил за ножку стоящий рядом стул и швырнул им в Кузьмичева. Попал прямо в голову.
- Не звони в милицию, - крикнул он Галине. - Мы его сами сейчас...
Кузьмичев выхватил из кармана пистолет. Но передернуть затвор не успел. Ловким приемом Виктор выбил пистолет у него из рук.
Галина бросилась к пистолету и подняла его. Но обращаться с оружием она не умела.
Кузьмичев понял, что игра проиграна.
- Я вас еще достану! - прошипел он и исчез за дверью.
Виктор схватил пистолет, но Галина повисла у него на руке.
- Не надо! Не надо! Не хватало еще сесть за убийство! - кричала она. Оставь его!
Он сумел вырваться от нее, но время было потеряно. Когда он выскочил из дома на заснеженную дорожку, Кузьмичева уже не было. Виктор выскочил за калитку. Никого. Тишина, ночь, безмолвие... Он вернулся в дом. Мутным взглядом поглядел на обнаженную Галину, взял на руки дочку и вместе с ней сел на диван. Девочка тихо плакала, прижавшись к нему всем тельцем.
- Ты где был? - одними губами прошептала Галина.
- А, - махнул рукой Виктор и виновато улыбнулся. - Загулял... Извини... Ради бога, извини. - От него сильно несло перегаром.
- Слава богу, что ты загулял, слава богу, - шептала сквозь душившие ее рыдания Галина. Не одеваясь, она подсела к нему на диван и стала покрывать его лицо бесконечными поцелуями. - Гуляй, гуляй, только будь живым, только будь живым. Я только сегодня поняла, что ты для меня значишь.
На следующий день, в понедельник, ее вызвали на опознание трупа, найденного неподалеку от их дома. Она поехала туда вместе с Виктором. Человек, зарезанный Кузьмичевым, был им неизвестен. Опознан он был позднее. Это оказался некий командированный из Смоленского отдела народного образования, по-видимому, немного знакомый по службе с Кузьмичевым и, на свою беду, и сложением, и одеждой очень похожий на Виктора. Было возбуждено уголовное дело. А о кратковременном и столь плодотворном пребывании бывшего депутата Кузьмичева в Землянске оба предпочли умолчать. На память от него остались куртка, шапка и пистолет. Куртку и шапку сожгли, а пистолет Виктор спрятал в надежное место.
Следующим вечером в их доме раздался телефонный звонок.
- Это вы? - произнес Виктор, услышав в трубке знакомый голос. Здравствуйте. Вы знаете, Кузьмичев-то не утонул, он остался жив. И навестил нас. Что?! Вы знаете?!
Затем он вкратце рассказал о том, что произошло в эти дни, и положил трубку.
- Он знает, - загадочным тоном произнес он, не глядя в глаза Галине, все еще не оправившейся от вчерашнего потрясения. - И сказал, что теперь все сделает сам.
- Кто знает? И что сделает сам? - не поняла его слов Галина.
- Все, - не более вразумительно ответил Виктор. - Все, что нужно.
В середине декабря Раевскому позвонил из Севастополя майор Дронов.
- Какие-то новости, Борис Владимирович? - встревоженно спросил Раевский.
- Да так. Есть кое-что. Супруги Калиниченко тут обнаружились, живые и здоровые. Относительно, разумеется, - добавил он.
- И где же они?
- Да неподалеку отсюда, под Ялтой, в Мисхоре.
- Вы встречались с ними?
- Встречался, беседовал. Они, как всегда, в сильном подпитии. Татьяна вообще в дупель, а Харитон держится, но тумана напускает, понять ничего невозможно. Про то, что бандитам таскал продукты, подтверждает, говорит, откуда знал, что они бандиты. Знал бы, говорит, не таскал бы. А глаза хитрющие, видно, что что-то скрывает. Живут они у родственников Татьяны, в Мисхоре, одеты неплохо, да и встретили их не где-нибудь, а в ресторане "Ореадна" на ялтинской набережной. Один оперативник ялтинский опознал их и подсел к ним, побеседовал. А потом позвонил мне, к вечеру я к ним подъехал. А что с ними делать? Они не в розыске, задержать их мы не можем, никакой связи с бандитами не доказано, кроме того, что Харитон Калиниченко таскал им картошку и селедку. Только и остается, что беседовать. А выжать что-то путное из этого лукавого алкаша просто невозможно, до того он себе на уме. Хотите, сами приезжайте или вашего частного детектива Митю присылайте. Вот их адрес, они не прячутся, живут на широкую ногу, коньяком меня даже угощали.
- Скажите мне вот что, Борис Владимирович, - задумчиво произнес Раевский. - Вам кажется, что они имеют отношение к бандитам либо имеют отношение к Варенькиному чудесному спасению из их лап? Например, меня лично сами Кузьмичев и Кандыба теперь мало интересуют, я склонен верить старику Степанову, да я просто уверен, что он говорит правду. Значит, бандиты упустили Варю, а потом, чувствуя, что сильно наследили, предпочли скрыться, не солоно хлебавши. То есть с ними все. Ими должны заняться правоохранительные органы. А мое дело искать дочь. Так все же, как вы полагаете, могут эти Харитон и Татьяна Калиниченко помочь нам в этом вопросе?
- А кто их знает? - неопределенно ответил Дронов. - Как и все запойные алкоголики, делают вид, что что-то знают такое, чего не знает никто, кроме них, этакая хитреца в глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39