Сказал, что ему трудно унять своих людей, очень уж они круты. Но попытается, если договорится с нами. Но если мы начнем торговаться, то за ее жизнь он не отвечает.
- Тварь... Грязная тварь... - прошептал Марчук. - Он не назвал сумму?
- Он сказал, что назовет ее в следующий раз. Я крикнул, что мы заплатим столько, сколько они запросят. Но он бросил трубку. Я тут же узнал, что звонок был сделан с телефона-автомата на "Юго-Западной". Так что все сходится, Митя. Главное, взять его живым. Все, мы едем к вам.
Увидев неподалеку от станции Солнцево "восьмерку" Марчука, Генрих остановил машину.
Генрих с Сергеем подошли к машине Марчука.
- Ну как? - спросил Сергей.
- Квартира семь на втором этаже, справа. Он не выходил. Вот, поглядите, это окно седьмой квартиры. Там буквально пять минут назад потушили свет.
- Какая дверь, не выяснили?
- Сходил, проверил - дверь стальная. На лестничной клетке второго этажа перегорела лампочка. Внизу тоже не горит, так что довольно темно.
- Стальную дверь открыть непросто. На окне решеток нет?
- Нет.
- Будем брать его через окно.
- Ну что, идти? - спокойно спросил Генрих.
- Лучше пойду я, - предложил Марчук. - Мне приходилось делать такую работенку. А ты подстрахуешь меня на лестнице.
- Мне тоже приходилось, - произнес Генрих, и в его голосе прозвучало недовольство.
- Ладно, давай, - вполне миролюбиво махнул рукой Марчук. - Главное, сделать все быстро и грамотно. И без шума. Он нам не нужен, этот шум...
- Эх, Ленка, что бы я без тебя делал? - прошептал Крутой, обнимая свою подругу. - Клевая ты телка, гадом буду. Ни одна баба лучше тебя не трахается. Не, в натуре, я в зоне только по тебе и тосковал. Ну... Не веришь? Тоскую, и все тут. Ну вот подпирает тоска к горлу, и все. Ничего не в кайф. В натуре... Там жить можно в зоне, а вот тоска... Особенно весной... Так и мечтаю, приехать бы в Солнцево, прийти к моей Ленке, стиснуть ее, чтобы кости хрустнули, а потом трахать, трахать, всю ночь, весь день...
- Свистишь все, Коленька, - шептала разомлевшая подруга. - В жизни я не поверю, чтобы такой парень, как ты, по кому-нибудь сох. У тебя баб небось было, как у меня волос на голове.
- Баб было немало, врать не стану. Только душой все к тебе тянуло. В натуре... Эх, Ленка, скоро мы с тобой по-другому заживем. Тут такое дело... Дай-ка сигаретку, вон пачка рядом с тобой.
Он закурил, мечтательно потянулся...
- Все брошу, не надо будет... За кордон уедем, дом купим, несколько тачек, жить станем, как люди.
- А что за дело?
- Да дело серьезное. Тут главное, чтобы мы друг друга из-за него не перестреляли. По уму надо все делать. А пока кое-что не так идет, как надо. Людей нет. Пойми одно, Ленка, людей нет стоящих, вот в чем вся беда-то! Дело такое, что люди нужны, бабок на всех хватит, а людей нет, одни фуфлыжники. Один трус, другой мудак, третий козел... А разве одному или двоим такое дело по плечу? Не тысячами - миллионами баксов дело пахнет, десятками миллионов... Для того говорю, чтобы ни одна собака не знала, что я был у тебя. Мне в Москве больше хорониться не у кого. То есть где ночевать-то я найду, проблем нет, но шугаюсь я, пойми, шугаюсь, в натуре. Только тебе одной и доверяю, больше никому. Пасут меня, Ленка, понимаешь... А мы сейчас такой богатый куш можем хапнуть, если по уму все спроворим, без балды, такой куш, по гроб жизни хватит и еще останется.
- Если хапнешь, и думать про меня забудешь, - обиженным голосом проговорила подруга, прижимаясь к мускулистому волосатому плечу Крутого. - Ты столько телок себе найдешь, самых прикинутых, меня на фиг бросишь.
- Дура ты, - мрачно пробасил Крутой. - Дура и есть, душу не понимаешь. У меня и сейчас бабок выше крыши, что я, блядь себе не могу снять самую дорогую? А недавно вот с такой дамочкой по душам пришлось беседовать, - улыбнулся он во весь свой огромный рот. - Хотел трахнуть, врать не стану, нельзя только. Шеф не разрешил. Для дела она нужна.
- Ну вот видишь, - обиженно произнесла Подруга. - Ты всех хочешь перетрахать.
- Всех не перетрахаешь, а лучше тебя в постели никого в жизни не видел. Я любую бы мог снять. Вот гляди!
Он зажег ночник, сунул руку в карман куртки и вытащил оттуда мятую пачку долларов. Обратно класть не стал, отдал ей.
- На вот тебе, на тряпки, мне для тебя ничего не жалко. Для меня это не бабки, это так, на раскрутку.
- Спасибо, - проворковала подруга и сунула деньги под подушку.
Крутой любовался ею с полминуты, а потом начал бешено тискать.
- Вот об этой-то минутке я и мечтал там, у хозяина, - бубнил он, яростно сопя и хрипя. - Только бы добраться до моей Ленки и трахать ее, трахать во все дырки, едрена матрена, в гробину мать...
- Что же ты такие слова в такой момент говоришь? - шептала подруга, сама приходя в бешеный экстаз.
- Других не знаю, но говорю от души, - отвечал Крутой. - Лучше тебя на белом свете бабы нет, в натуре говорю.
- Ой, Коленька, ты давно уже освободился, а много ли я тебя вижу. Нагрянешь на денек, а потом снова пропадешь на месяца. А я так стосковалась по твоему...
Они слились в единый клубок похоти и крутились сначала на кровати, а потом свалились на пол.
- Уй-я, - бубнил Крутой, делая свое дело. - Уй-я... Балдею... Балдею... Эй, что это у тебя?! Окно кто-то разбил... Эй! Кто это?!
- Кто это?!!! - закричала и подруга, лежа на полу с раздвинутыми ногами.
У влетевшего в окно Генриха Цандера не было проблем справиться с Крутым, тем более находящимся в столь интересном положении. Проблема была в другом, чтобы в этой кромешной тьме ненароком не убить его одним ударом кулака. Он постарался не сделать этого и нанес балдеющему Крутому щадящий удар ребром ладони по шее. Крутой уткнулся головой в щеку своей подруги.
Генрих резким движением выдернул ее из-под Крутого и схватил за волосы.
- Что вам надо? - дрожащим от ужаса голосом закричала она.
- Дверь открой! Быстро открой дверь, - скомандовал Генрих.
Она побежала в прихожую. Генрих тем временем зажег свет и встал в дверях. Крутой пришел в себя, вскочил и бросился на Генриха. Голый - он производил устрашающее впечатление. Огромный, мускулистый, волосатый, как обезьяна, весь в наколках, с выпирающей вперед челюстью, он мог бы напугать кого угодно. Только не Генриха Цандера. Генрих легко уклонился, и пудовый кулак Крутого просвистел мимо его левого уха. Генрих носком ботинка ударил Крутого под коленную чашечку левой ноги. Этот удар он отрабатывал часами, добиваясь необыкновенной резкости и силы. Крутой заревел от боли и, скрючившись, стал оседать на пол.
Генрих бросился к его пиджаку, обшарил его, затем сунул руку под подушку и вытащил оттуда пистолет Макарова. Только потом он выскочил в прихожую. Около входной двери съежилась обнаженная хозяйка квартиры. Дверь, однако, открывать она не торопилась.
- Открой, - спокойным голосом приказал Генрих. - Какие тут у тебя замки?
- Вы убьете меня, - прошептала подруга Крутого.
- Убить я тебя могу и без посторонней помощи, - усмехнулся Генрих. Только зачем ты мне? Кому ты нужна? Не за тобой пришли, за твоим дружком. Открывай.
Делать было нечего, она стала отпирать многочисленные замки и щеколды.
Маленькую квартиру заполнили человек десять.
Крутой - голый, волосатый, весь в татуировках - корчился на полу и стонал от боли, держась за колено.
- Что такое четвертование, слышал? - спросил, подходя к нему, Сергей.
- Слышал, - прохрипел Крутой, продолжая держаться обеими руками за коленную чашечку.
- Так вот, четвертуем тебя на глазах твоей подруги. И не четвертуем даже, а на сорок частей разрежем. Причем сделаю это я лично, не побрезгую. Хочешь?
- Нет...
- Тогда отвечай без промедления. Где девушка, которую вы похитили из Стамбула?
Крутой замялся, застонал, прижал к телу левое колено. Сергей разогнул его ударом ноги в квадратную челюсть.
- Начинайте, ребята! - произнес Марчук.
- Скажу! Скажу! Жизнь дороже! - закричал Крутой. - Она не в Москве. Она... Они...
-Ну!!!
- Она в Севастополе, - обреченно выпалил Крутой.
- Сколько с ней человек?
- Двое.
- Имена!!!
- Валерий Иванович и Яков Михайлович...
- Разберемся. Давай точный адрес.
- Под Севастополем есть деревушка Рыбачье. Там они ее держат, в маленьком домике у моря.
- Как вы туда попали?
- На турецком рыболовном траулере. Наняли в Карабуруне...
- Так, - задумался Сергей. - Что делать, Дмитрий Андреевич? - спросил он у Марчука.
- Не знаю... Сейчас сюда приедет Владимир Алексеевич, он и решит...
И действительно через несколько минут в комнату вошел Раевский. Он решительно направился к валявшемуся на полу голому Крутому.
- Вот ты какой, - прошептал он. - Хорош... Узнаешь меня?
- Узнаю. Я все сказал, мне больше сказать нечего.
- Владимир Алексеевич, - сказал Сергей. - Она в поселке Рыбачье около Севастополя. Ее караулят двое. Что-то надо срочно предпринимать.
- Я позвоню следователю Бурлаку и попрошу его помочь, - не задумываясь, произнес Раевский.
- А как насчет этого? - указал Сергей на Крутого.
- Ничего про него говорить не стану, дам сведения, и все. Скажу, что знаю о ее местонахождении. А этот нам еще пригодится. Хорош, однако... - покачал он головой, с изумлением и брезгливостью глядя на волосатое голое чудовище, сидящее на полу, держась за колено.
Владимир тут же перезвонил следователю Бурлаку.
- Илья Романович, извините за поздний звонок, это Раевский вас беспокоит...
- Узнал, Владимир Алексеевич, - мрачно пробасил Бурлак. - Выяснили что-нибудь?
- Да. Нам стало известно местонахождение Вари. Она под Севастополем, в поселке Рыбачье, они держат ее там. Мы немедленно вылетаем в Севастополь на моем самолете. Но для страховки хотелось бы, чтобы вы связались с местными правоохранительными органами.
- Организуем, - спокойно ответил Бурлак. - Есть у меня там один надежный человек, майор Дронов. Только нужны точные координаты.
- Сейчас я вам их назову... - Он прикрыл трубку рукой и поглядел на Крутого. - Рассказывай подробно, как туда добраться...
- Рыбачье в тридцати километрах южнее Севастополя, - затравленно глядя на Раевского, ответил Крутой. - Там на окраине поселка проходит улица. Не знаю я ее названия... Там до моря рукой подать. Дом... Забыл я номер, в натуре, забыл. Но первый это дом от моря... В голубой цвет выкрашен, а крыша зеленая. Да, вот что - на калитке черт из дерева вырезан, он большой, заметен с дороги...
- Чей это дом?
- Этого самого, Якова Михайловича, он давно его купил, разваливается весь, сырой, гнилой...
Раевский передал Бурлаку все, что поведал ему Крутой.
- Хорошо, буду связываться с Севастополем.
- Только, ради бога, Илья Романович, предупредите, чтобы действовали аккуратнее, ведь эти люди способны на все, - произнес Раевский, отчего-то уже жалея, что позвонил Бурлаку и вмешал в дело правоохранительные органы.
- Вам известно, кто эти люди, похитившие вашу дочь? - спросил Бурлак. Вы, Владимир Алексеевич, совсем меня в каких-то потемках держите, - укоризненно добавил он.
- Илья Романович, Илья Романович, поймите и вы меня. Поймите, чем рискую я. Нам с Катей нужно одно, только одно, а остальное гори ясным огнем. И я вам об этом откровенно говорил еще при нашей первой встрече. Так что не надо упреков. Во всяком случае, я позвонил вам уже через пять минут после того, как узнал о местонахождении Вари. Что же до людей, которые ее похитили, мне известно, что зовут их Валерий Иванович и Яков Михайлович. Какие-то отморозки, настоящих своих имен не называют даже сообщникам, что вполне естественно.
- Яков Михайлович? - напрягся Бурлак, что-то явно припоминая. - Я так понимаю, что вы взяли кого-то из их сообщников и не спешите выдать их правоохранительным органам... Так приметы-то их он может по крайней мере сообщить, раз уж он назвал вам место, где держат вашу дочь.
- Минуточку... Спешка, жуткая спешка, Илья Романович. - Он снова прикрыл трубку ладонью. - А ну-ка, Крутой, расскажи о своих сообщниках, приметы их дай...
- Валерий Иванович ростом невелик, - произнес Крутой, продолжая, скорчившись, сидеть на полу. - Видит плохо, очки носит затемненные. Говорит складно. Что еще? В зоне вроде бы не был. Точно не был, я бы выкупил его. А Яков Михайлович? Этот поприметнее и в зоне бывал. С одним чуваком сидел, он его к нам и привел. Этого уж ни с кем не спутать. Лыс, как колено, бровей нет, глаза выпуклые. Короче, морда у него только людей пугать...
Раевский тут же передал его слова Бурлаку. Облик Валерия Ивановича не навел того ни на какие мысли, зато как только он услышал о приметах Якова Михайловича, он тут же оживился.
- Да это же Кандыба! - вскрикнул он. - Это Яков Кандыба, никаких сомнений. В розыске он, давно в розыске. Сидел за разбой, бежал из заключения лет восемь или девять назад, поймать его не удалось... Да... Это серьезный человек.
- Опасный? - взволнованно произнес Раевский.
- Не то слово. Не человек - робот. Ни эмоций, ни страстей, только жестокость и расчет. Его не только за побег, но и за двойное убийство в розыск объявили. Еще три года назад. И никаких сведений, умеет он ховаться. Говорят, только по ночам ходит, как упырь. Ладно, Владимир Алексеевич, учтем, все учтем..,
- А может быть, не надо ставить в известность севастопольских оперативников? - засомневался Раевский. - Мы сами поедем туда и все сделаем. Я боюсь, напортачат они там. Не Кандыба нам нужен, а наша Варенька.
- Я предупрежу, Владимир Алексеевич, - мягко сказал Бурлак. - Там опытные люди, они сумеют сделать так, как надо. Может быть, засаду организуют. Ну, разберутся на месте. Времени-то тоже нельзя терять, это в ваших же интересах.
- Поэтому я и позвонил вам, - вздохнул Раевский.
Попрощавшись с Бурлаком, он окинул взглядом корчившегося на полу Крутого. Рядом с ним стоял Сергей и глядел на бандита каким-то мутным, странным взглядом.
- Одевайся, сволочь, - произнес Раевский. -. Противно на тебя глядеть.
- Встать не могу, - стонал Крутой.
Его подняли с пола, швырнули одежду. Он стал медленно одеваться.
Робко вошла в комнату и его подружка. Крутой с ненавистью поглядел на нее. Она съежилась от его взгляда и накинула на себя халатик. Села на самый дальний стул и затравленным взглядом глядела на все происходящее.
- Еще один вопрос, - тихо произнес Сергей, глядя на Крутого в упор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39