С юных лет Кузьмичев считал себя умнее всех, шагал по трупам уверенной походкой, и все это ему сходило с рук. Но впервые про это ему говорили так откровенно, и говорил человек, которого Кузьмичев считал самым опасным из всех, с которыми ему приходилось иметь дело.
Обстановка, в которой они находились, располагала к некоторой откровенности. Две убогие комнатушки, в одной из которых была заперта пленница, а в другой находились сначала трое, а потом двое мужиков, за плечами у каждого из которых был немалый груз. Когда прошла эйфория от удачно проведенного дела и наступил тягостный момент ожидания, им стало трудно находиться наедине. Особенно после отъезда в Москву Крутого. Кандыба долго хранил молчание, косился на Кузьмичева и вот, наконец, решил заговорить и выяснить отношения, которые стали накаляться в тесноте и в гробовом молчании. В этом домишке, где практически не было мебели, где не было электричества, а комнаты освещались керосиновыми лампами, некуда было спрятаться - все было как на ладони.
Убогую пищу готовили на керогазе, продукты им приносил алкаш Харитон, живущий по соседству. Это был хоть далеко и не старый, но уже настолько спившийся человек, что ему было совершенно все равно, кто живет в заброшенном доме на окраине поселка в ста метрах от моря и кому носить продукты, лишь бы только дали на бутылку. А платил ему Кузьмичев хорошо, но без излишней щедрости, которая могла бы насторожить алкоголика. Так что, никаких лишних вопросов, принес, получил на водку, выпил и отключился. И это было, безусловно, им на руку.
- Мне кажется, что вы рассуждаете нелогично, Яков Михайлович, пробормотал Кузьмичев, хотя сам имел на этот счет диаметрально противоположное мнение. - Наши интересы полностью совпадают. Один я с таким делом не справлюсь, это очевидно. Чего же вам опасаться, позвольте вас спросить?
- Сейчас совпадают, это точно. А некоторое время назад наши общие интересы совпадали с интересами Султана Гараева. А потом они перестали совпадать. И каков результат? То-то! Затем они совпадали с интересами Али, который предал своего друга из корыстных целей, получив из ваших рук кругленькую сумму. Потом история повторилась, и наши интересы перестали совпадать с его интересами. А каков результат? То-то! Потом вы как-то очень легко отпустили Крутого в Москву. Кстати, вопреки моим советам, это довольно подозрительно. А что дальше? Кто крайний, а? Как вас там, Валерий Иванович, что ли? - ухмыльнулся он. - Так-то вот, - вздохнул он.
- Послушайте меня внимательно, Яков Михайлович, - деловито произнес Кузьмичев. - Гараев был заранее обреченной фигурой, это мы все трое прекрасно понимали. Али вообще случайный человек. А Крутой? Он же неуправляем, что вы, не видите сами? С ним невозможно разговаривать, так и ждешь, что он шарахнет по голове чем-нибудь тяжелым, хотя бы своим пудовым кулаком. Никто его в Москву не гнал, он сам настоял на своем и сумел убедить меня, что долго ждать еще опаснее, чем проявлять некоторую поспешность. И тем не менее никто пока его со счетов не списывает. Мы ждем от него известий. Нас трое равноправных партнеров.
- Мы взялись за это дело спонтанно, не разработав конкретного плана дальнейших действий, - продолжал нудным голосом Кандыба. - Возможно, поначалу это было правильно, поскольку нельзя было терять времени. Да и там, в Стамбуле, наши действия были достаточно профессиональными благодаря...
- Разумеется, благодаря вам, Яков Михайлович, - гнусно улыбнулся Кузьмичев.
- Можно подумать, что это не так? - выпучил глаза Кандыба. - Уж тут ко мне никаких претензий быть не может. Я свою работу выполнил вполне профессионально. Вот вы, например, вижу я, пачкать руки опасаетесь. Глядя на вас, вполне можно сделать вывод, что лично вы никогда не брали на себя грех убийства. А я, раз уж взялся за гуж, никогда не скажу, что не дюж. На мне целых два трупа при выполнении операции.
- Послушайте, не надо приуменьшать заслуг своих партнеров, Яков Михайлович. Крутой, например, в Стамбуле убил двоих, а потом блестяще организовал ликвидацию Гараева, опаснейшего свидетеля. Я же организовал всемерную обработку Али. Полагаете, это было легко? Да он мог меня пристрелить только за то, что я вообще начал этот разговор. А он предал Гараева и согласился помогать нам. Как бы мы пробрались без его помощи в Карабурун и сели там на катер? А кто вел переговоры с капитаном траулера? Это тоже было легко?
- Вы человек мудрый и опытный, разве же я спорю? - пожал плечами Кандыба. - К тому же явно имеете опыт деловых переговоров на самом высшем уровне.
При этих словах Кузьмичев слегка вздрогнул и попытался уловить на лице Кандыбы некое подобие саркастической улыбки, но улыбка эта мелькнула лишь некой, практически незаметной, слабой тенью на кошмарном безбровом лице. Кандыба продолжал таращить свои круглые глаза, сумрачно глядя на собеседника.
- Да, вы явно считаете нас, проведших по своей глупости немалую часть жизни за решеткой, людьми, так сказать, низшего сорта, находящихся на самой низкой ступени развития. Полагаете, что мы не интересуемся политикой, не читаем газет и не смотрим телевизор. Кстати, таковым и является ваш друг Крутой, он вопиюще неграмотен. Совершенно одиозная личность. Как и остальные члены вашей, так сказать, унии - в том числе и мой старый знакомец Чума, которому я обязан славному знакомству с вами, Валерий Иванович. И почему у меня язык не поворачивается вас так называть, никак в толк не возьму. Но это так, между прочим. Я же, в отличие от них, в свое время получил высшее образование и, что еще важнее, некоторую, достаточно фундаментальную подготовку, да и впоследствии старался внимательно следить за текущими событиями. Особенно меня интересовало взаимоотношение политики и криминала.
Его красочную и полную скрытого смысла речь прервал стук в дверь, за которой находилась их пленница. А отношения между ней и ними приобрели весьма своеобразный характер.
Тогда, в доме Али в Турции, Кузьмичев поговорил с Мариной наедине и убедил ее вести себя осторожно и разумно. Он признал себя Павлом Дорофеевичем Кузьмичевым, сказал, что решился на такое дело из-за больших денег, которые способен заплатить за нее ее отец - богатый предприниматель Раевский. К услугам бандитов типа Крутого и Кандыбы он вынужден был обратиться, но не ожидал, что они пойдут на убийство, им было приказано лишь похитить ее.
У Павла Дорофеевича и впрямь был опыт переговоров на самом высшем уровне, не зря он постоянно заседал в Верховных Советах и Думах, он имел дар убеждения. И она поверила в то, что опасаться его следовало гораздо меньше, чем его сообщников. Он посоветовал ей держаться именно его, обещая ей полную неприкосновенность и в скором времени возвращение в родной дом, к своим настоящим родителям Раевским.
- Марина, Марина, - качал он головой. - Если бы я знал, чья ты дочь. Разве я виноват в твоих бедах? В них виновата эта бандитская чета Климовых, которая выкрала тебя из прекрасной интеллигентной семьи. Этот твой приемный папаша неоднократно покушался на мою жизнь, и только по счастливой случайности я остался жив. - О самоубийстве Надежды, о котором он узнал от Усатого в Киеве, он предпочел умолчать. Как и о том, что вместе с отцом в горный абхазский аул за ней приезжал и ее любимый человек, о чем он. узнал от покойного Гараева. Вообще его жизненным правилом было не говорить о том, о чем можно и умолчать. А то, что Марина находится в полном рассудке и все помнит, ему было совершенно ясно. Слова Гараева полностью расходились с тем, что он видел перед собой. - А что дальше? Ты попала в дурную компанию, тебя тяжело ранили при разборке. А затем ты скиталась по логовам бандитов всех национальностей и в конце концов попала в Стамбул. Да, Ираклий берег тебя, он обращался с тобой хорошо, но ведь он тоже бандит, он находится в международном розыске. Ты жила у него, а твои настоящие родители в это время сходили с ума. И сейчас сходят...
- Позвоните им, и они приедут за мной, - усмехнулась Марина. - И щедро заплатят вам за то, что вы спасли меня из бандитского логова. Вы же говорите, что мой отец очень богат. Вот он и заплатит вам.
- Нет, девочка, нет, - улыбнулся Кузьмичев. - Я человек откровенный и говорить с тобой буду предельно откровенно. Мне нужно гораздо больше, чем он заплатит нам в благодарность за то, что мы нашли тебя и вернули ему. Так что тебе придется немного потерпеть наше малоприятное общество.
- Это шантаж?
- Он самый, девочка, именно шантаж, похищение человека и требование за него выкупа. Только бояться тебе нечего, твой отец заплатит этот выкуп, и мы возвратим тебя ему и твоей маме. У твоего отца есть возможность заплатить эти деньги, он человек очень богатый и очень благородный, он обязательно сделает это. Но мы не можем сделать все это сразу, ты сама понимаешь, по каким причинам. Так что потерпи и будь выдержанной. А то я не могу поручиться за этих людей. Они и так уже наворочали столько, что не расхлебаешь.
- Мне ничего другого не остается, - усмехнулась Марина. - Буду полагаться на вас, Павел Дорофеевич как на своего наставника.
- Вот и молодец. Только не называй меня, пожалуйста, так. Этим головорезам совсем не обязательно знать мое настоящее имя. И вообще можешь придуриваться при них. Они полагают, что у тебя потеряна память, что ты ничего не соображаешь. И пусть себе полагают на здоровье. Так оно будет надежнее.
Действительно, она вынуждена была согласиться со своим необычным собеседником. Вообще она не уставала поражаться самой себе. После выстрела в Ираклия и Георгия с ней произошло нечто совершенно необычное. Она снова спустилась с небес на землю. За дни, проведенные взаперти в этом доме, она постепенно вспомнила все - всю свою прошлую жизнь. Пустоты и провалы в памяти постоянно заполнялись и заполнялись. Какую странную роль сыграл в ее жизни Кузьмичев. Она убежала от него в одиннадцатилетнем возрасте, и спустя много лет он нашел ее, чтобы вернуть настоящим родителям. Ей хотелось верить в лучшее, она пыталась поверить словам Кузьмичева, что он не хотел гибели Ираклия и Георгия, хотелось поверить, что он, пусть даже за огромный выкуп, но все же намеревается вернуть ее в родительский дом.
Остался доволен ходом переговоров и Кузьмичев. Ее не надо было уже обильно пичкать снотворными, теперь она сама намеревалась делать так, как им нужно было. Кто бы мог сделать такое, кроме него? Кандыба? Крутой? Гараев? Да она бы и разговаривать с ними не стала, пришлось бы применять к ней самые жестокие меры. А тут вняла его уговорам и стала спокойной и послушной. Воистину, он мудрый и незаменимый человек, разве они что-нибудь сделали бы без него? Он все обстоятельства, даже самые неблагоприятные, умел оборачивать в свою пользу. Использовал он и то, что женщина узнала его.
Никто из его сообщников не знал, что Учитель, он же Валерий Иванович, на самом деле является воскресшим депутатом Думы Павлом Дорофеевичем Кузьмичевым. Да и совсем не надо им знать об этом, зачем им лишние сведения?
Ему совсем не нужно, чтобы они начали шантажировать его, у него совершенно противоположные планы.
Изо всех сообщников наибольшие опасения вызывал мало знакомый ему Кандыба. Но и тут Кузьмичев не ошибся, Кандыба оказался именно таким человеком, каким охарактеризовал его Чума, - отважным, жестоким, хладнокровным. Три трупа на его совести. А он спокоен, даже глазом не моргнет. А вот то, что Гараева надо мочить, все трое прекрасно понимали, он был самым слабым звеном в цепочке, потому что очень заметен. Сами же они были никем, призраками ночи, без имени и без прошлого. Только с будущим. Да и то не все.
После отъезда Гараева в Москву Кузьмичев начал аккуратно подбираться к Али. Разумеется, на сей раз он очень рисковал, и ему было страшно разговаривать с этим толстым бородатым человеком, имеющим большие связи. Кавказцы обычно очень солидарны друг с другом, и Али мог бы элементарно расправиться с ними. А с Гараевым договор был такой: как только он обеспечит себе алиби, то недели через две вернется в Стамбул уже официальным путем, под своей фамилией, будет жить в гостинице у всех на виду и прикрывать их, а они будут спокойно отсиживаться в доме Али и ждать своего часа. Гараев был уверен в том, что Али не продаст его. Однако ошибся. Сумма, обозначенная Кузьмичевым, вдохновила его. Крутой организовал убийство Султана, а Али обеспечил им спокойный проезд до моря. Все делали деньги, продажны были все, кто попадался им на пути.
В Карабуруне Кузьмичев стал вести переговоры с капитаном турецкого рыболовного траулера, направлявшегося в Севастополь. Капитан, кстати, прекрасно владеющий русским языком, воспринял его предложение, не моргнув глазом. Сумма, назначенная им за услуги, была чудовищна. Но делать было нечего, пришлось платить. Он спрятал их на своем траулере. Да так спрятал, что ни пограничники, ни таможенники ничего не заподозрили. Марина тоже вела себя правильно, понимая, что в случае чего ее немедленно пристрелят, терять бандитам было нечего. И это только его заслуга, только его. А убивать Али, по его мнению, и вовсе было ни к чему. Но вошедший во вкус Кандыба взял инициативу на себя и на безлюдном пустыре незадолго до отплытия застрелил Али. При этом не забыл вытащить из его кармана аванс, данный Кузьмичевым за предательство Гараева.
Да, надо признать, что без Кандыбы им тоже было бы сложно. В некоторых вопросах он был совершенно незаменимый человек. Когда они уже плыли на траулере, выяснилось, что как раз под Севастополем, на окраине поселка Рыбачье, у него есть маленький домик, купленный еще давно на чужое имя. Там давно никто не жил, домик совсем разваливался. Но они готовы были потерпеть неудобства, слишком уж заманчивы были грядущие перспективы.
Глубокой ночью траулер пришел в Севастополь, и хитроумный капитан высадил их на берег.
- Учти, девочка, - шепнул Кузьмичев полусонной от таблеток Марине. - Одно лишнее движение, и все. Нам терять нечего.
- Я ничего не собираюсь делать, - прошептала Марина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39