Хотя они и не репетировали заранее эту сцену, Чиз точно знал, что нужно сделать. Приблизившись к телохранителю, он ухватился за верхний край его бронежилета и вмиг разорвал его сверху донизу. Затем он точно так же поступил с рубашкой, обнажив охранника до пояса.
— Господи, не надо! — взмолился Стингер.
Это были его последние слова — точнее, последние членораздельные слова.
Ухватив телохранителя за ключицы, Чиз с той же легкостью, с какой разорвал его бронежилет, принялся отдирать мышцы от груди Стингера.
Толпа охала и ахала.
Надо же, какие спецэффекты!
Какая замечательная технология!
Из порванных артерий воображаемого торса хлестала кровь.
Те, кто стоял впереди, сразу поняли, что все происходит по-настоящему, поскольку обдавшая их кровь была горячей. А потом появился и запах — когда Чиз вскрыл охраннику живот.
Пума отшвырнула труп в сторону.
Стоявшие на краю толпы попытались отступить, но им загораживали дорогу те, кто не желал сдвинуться с места. Точно так же не могли ретироваться и обе группы охранников.
А впереди кинозвезд ждала еще чоризо — мексиканская копченая колбаса с красным перцем.
Она содержала такое количество специй, что казалась оранжевой. Но главным во всем этом был жир. При выдавливании из своей оболочки на раскаленную кастрюлю или, как в данном случае, на раскаленный гриль гора пропитанной специями свинины испускает облака пара и извергает фонтаны жира с примесью соуса чили. Этот жир соскребается с гриля специальной лопаточкой и по канавке поступает в двадцатилитровый бак.
Который уже давно пора было вынести.
Состоявший из трех человек персонал заведения «Сеньор Чоризо», где каждый из сотрудников носил минисомбреро и красный фетровый жилет поверх фартука, уже бежал с тонущего корабля. Так как они были гватемальцами, а не полностью американизированными калифорнийцами, происходящее у них на глазах зверское убийство наводило этих людей отнюдь не на мысли о попкорне и содовой воде. Нет, оно наводило их на мысль об «эскадронах смерти», а это, в свою очередь, — на то, что пора делать ноги.
В результате на гриле осталось с полдесятка медленно тающих колбасок.
Если и существует аромат порока, то в воздухе сейчас витал именно он. Красный чили. Тмин. Кориандр. Чеснок. И немного гвоздики. Со своим годовым доходом, превышающим валовой национальный продукт некоторых островных государств, Чиз Грэхем и Пума Ли могли получить буквально все, что только пожелают. Однако все, что они сейчас желали, заключалось только в этом помойном ведре с жиром из-под чоризо.
Кинозвезды одним движением, как будто у них выросли крылья, перемахнули прилавок магазинчика с мексиканской едой, и охранники тут же наставили на них свое оружие.
Никто из охранников не хотел стрелять. То есть, конечно, они все хотели стрелять, однако последствия такого шага было даже трудно себе вообразить. Стрелять в невооруженных гражданских лиц — это одно, а стрелять в богатых и известных невооруженных граждан — уже совсем другое. Если первое было просто «низ-зя», то во втором случае это «низ-зя» вырастало до высоты «Эмпайр стейт билдинг».
Чиз и Пума игнорировали направленные им в спину пистолеты и автоматы. Они были слишком заняты выяснением того, кто первым сделает глоток из заветного чана. Мертвой хваткой вцепившись в края бака, оба не собирались уступать, поскольку прекрасно понимали, что тот, кто уступит свое первенство, не получит вообще ничего.
С громким треском бак развалился надвое, и густая оранжевая жидкость разлилась по голым ногам, по туфлям Пумы и Чиза, по кафельному полу.
Чиз бросился на пол и принялся лакать жир. Пума, захватив полный контроль над баком, воспользовалась моментом для того, чтобы вылить себе в рот оставшуюся жидкость. Затем она тоже принялась изображать из себя швабру.
Они успели очистить изрядный кусок пола, когда в дальнем конце прилавка вновь что-то загремело.
— Это антитеррористический отряд отдела полиции Лос-Анджелеса, — сказал недружелюбный мужской голос. — Положите руки так, чтобы мы могли их видеть, и медленно, я повторяю — медленно — вставайте из-за прилавка.
25
Римо еще раз посмотрел в зеркало заднего вида взятой напрокат машины. В «Бель-Эр» — поместье, принадлежавшем Чизу Грэхему и Пуме Ли, — не было заметно признаков жизни. Никакого движения не наблюдалось уже больше часа — после того, как трое парней в полном обмундировании полицейских по борьбе с беспорядками выпроводили на улицу толпу прислуги. Римо устал от бесплодного сидения, устал смотреть в зеркало заднего вида и ничего интересного там не видеть. Хотя он распахнул в машине все окна, было все равно жарко. Вечерний воздух застыл в полной неподвижности.
Единственное, что было слышно, — это храп Чиуна.
Низкий, ровный шум через неравные промежутки времени сменялся резкими хлопками. Мастер Синанджу спал, сидя спереди рядом с водителем, от падения его удерживал ремень безопасности.
Это не был сон засыпающего через каждые десять минут столетнего старика, вызванный плохой циркуляцией крови в мозгу. Одним из преимуществ, которые предоставляло его адептам великое боевое искусство, была способность спать всегда и всюду. Мастер Синанджу мгновенно отключался и мгновенно просыпался, всегда свежий и готовый к действию.
Римо взглянул на часы. «Почему на то, чтобы доставить сюда Пуму и Чиза, понадобилось столько времени?» — спрашивал он себя. Судья приказал сразу из офиса адвоката отправить их домой. Это путешествие не могло занять больше пятнадцати, ну двадцати минут. Не подчинившись распоряжению судьи, кинозвезды отправлялись в тюрьму. Вот почему Коч-Рош настоял на том, чтобы их сопровождали до места назначения. Вряд ли парни из охраны стали бы делать крюк и по дороге заворачивать куда-то еще; все это означало, что что-то случилось. Что-то действительно очень нехорошее.
Римо решил позвонить Смиту. Но не успел он протянуть руку к сотовому телефону, как тот сам начал подавать гудки. Это означало, что звонит Смит, потому что больше никто не знал номер мобильного телефона Римо.
Услышав резкий звук, Чиун открыл глаза и раздраженно посмотрел на Римо, как будто именно он был источником этого звука.
— Да, Смитти, — сказал Римо, включив телефон. — Что случилось?
Лицо Чиуна смягчилось, и он зевнул. Император всегда поступает правильно.
— Планы изменились, — сказал Смит. Поскольку они говорили по сотовому телефону, который могли прослушивать, беседа велась на эзоповом языке. — Те изделия, за которыми вас послали, больше не продаются. Неожиданно обстановка изменилась, и товар перехватил другой покупатель.
— Я знаю нового владельца? — спросил Римо.
— Это мистер Блэк и мистер Уайт.
— Значит, нет никаких шансов получить этот товар?
— Пока никаких. Ситуация на рынке быстро меняется, и перспективы до сих пор неясны.
— Значит, как я понимаю, — сказал Римо, — возникла новая ситуация типа той, что была в «Спиди март»?
— Да, только более острая, — ответил Смит. — К сожалению, здесь дело вышло из-под нашего контроля, возможно, окончательно. Я хочу, чтобы вы посетили следующий магазин, который значится в вашем списке. Товар явно относится к той же самой группе. Так как это под вашим контролем, то могут открыться новые выгодные направления поиска.
— И что же? — потягиваясь как кошка, спросил Чиун.
— Наши кинозвезды в ближайшее время не попадут домой, — сказал Римо. — Местная полиция окружила их где-то по дороге отсюда к конторе Коч-Роша. Кажется, они опять кого-то убили.
— Дикий зверь не может изменить свои привычки.
— Это что, старая корейская поговорка?
Чиун не мог скрыть глубокого разочарования памятью своего ученика. Память Римо была настолько плохой, что он не смог даже запомнить важного изречения одного из величайших исторических деятелей.
— Это высказывание короля Сечжонга, жившего в пятнадцатом столетии по вашему летоисчислению, — сказал мастер Синанджу.
Чиун уже был готов прочитать длинную лекцию о научных и культурных достижениях монарха династии Ы, известного как «корейский Леонардо», однако его единственного ученика сейчас волновали более неотложные и практические вопросы.
— Сейчас мы никак не сможем заполучить Чиза и Пуму, — продолжал Римо. — Смит хочет, чтобы мы взяли этого поганого адвокатишку. Очевидно, он по уши увяз в этом деле.
Слово «Смит» оказало на Чиуна волшебное действие, заставив забыть о насущной необходимости вновь заняться обучением Римо.
— Во что бы то ни стало, — сказал мастер, нетерпеливым взмахом руки вызывая воздушный поток, заставивший повернуться рулевое колесо, — надо поймать этого поганца.
26
Джимми Коч-Рош от волнения едва не сгрыз свои ногти, тем самым чуть не уничтожив двухсотпятидесятидолларовый маникюр. Сидя в своем личном кабинете, он смотрел по большому телевизору специальный выпуск новостей, прервавший регулярную программу передач. Шел прямой репортаж с борта вертолета, кружившего над павильоном Сепульведа. На автостоянке виднелось множество черно-белых полицейских машин, фургонов антитеррористической группы, карет «скорой помощи» и пожарных машин. По низу экрана шла крупная надпись: «Суперзвезды в неистовстве убивают посетителей павильона».
Пока пилот облетал автостоянку, женщина-репортер в вертолете вновь повторила ту скупую информацию, которая была ей известна.
— Примерно в пять часов тридцать минут вечера, — сказала она, — Чиз Грэхем и Пума Ли, недавно арестованные за убийство, ускользнули от их вооруженной охраны и с южного входа вошли в павильон. Что произошло дальше, пока в точности неизвестно, однако власти сообщают, что это привело к смерти пяти человек из числа покупателей павильона. Прежние сообщения о выстрелах из автоматического оружия пока не нашли подтверждения. Полиция оцепила весь район и не собирается отвечать ни на какие вопросы до тех пор, пока ситуация внизу не будет урегулирована. — Камера показала женщину-репортера, которая, скривившись, прижимала к уху микрофон. — Хорошо, Джефф, — наконец сказала она. — Мы обнаружили внизу свидетеля. Я передаю слово Филберстэну Ванаджинджи. Действуй, Фил...
На экране появился стоящий перед автозаправочной станцией смуглый молодой человек в рубашке без пиджака.
— Вы были в павильоне, когда все случилось, — сказал журналист, обращаясь к коротко стриженному юнцу с кольцом в носу и обесцвеченными волосами. — Можете вы это описать нашим телезрителям?
— Суперзвезды мочили всех направо и налево, вот что случилось, — ответил мальчишка. — Классно мочили, скажу я вам.
— Вы видели сцены насилия?
— Глянь на мой прикид, мужик, — сказал юнец, приподнимая край своей сверхпросторной клетчатой спортивной рубашки. — Видишь?
Репортер нагнулся, чтобы получше рассмотреть то, что ему показывали.
— Ну, не очень...
— Это кровь. Она летела во все стороны. Когда Чиз Грэхем положил того парня, то испортил мне прикид.
— Какого парня?
— Какого-то типа с дробовиком и в странном шлеме.
— Полицейского?
— Не знаю. Кто бы он ни был, Чиз Грэхем сделал его только так.
— Ходят слухи о стрельбе в павильоне. Можете ли вы нам что-нибудь об этом рассказать?
— Ну, это был просто кайф! Копы выстроились с одной стороны, а Пума Ли и Чиз — с другой.
— У Пумы и Чиза были пистолеты? — спросил репортер. — Они что, стреляли?
— Не-а, они просто рвали их на части.
— Вы сами это видели?
— Ну да. Прямо как третья мировая война. Копы палили и палили. Пули и кишки летели во все стороны. Видите вот здесь? — Он показал другую часть рубашки. — Это, я думаю, от Пумы.
Репортер помахал рукой в знак того, что пора заканчивать, и Джимми Коч-Рош выключил телевизор.
Сказать, что дела идут неважно, — значило ничего не сказать. Сначала необъяснимая смерть Брэдли Бумтауэра после нападения на тренировочную базу «Л.А. Райотс», которое совершили двое неизвестных, назвавших себя ассасинами. Кто послал этих ассасинов, никто не знал. Тем не менее Бумтауэр действительно умер. Потом последовало исчезновение сенатора Бэкьюлэма, который находился под защитой как частной, так и федеральной охраны. Несмотря на розыски, которые вели власти трех штатов, не удалось обнаружить никакого следа. К счастью, было много свидетелей похищения сенатора, иначе самого Коч-Роша уже подозревали бы в пособничестве бегству человека, обвиняемого в убийстве.
И снова это нападение совершила группа из двух человек — возможно, та же самая, что приходила за Бумтауэром. То, что эти двое, один из которых, как сообщают, старик азиат, смогли разоружить семерых хорошо подготовленных охранников, было довольно трудно понять. Но то, что один из них без всякого оружия сумел отнять жизнь Бумтауэра, было вообще уму непостижимо.
Вопрос заключался в том, кто их послал? И что еще важнее — кто следующий?
Ясно, что кто-то охотится за богатыми потребителями ГЭРа. Возможные перспективы повергали в холодный пот. Коч-Рош вынул платок и вытер вспотевшее лицо. Эти действия должны быть неофициальными, поскольку препарат пока еще не запрещен. Возможно, какой-то наркокартель желает захватить рынок ГЭР, может быть, это даже одна из банд Золотого Треугольника. Или какая-то другая фармацевтическая фирма, или тайное подразделение американского или какого-либо другого правительства, желающего, так сказать, задушить препарат в колыбели. Но кто бы они ни были, они готовы и способны уничтожить кого угодно и когда угодно. Пожалуй, двадцать процентов комиссионных от продажи препарата — это слишком мало.
На массивном письменном столе подал сигнал селектор. Адвокат нажал кнопку «Говорите».
— Леон, я же просил, чтобы меня не беспокоили!
— Прошу прощения, мистер Коч-Рош, — сказал помощник. — Здесь в приемной находится мистер Корб. Он хотел бы сейчас же вас видеть.
Маленький адвокат недолюбливал миллиардера. Подобно многим барристерам, он был низкого мнения о своих клиентах. Это мнение попросту граничило с презрением. В общем, они были еще большими лжецами и мошенниками, чем он сам, — вот почему Коч-Рош всегда заставлял своих клиентов платить вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30