Всем советую Wodolei
Недовольно поворчал по поводу плохо заизолированных концов электропровода в медпункте.
Короче, коллектив Росбетона мог убедиться: пожарная безопасность — на высоте, ибо её начальник — на страже. Если и просочились невнятные слухи о моей переквалификации в сыщики, своим поведением я доказал — чушь несусветная, очередное вранье.
— У каждого спрашивай пропуск, — строго наказал Феофанову. — Знаешь, небось, о трагедии, которая произошла ночью? По физиономии вижу — знаешь. Меня следователь прямо-таки замучил, слышал — и завтра вызовет на допрос. Так вот, гляди в оба, как бы самому не загреметь. Беда одна не ходит — подружку за ручку водит, как бы убийцы ещё на кого не нацелились… Знаешь, куда в случае чего звонить?
— Знаю, Сергеич, — ткнул Феофанов толстым пальцем на настольное стекло, под которым — длинный список служебных и домашних телефонов сотрудников. В конце — бумажка с номером уголовного розыска. — Хоть бы какое оружие нам выдали… Нападут — чем отбиваться?
И хорошо, что не выдают, сторожа друг друга перестреляют, стекла в окнах перебьют. Стрелки — аховые.
— Подумаю, — солидно ответил я, натягивая куртку. — Но сейчас главное наше оружие — телефон. Пока бандюги доберутся — наряд мигом их повяжет. Так что, не дрейфь, Феофаныч, не тряси штанами…
Около двух часов дня побежал домой.
Как я и предполагал, подруга раздраженно бродила по кухне, проверяя содержимое кастрюль и сковородок, гневно хлопала дверцей почти пустого холодильника. Не успел я войти в прихожую и бросить на тумбочку потрепанную дорожную сумку — появилась на пороге. Руки уперты в пухлые бока, округлая грудь возмущенно колышется, из глаз — искры, будто в голове — короткое замыкание, прическа всклокочена.
— И это по твоему — любовь? — почти шепотом спросила она, изо всех сил удерживаясь от обычных «эмоций». — Жена вкалывает до седьмого пота, не жалеет себя, а ему, видите ли, трудно хотя бы нищенскую кашку сварить, котлеты накрутить.
По опыту общения с этой взрывоопасной дамой я усвоил — лучше промолчать, дать Светке возможность «спустить пары». Но бессоная ночь, трагическая кончина главного экономиста, утренняя сверхнапряженная беседа с генеральным, видимо, «перетянули» канаты нервов, ослабили силу воли.
— А я, между прочим, в кухарки и подавальщицы не нанимался. Во всех приличных семьях домашним хозяйством занимаются жены. Не нравится — сложу вещички и поищу другое жилье. Вдруг отыщется хозяюшка, которая не потребует завтрак в постель и не станет устраивать скандалы по поводу истощенного холодильника.
Намек настолько прозрачен, что человек, снабженный природой минимумом мыслительных способностей, мигом разглядит его во всех деталях. А невенчанная моя супруга далеко не глупа, иначе её не даржали бы в должности главного технолога Росбетона, не подкармливали премиями да компенсациями.
Выпалил гневный монолог, как говорится, на одном дыхании и сам перепугался. Вдруг Светка примет ультиматум, достанет из кладовки мой желтый чемодан и, с проклятиями, всхлипываниями, возмущенными жалобами на судьбу-индейку, побросает туда все мои немногочисленные вещички. Хочешь уходить — скатертью дорожка, ищи другую, которая бы тебя кормила да обстирывала.
Извиняться, просить прощения не позволила мужская гордость.
Неужели придется либо искать новую подругу либо коротать свободное от дежурств в Росбетоне время в родительской коммуналке? Впрочем, это не самый плохой выход из положения — лучше одиночество с минимумом удобств, нежели максимальные удобства заполненные оскорблениями мужского достоинства.
Удивительно, но Светка не вспылила и желтый чемодан не покинул своего насиженного места.
— Пугаешь? — полуутвердительно, полувопросительно прошептала женщина, пронизывая меня опасливым взглядом. — Неужто, на самом деле, сможешь уйти?
— Смогу! — как можно тверже подтвердил я, предчувствуя сладостное примирение. — Еще один подобный скандальчик — уйду…
— К Соломиной? — чуть погромче произнесла Светка ненавистную ей фамилию заведующей лабораторией. — К этой бочке, поставленной на попа?
Я мастерски изобразил этакое смущение мужика уличенного в попытке нарушить супружескую верность. Светлана поверила. Крутнулась на месте так, что полы халата поднялись, обнажая стройные ножки, и рванула к газовой плите.
Торжествуя одержанную победу, я отправился в спальню, переоделся в спортивный костюм. По дороге в ванную заглянул на кухню. Работа там шла в усиленном режиме — раскрасневшаяся хозяйка крутила фарш, следила за двумя кастрюлями, в которых шипело и булькало какое-то варево. Светка не просто занималась домашним хозяйством — с азартом доказывала сопернице приоритет супруги полузаконного мужа и повелителя.
Представил я себе черные, пережаренные котлеты, пересоленный суп и сырые блинчики — возмущенно запротестовал желудок, появилась тошнота.
Дело в том, что Светка начисто лишена способности варить, жарить, убираться, стирать, то есть, заниматься домашним хозяйством. Читать художественную и специальную литературу — с удовольствием, смотреть по телеку идиотские боевики — ради Бога, часами болтать по телефону — пожалуйста. А вот приготовить еду или убрать крохотную квартиру — избави Господи.
Вот и сейчас предстоит мне испробовать на обед пережаренное и пересоленное. Заодно «прощупать» искренность подружки, сверить болтливый язычок с правдивыми глазками. Ну что ж, невкусная еда — не такая уж большая плата за откровение, которое мне необходимо, как ныряльщику лишний глоток живительного воздуха.
— Костик, иди обедать.
Желудок тревожно подсказал: кроме легкого ночного перекуса, ему ничего так и не досталось. И я поспешил на зов хозяйки.
Голос её явно помягчел. Всего несколько минут назад Светка выбрасывала из себя сгустки слов, сейчас — напевала любовный романс. Видимо, так на неё подействовала перспектива моего ухода к Соломиной. Возьму на вооружение, подумал я на подобии дрессировщика, нашедшего новый подход к «воспитанию» подопечного хищника, часто применять не стану — привыкнет, но при случае кольну в наболевшее место. В виде профилактики.
— Как поживает Москва? — как можно равнодушней спросил я, занимая место во главе кухоного стола. — Гудит? Что-то ты раненько заявилась, твои сотрудники обещали — не раньше зеатрашнего дня.
— Все по прежнему, — в таком же равнодушном тоне отпарировала Светка. — Это у нас в Кимовске гудит… Не успела с электрички сойти — будто по голове трахнули: убит Вартаньян… Господи, что же это творится, Костенька?… Милый, добрый человек, никому не делал вреда…
Милый — возможно, а вот в доброте покойного главного экономиста Росбетона я сильно сомневаюсь — по моему его доброта напускная, нечто вроде наброшенного маскхалата. Да, я должен быть обязанным Вартаньяну за прием на работу, но, на мой взгляд, это сделано с явно просматриваемой перспективой заманить Светку в свою постель. В качестве, так сказать, «нематериальной» взятки.
— Действительно, ужасно… И все же с какой целью ты моталась ни свет, ни заря в первопрестольную? И почему вечером ни слова мне не сказала?
Со Светкой нужно говорить только так — в упор, без обходных маневров и многозначительных умолчаний, не давая опомниться, придумать очередную лазейку. Ибо по части придумывания она — невероятная мастерица: такого наворочает — не разгребешь.
— Сурен позвонил, попросил… Я даже раздеться не успела… Сказал: срочно нужно отвезти письмо, сам он не может, поручить кому-нибудь не решается… Честно говорю, Костик, ехать не хотела, устала зверски… На всякий случай — вдруг придется задержаться — сказала в отделе: вернусь только завтра…
— Значит, вечером встречалась с Вартаньяном? — в упор спросил я, вспомнив свои бесплодные попытки «разбудить» уснувшую подругу. — И мне — ни слова? Почему?
— Не сердись, милый… Всего несколько минут…Не хотела тебя тревожить.Ты, дурашка, ревнив, будто Отелло…
— Как прошла мимо меня незамеченной? В вестибюле я тебя не видел.
— Ты в это время уходил в цеха… Понимаешь, Костенька, мне не хотелось давать повод для ревности… Догадывалась — ты думал, что я и Сурен… Сам понимаешь…Глупо… Разве можно сравнить тебя и его…
Сейчас мне кружила голову не ревность — нечто иное, подпитываемое новыми подозрениями.
— А как же ты ушла незамеченной? Я ведь покидал конторку всего один раз…
— Через черный ход. Там замок висит только для вида — покрутишь его несколько раз — откроется. Вот я и…
— А как закрыла?
— Выбросила на помойку. Сурен дал мне ключ от внутреннего замка…
Господи, сколько предосторожностей! И все это только для того, чтобы передать какому-то московскому адресату конверт с письмом? Как любил выражаться начальник уголовного розыска, «мужики сумлеваются». Вот и я тоже засомневался, сверил доверенные мне болтливым светкиным язычком тайны с виноватым взглядом из-под полуопущенных ресниц, понял: врет подружка, бесстыдно врет. Если не во всем, то в некоторых деталях.
И все же кое-что прояснилось. Если встреча с любвеобильным армянином действительно имела место, становится ясным почему мои настойчивые телефонные звонки не «разбудили» красотку — попросту её не было дома. Причина неожиданного визита в столицу тоже об»яснена достаточно правдоподобно. С некоторыми из»янцами, правда, — почему в качестве секретного «курьера» выбран главный технолог Росбетона? Не проще было бы командировать того же начальника пожарно-сторожевой службы?
Что же касается выброшенного висячего замка, врученного «курьеру» таинственного ключа от внутреннего замка двери черного хода — помесь плохого приключенческого чтива с наспех придуманным детективом.
Я проанализировал связку «язычок-глазки» и понял — не ошибся. Светлана только приоткрылась, оставив что-то важное в полной темноте. Торопиться открыть скрытое — не самый лучший метод, значительно полезней перенести разговор на вечер.
— Давай отдохнем? — потянулась женщина, закинув руки за голову. — Ты почти сутки на ногах, поездка в Москву меня изрядно вымотала.
Знакомы эти послеобеденные «отдыхи», напоминающие, скорей, нелегкую работенку. Светка обожает заниматься сексом при свете дня, сладостно отслеживая каждое движение, каждый поцелуй. Но отказаться невозможно. Только в постели жанщина раскрывается полностью, как цветок под воздействием солнечных лучей. Авось, не придется ожидать вечера…
Несмотря на все мои старания, «цветок» так и не раскрылся. Светка ахала, охала, вертелась, на подобии освобожденной пружины, засыпала меня самыми ласковыми словечками и — все. О встрече с Суреном и поездке в Москву — ни полсловечка, ни даже намека.
Утомленная, счастливая, она уснула. Я завидовал ей черной завистью — со сном у меня вечные проблемы, не могу заставить себя отрубиться, часами кручусь на постели. А она пару раз вздохнет, подомнет подушку, что-то пробормочет и — все, спит.
Осторожно выбрался из об»ятий «сопостельницы», натянул спортивные шаровары и отправился на кухню. Курить и раскладывать по полочкам памяти добытую информацию. Заодно, планировать сегодняшний вечер и завтрашний день. В»елась в меня эта привычка ещё со времени работы в уголовном розыске — продумывать каждый шаг расследования, соотнося его с уже сделанным.
Итак, выброшенный в мусорный контейнер висячий замок, непонятное письмо, врученное в Москве Светкой какому-то мужику… Мало это или много? Скорей всего, серединка наполовинку. Предстоит ещё покопаться в вываленном передо мной «мусоре», отбросить ненужное, выщелушить важное.
Машинально прошел в прихожую, открыл сумочку-портфель Светы, покопался, разложив на столике обычный женский набор: духи, зеркальце, носовой платок, косметика, ключи от квартиры… А это что? На ладони — старый, зазубренный ключ с удлиненной бородкой.
Хоть в этой малости не соврала — похоже, ключ от двери черного хода… Впрочем, придется проверить… Пластилина под рукой не оказалось — пришлось воспользоваться хлебным мякишем. Если ключ подойдет — одной загадкой меньше, но останется достаточно много для того, чтобы пропустить их через себя.
Автоматически в голове сложилась очередная версия, пусть пока из области фантастики, но в любой фантазии имеются этакие пузырьки реальности — большинство из них лопаются, но остающиеся создают достаточно прочную основу.
Прошмыгнув мимо входа в производственный зал, куда я в это время заглянул, Светка на цыпочках взлетела по лестнице на третий этаж. добежала до кабинета Вартаньяна, поскреблась в дверь. Чем занимались они вдвоем под тусклым светом настольной лампы — один Бог знает. Приходится надеяться — не любовью. Получив конверт с письмом, если он действительно существовал, а не выдуман находчивой подружкой, Светка сняла висячий замок, пропустила в коридор убийцу или убмйц, дождалась пока они не совершат гнусное преступление, выпустила и закрыла за ними дверь черного хода. Во дворе выбросила в мусорный контейнер замок и с чувством выполненного долга отправилась домой.
Что— то в этом раскладе цеплялось, не вписывалось в придуманную схему… Я напряг мозги до такой степени, что застучало в висках и заныл затылок… Ага, вот оно -дежурный возле ворот! Он обязательно должен был засечь и возвращение Светки и выход преступника, мимо будочки, воздвигнутой стараниями Пантелеймонова возле приоткрытой калитки, незамеченным не пройти.
В соответствии с занимаемой должностью начальника пожарно-сторожевой охраны предприятия я старательно изучил периметр ограждения Росбетона, ликвидировал всяческие лазейки и подкопы. Мощный железобетонныйм забор с натянутыми поверху тремя нитями колючей проволоки казался неприступным.
Единственный путь — через калитку в»ездных ворот. Или пройти днем и затаиться в каком-нибудь здании? Отпадает — проникнуть труда не составит, а вот выбраться… Погоди, аналитик, а кто помешает убийце дождаться в укромном месте начала работы первой смены?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Короче, коллектив Росбетона мог убедиться: пожарная безопасность — на высоте, ибо её начальник — на страже. Если и просочились невнятные слухи о моей переквалификации в сыщики, своим поведением я доказал — чушь несусветная, очередное вранье.
— У каждого спрашивай пропуск, — строго наказал Феофанову. — Знаешь, небось, о трагедии, которая произошла ночью? По физиономии вижу — знаешь. Меня следователь прямо-таки замучил, слышал — и завтра вызовет на допрос. Так вот, гляди в оба, как бы самому не загреметь. Беда одна не ходит — подружку за ручку водит, как бы убийцы ещё на кого не нацелились… Знаешь, куда в случае чего звонить?
— Знаю, Сергеич, — ткнул Феофанов толстым пальцем на настольное стекло, под которым — длинный список служебных и домашних телефонов сотрудников. В конце — бумажка с номером уголовного розыска. — Хоть бы какое оружие нам выдали… Нападут — чем отбиваться?
И хорошо, что не выдают, сторожа друг друга перестреляют, стекла в окнах перебьют. Стрелки — аховые.
— Подумаю, — солидно ответил я, натягивая куртку. — Но сейчас главное наше оружие — телефон. Пока бандюги доберутся — наряд мигом их повяжет. Так что, не дрейфь, Феофаныч, не тряси штанами…
Около двух часов дня побежал домой.
Как я и предполагал, подруга раздраженно бродила по кухне, проверяя содержимое кастрюль и сковородок, гневно хлопала дверцей почти пустого холодильника. Не успел я войти в прихожую и бросить на тумбочку потрепанную дорожную сумку — появилась на пороге. Руки уперты в пухлые бока, округлая грудь возмущенно колышется, из глаз — искры, будто в голове — короткое замыкание, прическа всклокочена.
— И это по твоему — любовь? — почти шепотом спросила она, изо всех сил удерживаясь от обычных «эмоций». — Жена вкалывает до седьмого пота, не жалеет себя, а ему, видите ли, трудно хотя бы нищенскую кашку сварить, котлеты накрутить.
По опыту общения с этой взрывоопасной дамой я усвоил — лучше промолчать, дать Светке возможность «спустить пары». Но бессоная ночь, трагическая кончина главного экономиста, утренняя сверхнапряженная беседа с генеральным, видимо, «перетянули» канаты нервов, ослабили силу воли.
— А я, между прочим, в кухарки и подавальщицы не нанимался. Во всех приличных семьях домашним хозяйством занимаются жены. Не нравится — сложу вещички и поищу другое жилье. Вдруг отыщется хозяюшка, которая не потребует завтрак в постель и не станет устраивать скандалы по поводу истощенного холодильника.
Намек настолько прозрачен, что человек, снабженный природой минимумом мыслительных способностей, мигом разглядит его во всех деталях. А невенчанная моя супруга далеко не глупа, иначе её не даржали бы в должности главного технолога Росбетона, не подкармливали премиями да компенсациями.
Выпалил гневный монолог, как говорится, на одном дыхании и сам перепугался. Вдруг Светка примет ультиматум, достанет из кладовки мой желтый чемодан и, с проклятиями, всхлипываниями, возмущенными жалобами на судьбу-индейку, побросает туда все мои немногочисленные вещички. Хочешь уходить — скатертью дорожка, ищи другую, которая бы тебя кормила да обстирывала.
Извиняться, просить прощения не позволила мужская гордость.
Неужели придется либо искать новую подругу либо коротать свободное от дежурств в Росбетоне время в родительской коммуналке? Впрочем, это не самый плохой выход из положения — лучше одиночество с минимумом удобств, нежели максимальные удобства заполненные оскорблениями мужского достоинства.
Удивительно, но Светка не вспылила и желтый чемодан не покинул своего насиженного места.
— Пугаешь? — полуутвердительно, полувопросительно прошептала женщина, пронизывая меня опасливым взглядом. — Неужто, на самом деле, сможешь уйти?
— Смогу! — как можно тверже подтвердил я, предчувствуя сладостное примирение. — Еще один подобный скандальчик — уйду…
— К Соломиной? — чуть погромче произнесла Светка ненавистную ей фамилию заведующей лабораторией. — К этой бочке, поставленной на попа?
Я мастерски изобразил этакое смущение мужика уличенного в попытке нарушить супружескую верность. Светлана поверила. Крутнулась на месте так, что полы халата поднялись, обнажая стройные ножки, и рванула к газовой плите.
Торжествуя одержанную победу, я отправился в спальню, переоделся в спортивный костюм. По дороге в ванную заглянул на кухню. Работа там шла в усиленном режиме — раскрасневшаяся хозяйка крутила фарш, следила за двумя кастрюлями, в которых шипело и булькало какое-то варево. Светка не просто занималась домашним хозяйством — с азартом доказывала сопернице приоритет супруги полузаконного мужа и повелителя.
Представил я себе черные, пережаренные котлеты, пересоленный суп и сырые блинчики — возмущенно запротестовал желудок, появилась тошнота.
Дело в том, что Светка начисто лишена способности варить, жарить, убираться, стирать, то есть, заниматься домашним хозяйством. Читать художественную и специальную литературу — с удовольствием, смотреть по телеку идиотские боевики — ради Бога, часами болтать по телефону — пожалуйста. А вот приготовить еду или убрать крохотную квартиру — избави Господи.
Вот и сейчас предстоит мне испробовать на обед пережаренное и пересоленное. Заодно «прощупать» искренность подружки, сверить болтливый язычок с правдивыми глазками. Ну что ж, невкусная еда — не такая уж большая плата за откровение, которое мне необходимо, как ныряльщику лишний глоток живительного воздуха.
— Костик, иди обедать.
Желудок тревожно подсказал: кроме легкого ночного перекуса, ему ничего так и не досталось. И я поспешил на зов хозяйки.
Голос её явно помягчел. Всего несколько минут назад Светка выбрасывала из себя сгустки слов, сейчас — напевала любовный романс. Видимо, так на неё подействовала перспектива моего ухода к Соломиной. Возьму на вооружение, подумал я на подобии дрессировщика, нашедшего новый подход к «воспитанию» подопечного хищника, часто применять не стану — привыкнет, но при случае кольну в наболевшее место. В виде профилактики.
— Как поживает Москва? — как можно равнодушней спросил я, занимая место во главе кухоного стола. — Гудит? Что-то ты раненько заявилась, твои сотрудники обещали — не раньше зеатрашнего дня.
— Все по прежнему, — в таком же равнодушном тоне отпарировала Светка. — Это у нас в Кимовске гудит… Не успела с электрички сойти — будто по голове трахнули: убит Вартаньян… Господи, что же это творится, Костенька?… Милый, добрый человек, никому не делал вреда…
Милый — возможно, а вот в доброте покойного главного экономиста Росбетона я сильно сомневаюсь — по моему его доброта напускная, нечто вроде наброшенного маскхалата. Да, я должен быть обязанным Вартаньяну за прием на работу, но, на мой взгляд, это сделано с явно просматриваемой перспективой заманить Светку в свою постель. В качестве, так сказать, «нематериальной» взятки.
— Действительно, ужасно… И все же с какой целью ты моталась ни свет, ни заря в первопрестольную? И почему вечером ни слова мне не сказала?
Со Светкой нужно говорить только так — в упор, без обходных маневров и многозначительных умолчаний, не давая опомниться, придумать очередную лазейку. Ибо по части придумывания она — невероятная мастерица: такого наворочает — не разгребешь.
— Сурен позвонил, попросил… Я даже раздеться не успела… Сказал: срочно нужно отвезти письмо, сам он не может, поручить кому-нибудь не решается… Честно говорю, Костик, ехать не хотела, устала зверски… На всякий случай — вдруг придется задержаться — сказала в отделе: вернусь только завтра…
— Значит, вечером встречалась с Вартаньяном? — в упор спросил я, вспомнив свои бесплодные попытки «разбудить» уснувшую подругу. — И мне — ни слова? Почему?
— Не сердись, милый… Всего несколько минут…Не хотела тебя тревожить.Ты, дурашка, ревнив, будто Отелло…
— Как прошла мимо меня незамеченной? В вестибюле я тебя не видел.
— Ты в это время уходил в цеха… Понимаешь, Костенька, мне не хотелось давать повод для ревности… Догадывалась — ты думал, что я и Сурен… Сам понимаешь…Глупо… Разве можно сравнить тебя и его…
Сейчас мне кружила голову не ревность — нечто иное, подпитываемое новыми подозрениями.
— А как же ты ушла незамеченной? Я ведь покидал конторку всего один раз…
— Через черный ход. Там замок висит только для вида — покрутишь его несколько раз — откроется. Вот я и…
— А как закрыла?
— Выбросила на помойку. Сурен дал мне ключ от внутреннего замка…
Господи, сколько предосторожностей! И все это только для того, чтобы передать какому-то московскому адресату конверт с письмом? Как любил выражаться начальник уголовного розыска, «мужики сумлеваются». Вот и я тоже засомневался, сверил доверенные мне болтливым светкиным язычком тайны с виноватым взглядом из-под полуопущенных ресниц, понял: врет подружка, бесстыдно врет. Если не во всем, то в некоторых деталях.
И все же кое-что прояснилось. Если встреча с любвеобильным армянином действительно имела место, становится ясным почему мои настойчивые телефонные звонки не «разбудили» красотку — попросту её не было дома. Причина неожиданного визита в столицу тоже об»яснена достаточно правдоподобно. С некоторыми из»янцами, правда, — почему в качестве секретного «курьера» выбран главный технолог Росбетона? Не проще было бы командировать того же начальника пожарно-сторожевой службы?
Что же касается выброшенного висячего замка, врученного «курьеру» таинственного ключа от внутреннего замка двери черного хода — помесь плохого приключенческого чтива с наспех придуманным детективом.
Я проанализировал связку «язычок-глазки» и понял — не ошибся. Светлана только приоткрылась, оставив что-то важное в полной темноте. Торопиться открыть скрытое — не самый лучший метод, значительно полезней перенести разговор на вечер.
— Давай отдохнем? — потянулась женщина, закинув руки за голову. — Ты почти сутки на ногах, поездка в Москву меня изрядно вымотала.
Знакомы эти послеобеденные «отдыхи», напоминающие, скорей, нелегкую работенку. Светка обожает заниматься сексом при свете дня, сладостно отслеживая каждое движение, каждый поцелуй. Но отказаться невозможно. Только в постели жанщина раскрывается полностью, как цветок под воздействием солнечных лучей. Авось, не придется ожидать вечера…
Несмотря на все мои старания, «цветок» так и не раскрылся. Светка ахала, охала, вертелась, на подобии освобожденной пружины, засыпала меня самыми ласковыми словечками и — все. О встрече с Суреном и поездке в Москву — ни полсловечка, ни даже намека.
Утомленная, счастливая, она уснула. Я завидовал ей черной завистью — со сном у меня вечные проблемы, не могу заставить себя отрубиться, часами кручусь на постели. А она пару раз вздохнет, подомнет подушку, что-то пробормочет и — все, спит.
Осторожно выбрался из об»ятий «сопостельницы», натянул спортивные шаровары и отправился на кухню. Курить и раскладывать по полочкам памяти добытую информацию. Заодно, планировать сегодняшний вечер и завтрашний день. В»елась в меня эта привычка ещё со времени работы в уголовном розыске — продумывать каждый шаг расследования, соотнося его с уже сделанным.
Итак, выброшенный в мусорный контейнер висячий замок, непонятное письмо, врученное в Москве Светкой какому-то мужику… Мало это или много? Скорей всего, серединка наполовинку. Предстоит ещё покопаться в вываленном передо мной «мусоре», отбросить ненужное, выщелушить важное.
Машинально прошел в прихожую, открыл сумочку-портфель Светы, покопался, разложив на столике обычный женский набор: духи, зеркальце, носовой платок, косметика, ключи от квартиры… А это что? На ладони — старый, зазубренный ключ с удлиненной бородкой.
Хоть в этой малости не соврала — похоже, ключ от двери черного хода… Впрочем, придется проверить… Пластилина под рукой не оказалось — пришлось воспользоваться хлебным мякишем. Если ключ подойдет — одной загадкой меньше, но останется достаточно много для того, чтобы пропустить их через себя.
Автоматически в голове сложилась очередная версия, пусть пока из области фантастики, но в любой фантазии имеются этакие пузырьки реальности — большинство из них лопаются, но остающиеся создают достаточно прочную основу.
Прошмыгнув мимо входа в производственный зал, куда я в это время заглянул, Светка на цыпочках взлетела по лестнице на третий этаж. добежала до кабинета Вартаньяна, поскреблась в дверь. Чем занимались они вдвоем под тусклым светом настольной лампы — один Бог знает. Приходится надеяться — не любовью. Получив конверт с письмом, если он действительно существовал, а не выдуман находчивой подружкой, Светка сняла висячий замок, пропустила в коридор убийцу или убмйц, дождалась пока они не совершат гнусное преступление, выпустила и закрыла за ними дверь черного хода. Во дворе выбросила в мусорный контейнер замок и с чувством выполненного долга отправилась домой.
Что— то в этом раскладе цеплялось, не вписывалось в придуманную схему… Я напряг мозги до такой степени, что застучало в висках и заныл затылок… Ага, вот оно -дежурный возле ворот! Он обязательно должен был засечь и возвращение Светки и выход преступника, мимо будочки, воздвигнутой стараниями Пантелеймонова возле приоткрытой калитки, незамеченным не пройти.
В соответствии с занимаемой должностью начальника пожарно-сторожевой охраны предприятия я старательно изучил периметр ограждения Росбетона, ликвидировал всяческие лазейки и подкопы. Мощный железобетонныйм забор с натянутыми поверху тремя нитями колючей проволоки казался неприступным.
Единственный путь — через калитку в»ездных ворот. Или пройти днем и затаиться в каком-нибудь здании? Отпадает — проникнуть труда не составит, а вот выбраться… Погоди, аналитик, а кто помешает убийце дождаться в укромном месте начала работы первой смены?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38