20
Здание, в котором разместилась мастерская по ремонту музыкальных иструментов, когда-то в давние времена представляло из себя цех какого-то предприятия, изрыгающего вредные газы. По этой причине по требованию профсоюзов была смонтирована мощная система вентиляции. Короба круглого и прямоугольного сечения, позволяющие протиснуться человеку и настолько малые — палец не просунешь, пронизали здание по всем направлениям. Мощные воздуходувки гнали в помещения чистый воздух, вытягивая оттуда испарения, вызывающие всевозможные болезни. Со свистом и всхлипываниями, скрежетом и воем.
Конечно, Волин не мог смириться с подобным «унижением» своего офиса, вентиляцию разобрали, большинство дырок в стенах заложили, но кое-где они остались. Небольшие, неприметные — стоит ли заделывать, не проще ли завесить теми же настенными ковриками? И завесили. В некоторые отверстия врезали вентрешетки — для лучшего проветривания особо важных помещений. Одно из них — волинский кабинет.
Однажды, проходя по коридору, я невольно задержался возле бокового прохода, огибающего кабинет хозяина. До меня донеслись не только голоса беседующих мужчин, но даже их дыхание. Оглядевшись, догадался — шум из вентиляционного отверстия, размером в кулак, заделанного со стороны кабинета гипсовой решеткой.
Тогда я не удивился и не взял сделанное открытие на заметку. Сейчас оно превратилось в ньютоново яблоко, свалившееся на мою глупую башку. Обогнуть поворот коридора, постоять под почти незаметным отверствием — все секреты в твоем распоряжении…
Ну, ладно, подслушаю, рассуждал я про себя, а дальше что? Услышанное ни один суд не примет, на него ни один опытный сыщик не обопрется. Следовательно, все же необходим маленький приборчик, который не только прослушает, но и запишет. Обнаружат — я в стороне, зачем опальному сыщику, недавнему зеку подслушивать, какую выгоду от этого он получит? Если все же заподозрят — успею удрать, Сергеев — под рукой, поможет, не даст в обиду.
Вызванный условленным сигналом, Иван, поколебавшись, обещал переговорить с начальством. Колебания — понятны: ведь я не просто сыщик на общественных началах, но и человек, осужденный за взятку, отсидевший положенный срок. Черт его знает, что затаил в душе недавний эек, осознал свою вину либо затаил обиду на несправедливый приговор? Стоит ли давать ему дорогостоящий приборчик, пусть даже во временное пользование? Возьмет обиженный властями человек да и использует зарубежную технику не по назначению, а во вред тому же уголовному розыску?
Начальство оказалось понимающим — магнитофон размером в спичечный коробок с вытисненной надписью по-английски «Сделано в США» очутился в моих руках. Мало того — с дистанционным управлением. Не будет нужды бегать к дырке в стене — включать и выключать. Остается время от времени менять крохотные кассеты, нумеровать их и аккуратно складывать дома в специально организованным под подоконником тайнике.
С кого начать?
Особенно заинтересовали меня частые визиты в офис Волина генерального директора Росбетона. Неясные подозрения требовали либо подтверждения, либо исключения. О чем шла речь между хозяином и Второвым, Листиком, десятками других людей — поддается анализу. Пантелеймонов — другое дело… Почему? Уж не потому ли, что генеральный покинул свой кабинет незадолго до предполагаемого времени убийства главного экономиста? Чем черт не шутит, когда Сатана спит — проверить не мешает. Я с нетерпением ожидал очередного появления в «мастерской» бывшего своего босса. Ждал и надеялся, не упуская, однако, попыток расшифровки других версий. Передо мной вырисовались две задачи, соединенные между собой пока-что пунктирной линией: проработать «депутатскую» команду и выяснить, что представляет из себя «крыша». В смысле организационного построения, наличие филиалов и подотделов. Казалось бы, общего между этими двумя задачами мало, но и эта «малость» вполне может родить гору.
В решении первой задачи помог случай.
— Константин Сергеевич, — шептал мне в спину, сидящий в автобусе позади настырный Иван. — Сегодня я увидел на Цеховой знакомую морду. Ромин показывал мне фотокарточку и говорил, что вы в курсе. Некий Фомин из хозяйственного управления Госдумы…Вы встречались с ним в Росбетоне.
Я повернулся к окну, делая вид, что разглядываю примечательный фасад здания. Едва шевелил губами. Умение передавать информацию «губами», а не языком — трудная наука, которой научил меня на зоне Костяк… А вот кто обучил этому мастерству Ивана? Насколько мне известно, в милицейских школах и академиях «губной» дисциплины не преподают…
— В мастерскую Фомин заходил?
— Не могу сказать… Помешал мне один старичок — заслонил видимость.
Сергеев устроился хитро и удобно — снял комнатушку в одной из башен с вмдом на вход в офис Волина. Сиди, попивай чаек и любуйся. А уж если нужно кое-что или кой-кого рассмотреть более подробно — приспособь бинокль. В случае чего — телефон под боком, номер уголовного розыска известен, тамошние ребятки предупреждены.
Вот и высмотрел «пацан» госдумовского деятеля, опознал его и предупредил «подшефного» о возможности неожиданной встречи. Сама по себе эта встреча ничем мне не грозит, зато позволяет внести в составленный «депутатский» план изрядные коррективы.
Поэтому я нисколько не удивился увидев возле стола приемщика щуплого человечка с выпирающим тонким носом, под которым двумя пучками топорщились усики. Он нервно расхаживал по комнате, то и дело бросая вопрошающие взгляды на безмятежного Димыча.
— Когда же появится ваш хозяин?
— Не могу сказать, — односложно бурчал Димыч. — Бизнес. Сообщите, какое у вас до него дело и оставьте свой номер телефона. Позвоню.
Видимо, господину не очень-то хотелось доверяться обычному приемщику, человеку с нерасполагающей внешностью. Поэтому он продолжал измерять расстояние от окна к двери и обратно — от двери к окну, пощипывая кошачьи усики, то и дело поглядывая на часы.
Увидев меня, приемщик радостно вздохнул. Настырный посетитель не только действовал ему на нервы, но и мешал «производственному процессу». Точно так же, как и в первый мой визит в это заведение, к под»езду причаливал огромный грузовик, двое парняг метали в Димыча вопросительные, в постороннего человека — подозрительные и нетерпеливые взгляды.
— Вот — ближайший помощник босса, он вам поможет.
Фомин посмотрел в мою сторону. Усатая голова дрогула, будто к лицу поднесли зажженную спичку, но, повинуясь приглашающему жесту, он послушно поплелся в указанном направлении — в недра здания, к моему кабинету. Словно собака на поводке, обнюхивал каждый угол, обследовал каждый поворот. Только разве ноги не задирал для собачьей «отметины».
В кабинете остался стоять возле двери.
— Присаживайтесь… Слушаю вас? Депутатский деятель послушно присел на стул, но держал себя так напряженно, что можно подумать: при малейшей опасности вскочит и убежит.
— Кажется, я где-то вас видел? Только не припомню где…
Придуряешься, таракан, зло подумал я, отлично помнишь нашу встречу в коридоре третьего этажа Росбетона, потом — в приемной генерального. Помнишь и боишься. Ну, погоди, зараза, сейчас я тебя выпотрошу.
— А я вот отлично помню. Виделись мы в Росбетоне… Вы ещё допрашивали кокетливую секретаршу, подсовывали ей шоколадку… Вспомнили?
Фомин пожевал бескровными губами, будто определял на вкус стоит ли вести со мной доверительный разговор. Поскольку время отсутствия Волина неизвестно, а его, видимо, ожидают дела, не терпящие отлагательства, порешил рискнуть.
— Вспомнил. Если не ошибаюсь, зовут вас Константином Сергеевичем…
— По фамилии — Сутин, — перебил я. — Итек, что привело к нам?
Сказал «А», говори и «Б» — старая нержавеющая истина. Но на всякий случай Ефим Григорьевич задумал подстраховаться. Слишком опасна лишняя откровенность, да ещё не с самим хозяином, а неизвестно с кем.
— Можно узнать, чем вы здесь занимаетесь? Как мне поведала Катенька, в Росбетоне вы ведали сторожами, — он покривился, показывая свое отношение к ранее занимаемой мною должности. — Если и здесь…
— Приемщик ясно сказал: ближайший помощник босса, — четко выговаривая каждое слово, осадил я собеседника. — Если не хотите говорить со мной — подождите прихода Волина. Я не возражаю. Как говорится, баба с воза — кобыле легче.
— Когда он придет?
— Скорей всего вечером, — равнодушно произнес я, отлично зная, что Волин вот-вот появится в своем офисе. — Выслушав вас, он все равно поручит мне проработать просьбу, проанализировать её и высказать свое мнение. Это займет несколько дней…
— Так долго? — ужаснулся усатик. — Нельзя ли ускорить?
— Можно, но, похоже, вы этого не хотите…
— Не понимаю…
— Все очень просто. Вы сейчас выкладываете мне все, что собираетесь сказать господину Волину. Я прорабатываю и завтра утром докладываю ему свои предложения. Сразу после того, как он согласится, звоню вам. Вот и все… Лично мне ваши секреты не интересны, подобными забит мой сейф. Решайте сами…
Я придвинул папку с бумагами и занялся ими, не обращая внимания на сомнения, терзающие сотрудника хозяйственного управления Госдумы. Уверен — тот согласится со мной, ибо не имеет иного выхода.
Так и получилось.
— Ладно, будь по вашему… Мне поручено заключить договор об охране имущества некоторых депутатов…
— Охране имущества? — удивился я. — Депутатов охраняет мощная служба, к их услугам отлично подготовленные парни, вооруженные по последнему слову науки и техники, у них — бронированные машины, современные средства ауди и видеоразведки. А вы просите защиту у слабосильной «крыши»! Согласитесь, глупей не придумаешь…
Минут пятнадцать Фомин курил благоуханный фимиам нашей фирме, изощрялся в похвалах и славословиях. По его мнению, официальная охрана депутатов — дети в коротких штанишках, не способные сами себя защитить, не говоря уже о государственных деятелях. И подготовка у них хлипкая, и вооружение времен периода гражданской войны, и не имеется материального стимула.
— Кроме того, речь идет не о защите самих депутатов. Многие из них занимаются бизнесом, учавствуют в прибылях некоторых компаний и банков. Именно их и должна охранять фирма господина Волина…
— Значит, вы печетесь не о себе? В таком случае, договор может быть заключен непосредственно с клиентом. Посредники, кем бы они не были, нас не интересуют… Назовите, пожалуйста, фамилию конкретного депутата — я с ним свяжусь и все уточню.
Фомин задумался. Я терпеливо ожидал. Рыбка глубоко заглотнула крючок, если и сорвется, то оставит на нем все свои внутренности. Именно они мне и нужны.
— Хорошо. Как принято выражаться, снявши голову по волосам не плачут, — с невеселой улыбкой проговорил посетитель, привычным движением руки ощупав колючие усики: на месте ли они, не выдрал ли волосинки жестокий помошник Волина. — Единственное условие: позвоните Севастьянову в моем присутствии. Желает быть в курсе деловых переговоров? Ради Бога, на данном этапе — никаких секретов, пусть слушает и оценивает мое долготерпение. Тем более, что фамилия Севастьянова хранится на одной из потаенных «полочек» натренированной памяти сыщика. И взята она не с газетного листа и не с телеэкрана — из компьютерного файла убитой Слепцовой.
Я усмехнулся и набрал сообщенный мне номер.
Трубка отозвалась знакомым голосом помощника депутата. Мне пришлось изобразить гриппозное состояние в виде легкого кашля и соответствующей хрипоты. Очень уж не хочется открываться, подставлять себя депутатскому окружению. Вдруг многоопытная секретарша запомнила голос депутата украинской Рады Громобоева,
— Могу я переговорить с господином Севастьяновым?
Фомин весь обратился во внимание, он слушал телефонный разговор, как верующий — молитву, искал в нем похвалу своему усердию и удачливости. Не знаю — находил или нет, мне это, как часто выражался на зоне Костюк: до фени.
— Кто спрашивает Бориса Демьяновича?
— Один из его избирателей. Это может подтвердить сидящий со мной рядом господин Фомин.
Упоминание усатого ловкача напоминало военный пароль или пропуск в зону особого режима, куда простому смертному вход строго воспрещен. Голос помощника помягчел, из него выпали оттенки служебной подозрительности и официальной сухости.
— Ефим Григорьевич у вас? Будьте добры, передайте ему трубку.
Я поспешил выполнить просьбу. Кажется, кроме пароля и пропуска для входа в законодательную крепость, требуется гарантия влиятельного лица. Не возражаю, пусть будет гарантия.
Фомин превратился в немтыря, единственные употребляеме им слова: «да», «конечно», «нет», «возможно». Вставляя в промежутки между ними пропущенные выражения вместе с вопросами, задаваемыми помощником депутата, я с большей или меньшей достоверностью сконструировал диалог.
— Ты находишься у Волина?
— Да.
— Знаешь человека, с которым говоришь?
— Нет.
— Как же ты решился открыться ему? Вдруг — предательство?
— Возможно.
Дальше — непереводимая игра слов, далекая от парламентской изящности. Облегчив душу абонент малость успокоился и продолжил «допрос».
— Этот мужик близок с Волиным?
— Конечно.
— Обещает свое содействие? Гарантированы ли мы от предательства? Не продаст ли он нас журналистам?
— Все возможно.
Очередной взрыв негодования, сдобренный коктейлем из площадного мата и профессионального сленга. Прослушивается несомненный талант опытного полемиста, не раз учавствующего в словесных баталиях в кулуарах Думы. Если таков помощник, то что из себя представляет депутат, удастся ли слабосильному сыщику-зеку справиться с ветераном словоизвержения?
Деятель хозяйственного управления вытер со лба выступивший пот, разгладил усы и протянул мне трубку.
— Что вы хотите? — подавив раздражение, грубо спросил помощник депутата.
— Говорить непосредственно с гоподином Севастьяновым.
— Вас не устроит беседа, предположим, со мной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38