цветной унитаз купить в москве
Тем более, по телефону…
Бабурин мысленно увидел укоризненную гримасу на лице сыщика и сам себя выругал. Действительно, подобные вопросы можно задавать только в болезненном состоянии, при высокой температуре или — сотрясении мозга, когда извилина зацепилась за извилину.
— Извини. Завтра же с утра пойду на… консультацию…
— Сопровождающие не потребуются? Лично я — с удовольствием. Честно признаться, до тошноты надоело заниматься проститутками и алкашами, хочется подышать «свежим воздухом» настоящего бандюги… Ежели тебя не устраивает моя кандидатура — попрошу Адуева. Тоже мается мужик, не дают ему настоящего задания, держат на мелочевке…
Значит, общение с «юристом» таит в себе опасность, равнодушно подумал Сергей Петрович, словно эта самая опасность грозит не ему — постороннему мужику, наивному и грешному. Надо бы, конечно, согласиться на «сопровождение», но у Бабурина взыграла непомерная гордость. Не привык он к охране, всю свою «криминальную» жизнь обходился собственными мозгами и… руками.
— Понадобитесь — звякну… А что — пасете этого самого Сажева?
— Опять же дурацкий вопрос. Серега, что с тобой происходит? Ляп за ляпом выдаешь, будто корова лепехи.
Бабурин привычно пропустил обидные выражения мимо ушей, тем более, что Димка имеет на них право. Ведь опытному криминалисту, каким считал и считает себя прокурорский следователь, должно быть понятным без длительных пояснений — Ханжа блокирован службой наружнего наблюдения. Почему не повязали — тоже ясно даже студенту-первокурснику юрфака: разрабатывают окружение, стараются выйти на связи авторитета.
— Извини, дружище, с утра голова раскалывается. Как бы не заболеть… По главной линии есть что-нибудь?
— Многого хочешь, торопыга. Чай, я не электронный робот — живой, замученный сыскарь… Спокойной ночи!…
Всю ночь Бабурина донимали дурацкие сновидения. Ханжа со зловещей улыбкой на пухлых, мокрых губах показывал следователю окровавленный нож, которым он зарезал банкира и которого сышики так и не нашли… Оборин верхом на стуле скакал по комнате и похвалялся: видишь, какой жеребец — кабардинец чистых кровей, не то, что у тебя — извозчичья кляча… Голая Басова с микрофоном в руке летала под потолком и визжала недорезанным поросенком: все равно не поймаешь, мент вонючий, а если и ухватишь за грудь, все равно не дамся… Лысый свояк издевательски подбрасывал и ловил так и не разгаданную водочную бутылку…
Голова раскалывается, во рту — горечь. Надо бы побалдеть денек дома, полечиться. Молоко — в холодильнике, липовый мед — в шкафу, разные аспирины — в аптечке. Жаль, время не позволяет расслабляться…
Утром Сергей Петрович запил минералкой таблетку спасительного анальгина. Подумал и послал вслед вторую. Голый, в одних плавках, побежал в ванную, поеживаясь стал под струйки холодного душа. То ли анальгин, то ли ледяная вода подействовали, но боль отступила. Наспех позавтракав — стандартное меню: два яйца в смятку с куском черного хлеба, намазанного маслом, стакан крепкого кофе, Бабурин поехал в юридическую консультацию. Узнать ее адрес труда не составило. Естественно, за плату. Появился в Москве новый вид услуг справочного бюро — платный. Пришлось раскошелиться.
— До меня дошли слухи: родственники погибшего мужа собираются опротестовать завещание. Понимаете, опротестовать! Если это произойдет, я могу остаться нищей…
Любовь Трофимовна говорила тихо, без видимого раздражения. Вообще — то, советы юриста-консультанта ей не нужны, личный адвокат семьи Басовых, обслуживающий ее много лет, все разложил по полочкам, помог оформить нужные бумаги. Вызовут в суд — пред"явит. Но, по мнению вдовы, любой совет хорош, когда он надежно подкреплен другим.
Сажев привычно изображал вежливое внимание, на самом деле, думал о своем. Неожиданное появление в его комнате жены владельца Сервизбанка, в котором глава подпольной рэкетирской фирмы уже давно отмывал свои неправедные доходы, всколыхнуло память «консультанта».
В тот день, за полмесяца до убийства Альфреда, к нему неожиданно пришел солидный седоголовый мужчина. Не в офис юридической консультации — домой. Как бы подчеркнул неофициальность визита. Сажев проводил гостя в домашний кабинет — нечто среднее между библиотекой и мужским будуаром, вежливо придвинул кресло, сам устроился напротив.
— Вообще-то, я принимаю посетителей в помещении юридической консультации, — тонко намекнул он на определенные неудобства делового разговора в домашней обстановке. — Ведь вы, если я правильно понял, пришли не в гости — по делу.
— И то, и другое, — медленно, отделяя слово от слова, проговорил визитер. — Захотелось познакомиться поближе. Одновременно, поговорить о выгодном для вас предложении…
Тогда впервые в душе рэкетира колыхнулся страх. Значит, седоголовый знает о второй его «профессии». Иначе, о каком деловом предложении можно вести речь? Вдруг пожаловал высокопоставленный сыскарь, а за дверью на лестничной площадке ожидают призывного его сигнала оперативники?
— Прощу прощения, — поднялся Ханжа. — Покину вас на одну минутку — попрошу жену приготовить соответствующее угощение…
— Ради Бога, не надо никаких угощений!
Пропустив отказ непонятного посетителя мимо ушей, Сажев вышел из кабинета. На ходу приказав жене накрыть столик на колесиках, открыл входную дверь, внимательно оглядел не только свою — верхнюю и нижнюю лестничные площадки. На верхней активно ощупывали друг друга знакомый парень и дочка соседа. На нижней — пусто.
— Итак, слушаю ваше… предложение, — возвратившись в кабинет, Ханжа опустился в кресло. — Признаться, в применению к рядовому адвокату это звучит несколько странно…
— К рядовому адвокату — да, согласен… Вот что, Ханжа, давай перестанем ходить друг вокруг друга этакими кругами, — посетитель обеими руками нарисовал в воздухе пересекающиеся овалы. — Только зря потеряем дорогое время… Поговорим откровенно или меня сменит другой… человек.
Ясней не скажешь! Другой «человек» — киллер, единственная тема разговора с ним — пули. Одна — в грудь, другая, контрольная, — в голову.
Ханжа обреченно развел руками. Выдавил на лицо улыбочку. Не испуганную, Боже сохрани, — понимающую и покорную.
— Поговорим. Вы мне больше нравитесь, нежели другой «человек»…
Седоголовый тихо рассмеялся.
Намеченный откровенный разговор прервал тихий стук в закрытую дверь. Нечто вроде проигрыша известной детской песенки о зайце-алкаше. Виктор Емельянович приоткрыл дверь, убедился — супруга с заказанным столиком.
— Спасибо, дорогая, — поблагодарил он, целуя жену в ароматную щечку. — Прошу сделать так, чтобы нам никто не мешал. Ты — в том числе.
Седоголовый тоже поднялся с кресла, приложился к ручке покрасневшей Сажевой, наградил ее несколькими изысканными комплиментами.
Подчиняясь повелительному подрагиванию бровей мужа, женщина поторопилась уйти, оставив собеседников наедине. Ханжа тут же на два оборота запер замок двери. Он уже успел успокоиться, изгнать из себя опасное чувство страха, которое мешает размышлять, путает в голове трезвые мысли.
— Итак, побазарим? — развязно предложил он, развалившись в кресле. — Или вначале вздрогнем?
Гость выразительно поморщился. Взял кусок тонко нарезанного хлеба, намазал маслом, сверху — слой черной икры. Пожевал, будто дегустатор, определяющий степень запаха, вкуса, питательности.
— Хороша икорка! — похвалил он. — Что до напитков — отложим на будущее. Ежели, конечно, оно, это будущее, состоится… Короче, мне поручено предложить тебе убрать Басова. Спросишь, почему именно тебе, а не опытному киллеру? Отвечу. У тебя — прямой выход на банкира, знает он, знают телохранителя. Новый человек долго будет вживаться, искать подходы и отходы, а время не терпит…
— Но я никогда…
— Почти все, что мы делаем в нашей жизни, делается впервые, — философски заметил седоголовый, отщипывая виноградинку. — Поэтому, ничего страшного.
— Мне не приходилось…
— Придется, — уверенно буркнул страшный визитер, разламывая сочный персик и извлекая из разлома косточку. — Обязательно придется. Потому что мне поручено предложить непомерно высокий «гонорар». Отказаться от него ты не осмелишься.
Прожевав персик, седоголовый более громким голосом, предельно внятно назвал такую сумму в долларах, что Ханжа на какое-то время оглох. Будто, непомерная сумма превратилась в тампоны, перекрывшие доступ в ушные раковины. Он только беспомошно открывал и закрывал рот.
Насладившись растерянным видом собеседника, «гость» поднялся с кресла, вздохнул, с мученическим выражением лица помассировал затылок. Дескать, давление поднялось, пора глотать оставленные дома таблетки.
— Будьте добры, Виктор Емельянович, выпустите меня. Душно здесь — просто дышать нечем, — и — понизив голос. — Ответ дашь послезавтра. В консультацию заглянет мой человек. Приметы — рыжий, юркий, глаза — с заметной косиной. Спросит совет по поводу развода с женой. От тебя требуется одно: скажешь, когда уберешь банкира. Отказ в любой форме не принимается…
На следующий день Ханжа поехал на стройку загороднего особняка банкира. Поглядеть на Басова, как говорится, «прицениться». Нет, о том, чтобы выстрелить в него либо ударить ножом, не думал. Не потому, что боялся — рэкетир никогда еще не лишал людей жизни. Пытать пытал, без этого на рэкетирской «работе» не обходится, добровольного выкупа не дождешься. А вот стрелять — не было такого.
Возвращаясь домой, твердо решил: убивать Альфреда он не будет! Если даже категорически запрещенный седоголовым отказ вызовет непредсказуемую реакцию. Что касается «непредсказуемости» — Ханжа сам с собой хитрил, знал — речь пойдет о его жизни, ибо предстоит неминуемая разборка…
Задумавшись, адвокат-рэкетир пропустил момент завершения обширного монолога посетительницы. Любовь Терентьевна с недоумением глядела на консультанта. Вроде внимательно слушает ее, даже сопереживает, и… молчит.
— Простите, я продумываю вашу ситуацию, — спохватился Ханжа, вынужденно улыбаясь. — Судя по всему, она далеко не простая. Придется нам с вами еще раз встретиться. Захватите, пожалуйста, все документы, включая завещание мужа…
В приемной фирмы Петрова и неизвестных его партнеров немноголюдно. Видимо, «партнеры» сдирают с обнищавших клиентов немалые суммы, умело и юридически талантливо очищают их и без того прохудившиеся карманы. Впрочем, собравшиеся в приемной юридической консультации не походили на несчастных граждан России. Скорее — наоборот.
Сергей Петрович присел на свободный стул и внимательно обвел взглядом посетителей юридической консультации.
Женщина предпенсионного возраста с множеством нанизанных на толстые пальцы-сардельки колец к нищим явно не относится. Ее сосед — угрюмого вида мужик с криво повязанным галстуком и темными мешками в подглазьях, наверняка, принадлежит к так называемому среднему классу, о будущем которого пекутся многие политики. Вертлявая девчонка, максимально оголенная и сверху и снизу, скорей всего, дочка преуспевающего бизнесмена. Вызывающе пощипывающий ее парень с огромным золотым крестом на обнаженной груди и накачанной мускулатурой — то ли тренер, то ли выдающийся боксер.
Бабурин уверен — Димка не принял всерьез отказ следователя от сопровождающих. Сам, конечно, пойти не решился — знает характер бывшего сокурсника — нахмурится и пробурчит нечто среднее между примитивным матюгом и советом унести ноги, пока они целы. А вот выделить сотрудников, коллег по работе в уголовном розыске, труда ему не составит. Наверняка, кто-нибудь из них сейчас сидит в приемной.
Бабурин принялся незаметно изучать просителей, старался психологически вычислить посланца Димки. Прежде всего, не мешает лишний раз потренироваться, заставить быстрей крутиться в голове ленивые извилины. Во вторых, заранее определить помощника и защитника — подкрепить собственную безопасность.
Предпенсионерка в защитницы не подходит — больно уж жирна и об"емиста. К тому же, не то выражение излишне накрашенной физиономии. Да и непомерно равнодушна, ни разу не посмотрела в сторону следователя, даже не повернула к нему головы.
Мужик «среднего класса»? Вот это — более вероятный кандидат в пастухи-телохранители. Угрюмость явно напускная, она может служить своеобразным прикрытием… Нет, логическая ошибка — так же, как и дама, он ни разу не поглядел на появившегося нового клиента, сидит, опустив голову, изучает вытертый палас. Или — талантливейший актер, или — ничего общего с уголовкой не имеет…
Вертлявая девица и охмуряющий ее парень? Вот они, скорей всего, посланцы хитроумного Димки. Классно работают, молодцы! Девчонка кокетливо отмахивается ручкой с растопыренными пальчиками от парня-прилипалы, другой держит дамскую сумочку. «Хахаль» что-то призывно ей шепчет, пытается добраться до полуобнаженной груди.
Артисты!
— Наверно, разводиться, дядя? — равнодушно и разнеженно спросила девица. Сейчас ее, похоже, интересует только нахальная мужская рука, все-таки пробравшаяся под блузочку и поглаживающая кокетке бархатную спинку. Будто мурлыкающей от удовольствия кошке. — Сейчас многие разводятся. Время такое… нескладное.
— А зачем, спрашивается, сходиться-расходиться в официальном порядке? — возразил, меняя для удобство позу, любвеобильный парень. — Только время, чудаки, теряют. Переспал пару ночей с телкой, понравилось — оставайся, не понравилось — включай четвертую скорость, выруливай к другой.
— От меня тоже слиняешь? — громко прошептала девица и тоже повернулась вполоборота, облегчая мужской руке продвижение к правой груди. — Зачем тогда добиваешься…
— Попробовать, — рассмеялся хахаль. — Вдруг понравится…
Кажется, он достиг цели и принялся наигрывать на девичьем холмике страстные «мелодии». Девчонка, нисколько не стесняясь окружающих, манерно откинула голову на плечо парня, принялась обкусывать его шею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Бабурин мысленно увидел укоризненную гримасу на лице сыщика и сам себя выругал. Действительно, подобные вопросы можно задавать только в болезненном состоянии, при высокой температуре или — сотрясении мозга, когда извилина зацепилась за извилину.
— Извини. Завтра же с утра пойду на… консультацию…
— Сопровождающие не потребуются? Лично я — с удовольствием. Честно признаться, до тошноты надоело заниматься проститутками и алкашами, хочется подышать «свежим воздухом» настоящего бандюги… Ежели тебя не устраивает моя кандидатура — попрошу Адуева. Тоже мается мужик, не дают ему настоящего задания, держат на мелочевке…
Значит, общение с «юристом» таит в себе опасность, равнодушно подумал Сергей Петрович, словно эта самая опасность грозит не ему — постороннему мужику, наивному и грешному. Надо бы, конечно, согласиться на «сопровождение», но у Бабурина взыграла непомерная гордость. Не привык он к охране, всю свою «криминальную» жизнь обходился собственными мозгами и… руками.
— Понадобитесь — звякну… А что — пасете этого самого Сажева?
— Опять же дурацкий вопрос. Серега, что с тобой происходит? Ляп за ляпом выдаешь, будто корова лепехи.
Бабурин привычно пропустил обидные выражения мимо ушей, тем более, что Димка имеет на них право. Ведь опытному криминалисту, каким считал и считает себя прокурорский следователь, должно быть понятным без длительных пояснений — Ханжа блокирован службой наружнего наблюдения. Почему не повязали — тоже ясно даже студенту-первокурснику юрфака: разрабатывают окружение, стараются выйти на связи авторитета.
— Извини, дружище, с утра голова раскалывается. Как бы не заболеть… По главной линии есть что-нибудь?
— Многого хочешь, торопыга. Чай, я не электронный робот — живой, замученный сыскарь… Спокойной ночи!…
Всю ночь Бабурина донимали дурацкие сновидения. Ханжа со зловещей улыбкой на пухлых, мокрых губах показывал следователю окровавленный нож, которым он зарезал банкира и которого сышики так и не нашли… Оборин верхом на стуле скакал по комнате и похвалялся: видишь, какой жеребец — кабардинец чистых кровей, не то, что у тебя — извозчичья кляча… Голая Басова с микрофоном в руке летала под потолком и визжала недорезанным поросенком: все равно не поймаешь, мент вонючий, а если и ухватишь за грудь, все равно не дамся… Лысый свояк издевательски подбрасывал и ловил так и не разгаданную водочную бутылку…
Голова раскалывается, во рту — горечь. Надо бы побалдеть денек дома, полечиться. Молоко — в холодильнике, липовый мед — в шкафу, разные аспирины — в аптечке. Жаль, время не позволяет расслабляться…
Утром Сергей Петрович запил минералкой таблетку спасительного анальгина. Подумал и послал вслед вторую. Голый, в одних плавках, побежал в ванную, поеживаясь стал под струйки холодного душа. То ли анальгин, то ли ледяная вода подействовали, но боль отступила. Наспех позавтракав — стандартное меню: два яйца в смятку с куском черного хлеба, намазанного маслом, стакан крепкого кофе, Бабурин поехал в юридическую консультацию. Узнать ее адрес труда не составило. Естественно, за плату. Появился в Москве новый вид услуг справочного бюро — платный. Пришлось раскошелиться.
— До меня дошли слухи: родственники погибшего мужа собираются опротестовать завещание. Понимаете, опротестовать! Если это произойдет, я могу остаться нищей…
Любовь Трофимовна говорила тихо, без видимого раздражения. Вообще — то, советы юриста-консультанта ей не нужны, личный адвокат семьи Басовых, обслуживающий ее много лет, все разложил по полочкам, помог оформить нужные бумаги. Вызовут в суд — пред"явит. Но, по мнению вдовы, любой совет хорош, когда он надежно подкреплен другим.
Сажев привычно изображал вежливое внимание, на самом деле, думал о своем. Неожиданное появление в его комнате жены владельца Сервизбанка, в котором глава подпольной рэкетирской фирмы уже давно отмывал свои неправедные доходы, всколыхнуло память «консультанта».
В тот день, за полмесяца до убийства Альфреда, к нему неожиданно пришел солидный седоголовый мужчина. Не в офис юридической консультации — домой. Как бы подчеркнул неофициальность визита. Сажев проводил гостя в домашний кабинет — нечто среднее между библиотекой и мужским будуаром, вежливо придвинул кресло, сам устроился напротив.
— Вообще-то, я принимаю посетителей в помещении юридической консультации, — тонко намекнул он на определенные неудобства делового разговора в домашней обстановке. — Ведь вы, если я правильно понял, пришли не в гости — по делу.
— И то, и другое, — медленно, отделяя слово от слова, проговорил визитер. — Захотелось познакомиться поближе. Одновременно, поговорить о выгодном для вас предложении…
Тогда впервые в душе рэкетира колыхнулся страх. Значит, седоголовый знает о второй его «профессии». Иначе, о каком деловом предложении можно вести речь? Вдруг пожаловал высокопоставленный сыскарь, а за дверью на лестничной площадке ожидают призывного его сигнала оперативники?
— Прощу прощения, — поднялся Ханжа. — Покину вас на одну минутку — попрошу жену приготовить соответствующее угощение…
— Ради Бога, не надо никаких угощений!
Пропустив отказ непонятного посетителя мимо ушей, Сажев вышел из кабинета. На ходу приказав жене накрыть столик на колесиках, открыл входную дверь, внимательно оглядел не только свою — верхнюю и нижнюю лестничные площадки. На верхней активно ощупывали друг друга знакомый парень и дочка соседа. На нижней — пусто.
— Итак, слушаю ваше… предложение, — возвратившись в кабинет, Ханжа опустился в кресло. — Признаться, в применению к рядовому адвокату это звучит несколько странно…
— К рядовому адвокату — да, согласен… Вот что, Ханжа, давай перестанем ходить друг вокруг друга этакими кругами, — посетитель обеими руками нарисовал в воздухе пересекающиеся овалы. — Только зря потеряем дорогое время… Поговорим откровенно или меня сменит другой… человек.
Ясней не скажешь! Другой «человек» — киллер, единственная тема разговора с ним — пули. Одна — в грудь, другая, контрольная, — в голову.
Ханжа обреченно развел руками. Выдавил на лицо улыбочку. Не испуганную, Боже сохрани, — понимающую и покорную.
— Поговорим. Вы мне больше нравитесь, нежели другой «человек»…
Седоголовый тихо рассмеялся.
Намеченный откровенный разговор прервал тихий стук в закрытую дверь. Нечто вроде проигрыша известной детской песенки о зайце-алкаше. Виктор Емельянович приоткрыл дверь, убедился — супруга с заказанным столиком.
— Спасибо, дорогая, — поблагодарил он, целуя жену в ароматную щечку. — Прошу сделать так, чтобы нам никто не мешал. Ты — в том числе.
Седоголовый тоже поднялся с кресла, приложился к ручке покрасневшей Сажевой, наградил ее несколькими изысканными комплиментами.
Подчиняясь повелительному подрагиванию бровей мужа, женщина поторопилась уйти, оставив собеседников наедине. Ханжа тут же на два оборота запер замок двери. Он уже успел успокоиться, изгнать из себя опасное чувство страха, которое мешает размышлять, путает в голове трезвые мысли.
— Итак, побазарим? — развязно предложил он, развалившись в кресле. — Или вначале вздрогнем?
Гость выразительно поморщился. Взял кусок тонко нарезанного хлеба, намазал маслом, сверху — слой черной икры. Пожевал, будто дегустатор, определяющий степень запаха, вкуса, питательности.
— Хороша икорка! — похвалил он. — Что до напитков — отложим на будущее. Ежели, конечно, оно, это будущее, состоится… Короче, мне поручено предложить тебе убрать Басова. Спросишь, почему именно тебе, а не опытному киллеру? Отвечу. У тебя — прямой выход на банкира, знает он, знают телохранителя. Новый человек долго будет вживаться, искать подходы и отходы, а время не терпит…
— Но я никогда…
— Почти все, что мы делаем в нашей жизни, делается впервые, — философски заметил седоголовый, отщипывая виноградинку. — Поэтому, ничего страшного.
— Мне не приходилось…
— Придется, — уверенно буркнул страшный визитер, разламывая сочный персик и извлекая из разлома косточку. — Обязательно придется. Потому что мне поручено предложить непомерно высокий «гонорар». Отказаться от него ты не осмелишься.
Прожевав персик, седоголовый более громким голосом, предельно внятно назвал такую сумму в долларах, что Ханжа на какое-то время оглох. Будто, непомерная сумма превратилась в тампоны, перекрывшие доступ в ушные раковины. Он только беспомошно открывал и закрывал рот.
Насладившись растерянным видом собеседника, «гость» поднялся с кресла, вздохнул, с мученическим выражением лица помассировал затылок. Дескать, давление поднялось, пора глотать оставленные дома таблетки.
— Будьте добры, Виктор Емельянович, выпустите меня. Душно здесь — просто дышать нечем, — и — понизив голос. — Ответ дашь послезавтра. В консультацию заглянет мой человек. Приметы — рыжий, юркий, глаза — с заметной косиной. Спросит совет по поводу развода с женой. От тебя требуется одно: скажешь, когда уберешь банкира. Отказ в любой форме не принимается…
На следующий день Ханжа поехал на стройку загороднего особняка банкира. Поглядеть на Басова, как говорится, «прицениться». Нет, о том, чтобы выстрелить в него либо ударить ножом, не думал. Не потому, что боялся — рэкетир никогда еще не лишал людей жизни. Пытать пытал, без этого на рэкетирской «работе» не обходится, добровольного выкупа не дождешься. А вот стрелять — не было такого.
Возвращаясь домой, твердо решил: убивать Альфреда он не будет! Если даже категорически запрещенный седоголовым отказ вызовет непредсказуемую реакцию. Что касается «непредсказуемости» — Ханжа сам с собой хитрил, знал — речь пойдет о его жизни, ибо предстоит неминуемая разборка…
Задумавшись, адвокат-рэкетир пропустил момент завершения обширного монолога посетительницы. Любовь Терентьевна с недоумением глядела на консультанта. Вроде внимательно слушает ее, даже сопереживает, и… молчит.
— Простите, я продумываю вашу ситуацию, — спохватился Ханжа, вынужденно улыбаясь. — Судя по всему, она далеко не простая. Придется нам с вами еще раз встретиться. Захватите, пожалуйста, все документы, включая завещание мужа…
В приемной фирмы Петрова и неизвестных его партнеров немноголюдно. Видимо, «партнеры» сдирают с обнищавших клиентов немалые суммы, умело и юридически талантливо очищают их и без того прохудившиеся карманы. Впрочем, собравшиеся в приемной юридической консультации не походили на несчастных граждан России. Скорее — наоборот.
Сергей Петрович присел на свободный стул и внимательно обвел взглядом посетителей юридической консультации.
Женщина предпенсионного возраста с множеством нанизанных на толстые пальцы-сардельки колец к нищим явно не относится. Ее сосед — угрюмого вида мужик с криво повязанным галстуком и темными мешками в подглазьях, наверняка, принадлежит к так называемому среднему классу, о будущем которого пекутся многие политики. Вертлявая девчонка, максимально оголенная и сверху и снизу, скорей всего, дочка преуспевающего бизнесмена. Вызывающе пощипывающий ее парень с огромным золотым крестом на обнаженной груди и накачанной мускулатурой — то ли тренер, то ли выдающийся боксер.
Бабурин уверен — Димка не принял всерьез отказ следователя от сопровождающих. Сам, конечно, пойти не решился — знает характер бывшего сокурсника — нахмурится и пробурчит нечто среднее между примитивным матюгом и советом унести ноги, пока они целы. А вот выделить сотрудников, коллег по работе в уголовном розыске, труда ему не составит. Наверняка, кто-нибудь из них сейчас сидит в приемной.
Бабурин принялся незаметно изучать просителей, старался психологически вычислить посланца Димки. Прежде всего, не мешает лишний раз потренироваться, заставить быстрей крутиться в голове ленивые извилины. Во вторых, заранее определить помощника и защитника — подкрепить собственную безопасность.
Предпенсионерка в защитницы не подходит — больно уж жирна и об"емиста. К тому же, не то выражение излишне накрашенной физиономии. Да и непомерно равнодушна, ни разу не посмотрела в сторону следователя, даже не повернула к нему головы.
Мужик «среднего класса»? Вот это — более вероятный кандидат в пастухи-телохранители. Угрюмость явно напускная, она может служить своеобразным прикрытием… Нет, логическая ошибка — так же, как и дама, он ни разу не поглядел на появившегося нового клиента, сидит, опустив голову, изучает вытертый палас. Или — талантливейший актер, или — ничего общего с уголовкой не имеет…
Вертлявая девица и охмуряющий ее парень? Вот они, скорей всего, посланцы хитроумного Димки. Классно работают, молодцы! Девчонка кокетливо отмахивается ручкой с растопыренными пальчиками от парня-прилипалы, другой держит дамскую сумочку. «Хахаль» что-то призывно ей шепчет, пытается добраться до полуобнаженной груди.
Артисты!
— Наверно, разводиться, дядя? — равнодушно и разнеженно спросила девица. Сейчас ее, похоже, интересует только нахальная мужская рука, все-таки пробравшаяся под блузочку и поглаживающая кокетке бархатную спинку. Будто мурлыкающей от удовольствия кошке. — Сейчас многие разводятся. Время такое… нескладное.
— А зачем, спрашивается, сходиться-расходиться в официальном порядке? — возразил, меняя для удобство позу, любвеобильный парень. — Только время, чудаки, теряют. Переспал пару ночей с телкой, понравилось — оставайся, не понравилось — включай четвертую скорость, выруливай к другой.
— От меня тоже слиняешь? — громко прошептала девица и тоже повернулась вполоборота, облегчая мужской руке продвижение к правой груди. — Зачем тогда добиваешься…
— Попробовать, — рассмеялся хахаль. — Вдруг понравится…
Кажется, он достиг цели и принялся наигрывать на девичьем холмике страстные «мелодии». Девчонка, нисколько не стесняясь окружающих, манерно откинула голову на плечо парня, принялась обкусывать его шею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32