— Серый! — Механик и Есаул одновременно взяли всех троих на прицел.— Не шутите со стрельбой! — сказал Серый. — На мне пять толовых шашек.Механик и Есаул расступились и пропустили Серого, старика и примкнувшего к ним Ежика в палатку, где тряслась вновь близкая к обмороку Люська.— Это не наш кто-то… — пробормотал Есаул. — Совсем дедун старый.— Наш, наш! — отозвался Серый. — Советский! Водка есть?— Есть… — испуганно пролепетала Люська.— Так наливай, не видишь, загибается человек!— А что за дед-то? Местный? — поинтересовался Механик.— Местный, его Гера, козел этот, в подвале под штабной землянкой аж с субботы держал. А зовут его Ермолаев Василий Михайлович. Сын героя гражданской войны. — И спросил:— Где Гера?— Они пошли на «Черный полигон», — сообщила Люська, — Гера, Светка и Никита. Втроем!— Никита! — Василий Михайлович, отхлебнув из кружки, стал приходить в себя… — Ветров?— Ну да, Ветров! — вспомнила Люська. — Студент из Москвы!— Ох ты, мать честная! — сокрушенно произнес дед. — Убьют ведь они его там! А я виноват буду! Я ж, старый дурак, его к нам в город вызвал! Втравил во все это!.. И эту… Буханку, что ли?— Булку?— Ну-ну! Тоже убьют. Они клад украсть хотят! От народа! Федька Бузун, когда его закапывал, говорил: «Аще кто клад сей на свою потребу возьмет, на благо народное не использует, то в тартарары провалится и черту душу отдаст». Я все слышал! Утром, еще часов в семь, приезжал парень какой-то, нерусский, кавказец или еще кто. И они с Герой вашим договорились, что всех с носом оставят. И Хрестного, и Буханку эту. Хрестного Буханка эта в заложники взять должна, когда пойдет с Герой клад искать. У ней карта есть, где все нарисовано.Если эту Светку убьют, то и Хрестному не жить. А Гера в стороне останется! Он просеку на той стороне расчистил, до проселка на Росляково. Оттуда в семь часов вечера тягач придет с прицепом, и вывезут они все. Четыре сундука!— Так он что, уже нашел этот клад? — спросила Люська.— Нашел! Вчера случайно нашел! По ручейку!— Но Хрестному ничего не сказал. Десять человек их будет. Герка встретит и проводит, чтоб с дороги не сбились. В семь вечера!Серый посмотрел на часы и сказал:— Ну что, пьяницы, алкоголики, хулиганы и тунеядцы? Кто еще недостаточно вымок и хочет поработать?!— Да ты что! — пробормотал Есаул. — В такое дело встрять решил?— А что? — вдруг сказал Механик. — Кто не рискует, тот не пьет шампанское.— Юноша, — спросил Серый Ежика, — вы кем доводитесь Гере?— Никем.— А Свете-Булочке?— Арестантом, наверное, — ответил Женя.— Стало быть, пойдете с нами в качестве вооруженной и свободной личности.Господин Есаул, подарите юноше свой коллекционный экземпляр автомата!— Девушка, вы мне за дедушку головой ответите! — предупредил Серый. — Поите его, кормите, грейте собственным телом, но чтоб жил!И первым, выскочил из палатки под дождь.— На плот! — услышали остальные.— С ума мы, что ли, спятили? — пробухтел Есаул, когда влез на плот. — А он меня выдержит?— Выдержит! Это крыша с большой землянки из лагеря. Два наката бревен.Крейсер! Ну, р-раз! Отпихнулись! «Из-за острова на стрежень, на простор речной волны, выплы-ва-а-ают расписные батьки Серого челны!»Плот сдвинулся с места и стал набирать скорость, устремившись в направлении «Черного полигона».— «Есаул, есаул, что ж ты бросил коня?…» — промурлыкал бывший гвардии капитан. — Крыша поехала… ГЕРМАН ВЕРНУЛСЯ На печи в избе Светка с Никитой уже лежали рядышком.— Ты знаешь, — пробормотала Светка, — а мне страшно стало… Я ведь так и влюбиться могу. По-настоящему… Слишком хорошо с тобой.— Хотел бы поверить, — сказал Никита. — Только тебя не поймешь. Я еще вообще в вас, бабах, ни черта не понимаю. И мной можно как Петрушкой вертеть.— Можно. Но еще чуть-чуть — из меня тоже можно будет веревки вить. Давай теперь ты будешь господином, а я — рабыней?— Я не сумею, — невесело хмыкнул Никита. — У меня денег нет такую рабыню содержать.— Хочешь будут? Хочешь, я тебе все-все, что у меня есть, отдам? И хлебозавод, и булочные, и казино, и пиццерию? Запросто! Продам за один рубль!— Не болтай, — сказал Никита. — Лучше отпусти живым. Я все равно в бизнесе ни фига не соображаю. Вылетит твоя контора в трубу под моим чутким руководством. А меня за неуплату налогов посадят или пристрелят за долги.— Какой ты скучный, Никитка! — протянула Булочка с легкой обидой. — Ну пофантазируй со мной чуточку… А?— Не знаю… Фантазии у нас много, а жизнь остается жизнью. И очень страшной. По-моему, ты меня просто побаловать решила. Перед смертью. Ты ведь сказала Косте, чтоб он Люську и этого парня пристрелил и в болото кинул.Сказала? Вот она, правда. И с тебя сейчас кайф сойдет, Гера вернется. А он человек этого, Фантомаса вашего. И чтоб все было шито-крыто, лишние не нужны. А я лишний.— Ни фига! — вдруг с яростью сказала Светка. — Да я лучше Хрестному еще половину от своей доли отдам. Выкуплю тебя! Он жадный, согласится.— Навряд ли. Я знаю, кто он. В лицо могу узнать.— Я тоже знаю.— Ты, кстати, тоже с болота еще не ушла… А клад, если он есть, еще в бугре лежит. Кто его вывозить будет — вилами на воде писано. Ты хоть знаешь, куда Гера пошел? А то, может быть, нас тут уже банда окружает?— «Уж полночь близится, а Германна все нет…» — пробормотала Светка. — А что, если ты угадал?— Тогда, я думаю, будет как в сказке: «Они жили счастливо и умерли в один день…»— Ну нет, дудочки! — Светка решительно спрыгнула с печи. — Слезай!Когда Никита слез на пол, Светка подала ему автомат.— На! Стрелять-то ты умеешь, «чеченец»?— Иногда даже попадал… — пробормотал Ветров.— Смотри, чтоб я в тебе не разочаровалась. И они осторожно, стараясь не производить лишнего шума, выскользнули из избы под дождь.— Вымокнем, — проворчала Светка. — Напугал меня своим сумасбродством.«Банда окружает!» Но в избу я больше не пойду. Давай вон туда переберемся. Вон к той куче. По-моему, там под досками укрыться можно.Действительно, там, куда они перебежали, оказалось получше. На месте этой кучи обломков когда-то стоял коровник или свинарник. То ли его сожгли, то ли сам развалился, но сейчас все смешалось с землей, обросло мхом, травой и кустами, а потому приобрело кое-какую устойчивость. Более того, внутри кучи сохранилась небольшая полость, в которую можно было пролезть на четвереньках.Первой туда пробралась Светка, за ней Никита.— Даже окошко есть, — прошептала она, указывая на то место, из одного венца был выпилен кусок бревна в полметра длиной. — И прямо на бугор выходит…— Стихает дождь-то! — заметил Никита. — Теперь, должно быть, лучше слышно будет.Дождь действительно поутих. Теперь уже не шлепал по-летнему крупными каплями, а тихо моросил. И ветер уже не так сильно шумел.— Неужели он там без фонаря разгуливает? — произнесла Светка. — Неужели так хорошо местность знает?— А по-моему, — сказал Никита, — его там просто нет. Ушел. За бугор! Ведь бугор — это ж тоже перешеек. За ним лес и болота продолжаются, правильно?— Ну…— Во время войны по нему немецкие танки прошли. Значит, чтобы сюда добраться, они по какой-то дороге шли или ее себе в лесу проламывали. А через болото могли гать из бревен положить… А Гера, если эту дорожку как-нибудь расчистил, технику сюда подогнать может! А сейчас его нет потому что он ее встречать пошел!— И клад вывезти?— Да!— Но ведь тогда он уже должен был знать, где клад…— А кто тебе сказал, что он его не нашел?— Ну… А зачем же ему тогда нужно было нас сюда звать?— Да потому, что знал про ваши с Хрестным разборки. Ты ведь Хрестного в заложники взяла, верно? И если ты с болота не вернешься, Петрович твой Хрестного расстреляет! Вот и все — вы в нуле, а Гера — с кладом!— Не верю! — прошипела Светка. Но тут откуда-то из-за бугра послышался отдаленный, еще не очень сильный гул…— Вот оно! — воскликнул Никита. — Герман вернулся! Яркая вспышка сверканула где-то за спиной, там, где стояла изба, — ба-бах! — Светка с Никитой упали наземь.— Что это?! — стуча зубами, произнесла Светка. Никита все понял.— Подарок от Геры! — Никиту передернуло. — Господин майор не шутит.«Избушка прочная…» Только в ней мина была! Где-нибудь в подпечье или на шестке…— Вот дрянь! «Никуда не ходите, кругом мины!» Правильно рассчитывал. Мы за день уже вот так напугались! Если б не догадались, на куски бы разлетелись…Гул нарастал, а затем стало слышаться лязганье гусениц, а еще через минуту за бугром появился отсвет фар.— Тягач или транспортер гусеничный, — предположил Никита.Очень скоро в глубине леса показались неясные очертания человеческих фигур, послышались шаги и отдельные слова.— Да что там проверять? — Никита и Светка узнали голос Геры. — Две шашки с радиовзрывателем сработали. Видишь, как полыхает? Захочешь глянуть, что осталось, — растаскивай бревна или жди, когда прогорит.— Слушай, — спросил какой-то голос с восточным акцентом, — тут серьезно радиации нет?— Конечно, нет! Это я специально приборчик так переделал. Сначала Лысого напугал — он остальным раззвонил. Теперь вот этой дуре булочной мозги заполоскал.— Ах, дуре! — задыхаясь от ярости, произнесла Светка, сбрасывая вниз флажок предохранителя. — Сейчас я тебе покажу дуру!Та-та-та-та! — в сыром воздухе очередь прогрохотала гулко и пошла эхом ухать по лесу и над болотом.— Попала! — восторженно завизжала Светка. — Свалился, и тот, чурка — тоже!Из леса с бугра уже бежали несколько человек — только ветки трещали. Если три-четыре автомата возьмутся дружно поливать эту руину — от нее останется куча трухи и два изрешеченных трупа. Это Никита понял сразу.Бежать надо, но куда попрешь, когда сзади изба полыхает? Только выпорхнешь — тут и завалят. Если только проскочить за избу… А там, прикрываясь пожаром, — к лесу.— Сиди здесь! Не стреляй, я отвлеку их! — шепнул Никита Светке и выполз в лаз. В это время по руине ударил еще один автомат, и Никиту обсыпало трухой. Он пополз по мокрой траве, стараясь держаться под прикрытием кучи обломков. По ней уже стреляли трое, и если Светка не сумела вжаться в какое-нибудь углубление — ей крышка…Но нет — она, зараза, еще и стрелять начала! Вот дура упрямая! Весь замысел Никиты держался на том, что Герины спутники не знали, кто там прячется в обломках. Если б Никита выбежал и огонь из руины прекратился, подумали бы, что он один там сидел, стали бы его гонять, а про Светку забыли. Теперь все получалось наоборот — Светка Никиту прикрыла и дала ему возможность отбежать за горящую избу. За пламенем он сумел добраться до ближайших деревьев и юркнуть в спасительную тень. В него не стреляли, похоже, вообще не заметили, что он выскочил из-за обломков.Из-за деревьев Никите была хорошо видна общая картина побоища. По Светкиному «дзоту» лупили два автоматчика. Они перекатывались от дерева к дереву, меняя позиции после каждой очереди, но не уходили из сектора обстрела, чтобы отвлечь огонь на себя. Насчет того, что «дзот» сделан из трухлявых бревнышек, они еще не догадались, поэтому намеревались применить обходный маневр. Третий автоматчик, дав несколько очередей по «дзоту», замолчал и теперь, должно быть, втихаря обходил Светку с тыла.Вот он! Мелькнул между соснами. Автоматчик, крадучись, вынырнул из-за деревьев. Светка его не видела, она отвечала тем, что были спереди, скорее всего, даже не поднимая головы. А вот Никита видел…Та-та! Та-та! — простучали две короткие очереди. Первая ударила автоматчика и сшибла, вторая пришлась уже в лежачего.Этого на другой стороне поляны не ожидали. И двое-надвое играть не хотели.Выпустив по паре очередей, они прекратили огонь и откатились в лес. Во всяком случае, какой-то треск сучьев Никита услышал.Ситуация получалась неприятная. Они могли только имитировать отход. Просто залегли и ждут, пока Никита со Светкой вылезут из-за укрытий. И в лес не сунешься. Хоть и ясно, что Гера врал насчет «мин на каждом шагу», одна-другая может попасться. Да и эти, «приезжие», вряд ли будут сидеть сложа руки… Что ж делать-то?Пока Никита размышлял, те, кто только что потерял автоматчика, бежали к своим товарищам. КЛАД На пологом бугре, похожем на высунутый язык, на месте, указанном ныне покойным Герой, кипела работа. Мощный гусеничный тягач с установленным на него строительным краном стоял на краю неширокой, но глубокой, на метр затопленной водой, ямы, похожей на колодец. Собственно, сейчас это и был колодец. Но в те дни, когда он был отрыт молодцами Федьки Бузуна, в нем не было ни капли воды.Потому что в этом сухом колодце предполагалось спрятать всю разбойную казну — четыре сундука с награбленным.Устроен тайник был так. В сухой колодец, отрытый на глубину в три метра, натоптали толстый слой песку и щебня, чтоб вода, просачиваясь, ниже уходила, а потом один на один установили четыре дубовых, окованных железом сундука, спустив их на веревках. После этого в сруб установили дощатый короб, засыпанный песком, а в короб закатили сверху здоровенный валун. Кто копнет — наткнется на валун и бросит! Замаскировали сруб землей и дерном — как ничего и не было.Тайник пролежал долго и множеству кладоискателям, шаставшим в разные времена, так в руки и не дался, несмотря на то, что короб давно изгнил, песок просыпался в колодец. Дожди смыли несколько слоев почвы за три с лишним века, и валун вышел на поверхность. Вчера Гера случайно обнаружив несколько золотых вещиц, вымытых ручьем из нижнего, сгнившего сундука, откатил валун и открыл колодец.Сейчас два сундука уже были вынуты и поставлены в кузов тракторного прицепа, который притащил с собой тягач. Работали четверо: крановщик, стропальщик у колодца и два стропальщика в кузове прицепа. Двое караулили.Самая опасная работа была у того стропальщика, что возился у колодца.Первый сундук вынули легко. Он лежал всего в десяти сантиметрах от поверхности, и валун своей тяжестью продавил и помял его крышку. Не без опаски улегшись на этот сундук, стропальщик просунул под него два стальных тросика с петлями, зацепил тросики за крюк и отошел в сторонку, пока крановщик вытягивал сундук из ямы. Его без проблем поставили в кузов прицепа те двое, что там находились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48