».Но тут, оттолкнувшись от того единственного факта, что голос жуткого Хрестного похож на голос Корнеева, Никитин мозг начал как-то сам по себе приводить в логическую последовательность все, что произошло с Никитой и вокруг него за эти несколько дней.Корнеев знал легенды о кладе Федьки Бузуна — это раз. Он же был хорошим знакомым Ермолаева и бабки Егоровны — это два. Сын Корнеева Сергей на своей «уазке» часто подъезжал к Ермолаеву — три. В то утро, когда Никита вез пьяного Андрея, Аллу и Максимку с вокзала, у дома Ермолаева стояла «уазка», которая уехала буквально на глазах у Никиты — четыре. Ермолаев исчез из дома непосредственно перед приездом Никиты — пять. Неизвестного старика задавила машина той же марки, на которой ездил Сережка Корнеев, — шесть. Этот же Сережка забрался ночью в дом Ермолаева, где и погиб случайно, пытаясь убить Никиту, — семь. Работами, которые ведет на здешних болотах «отряд» Геры, явно командует Хрестный-Корнеев — восемь.Сережка Корнеев искал и нашел в доме Ермолаева бумаги, которые потом попали к Никите. Стало быть, те, которые отец Егоровны, Егор Демин, спрятал в схоронку вместе со своим «приветом с того света». Ту вторую часть дневника Евстратова, где говорится о кладе. И в письме «с того света» упоминается насчет колечка, которое Демин нашел в то время, когда сооружал завалы в Бузиновском лесу. То есть примерное место, где расположен клад, знал и Демин. Но тот не рисковал его искать по разным соображениям.Василий Михайлович, судя по «привету с того света», о схоронке не знал. Но мог узнать, случайно наткнувшись на нее у себя в доме. Причем случилось это, должно быть, совсем незадолго до приезда Никиты. Может быть, накануне днем или даже вечером. Возможно, старик нашел ее тогда, когда готовился к встрече с московским гостем — перебирал отцовские бумаги. Наверно, если б он сразу сообщил об этом Корнееву, то тот нашел бы способ выманить их у него.Однако Хрестный о бумагах узнал не сразу.А от кого он вообще мог о них узнать? Да от Егоровны!Ведь ежели Ермолаев, обнаружив тайник, при этом первым нашел письмо Демина, то наверняка мог показать его соседке. Как-никак послание дочери от покойного отца. Впрочем, скорее всего он его не показал, а просто рассказал о нем, к тому же не объяснив, где находится схоронка. Может быть, потому, что хотел сперва дождаться Никиту. А бабка могла сболтнуть тому же Сережке. Но тот, вероятнее всего, решил сначала проконсультироваться с папашей.После этого, решив, что Никита может забрать у старика бумаги, они решили похитить Ермолаева. Может быть, рассчитывали на то, что Никита, увидав дверь на замке, погуляет по городу, да и уедет восвояси. О том, что он может устроиться у Егоровны, как-то не подумали. Ясно, что они и бабку не предупреждали насчет своих планов.Почему они не решились сразу пошуровать у Ермолаевa связав, оглушив или вовсе пристукнув старика? А потому что улица слишком тихая и любой лишний шум среди ночи мог привести к тому, что какой-нибудь старик Поха-быч мог проснуться и дать потом совсем не нужные свидетельские показания. Нет, Корнеев решил действовать тихо. Прислал под утро Сережку на «уазке», который мог сказать деду, что, мол, отца машина сбила или инфаркт хватил — помирает, жаждет проститься с любимым учителем. Что, откажется дед поехать? Нет. Тем более — почти родной человек. А повезли его скорее всего сюда. Здесь его и спрятать можно надежно, и допросить без сантиментов… А чтоб его и вовсе не искали, решили переодеть в его одежду какого-нибудь малоценного типа из тех, что здесь ишачат на Хрестного, и имитировать ДТП. Небось, чтоб не подставлять Сережку, заявили утром об угоне «уазки». Возможно, что Хрестный и приезжал тогда к Егоровне, когда Никите велели «погулять», именно с той целью, чтоб рассказать бабке о трагической кончине ее соседа. ан опоздал! Никита с Егоровной уже побывали у капитана Кузьмина, и тот зафиксировал бабкины показания: верхняя одежда Ермолаева, а белье не его, да еще и шрама нет там, где был. Потому что не мог предусмотреть, что местные телевизионщики успеют запустить в эфир сообщение о ДТП на Московском шоссе, что бабка старика Похабыча увидит этот сюжет, и то, что Похабыч побежит уведомлять Егоровну. Пришлось Хрестному на ходу перестраиваться. И тут ему помог сам Никита, который, успокаивая Егоровну, придумал историю с нападением бомжей на Василия Михайловича. Егоровна небось тут же ее пересказала Корнееву, а тот, мигом подхватив эту лажу, тут же ее развил и выдал за реальную историю.А к ночи появился Сережка Корнеев. Ясно, что Василий Михайлович, даже если его не били и не мучили, а просто посидев в холодной и сырой землянке, не смог бы долго запираться, даже понимая, что его убьют тут же после того как расскажет про схоронку. Так или иначе, но Сережка приехал вечером, уже зная о том, где лежат документы. И приехал с подстраховкой, с качками, то есть рассчитывая быстренько забраться в дом, открыть тайник, расположение которого ему было уже хорошо известно, и за пятнадцать минут закончить всю операцию.Но тут он допустил две ошибки. Если б он не сразу полез в дом Ермолаева, а сперва постучался бы к Егоровне, сказав, что, мол, меня Василий Михайлович за вещичками прислал, то Никита наверняка ни во что вмешиваться не стал бы. Вторая известна — не надо было на Никиту с ножом прыгать. Надо было ту же версию о вещичках для дедушки рассказать Никите из слухового окна. Наверняка мог бы завернуть бумаги в какие-нибудь рубашки или брюки. Никита бы запросто поверил и выпустил его на волю. А так и сам убился, и бумаги попали не к Хрестному, а к Никите.В общем и целом, однако, это аналитическое расследование Никиту не успокоило. Наоборот, оно лишило его всякой надежды на помилование. Если Булочке он ничего плохого не сделал, и она может сколько угодно играть с ним, как кошка с мышью, перед тем как слопать, то Хрестному кто-то должен ответить за смерть сына и за агента в стане Балясина, то есть за Юрика. Да и знает Никита о кладе и всех наворотах вокруг него слишком много. Таких свидетелей не оставляют. А тем более — личная месть… Как там было в «Русской правде» написано, которую они на первом курсе проходили? «Аще убиеть муж мужа, то мстити брату брата, или отцу сына или сыну за отца…» Подзабыл, однако… В общем, это уже не важно.Не станет Хрестный слушать Никитиных оправданий насчет того, что Сережка сам упал и на нож накололся. У него сын погиб — значит, и у кого-то, то есть у Никитиных родителей, должно быть такое же горе. Да и потом, раз им пришлось с Булкой договариваться, значит, Никита у него какой-то процент клада отобрал.Может быть, даже половину или больше. А это уже деньги — за них в нынешнем обществе убивают однозначно.Может быть, бросить все да и побежать куда глаза глядят в лес? Как на минах подрываются, Никита уже видел и знал, что иногда это быстро и небольно.Но иногда сразу не убивает, обрывает руки-ноги… Нет, уж лучше пусть пристрелят. Хотя надеяться на этот гуманный способ казни тоже не стоит… И Никита продолжал шагать следом за Ежиком, держась за черенки от лопат. Может, еще несколько часов дадут подышать этим прелым осенним воздухом… Эх!Гера напомнил о себе:— Внимание! Сворачиваем влево, на боковую тропинку. Двигаться след в след, впереди идущих не обгонять, не толкаться и не шутить. Лес может зубы показать! ПЕТРОВИЧ ДЕРЖИТ СЛОВО Фургон, в кузове которого ехал Хрестный, выехал с просеки на Московское шоссе. Впереди него шел «Чероки», а сзади тянулся «Ниссан-Патрол» с охраной Хрестного.— Не нравится мне это сопровождение… — проворчал Петрович, сидевший рядом с водителем.— А что так? — спросил тот, поглядев в зеркало заднего вида. — Они за хозяином идут. Если б у нас Светку вот так прибрали, ты б тоже стеклил, куда повезут. Кстати, Петрович, скажи мне, как старому товарищу, ты вообще-то Светку трахаешь или как?— Какая разница… — отмахнулся Петрович. — Я старый для нее. Она мне в дочки годится.— Да уж, — вздохнул водитель, — не приведи Господь кому-то такую дочку иметь! У нее родня есть?— Отец и мать. Она ведь пищевой институт закончила между прочим. Замужем, по достоверным сведениям, не была. Детей тоже нет. Вообще-то, если б мы в нормальной стране жили, она бы и на одном легальном хорошо жила. Но страна-то дурацкая. Будешь все по-честному делать либо прибьют, либо в трубу вылетишь.Пришлось все это раскручивать. И с казино, и с этими фильмами. Да и до хрена теперь еще чего есть. Даже я не все знаю. Но бабки ей прут обалденные, поэтому она уже может и остальных мять, и Хрестного через хрен перекидывать…— А «Ниссан» не отстает… Скомандуй Жоре, чтоб втиснулся между нами и оттер его.Петрович вытащил рацию «Нокия» и позвал:— Жорик, сбавь и выйди на вторую позицию. Как понял? Прием.— Понял, — ответили с «Чероки».Джип сбавил ход, и фургон его обогнал. «Ниссан» не стал рваться следом за фургоном, но и отставать не стал, прицепился за хвостом «Чероки».— Оторваться? — спросил водила.— Не выйдет, — произнес Петрович с досадой. — Тяжеловаты мы на ходу, а дорога мокрая. Не хотелось бы из-за этого гада заюзить.— А может, начхать все-таки? Мы ж все равно на завод едем… Проводят и отстанут.— Эх, братан, а ты наивный человек, оказывается! Они ж нас не только вести могут, но и своим указать, где нас перехватывать. Нам скоро на проселки сворачивать. А там есть места, где нас запросто поддежурить можно.— Неужели рискнут?— По идее, конечно, не должны, — Петрович отодвинул форточку, связывающую кабину с кузовом фургона:— Хрестный, тебе не надоело свою дурацкую маску носить? Все равно Фантомаса из тебя не получилось.— А мне так теплее, уши не мерзнут. Какие у вас проблемы, Дмитрий Петрович?— В общем так, Хрестный, — сказал Петрович тоном, не терпящим возражений.— Вот тебе рация, дай своим команду, чтоб после того, как повернем, за нами не тащились. Езжайте прямо или выбирайте другой объезд.Хрестный взял рацию и нажал кнопку:— Слушай внимательно, «Нина». Когда мои друзья повернут, езжай прямо, никуда не сворачивай. И помни инструкции. Как понял?— Нормально понял.Петрович посмотрел на Хрестного с подозрением. Вроде бы ничего лишнего он не сказал, но черт его знает…Фургон и «Чероки» свернули на проселок, «Ниссан-Патрол» погнал напрямки по Московскому, в направлении облцентра.— Жми прямо, на Октябрьское, — приказал он водителю.— Как скажешь. — ответил тот, и поворот остался позади. Петрович глянул в кузов, стараясь углядеть признаки беспокойства со стороны Хрестного. Тот наверняка услышал, но никак не отреагировал. «Хрен его знает, — подумалось Петровичу, — может, он и впрямь решил в этот раз честно сыграть?»Октябрьское проехали через десять минут. Дальше, за полями, опять начинался лес, дорога забирала влево. А справа показался выезд с какой-то лесной просеки. И с этой самой просеки на асфальтовую дорогу, отрезав фургон от Умчавшегося вперед джипа, вывернул трактор «Беларусь» с прицепом, в котором лежали тонкие березовые бревнышки.— Ну вот, блин, раскорячился! — выругался Петрович. Действительно трактор не очень удачно выкатил на дорогу, и теперь предстояло ждать, пока он впишется в поворот. Тут водитель фургона настороженно охнул:— Менты какие-то… Откуда они тут?Действительно, сзади подкатил желтый и грязный милицейский «газик».Старый, какие уже редко где встречаются, «ГАЗ-69», с брезентовой крышей.— Небось участковый здешний или из райотдела кто-то, — прикинул Петрович.— Договоримся.Хлопнули дверцы «газика». Он остановился позади фургона, и из него выскочили четыре милиционера с автоматами.Один, с лейтенантскими погонами, подошел к кабине фургона и мирно спросил:— В чем дело, граждане, почему затор? Дорогу не поделили?— Да все нормально, товарищ лейтенант, сейчас господин фермер развернется, поедем дальше…— Разберемся, — успокоительно сказал лейтенант. — Давайте выйдем из машин, представимся друг другу, поговорим… Дыхнем, может быть, в трубочку.«Бабки сшибают», — подумал Митя, выходя из машины, и приготовил бумажник.Тракторист тоже выпрыгнул из своего агрегата.— Инспектор райотдела ГАИ лейтенант Шмыгло, — представился мент, приложив руку козырьку фуражки и поправив большую бляху-значок с гаишной эмблемой. — Попрошу права, документы на машину и путевой лист.Тракторист подошел к Петровичу слева, стал сбоку от лейтенанта.— Ключи от кузова приготовьте, — лейтенант вернул документы водителю. — Посмотрим, что везете.— Может, договоримся? — спросил Петрович доверительно. — Зачем скандалить-то?Тут из-за прицепа с дровами кто-то свистнул в два пальца, и тракторист, вроде бы полезший под куртку за правами, молниеносно выхватил нож-выкидуху и с силой загнал ее Петровичу в грудь. А лейтенант снизу саданул водителя фургона под дых так, что тот согнулся, потеряв дыхание. В тот же момент, когда Петрович, захлебываясь кровью и хрипя, сполз по борту фургона и завалился набок, через водительскую дверцу в кабину фургона запрыгнул «тракторист» и, отодвинув форточку, швырнул в кузов какую-то цилиндрическую фигулину, разом зашипевшую и заполнившую все пространство желто-оранжевым едким дымом. Двое с автоматами, что сторожили Хрестного, и понять-то ничего не успели, у них нестерпимо заболели глаза и покатились слезы. Хрестный успел повернуть свою маску задом наперед, задержал дыхание, и ему досталось намного меньше газа, чем конвоирам.«Лейтенант» уже выдернул из-за пазухи Петровича связку сейфовых ключей и подскочил к задней двери фургона. Пока он поворачивал ключи в замке, двое других натягивали противогазы. На стволах милицейских автоматов у них были навинчены самодельные глушители.— Три-пятнадцать! — «Лейтенант» отскочил вбок, распахивая дверцу, из которой вместе с клубами газа вывалился Хрестный, а подручные «лейтенанта» несколькими очередями изрешетили охранников.— Как себя чувствуете, Хрестный? — заботливо спросил «лейтенант».— Нормально! — продолжая кашлять и утирать слезы, пробормотал тот. — Где их «Чероки»?— Три жмура и много дыр, — ответил «тракторист», который, видно, успел сбегать на другую сторону прицепа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48