Даешь свободный коридор прямо в Хитроу? Спасибо, моя красавица. Два-шесть-два... Уровень пятьсот футов. – Он крутанулся на своем вращающемся сиденье. – Пожалуйста, пристегнитесь, джентльмены! Взлетаем! Лягушатников прогнали. Они драпают к себе домой, в болото! Нам расчистили дорожку.
Лейтенант Харада поинтересовался:
– А что будет, если мы выйдем за пределы воздушного коридора?
– Тогда сыграем в "кошки-мышки" с ракетой или с зенитками, только получим оплеуху не от лягушатников, а от своих. У нас в британских ПВО служат самые строгие красавицы.
"Газель", поднимаясь вверх, вздрагивала и вибрировала. Набрав высоту пятьсот футов, машина перешла в горизонтальный полет. Уорд глянул в боковой иллюминатор. Вид Лондона с небольшой высоты представлял собой зрелище удивительной красоты и очарования. Под ним простирался полный жизни, необъятный людской муравейник. Миля за милей тянулись ряды больших зданий и маленьких домиков, деловых кварталов, элегантных особняков, церквей, изумрудно-зеленых скверов и парков. Он узнал очертания Букингемского дворца, окруженного деревьями Сент-Джеймского парка. Прохожие на улице в испуге поднимали головы, лондонцы еще хранили память об опасностях, которыми грозило им небо, а экстренные сводки Би-би-си о последних налетах усугубляли их тревожное состояние.
Взвыли сирены. Сначала где-то далеко, а потом все ближе и ближе. Они уже перекрывали шум мотора "Газели".
– Черти, – мрачно процедил сквозь зубы пилот, снизил вертолет и увеличил скорость. Внизу замелькали деревья, лужайки, аккуратные дорожки для пешеходов. Солнце отражалось, как в зеркале, в пруду длиной почти целую милю. Они пролетали над Гайд-парком. До Уорда доносились обрывки радиопереговоров из наушников интеркома.
– Служба предупреждения! Налет на Лондон!
Пилот обратился к своим пассажирам:
– Мне приказали срочно садиться. По моей команде, быстро выпрыгивайте и ищите ближайшее убежище. Только поторапливайтесь!
"Газель", задевая ветки деревьев, опустилась на лужайку, по траве побежали волны, гонимые струями воздуха от винтов вертолета.
– Скорее, скорее, скорее!
Харада мгновенно отстегнул ремень безопасности, выскочил первым и сделал попытку помочь адмиралу. Пригнувшись, придерживая фуражки, оба американца бросились под защиту высоких раскидистых, вероятно, очень старых дубов. Отбежав на порядочное расстояние от вертолета, они вновь услышали сирены воздушной тревоги, теперь разносившиеся по всему городу. До ближайших домов, где могло быть бомбоубежище, было не меньше мили. Вертолет совершил посадку в самом центре Гайд-парка.
Заглушив мотор "Газели", пилоты тоже выскочили из кабины и побежали, ища укрытие. Брошенный вертолет с распахнутыми дверцами выглядел как-то сиротливо на зеленой лужайке.
После такой, непривычной для него пробежки Уорд задыхался. Он расстегнул мундир и воротничок рубашки. Светлые точки пронзили небесный свод, двигаясь к югу и востоку со сверхзвуковой скоростью. Их грохот и дымно-огненные хвосты оставались позади. Батареи британских ракет "Пэтриот" вступили в бой, защищая Лондон. Они старались остановить атакующих за пределами города. Пока противник находился еще вне поля зрения. Его "видели" только локаторы.
Прошло несколько секунд. Уорд заметил на юге слепящую вспышку низко над горизонтом. Только одну.
БАММ! БАММ! БАММ! Серия взрывов прочертила пространство парка, заполнив его дымом, на этот раз черным. Такой же черный дым клубами начал подниматься над центром города. Второй пилот, прикрыв глаза от солнца, поглядел в ту сторону.
– Это загорелась нефть. Мерзавцы бомбят доки.
Он мог и не говорить этого. И так ясно, что грузовые суда и нефтяные танкеры, стоящие у причала Темзы, и есть главная цель налета. По ним били прицельно, как охотники бьют по стае сидящих на воде уток.
Уорд мысленно прикинул ущерб, причиненный вот таким, даже очень коротким французским налетом. "Там на реке, наверное, ад. Уж больно густой дым. Они зажгли не меньше, чем полдюжины кораблей".
Какой-то предмет мелькнул перед его глазами, быстро увеличиваясь в размерах.
– Смотрите! – он указал на него товарищам.
Стрелоголовое длинное тело промчалось над их головами, едва не задев верхушки деревьев, и, развернувшись, быстро набрало высоту. Четверо людей упали ничком на траву, но все-таки успели разглядеть дельтообразные крылья, серую и светло-голубую камуфляжную окраску и трехцветную эмблему на фюзеляже. Это был "Мираж", подобный тем, что когда-то несли к его авианосцу атомную смерть. Уорд подумал, что он впервые в своей жизни видит врага в реальности, собственными глазами, а не на дисплее радара. Каждое сражение он наблюдал в командном отсеке, куда поступала вся информация, и противник представал перед ним в виде различного размера и конфигурации световых пятен, сопровождаемых цифровыми пояснениями.
– Смотрите, адмирал! – Харада дернул его за рукав.
Еще один самолет появился в небе. Он совершил вираж на несколько сот метров выше первого самолета. Это был "Торнадо". Но чей? Немецкий или английский? Они смогли разглядеть эмблему британских ВВС. Наконец-то в бой вступили перехватчики.
Оба самолета, "Мираж" и "Торнадо", затеяли в воздухе бешеную, смертельно опасную погоню друг за другом. Они то падали штопором вниз, то взмывали вверх, резко меняли скорость. На какое-то короткое мгновение они сошлись нос к носу, оба выстрелили и разошлись, каждый преследуемый, как ищейкой, ракетой противника. Уорд проследил отчаянные маневры француза, пытавшегося увернуться от следующего за ним по пятам "Сайдвиндера". Старания его были напрасны. "Сайдвиндер" взорвался буквально в одном метре от самолета, и разлетевшиеся осколки пробили топливные баки "Миража". Самолет взорвался, шар пламени затрепыхался в небе. Горящие обломки упали в пруд, посыпались на крыши окружающих парк домов.
– Боже ты мой!
Адмирал услышал за спиной горестный возглас и обернулся. Пилот "Газели" увидел, что "Торнадо" загорелся в воздухе точно так же, как и французский "Мираж". И точно так же закрутился в воздухе огненный шар, и обломки упали в воды Темзы.
– Почему они не катапультировались ? – Вертолетчик в бессильной ярости сжал кулаки.
Уорд понял, почему экипаж "Торнадо" не покинул свой погибающий самолет. Пилоты не хотели, чтобы он взорвался над домами и улицами, полными лондонскими жителями.
* * *
ВМФ США, "БОСТОН", АТЛАНТИЧЕСКОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ ФРАНЦИИ
Капитан "Бостона" был сам уроженцем Бостона и очень гордился тем, что его атомная субмарина названа в честь его родного города. Он был маленького роста, черноволосый ирландец и с трудом сдерживал свой темперамент, когда получал приказы, которые ему не очень нравились. Командор Конрой имел собственный взгляд на все, что происходило вокруг него. Он имел на это право, так как за его плечами были долгие годы морской практики и большой жизненный опыт. "Бостон" и две другие подлодки класса "Лос-Анджелес" уже довольно долго охотились за французской подводной лодкой, вооруженной баллистическими ракетами, но делали они это, по его мнению, абсолютно безграмотно. Три субмарины выстроились в линию с интервалом в три мили. "Бостон" занимал позицию в центре. Они шли со скоростью всего пять узлов, находясь как раз на границе между теплым поверхностным слоем воды и нижним холодным течением. На душе у Конроя было неспокойно. Это были французские прибрежные воды, а наверху, над их головой, французское воздушное пространство. И хотя командование обещало прикрыть их истребителями, в любой момент могла произойти какая-нибудь неожиданная неприятность.
Что, если лягушатники, сопровождая свою атлантическую подлодку, сверху оберегают ее безопасность. Больше всего ему не хотелось услышать, как радар просигналит о пуске вражеской торпеды, направленной прямо в рубку его любимого подводного корабля. А хуже всего было то, что он, как и весь его экипаж, потерял надежду отыскать эту иголку в стоге сена. Или – выражаясь по-морскому, песчинку на дне океана. Командование Объединенными силами было убеждено, что эти воды усиленно патрулируются ЕвроКоном. Их доводы были резонны. Этот район представлял собой удобный плацдарм для нападения на внутренние военные объекты Франции. Все просчитав и все взвесив, они убедили себя, что хотя бы одна из немногих атомных подводных лодок Франции затаилась здесь где-то в тишине и ждет приказа выпустить все свои шестнадцать ракет с отделяющимися боеголовками.
Сложность состояла в том, что и "охотники" и "дичь" должны были соблюдать тишину и прятаться друг от друга, очень осторожно и редко пользуясь средствами локаторной разведки. При первом появлении, а тем более атаке вражеского корабля или подлодки, американцам надлежало потихоньку смываться.
Уже много часов плохое настроение не покидало командора. Хотя его подлодка не очень-то "шумела" на скорости пять узлов, все-таки она нарушала тишину, и это сводило насмарку всю охоту.
Конрой был недоволен еще и тем, что в операции участвовали сразу три субмарины. В подводной войне лучше действовать в одиночку! Здесь самый важный фактор – скрытность и неожиданность удара, а не численное преимущество. Если француз засечет одну американскую подлодку, он тут же обнаружит и две другие. Он подумал: "Нет, мистер Конрой! Тебе и твоему "Бостону" удача не светит. Даже если мы и засечем какую-нибудь чертову подлодку, нам еще нужно выяснить, кому она принадлежит, прежде чем открывать огонь".
– Командор! Локатор засек что-то. Один-три-пять. Почти перед нами!
Конрою очень бы хотелось кинуться к сонару, но он сдержался и прошел в приборный отсек спокойным шагом уверенного в себе капитана. Втиснувшись в заполненное людьми помещение, он негромко поинтересовался:
– Ну и на что это похоже?
Главный оператор локаторной установки ответил:
– Единичный сигнал, сэр. Но очень мощный. Тон низкий.
Конрой понял, что главный оператор не желает брать на себя ответственность и хочет, чтобы капитан сам разбирался в ситуации. По описанию можно было предположить только одно – взрыв.
– Вероятно, это так, капитан, – офицер пожал плечами. – Но трудно сказать, кто произвел выстрел и во что было попадание. И было ли оно вообще. Все это в такой чертовой дали от нас.
Второй из операторов указал на свой экран.
– Опять такая же штука, шеф! На этот раз два сигнала, оба почти рядом. Больше всего похоже на торпеды.
Конрой и операторы склонились над экраном, который показывал два ярко вспыхнувших и все расширяющихся световых пятна. Конечно, это взрывы. Кто-то в этот момент там прощается с жизнью. Но кто?
Им оставалось только ждать, вслушиваться и не терять надежды на лучшее.
Минут через пять новый сигнал появился на дисплее. Это был закодированный приказ, переданный через радар воздушного базирования, чтобы все три атомные подводные лодки вышли на радиосвязь. Еще через несколько минут подлодки были готовы к приему сообщений.
Охота закончилась. Р-3 "Орион" сообщил: "Четвертая субмарина класса "Лос-Анджелес" "Луисвил" выследила дичь и отправила ракетную субмарину класса "Ле Триумф" на дно". В то время, как "Бостон" и его партнеры по охоте расставили капканы с одного края патрулируемого французами пространства, "Луисвил" подкралась с другой стороны, пользуясь сильным подводным течением и не включая двигателей. Только одна из выпущенных торпед при первом залпе попала в цель. Но второй залп покончил с поврежденной лодкой. Ракеты, несущие девяносто шесть стопятидесятикилотонных ядерных боеголовок, были безвозвратно потеряны для Франции. И еще Франция потеряла сто тридцать пять моряков.
Короткое сообщение "Ориона" сопровождалось новыми инструкциями. Им было приказано отправиться на охоту за второй французской атомной подводной лодкой, чье присутствие обнаружено в океане. Проклиная удачу, выпавшую на долю "Луисвила", Конрой надеялся, что какой-нибудь из его выстрелов окажется не менее удачным.
* * *
26 ИЮНЯ, ПЛАТО Д'АЛБИЙОН, ФРАНЦИЯ
Плоскогорье д'Албийон простирается на восток от южного французского города Авиньон в Верхнем Провансе. Одна часть плоскогорья как бы тянется к небу, образуя первые отроги Альп. На западе оно резко обрывается, переходя в знаменитую своими виноградниками долину реки Рона. На плоскогорье разместились шахты, скрывающие в себе восемнадцать баллистических ракет средней дальности. Это был важнейший компонент французских ядерных сил наземного базирования. Два подразделения по девять ракет в каждом имели на вооружении управляемые летающие чудища с боеголовкой 1,2 мегатонны и дальностью полета две тысячи двести миль. Одно попадание такой ракеты в город размером, как Москва или Лондон, способно было превратить его в обгорелые радиоактивные руины. Твердо решив сохранить свою национальную независимую военную стратегию и статус великой державы, предшествующие французские правительства истратили миллиарды франков на создание и периодическое обновление сил обороны "последнего рубежа". Еще сотни миллионов ушли на то, чтобы защитить эту гордость Франции от наземного и воздушного нападения. Блиндажи и минные поля окружали ракетный комплекс, охраняемый солдатами 27-й горной дивизии в темно-голубых беретах. Батареи ракет "земля – воздух", "Роланд" и "Хоук" обеспечивали оборону против вражеских воздушных рейдов. Но главное укрытие баллистических ракет было их местонахождение глубоко в недрах земли.
* * *
БАТАРЕЯ А 5-ГО ПОЛКА ПРОТИВОВОЗДУШНОЙ ОБОРОНЫ
До отказа напичканный электроникой фургон, прикрытый маскировочной сетью, расположился неподалеку от трейлера, на котором была смонтирована радарная установка. Дежурная бригада настежь распахнула двери фургона, чтобы впустить в тесное помещение хоть немного прохладного ночного воздуха, пропитанного запахом хвои и эвкалиптов.
Сержант, наблюдающий за дисплеем SAM, обратился к старшему офицеру:
– Опять те же сигналы. Тот же пеленг, только ближе.
Сержант устал, ему хотелось спать, ему смертельно надоело вглядываться в светящиеся на экране пятнышки, символы и цифры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116