Я поднял занавес.
Одна в глухом лесу, Геновева качает своего ребеночка, напевая грустную песню.
Но вот трубят охотничьи рога. Мчится охота. Зигфрид гонится за белой ланью в чащу леса. Куда мчится белая лань? Лес всё глуше и глуше, и вот открылась полянка. Геновева сидит на срубленном дереве и качает на коленях своего ребеночка, а белая лань лежит у её ног.
Зигфрид нашёл Геновеву. Бедная маленькая Геновева, как она радуется, какие счастливые слова говорит! Трубят рога, скачут кони, все довольны - и представление окончено.
- Ну, дочка, ты сегодня отличилась! Дай-ка я расцелую тебя за Геновеву! - сказал мейстер Вальтер, снимая Марту с тропы.
Марта обняла отца за шею и прижалась головой к его щеке.
- Я сегодня хорошо водила?
Перед театром хлопали и орали ребята.
- Геновеву, ещё Геновеву! Ещё! Ещё! - кричали они и, оттянув синюю материю, заглядывали на сцену.
Мы подняли занавес и вывели кукол. Ребята теснились к нам со всех сторон. Девочки тянулись к Геновеве. Мальчики полезли на тропу.
- Дай-ка мне! - крикнул один толстощёкий, выдергивая у меня из рук вагу Зигфрида. Другой уже ухватил Кашперле и трепал его по всей сцене, гикая и вопя. Малыш усаживался на белого коня, висевшего позади тропы. Нитки оборвались, конь упал, ломая свои хрупкие суставы. Малыш шлепнулся и заревел благим матом.
- Эй, не трогайте кукол! Это не игрушки! Пошли отсюда вон! - грохотал мейстер Вальтер.
Черноволосый юноша метался среди ребят и, надрывая горло, уговаривал их не трогать кукол. Его никто не слушал. Пока он удерживал одного, другие озорничали ещё пуще. А мы с Паскуале бросались от одного барчука к другому, не зная, которую из кукол прежде спасать. Только прыщавый мальчишка, запустив обе руки в поднос с леденцами, сидел на месте.
- Бей, бей его! - кричал один мальчуган, мотая Голо на нитках по сцене и ударяя им Зигфрида. У Зигфрида раскололся шлем. Другой волочил Кашперле с вывернутой рукой, с ножкой, поддёрнутой выше плеча. Картонное дерево рухнуло, обрывая у Кашперле нитки. Его сломанный подбородочек жалобно повис набок.
Я вырвал вагу у барчука и спихнул его с тропы. Паскуале дрался с толстощёким из-за охотника. Малыш продавил ногой картонную башню и орал, застряв в ней.
Жалобный голос Марты доносился из толпы девочек.
- Не тяните так, ах, вы порвете! Нельзя так! - говорила Марта, а девочки тормошили Геновеву, дергали её рыжий паричок, отгибали атласный подол и щипали блестки на фате. Вдруг баронессочка растолкала их всех…
- Дай! - крикнула она и рванула Геновеву к себе. - Это будет моя кукла!
- Нет! - Марта крепко зажала в руке вагу и все нитки Геновевы. Баронессочка ударила её по руке.
- Пусти!
- Нет!
- Ах, так? Глупая девчонка! - Баронессочка цепко ухватила Геновеву одной рукой, а другую сунула в карман своей атласной юбки, вынула золочёные ножницы и, поверите ли, одним махом перерезала все нитки Геновевы.
- Ой! - вскрикнула Марта, с ужасом глядя на пучок ниток, оставшийся у неё в руке.
А баронессочка уже убегала с Геновевой,
- Мейстер Вальтер! - заорал я не своим голосом. - Геновеву украли!
Мейстер Вальтер захлопнул сундук, куда он впопыхах бросал кукол. Марта шла к нему бледная, с отчаянием в глазах, протягивая вагу с пучком ниток…
- Взяла… взяла… отрезала… Геновеву! - Крупные слёзы полились у Марты по щекам. - Мама!
Марта рыдала, уткнувшись в колени растерянной фрау Эльзы. Мейстер Вальтер шагнул к гостям. Там перед герцогом уже кривлялась баронессочка, оправляя синий плащ Геновевы, и сюсюкала:
- Это будет моя доценька! Моя любимая куклоцка!
- Фи, Шарлотта, она вся в нитках! - сказала дама с зелёным пером и принялась обрывать остатки ниток на Геновеве. Геновева беспомощно мотала головой.
- Ваше сиятельство! - Перед дамой, сняв шляпу, стоял мейстер Вальтер. Она удивлённо подняла брови. - Пускай ваша дочка вернет Геновеву! Мы не раздаём кукол! Это не игрушка, это наш хлеб! - одним духом выпалил мейстер.
- Ай! - взвизгнула баронессочка, отскочив за кресло герцога, и злобно выставила вперед подбородок.
Герцог оглянулся на неё.
- Не отдам! Не отдам! - вдруг заревела она, топая ногами. - Это моя Геновевочка!
- Постыдитесь, фрейлейн Шарлотта, у вас так много кукол, вы забавляетесь с ними, а эта девочка зарабатывает хлеб своей куклой. Этой девочке Геновева нужнее, чем вам! - тихо заговорил черноволосый юноша, стараясь взять Геновеву.
- А-а-а-а-а! - завизжала баронессочка. - Не отдам, не отдам, пусть она плачет!
- Да не кричи так, Лотхен! - баронесса заткнула себе уши. - Зачем вы дразните её, мсье Дюваль?
- Но, баронесса, это несправедливо… - волнуясь ответил мсье Дюваль.
- Справедливо или нет, молодой человек, а я не допущу, чтобы моя племянница плакала в день своего рождения, - высокомерно сказал герцог и, опираясь на трость, встал с кресла.
- Прошу вас отдать марионетку! Это не игрушка! Не всякий мастер сделает такую марионетку! Нам без неё представлять нельзя! - твердил мейстер Вальтер, наступая на баронессу. А та всё затыкала уши.
- Потише, любезный… - герцог прикоснулся к его плечу своей белой рукой. - Вот получи и ступай… больше никаких разговоров…
Герцог порылся в кармане камзола и двумя пальцами протянул мейстеру червонец.
Мейстер Вальтер не протянул руки. Червонец выскользнул из герцогских пальцев на песок дорожки.
- Мы не продаём кукол! - гаркнул мейстер, слов кулаки.
Но герцог уже повернулся спиной и, взяв под руку баронессу, шествовал по аллее. Гости потянулись за ними, шурша шелками. Впереди бежала баронессочка с Геновевой в руках.
- Мы не продаём кукол! Возьмите ваши деньги и отдайте мне Геновеву! - кричал мейстер Вальтер и, подняв червонец, бросился за ними вслед.
Старый дворецкий, расставив руки, преградил ему дорогу.
- Молчать! Свое получил и молчи! А не то, знаешь, и шею накостылять можно! - внушительным шепотом сказал он и оттеснил мейстера к павильону.
- Пусти! Да что я, в шуты им дался, что ли? Говорю, пусть вернут Геновеву!
- Ну, а плетей не хочешь? У нас живо выдерут! - рявкнул дворецкий. - Собирай свои пожитки и очисти площадку. Здесь танцы будут!
Мейстер Вальтер швырнул шляпу оземь. Лакеи, ухмыляясь, уносили кресла и скамейки.
- Ну, складывайся, складывайся, а то мы тебе поможем! - торопил дворецкий.
Марта всё ещё рыдала на коленях у фрау Эльзы.
КТО ПОЗВОЛИЛ?
- Ну какая же она у вас капризница! Есть о чем плакать! Перестань сейчас же! Твоя Геновева сидит в комнате с подарками и пьет чай с красивыми куклами. Ты должна гордиться, что её взяли в замок. Ну, перестань реветь и взгляни, какой вкусный пирожок. - Тётя Эмма совала Марте в руку кусок сладкого пирога.
Марта его отпихнула.
- Не хочу я вашего пирога! - вдруг быстро заговорила она, подняв голову. - Не хочу! А ваша баронессочка совсем не ангелочек… а… знаете, кто она? Воровка! Да, воровка! Она украла у меня Геновеву! - И Марта опять залилась слезами.
- Ах, дрянная девчонка, да как ты смеешь так говорить! - тётя Эмма всплеснула руками и с негодованием взглянула на. родителей. Фрау Эльза молча укутывала Марту платком. Мейстер Вальтер с недоброй усмешкой посмотрел на тётю Эмму, а Паскуале высунул язык.
- Бывают же такие… неблагодарные… свиньи… - пробормотала тётя Эмма и, вся красная, гордо пошла от нас по дорожке, звеня ключами.
Мейстер Вальтер щёлкнул бичом. Тележка тронулась. У ворот нас догнал мсье Дюваль.
- Подождите минутку! - кричал он издали.
Мейстер Вальтер угрюмо посмотрел на него.
- Простите меня, я тоже виноват… я должен был удержать детей, как гувернер… но я не справился с ними. Они попортили ваших кукол. Вот, возьмите, тут немножко денег - мои сбережения… - Он протягивал мейстеру Вальтеру горсть монет. Его губы подёргивались от волнения.
Мейстер Вальтер покачал головой.
- Денег твоих я не возьму. А если ты честный человек, так зачем служишь у подлецов? - и мейстер Вальтер дёрнул вожжи.
Мсье Дюваль стал ещё бледнее и схватился за ограду. Мы прошли мимо него в ворота.
- Мсье Дюваль! Мсье Дюваль! Идите играть в фанты! - издалека кричали ребята.
Солнце садилось. Коровы, звеня колокольчиками, возвращались с полей. Паскуале шагал рядом с тележкой, положив на неё руку, и ласково уговаривал Марту:
- Мы сделаем тебе новую Геновеву, Марта. Ещё лучше. Спроси Пеппо, он даже ресницы ей сделает.
- Нет, - говорила Марта, - мне другой не нужно. Я ту очень любила… а теперь… вдруг…
Марта сжала руки и заговорила о такой тоской, что у меня сердце свернулось в клубок.
- Разве так можно? Разве можно? Ведь я всё на ней сама сшила, и фату вышивала, и косы плела… ведь всё, всё я сама сделала… Я её водить умела, а та - ничего, ничего не делала, водить не умеет, сразу все нитки остригла… испортила… Почему моя Геновева у неё? Кто это позволил?
У мейстера Вальтера лицо посерело, как камень. Мне стало прямо нехорошо от слов Марты. Кто позволил?
Да не я ли стоял, как дуралей, выпучив глаза, пока баронессочка стригла нитки Геновевы? Эх, вырвать бы её тогда и бегом из парка, ищи-свищи тогда Геновеву! Подождал бы я где-нибудь в придорожной канаве, пока наши с тележкой выйдут из замка, и отдал бы Марте Геновеву.
Дурак я был, что время упустил. Чего бы я не дал, лишь бы вернуться в замок…
Я догнал мейстера Вальтера и спросил его, где мы будем ночевать.
- Вот дойдём до Нейдорфа, там есть корчма. А тебе что? - ответил мейстер Вальтер.
- Я вернусь в замок, мейстер Вальтер, только не говорите никому… - шепотом сказал я.
Мейстер Вальтер в упор взглянул мне в глаза и кивнул головой:
- Ступай, сынок!
Я отстал, будто поправляя башмак. Тележка скоро скрылась за поворотом. Наступали сумерки. Я пошёл обратно.
Я знал, что добуду Геновеву, и даже не раздумывал, как я это сделаю, - добуду, и всё тут.
Каменная стена парка встала передо мной первой преградой. Она была высокая - не перелезть. Я побрёл полем вдоль стены, приглядываясь, не увижу ли дерева, с которого можно было бы на неё взобраться. Каштаны за стеной качали свои молодые лапчатые листья. Всходила луна.
Вдруг я услышал журчанье. Ручей? Ну да, ручей выбегал из дыры под стеной сквозь железную решётку. Если бы снять эту решётку и пролезть в дыру!
Острым обломком камня я подкопал боковые прутья, врытые концами в землю. По колено в воде, я расковырял камни на дне ручья, в которые упирались средние прутья. Вода была холодная, руки и ноги у меня заныли.
Обозлившись, я стал изо всех сил трясти решётку - она подалась. Ещё, ещё немножко - и я пролез в дыру, ободрав себе куртку и плечо, одной ногой в ручье, но я всё-таки пролез!
Под каштанами было темно. Замок загораживали деревья. Издали слышалась музыка. Оглядываясь по сторонам и держась в тени, я пошёл на звуки музыки. Лягушка выпрыгнула у меня из-под ног - я вздрогнул. Сучок, упавший мне на плечо, тоже немало напугал меня. Но вот вдали загорелись огоньки - красные, зелёные, голубые. Гирлянды фонариков висели кругом площадки, где танцевали дети. Я подошёл поближе и залег в кусты.
Свечи в канделябрах горели на крыльце павильона. Там восседали гости, вздымались высокие прически, колыхались веера. На площадке посреди танцующих метался мсье Дюваль и надорванным голосом командовал:
- Становитесь в круг! Дамы, выбирайте кавалеров!
А вот и баронессочка танцует с прыщавым Морицем. Они то ходят на цыпочках, то кружатся, то приседают. Ну сущие обезьяны оба! В руках у баронессочки перистый веер, а Геновевы не видать. Куда же она дела Геновеву?
- Ах я остолоп! - чуть не вскрикнул я. - Ведь толстуха говорила, что Геновева пьет чай с куклами. Значит, она в комнате с подарками. Вот бы пробраться туда, пока все танцуют! Скорее!
Позабыв осторожность, я пополз к замку прямо через лужайку. У бассейна играли музыканты. Заливались скрипки, флейта выводила разные коленца, дирижер, спиной ко мне, размахивал руками, как марионетка. Вдруг звук флейты оборвался. Флейтист, выпучив глаза, смотрел прямо на меня. Я замер.
- Не зевай! - крикнул дирижер, ударив его палочкой по руке.
Флейтист схватил свою флейту, но глаза у него так и лезли на лоб, чуть не выскакивали из орбит. Ну, ничего, пока у него рот занят, он никому слова не скажет. Я пополз дальше.
Вот лестница на галерею. Направо - тёмные комнаты баронессочки, налево - освещенные окна залы. Слуги шныряют взад и вперед. Звенят тарелки. Слышен лепечущий голос тети Эммы. Гудит бас дворецкого. Сейчас на галерею не проберешься. Там, верно, накрывают стол к ужину. Я притаился за кустом, куда утром уронил башмак. Как давно это было!
Вдруг музыка смолкла, и ребята рассыпались по дорожкам. Ах ты горе, - сейчас флейтист поднимет тревогу! Но нет, музыкантам не дали отдохнуть, они снова заиграли - уже не танец, а концерт, итальянский концерт. Сколько раз эта самая музыка доносилась до меня: из светлых окон над каналами или с проплывавших вдали гондол! Тоска защемила мне сердце. Я был далеко от Венеции, я лежал под чужим домом, как вор, дрожа от холода, в мокрой куртке. Я был на чужой стороне.
- Тётя Эмма, я пить хочу! Хочу пить! - капризно крикнула баронессочка из темноты.
- Сейчас, сейчас, моя милочка, несём лимонад! - откликнулась с галереи тётя Эмма и, шурша юбками, торопливо спустилась по лестнице с подносом в руках. За тетей Эммой, быстро семеня ногами, пробежали лакеи с бокалами на подносах и ринулись в темноту по разным дорожкам. На галерее всё стихло.
Эх, забраться бы туда, пока они разносят лимонад!
Я стал взбираться по лестнице. Полоски света из окон залы падали на неё сквозь перила. Мне оставалось четыре ступеньки до верха, как вдруг…
- Его светлость желает морсу! Морсу его светлости! - крикнул кто-то внизу.
- Ах, мейн готт! Сейчас, сейчас несу морс! - басом отозвался дворецкий с галереи (а я-то про него забыл!) и с подносом в руках устремился по лестнице. Бац! - он наскочил на меня.
Бокалы взлетели как фейерверк, обдавая меня морсом. Дворецкий завопил от страха и скатился по лестнице, не выпуская из рук дребезжащего подноса. Я одним прыжком очутился на галерее и махнул в открытое окно. Это была комната с подарками. Схватить Геновеву и бежать, пока старик не опомнился! Где же Геновева? Я метался в полутёмной комнате, опрокинул стол с кукольной посудой… Вот они, куклы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25