Будто услыхав его голос, подростки двинулись к остановке. Гуля вцепилась в Ленин рукав, а из подворотни раздался крик Саши:
– Линяйте быстро!
Леня взглянул на приближающийся автобус. Подростки ускорили шаг. Гуля потянула Леню прочь, но тот уперся: автобус уже тормозил. Через невероятно долгие мгновения двери отворились. Леня буквально впихнул Гулю внутрь и вскочил сам. И водитель (вот умница!) мигом закрыл двери и поехал. Подбежав к отходящему автобусу, подростки принялись колотить по его корпусу. Автобус стал набирать скорость. Подростки бежали рядом, образовав сплошное темное облако, и дубасили по стенке кулаками. Народу в автобусе (вместе с Леней и Гулей) было семь человек. На правом борту оказалась лишь заморенная тетка с сумками, которая пробормотала, глядя в окно:
– Обкурились чем-то, паскуды. С ума сходят.
Между тем подростки вопреки здравому смыслу продолжали преследовать автобус, пока тот хорошо не разогнался. Лишь тогда начали они отставать, и темное облако исчезло наконец позади. Переведя дух, Леня и Гуля плюхнулись на сиденье.
– Существование придурков ты не отрицаешь, – попыталась съехидничать Гуля. Но попытка вышла жалкой.
У Лени даже чубчик поник.
– Что, по-твоему, я должен делать?
Гуля пожала плечами.
– Может, папе твоему расскажем?
Леня скривил губы.
– Отличная идея. Он предложит нам написать рапорт по форме, затем направит рапорт по инстанциям, а нас до выяснения определят в дурдом.
Гуля сердито отмахнулась.
– Трепись больше. Твой отец не такой.
– Знаю, – буркнул Леня. – Но у меня идея получше. Давай Глебу расскажем.
Гуля посмотрела ему в глаза.
– Почему?
У Лени слегка покраснели щеки.
– Если честно – из эгоизма. У меня такое чувство, что взвалив это на Глеба, мы сможем расслабиться.
Подумав, Гуля вздохнула.
– Ну, в общем… А как мы преподнесем ему эту бредятину?
– Об этом не беспокойся. – Леня извлек из кармана листок с Сашиными стихами. – Вундеркинд уже за нас побеспокоился. Взгляни-ка, что он начеркал тут, с другой стороны.
Трясясь в автобусе на колдобинах, ребята склонили головы над тетрадным листком в клетку.


5

Глеб вез Дашу домой, поглядывал на часы. «Жигуленок» их, словно юркая плотвичка, лавировал среди щук и акул городского транспорта. Его «дворники» размазывали по стеклу капли дождя вместе с летящей из-под колес грязью.
– Что за гонка? – проворчала Даша. – До Лубянки у тебя еще полно времени.
Глеб качнул головой.
– До Лубянки хочу заскочить в «Метрополь».
Даша удивленно на него посмотрела.
– Зачем?
– Поищу след убийцы Ричарда.
– В «Метрополе»?
Глеб в раздраженье обогнал грузовик с кирпичом.
– А где, Даш?! Откуда начать, посоветуй!
Даша взяла его за руку.
– Только не говори, что мне нельзя с тобой.
Глеб сердито на нее покосился.
– Даже не обсуждается!
Даша вздохнула.
– Но попытка была. Прошу занести в протокол.
Глеб улыбнулся.
– Что-то поклонника твоего не видать. Как говорят физики, исчез за горизонтом событий.
– Разве? – Даша обернулась к заднему окну. – О коварный! О непостоянный!
Они рассмеялись. Затем, припарковавшись у дома, вышли из «жигуленка», вбежали в подъезд, и Глеб завел Дашу в квартиру.
– Супружеский долг я выполнил, – сказал он. – На том с тобой прощаюсь.
– Врешь, – возразила Даша. – Твой супружеский долг – стрескать мой обед.
Глеб взглянул на часы.
– Не успеваю.
Даша взяла его за грудки.
– Черта с два!
Глеб вздохнул.
– Только в темпе.
– В ушах засвистит! – пообещала Даша.
И через десять минут Глеб выбежал из квартиры, дожевывая на ходу.


6

Саша Колесников затаился в подворотне. Было холодно и сыро, и набитый учебниками ранец натер плечо. Когда Леня и Гуля уехали в автобусе, у Саши вырвался вздох облегчения, однако наблюдательный пост мальчик не покинул. «Сумрачные придурки» гнались за автобусом со скоростью, каявшейся невероятной. И, когда наконец они отстали, Саша перевел дух во второй раз. Но домой опять же не пошел и продолжал следить из подворотни.
Подростки повернули назад, к остановке. Сквозь окутывающую их серую дымку едва угадывались контуры фигур. Редкие прохожие под зонтами сторонились этой зловещей группы и продолжали свой путь как ни в чем не бывало.
У остановки подростки затеяли между собой драку. Беспорядочно замелькали руки-ноги, какие-то предметы, и сумрак при этом, как заметил Саша, загустел, сделавшись почти черным. Внезапно драка прекратилась, и черная дымка вокруг подростков начала бледнеть. В сером облаке вновь проступили очертания фигур.
Саша Колесников крутым разведчиком, разумеется, не был. То ли он произвел шум, задев бачок с мусором, то ли слишком высунулся из своего убежища – но его засекли. Из серого облака возникла рука с пивной банкой и указала на мальчика. И ломающийся хриплый голос произнес:
– Глянь, Дрын! Тот говноед с кошкой!
И Саша побежал к дому. Вопя и улюлюкая, подростки понеслись за ним. Саша мчался так, как не бегал ни разу в жизни, даже на школьных соревнованиях. Но преследователи его бежали гораздо быстрей. К счастью, у Саши была приличная фора и дом его был близко. Задыхаясь от кошмарной этой гонки, мальчик достиг двери подъезда и дрожащими пальцами набрал код. Замок открылся. Только тут Саша осмелился оглянуться. Черное облако неслось на него со скоростью локомотива. Юркнув в подъезд, мальчик захлопнул стальную дверь. И тотчас послышалось множество гулких ударов.
Саша взлетел по лестнице, открыл ключом дверь квартиры и, перескочив порог, защелкнул оба замка. Затем постоял, тревожно прислушиваясь. За дверью было тихо. А перед Сашей появилась бабушка.
– Ишь запыхался, – проворчала она. – Будто кто гонится.
Саша снял куртку и кроссовки.
– Никто не гонится, ба. Обедать давай.
Тут притопала Танька.
– Сань, а у нас Гуля была с Леней, – сообщила она, зевая.
– Знаю, – буркнул Саша. – Я их встретил.
– Ой, правда?! – прокричала сестренка. – А я дрыхла меня не разбудили!
– Я им отдала твои стихи, – добавила Варвара Львовна.
Саша повысил голос:
– Знаю! Обедать, говорю, давай!
– Покричи у меня! – нахмурила брови бабушка. – Мой руки, сейчас разогрею.
Она отправилась на кухню. А Саша прошел в свою комнату и посмотрел в окно. Стекло покрывали капли дождя. Двор был безлюден: ни пенсионеров, ни собак, ни придурков в сумраке. Незаметно прошмыгнув в дверь, Танька встала рядом.
– Будем в окно смотреть, да?
Саша вдруг обнял ее и прижал к себе.
– Принеси телефон, – попросил он. – Чтоб бабушка не видела.
– А зачем?
– Другу позвонить. По секрету.
Танька вышла и, крадучись, вернулась, неся телефонную трубку. Девочка преданно смотрела в глаза брату.
– У нас, что ли, тайна? – прошептала она.
– Вроде того. – Саша набрал номер Глеба.
После четырех длинных гудков голос Даши произнес:
– Алло! – Поскольку мальчик не отозвался, Дашин голос встревоженно повторил: – Алло! Вас не слышно!
Саша дал отбой. Заинтересованная Танька взирала на брата круглыми глазенками.
– Не дозвонился?
– Друга нет дома. Позже позвоню. – Сжав трубку, мальчик уставился в окно.


7

Из-за дождя ли, по какой ли другой причине в фойе «Метрополя» было пусто, как никогда. Скучающий портье восседал за стойкой на стуле. При виде Глеба он лениво поднялся, и сразу стало заметно, что он под хмельком.
– Чем могу служить? – произнес портье по-английски. Язык его не заплетался, но артикуляция страдала.
Глеб по-английски ответил:
– Два-три вопроса. Очень легких.
Портье протестующе поднял руку, отчего покачнулся.
– Информацию не продаю. Надоело. Хоть стреляйте хоть жалуйтесь в Ватикан.
– Почему в Ватикан? – улыбнулся Глеб.
Пожав плечами, портье перешел на русский.
– А-а!.. Вас я вспомнил. Вы наезжали тут на мистера Мак-Грегора, царствие ему небесное. Сообщаю бесплатно: посмертной записки он вам не оставил. Засим… – Портье икнул. – Засим прошу от меня отвалить.
Глеб хотел разозлиться, но злости не ощутил. Только любопытство.
– Почему так грубо?
– Потому что все вы, – портье чиркнул пальцем себя по горлу, – вот где у меня сидите!
– Кто все?
– Сперва ФСБ, потом япошка этот… бизнесмен из Бостона. Теперь еще вы интерес проявить изволили. Хоть беги.
Выждав, пока портье выровняет дыхание, Глеб уточнил:
– Японец маленький, невзрачный, со шрамом над левой бровью, так?
Портье криво усмехнулся.
– Вижу, вы знакомы. Желаю хорошо повеселиться. – Позой своей он демонстрировал, что разговор окончен и настаивать не имеет смысла.
– Послушайте, – сказал Глеб негромко, – Ричард Мак-Грегор был моим другом. Я хочу найти его убийцу, а на ФСБ надежды мало.
Портье икнул и, качнувшись, облокотился на стойку-Взгляд его утратил враждебность.
– Как тут помочь?.. Мак-Грегор был мужик что надо, без выпендрежа. Но я правда ничего не знаю.
– Чем интересовались ФСБ и японец? – осторожно осведомился Глеб.
– О господи… Расспрашивали про Ньюгартов, которые звонили Мак-Грегору, про какого-то лорда Грина… Ей-богу, я никого из них не видел, не слышал и знать их не желаю. Вот все, что могу сказать.
Глеб изобразил отсутствие интереса. Со скучающей миной оглядывая стены, он прокомментировал:
– Не видели, не слышали – однако имена вам известны.
– Чистая случайность, – объяснил портье. – Мак-Грегор ждал звонка от какой-то Люси Ньюгарт. Когда она позвонила, я находился рядом и, естественно… Покойный убеждал ее не волноваться. Говорил, что у него есть друг, лорд Грин, который поможет ей и уладит все проблемы. И еще добавил, что верит лорду Грину, как самому себе. Больше мне сказать нечего, хоть жгите каленым железом… Эй! Что с вами? – Подвыпивший портье не утратил профессиональной наблюдательности. – Вы побледнели, будто призрак увидели.
Проглотив комок в горле, Глеб пытался улыбнуться.
– Да нет, все нормально. Просто я… мне просто не нравится этот лорд Грин. – Он резко развернулся и направился к выходу.
Портье вдогонку бросил:
– А мне японец не нравится! Поосторожней с ним!
– Спасибо, – сказал Глеб, выходя. И процедил сквозь зубы: «Черт тебя побери, лорд Грин!»


8

Маленький японец со шрамом над бровью терпеливо кружил возле здания ФСБ на Лубянке. Накрапывающий дождь был ему лишь на руку. Одетый в серый спортивный костюм и кроссовки Ямото Кае, предводитель Черной Саранчи, зорко всматривался в лица прохожих. В толпе и в безлюдной местности он умел оставаться незаметным, как бесплотная тень. А в пасмурную московскую погоду он способен был, казалось, просто-напросто раствориться в насыщенном автомобильными выхлопами воздухе.
Когда золотистый «Опель» припарковался на стоянке, Ямото околачивался рядом. Из «Опеля» вышел господин с усиками, раскрыл над головой зонт и двинулся ко входу в здание. Японец ему не препятствовал: пока он лишь следил не вступая в контакт. Господин с усиками шагал, лавируя меж людей и автомобилей. Внезапно дорогу ему преградил толстяк в переливчатом плаще, с волосами до плеч и тоже под зонтом. Ямото признал в толстяке типа, который сопровождал господина с усиками в «Метрополь».
– Совсем сбрендил?! – прошипел Луганский. – На хер ты сюда приперся?!
Куроедов откинул со лба влажную прядь.
– Не заводись, Юрик. Я обещал.
Казалось, Луганский его ударит.
– Хочешь утопить нас обоих?!
– Не драматизируй, – отмахнулся Куроедов. – Я тихо подожду здесь твоей приятной новости. Надеюсь, учитель французского с крючка не сорвется.
Ямото видел, как шевелятся их губы, слышал каждый произнесенный ими звук, но, к великой своей досаде, не понимал по-русски. Что делать, незнание этого варварского языка значительно усложняло его миссию.
– Контролировать меня собрался? – побелел от ярости Луганский. – Позволь, Володь, я порекомендую тебе хорошего психиатра.
Усмешка Куроедова походила на оскал.
– Поздно, дружище. Я свихнулся от любви.
Луганский пристально на него посмотрел: не ерничает ли? Ничуть не бывало. Приятель был убийственно серьезен Луганский нервно потрогал прическу.
– Володь, не мешай мне работать, ладно?
Куроедов качнул зонтом.
– Конечно, Юрик, конечно. Я просто подожду. Не сочти за труд потом выйти и рассказать, как все прошло.
Луганский вздохнул.
– К чему эта спешка?
– Хочу быть первым, кто утешит прекрасную вдову. – Куроедов хохотнул. – Шучу, Юрик Я не сумасшедший, только притворяюсь. Чтобы тебе служба медом не казалась.
Луганский отгородился зонтом.
– Ну-ну, – буркнул он и направился в свою «контору».
Несколько мгновений Куроедов с прищуром смотрел ему вслед, потом засеменил к припаркованному невдалеке «Мерседесу».
Ямото Кае, хоть не понимал по-русски ни слова, составил мнение, что в голове длинноволосого завелись тараканы. Поскольку номер «Мерседеса» был уже известен, японец за толстяком не последовал и остался дежурить возле офиса ФСБ.


9

Даша, как было условлено, позвонила в посольство Японии, представилась секретарем сэра Майкла Грина и попросила к телефону кого-нибудь из господ Абэ. Подошел Такэру.
– Могла бы супругой назваться, – подколол он по-русски. – Вполне бы сошло.
Даша объяснила:
– Супруга – после шести вечера. До шести – секретарь.
Такэру хихикнул.
– А в выходной?
Развивать эту тему Даша не стала и пригласила его с братом в восемь вечера на военный совет.
– Команду собираем, – подытожила она.
– Илюха и Стас придут? – обрадовался Такэру.
– Стас с женой, – уточнила Даша.
Такэру хихикнул.
– Жена после шести вечера? – И вступил в переговоры с братом.
Через полминуты вопрос был согласован, и Даша с Такэру простились до восьми. Затем Даша с книгой прилегла на диван, но ее отвлек звонок телефона. Даша взяла лежащую рядом трубку. Дважды за последний час на ее «алле» никто не отзывался: после долгого молчания раздавались гудки. И Даша на сей раз изменила тактику. Поднеся трубку к уху, она не издала ни звука – просто слушала тишину. И мучитель ее не выдержал.
– Алле! – прозвенел детский голосок – Это Глеб?
Даша в тревоге приподнялась на диване.
– Сашка, ты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41