Вскоре впереди показался первый домик, и я решила остановиться в нем, так как все тело болело и чесалось, да и спать очень хотелось. На болоте выспаться было не реально: слишком слякотно и холодно, правда Обормот всегда грел мне правый бок, но один бок, это еще не все, так что не простудилась я до сих пор только при помощи заклинании.
Я постучалась в дверь. Нам открыла полная женщина лет сорока, вытирая руки, вымазанные в муке и варенье о белый передник. От нее так и несло теплом, уютом и вкусными горячими пирожками. Ворон на плече жалобно мяукнул, а я, стараясь не показывать клыков, попросила ночлега.
– Так проходите, чего стоите на пороге, почему бы и не поселить вас на сеновале. – Приветливо кивнула она.
– Я заплачу.
Женщина тут же радостно заулыбалась, схватила меня за руку и втащила внутрь.
Следующие два часа я провела в раю.
Мне налили полную бадью горячей воды, где я отмокала около получаса, радостно булькая и откровенно наслаждаясь. Морок я сняла, после чего приобрела полное расположение хозяйки. Она, охая и ахая скребла мое тело и поливала ведрами с чистою водой. Грязь довольно долго лилась на пол, но и она вскоре кончилась. После чего я вымыла свои короткие волосы, и наконец вся чистая и розовая, одетая в старое платье хозяйки (которое мне было сильно велико, зато чистое и пахнущее цветами), села за стол, под которым уже окопался серый мокрый Обормот (я его потом все же сунула в бадью, он геройски отбивался, но я была неумолима, так что он теперь тоже пах ландышами), блаженствуя над крынкой со сметаной.
– Вы дальше в город поедете, – поинтересовалась хозяйка.
– Да, только отдохну дня два у вас, да найду приличную одежду.
Женщина покивала и взглянула в окно, видимо высматривая возвращающегося мужа. У края стола показалась серая лапка и, нащупав колбасу, утянула под стол кусочек. Я прислушалась к довольному чавканью.
– Не расскажите, что в мире творится, а то к нам из-за леса новости довольно редко приходят, мы почти ничего не знаем. – Снова обернулась ко мне женщина.
– Да, я и сама не то что бы… Понимаете, я не так давно очнулась в лесу, не помня даже своего имени… Дальше я рассказала ей свою небольшую историю, упустив только то, что кот говорящий, да и про волков решила не рассказывать. Марта, так звали хозяйку, охала и ахала, подливая мне молока и не замечая, как опасно пустеет тарелка с колбасой. Когда мохнатая лапа в очередной раз ничего на ней не нащупала, то недовольно убралась обратно под стол, а вскоре испод него вылез очень толстый кот, жалобно мяукнул, и тяжело рухнул на бок, тяжело дыша от сильного переедания.
Пока Марта удивлялась пропаже колбасы, пришлось срочно утаскивать воришку в комнату, надрываясь под грузом обжоры.
– Как ты мог, – Патетически воззвала я к его совести, брякнув кота на кровать. Кот громко захрапел, он наконец-то был счастлив. Я вздохнула, залезла рядом с ним под одеяла и умиротворенно заснула, по привычке устраивая кота под правым боком. Храп сменился мурчанием и уже сквозь сон я услышала, как хозяйка приветствует вернувшегося из города мужа.
Утро выдалось ясное, и я решила не задерживаться в этом гостеприимном доме, а идти дальше. К счастью, еще за одну монету Марта сыскала мне вполне приличный гардероб, оставшийся от ее сына, который давно женился и ушел из дома. И я наконец-то смогла разглядеть свое отражение в большом старом зеркале, стоящем в моей комнате.
Из него на меня смотрела высокая стройная девушка с длинными красивыми ножками в обтягивающих кожаных штанах, которые были мне немного маловаты, коричневой куртке, надетой поверх белой льняной рубашки, и высоких до колена добротных сапогах, в которые я заправила штаны. Мое лицо мне нравилось: овальное, с высокими изящными скулами, которые подчеркивались короткой стрижкой из роскошных белоснежных волос, пребывающих в вечном беспорядке, оно притягивало случайный взгляд глубокими зелеными глазами, заставляя отмечать и небольшой вздернутый носик, средней величины губы, а также две царапины на правой щеке. В целом я была довольна, но тут меня нагло отодвинули в сторону, и мое место занял Обормот, незамедлительно принявшийся умываться, восхищенно поглядывая на свое уникальное отражение.
– Иди, иди, нечего липнуть к зеркалу, тебе еще умыться надо, и вообще… я гораздо привлекательнее, так что и любоваться интереснее на мое отражение.
Я хмыкнула, но спорить не стала, а просто пошла собирать веши. Кота потом пришлось оттаскивать от зеркала чуть ли не силой, он даже просил меня его купить, но я не имела никакого желания таскать за гобои такую бандуру. А потому всю оставшуюся до города дорогу котик на меня активно дулся, отчего у него был довольно забавный вид.
К полудню мы подошли к стенам города и котик на всякий случай спрятался в мешке: боялся, что затопчут в очереди. Меня окружили повозки, кони, люди. Все спорили, ругались, и сетовали на медлительность двух пузатых стражников и очень жаркую погоду. Своей очереди я ждала около часа, а потом один из стражей лично досмотрел мой мешок, сунув туда толстую руку. Кот ответил на такое хамство всеми двадцатью когтями, так что мне пришлось доплачивать еще и за причиненный ущерб, что отнюдь не повысило моего настроения. Котик же, когда мы миновали ворота, высунулся из мешка и показал им язык, чем поверг обоих в ступор. Его счастье, что я этого не видела, а то придушила бы на месте, для профилактики.
Когда мы оказались на улицах города, кот перебрался из мешка мне на руки, отказываясь идти по тротуару, заявив, что на него могут наступить.
– А куда мы идем?
Я смахнула со лба прилипшую прядь, и с сожалением проводила взглядом удаляющегося водоноса. Увы, руки были заняты.
– Нам нужно устроиться на постоялом дворе, и я тебя умоляю, не раскрывай там рта, и не высовывайся.
– Ну что ты, я буду нем как рыба, которой ты меня накормишь, – заверил меня этот проходимец, – только давай пойдем в трактир «три гоблина», я там как-то был с хозяином. Кухня вполне приличная, да и берут не очень дорого.
– Показывай дорогу, – подумав, согласилась я. И не прогадала.
Трактир, в который привел меня мой Обормот был довольно просторным. Над входом висела вывеска, почему-то изображавшая трех тараканов, правда кот сказал, что гоблинов тут не любят, а потому я решила не придираться к мелочам.
Внутри оказалось довольно уютно. Чистые столы с дубовыми скамьями, на потолке светит двадцатью зажженными свечами железная круглая люстра, а за стойкой стоит усатый высокий хозяин, на вид весящий около трех меня, и протирает тряпочкой стакан.
Я огляделась, народу было не очень много. Лишь два угловых столика были заняты. За одним из них сидел хмурый гном, приканчивающий уже третий кувшин вина, а за вторым резались в карты трое людей бандитской наружности. Судя по их насмешливым взглядам в сторону гнома и некоторых реплик, гном тоже с ними недавно играл, и явно не очень удачно.
– Эй, хозяин, мне нужна комната, не очень дорогая.
– Две серебрушки, – хмуро ответили мне, не отвлекаясь от стакана, который уже почти сверкал. Кот слез с моих рук на стойку и заинтересованно посмотрел на дергающийся конец тряпочки. Я положила на стол требуемую сумму.
– Дара! – крикнул он, все также глядя на стакан.
Из кухни прибежала серенькая девчушка и вопросительно уставилась на хозяина.
– Проводи ее, в тринадцатую комнату, – заявил он, сосколупывая какую-то пылинку с дна стакана.
– Но я не хочу… – начала было я, желая возразить против этого числа, которое мне не нравилось. Как вдруг кот радостно мявкнул и вцепился когтями в тряпочку, мелькавшую у его носа. Тряпочка тут же окрасилась кровью, так как под ней была рука трактирщика, стакан упал на пол и разбился на тысячу осколков, а таверну огласил громкий вопль. Я сграбастала кота на руки, выхватила из рук девчонки маленький ключик и рванула на верх по шаткой лестнице, слыша вдогонку вопли пополам с ругательствами. Не помню, как мы попали в комнату, но заперла я ее сразу. Сложнее было отцепить от куртки перепуганного Обормота, в зубах которого была все та же злополучная тряпка.
– К-кэт, он ушел?
Глаза полны раскаяния, я медленно отдирала от своей куртки его коготки.
– Тьфу, гадость какая, Кэт, прости, но инстинкт, он проснулся и воззвал.
– Ага, – я отодрала вторую лапу, – сейчас я тоже воззову, и ты окажешься за дверью, да отцепись ты, всю куртку мне изодрал!
– Кэт, не надо!
– Надо.
– Я больше не буду!
– Будешь.
– Я тебе сапоги буду вылизывать.
Я удивленно на него уставилась, подозревая, что мы говорим о разных вещах. На меня смотрели самые честные и несчастные глаза в мире.
– Ты о чем, я просто хочу тебя отцепить.
– Уф, – кот обрадовано втянул когти и слез-таки с моей многострадальной куртки, – а я уж боялся, что ты меня отдашь этому типу. Кстати, кровать моя, – и он вольготно раскинулся на ней, щурясь от удовольствия.
– Ну и лежи тут, – ехидно усмехнулась я, – а я пойду поем, а заодно потом пройдусь по городу.
Кот оказался у двери раньше меня.
– Тебя же никуда одну отпускать нельзя, еще вляпаешься куда-нибудь, а мне потом ищи нового хозяина, да и потом ты совсем не знаешь города.
С последним утверждением пришлось согласиться, и мы вдвоем вышли из комнаты. Трактирщик встретил нас очень хмурым взглядом и перебинтованной рукой, но поесть все-таки дал. В итоге я заказала рыбу, суп из разных овощей с мясом и пару салатов. Кот тут же накинулся на рыбу, сидя прямо на столе. Когда я попыталась скинуть его на пол, он возмущенно указал лапой на спящую в углу старую тощую собаку, которая, по-моему уже сдохла от веса прожитых лет. Но для кота это был не аргумент, пришлось оставить все как есть.
После того, как мы наелись, я встала, взяла потяжелевшего кота на руки и вышла из трактира, решив посетить местный рынок. Кот заявил, что посмотреть там есть на что, в кармане бренчало золото, а настроение было приподнятое, так что я согласилась.
Рынок был огромным, и очень мне понравился. Он состоял из четырех рядов: съедобный, вещевой, золотой и магический, как объяснил мне кот.
– А что продается на магическом ряду?
– Не перебивай, строго покосился на меня серый Обормот, и в который раз попытался устроиться поудобнее у меня на руках. В итоге я чуть не споткнулась, все-таки весил он довольно много, да и поесть успел, скотина.
– Съедобный ряд примыкает к порту, расположенному у входа в гавань, по крайней мере он там начинается, кстати там продают не плохую рыбку, мр-мяу, – кот мечтательно сощурился, я сделала вид, что ничего не заметила. Да если он еще и рыбкой полакомится, я вообще останусь лежать на досках пирса, раздавленная его весом. Кот покосился на меня, просек, что ему ничего не обломится, и с сожалением продолжил дальше.
– На вещевом раду продают все то, что можно надеть на себя. Начиная от обычных сапог, и заканчивая алмазными коронами, якобы в бою отобранными у заморских султанов отважными грабителями, ну то есть моряками.
– Что же тогда продается в золотом ряду?
– А, – махнул он лапкой, все те же украшения, только с лицензией на продажу. А вот магический ряд это поинтересней бирюлек будет. Там каждая вещь пахнет магией, там курятся благовония и гадают гадалки, там ищут судьбу короли и крестьяне, и много чего еще… Эй ты куда?! Ну, я так и знал, что потащишь меня в шмотки, не хочу, не буду!!!
Я его особо не слушала. Не смотря на вопли, слезать с рук этот обалдуй явно не собирался, так что никуда не денется, а чтобы не орал я купила у пробегающей разносчицы сластей карамельку на палочке и не глядя сунула ее в рот скандалисту. Кот удивленно замолк, вытащил изо рта леденец, придирчиво осмотрел, а затем сунул обратно, радостно зачмокав. Хм, не знала, что коты едят конфеты. Впрочем, он так аппетитно ее сосал, что я и себе купила один, а потом внезапно вспомнила заклинание потери веса, и жизнь вновь стала легкой и сладкой.
Палатки поражали разнообразием товара, видимо море, в которую впадала река было неподалеку, и на этот город, стоявший на ней, приходилась основная часть груза. Кот потом это подтвердил.
Вдоволь накопавшись в разных тряпках и безделушках я таки купила себе две легких белых рубашки по фигуре со шнуровкой на груди, красивую, а главное теплую, кожаную куртку и новые кожаные штаны в обтяжку, не стесняющие движении. К ним подошли мягкие красные сапожки на небольшом каблучке, цвет которых как раз совпал с вышивкой на куртке. Каждую вещь я проверила на прочность и износостойкость заклинанием и осталась довольна, а продавец – высокий рыжий детина с хитрой улыбкой, еще и сбросил мне пол цены, в обмен на то, чтобы я и другие веши проверила. Я не отказалась, и даже нашла кое-где брак. Хозяин нехорошо сощурился, складывая в отдельную кучку не прошедши проверки вещи и благодаря меня за помощь. А мне что, жалко, что ли?
Когда я закончилась и повернулась к коту, сидевшему на прилавке, со временно вновь обретенным весом, то увидела, что он уже сидит у соседней палатки. Обормот радостно прижимал к груди небольшой браслетик с подвеской в виде серебряной мышки, на мордочке которой сверкали черные камушки глаз. Продавец не отбирал игрушку, видимо поджидая меня.
Я подошла, взглянула на кота и спросила цену. Когда мне сказали, сколько ето стоит, я чуть не умерла на месте. Это были почти все наши сбережения.
– Обормот, положи, – прошипела я, пытаясь отобрать у него браслет, но тот вцепился мертвой хваткой и гнусаво заорал.
– Нет, ну что за напасть, все ведьмы, как ведьмы, у них и вороны, и мыши, и коты черные, ученые, а мне достался малый ребенок плюс глубокий эгоист!
Кот продолжал орать, да так, что уже подтягивался народ, посмотреть кого и за что режут. Я не сдавалась.
– Ты чего кота мучаешь, бесовка рыжая, отпусти страдальца! – донесись первые выкрики из народа.
– Развелось тут всяких, котам проходу не дают…
– А ты ему по уху двинь, он и отцепится. – дал ценный совет другой.
– А девка ничего, фигуристая, кабы не моя Mарфа…
– Пусти кота, ненормальная!..
– Люди, дык это ж мой кот!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48