– Вперед, дура! – Заорал Обормот и всадил Пегги в шею все двадцать когтей. Она заржала от боли, взвилась на дыбы, саданув копытом по ближайшей роже, и кинулась вперед, срываясь в галоп. Заклинание воды всплыло само собой. Губы шептали, сопротивляясь ветру, рванувшему в лицо. И от моих ладоней к земле потянулись туманные шарики. Шипя и мигая синим, они оплетали ноги лошади, не давая им прорвать поверхность воды в топях и держа над поверхностью.
Мы скакали, поднимая тучи брызг и бросаясь из стороны в сторону, чтобы крысодлаки не смогли прыгнуть на круп животного. Я обернулась: за нами мчалась вся стая, визг резал уши, впиваясь в мозг. Выглядели крысодлаки кошмарно: сплошные клыки и когти на фоне серых теней. Кот прижался к лошади и орал не прекращая, то ругаясь на чем свет стоит, то припоминая отрывки молитв и обещая Богу за спасение вернуть все наворованное в жизни, поставить двадцать свечей в церкви, дар в пятнадцать свежеубиенных мышей и даже слушаться меня, когда я вменяема.
– Ллин, – заорал кот, отвлекаясь от молитв, – на хрена ты вообще уехала от ребят?! Так хорошо шли, нет, полезла в болота!
Я аж задохнулась от возмущения.
– Я? А кто орал и показывал направление пути. Да я бы вообще пошла в другую сторону. Ай…
Тень мелькнула справа, обожгла дыханием щеку, щелкнув красивыми зубками недалеко от моего носа. Пегги заржала и встала на дыбы. Нас догнали и окружили, мы кубарем полетели под копыта. Одной рукой я поймала серого за шкирку и резко прижала к себе, а другой очертила вокруг полукруг, выкрикивая старое проклятие. Ненавижу проклятия. Пегги куда-то ускакала, но я не сдвинулась с места даже тогда, когда вся основательно разозленная стая одновременно прыгнула на нас со всех сторон. Кот придушенно захрипел, бьясь в моих тисках, но я смотрела не на него.
Они прыгнули, легкие серые тени распластались над землей, щеря белоснежные клыки в оскалах.
– Ллин!! – Странно, мне знаком этот голос. Но они не успеют.
Вдруг волкодлаки с визгом посыпались на землю. Они налетели на невидимую стену моего заклятья и теперь катались по земле, чувствуя давно забытые ощущения боли и страха. Я прокляла проклятых. И вскоре мне придется за это ответить перед смертью. А она хорошо защищает свое и не любит вмешательства магов. Некроманты платят слишком высокую цену за связь с этой женщиной и слишком долго не живут, уходя в ее холодные объятья.
– Ллин, – Коул врубился в стаю, кося уже почти очнувшихся тварей направо и налево. Его меч ритмично поднимался и опускался на нежить, брызгала зеленая кровь. Мася был рядом и неплохо орудовал где-то выломанной здоровой дубиной, которой раскраивал головы увернувшимся от меча Коула крысодлакам. Ребята пробились ко мне и заняли позиции по обе стороны. Я не возражала.
Рука ныла, взглянув на нее, я увидела, что она до крови расцарапана когтями глотика, который уже обмяк от недостатка воздуха. Я спохватилась и разжала объятья, подхватывая увесистую тушку.
– Обормот! Дыши давай, дыши. Ну, хочешь я сделаю тебе искусственное дыхание, – захлопотала я над распластавшимся у меня на коленях пушистиком.
Не надо, – прохрипел котик, и брезгливо отодвинулся лапкой от моего лица, – целоваться еще нам с тобой не хватало. Вон с Коулом целуйся, а меня нечего слюнявить.
Я улыбнулась на его такое родное брюзжание и прижала к сердцу, зарываясь носом в пушистую шерсть. Кот уже не сопротивлялся, зная, что бесполезно.
Волкодлаки кончились. Наш отряд отделался незначительными царапинами и моей лошадью, которую мы потом нашли. Естественно, она паслась на ближайшей поляне, затопленной водой, что ее, впрочем, не волновало. Кота почетно водрузили в корзину, а меня в седло.
Я огляделась: небольшое пространство посреди болота было усыпано трупами волкодлаков. Видимо когда я отвлеклась, к стае подошли другие особи, услышавшие звуки борьбы и визг сородичей издали. Что ж, им тоже не повезло, бывает. Я оглядела с высоты седла хмурые лица друзей и радостно им улыбнулась.
– Зачем ты сбежала, Ллин?
Голос до того спокойный, а в глазах столько равнодушия, что я печенкой почувствовала – дело плохо. Тут как всегда не вовремя высунулся Глотик…
– Дура потому что.
И получил по лбу.
– Ребята, спасибо, что вы меня спасли, но дальше я пойду одна. Дорогу я помню, а с демоном мне не по пути.
Я тоже могу быть спокойна, если очень захочу. Коул поднял на меня глаза, и я почувствовала, как арктический холод окутывает душу, замораживая сердце. Холодно и пусто, так пусто. Вдруг он тряхнул головой и резко отвернулся, разом освобождая меня из плена. Я хватала ртом воздух, пятясь удержаться в седле и понять, что это было. Он подошел к коню и быстрым гибким движением вскочил в седло.
– Я поеду с тобой, Ллин, даже если ты будешь против. – Какой знакомый прищур, сердце почти вырывалось из груди. Это любовь. Мда, а котик был прав, я самая натуральная дура.
– Так, – вмешался Мася, – мне плевать кто из вас что думает, но я обещал довести вас до ущелья скал, и я вас туда доведу. А тот, кто против может высказать все претензии моей широкой спине, я пошел.
– И он пошел, – кот высунулся, и посмотрел Масе вслед, – и никто его не остановил, и пошли они следом, и познали истину, и поняли, что были идио…
– Кот, заткнись, – Рявкнули мы с Коулом, и он получил по второму уху. Спрятавшись на дне корзины, он возмущенно потирал уши, тихо шипя и ругаясь себе под нос. Правда так, чтобы я не услышала, а потом и вовсе демонстративно слинял к Масе и залез ему на плечо, где и расположился, заведя умный разговор на разные темы.
Из болота мы выбрались уже затемно, но ни одна тварь больше не осмелилась нас побеспокоить. То ли крысодлаки всех распугали, то ли наши решительные действия произвели неизгладимое впечатление на остатки болотных нечистиков. Костер разводил Коул, а Мася с котом долго где-то пропадали, а потом вернулись жутко чем-то довольные с двумя тушками свежеубиеных ежиков, которых торжественно вручили мне.
– Это что?
– Бедная, – котик схватился за голову с притворным ужасом, – Ллин, это ежики. Знаешь, бегают такие по лесу, грибочки собирают, ягодки, Мася, ты видишь, до чего ее довел стресс? – Мася с умным видом покивал, я побурела, но не сорвалась.
– Я спрашиваю, не кто это, а что это! Как мне прикажете их готовить?
– Желательно молча, – Коул подбросил в костер еще пару веток, даже не обернувшись в нашу сторону.
Я возмущенно посмотрела на него, взвесила ежика в руке примериваясь к такой родной макушке, но потом все же передумала. Кто его знает, еще обидится и даст сдачи.
Тушки были аккуратно разложены на земле, передние лапки я сложила на груди. Получилось очень символично, у них были такие умиротворенные мордочки, что я умилилась.
– Ллин, я жрать хочу, – вякнул кот, сидя рядом с Коулом и Масей у костра. Кажется, они начали играть в карты, по крайней мере кот раздавал какие-то бумажки, что-то пряча под задней лапой. Жулик. Я обиженно посопела и снова склонилась над ежиками. Хм, если я начну выдергивать иголки по одной, то мне и часу не хватит. Вот в такие моменты и осознаешь, как хорошо быть ведьмой.
Шепот слов, пас рукой и три начертанные руны. Мягкое свечение ладоней и глаз, все просто и красиво. Ежики поднялись в воздух и плавно закружились в потоках воздуха, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, пока не стали сливаться в одно серое пятно. Вокруг меня зашевелилась защитная сфера, а потом что-то тихо щелкнуло, и все иголки разом отделились от мертвых зверьков.
– Ложись! – Успела крикнуть я, плюхаясь на землю, и тут же услышала тихий свист летящих во все стороны игл.
– А-а-а!!
– О-о-о!!
– Твою… в… с… на!!!
Так, все живы, или я разучилась считать. Осторожно приподняв голову, я увидела всю нашу компанию, катающуюся по земле и очень ругающуюся. Мася и Коул искали меня глазами, Коул выдирал иглы из пострадавшего носа, Мася – из не менее пострадавшего зада. Кот тихо стонал на земле и при этом матерился больше их обоих вместе взятых, правда очень тихо и даже как-то обреченно. Я бросилась к нему, волнуясь за здоровье пушистика. Никогда себе не прошу, если с ним что-нибудь случится.
– Глотик, что с тобой? Мяукни хоть слово.
Я прижала слабо вырывающегося кота к груди. Кот промяукал еще один набор ругательств, от которых вяли уши. Блин, и кто его только этому научил.
Ощупав зверя, я вытащила три иглы из хвоста и примерилась к четвертой в ухе. Кот заехал мне в челюсть лапой и яростно сопротивлялся лечению.
– Глотик, не дергайся. Я кому сказала. Козел!.. Ой, то есть любимый.
Кот временно окосел, видимо любимым козлом его еще никогда не называли. А я в это время сумела прицелиться и ловко выдернула иглу из пушистого уха. Поискав, я поняла, что других нет, и отпустила потрепанного пациента зализывать раны. И только тут я вспомнила об остальных. Осторожно оглянувшись, я увидела их ласковые лица.
– Эта ведьма явно опасна, – доверительно сообщил Мася кивающему Коулу, ковыряя в зубах поломанной иглой ежика – дикообраза.
– Согласен, надо что-то делать.
– Чего это? – Пискнула я, отползая от костра, и настороженно взирая на друзей.
Ну, так я и знала. Нет, не подумайте, я отбивалась, швырялась файерболами, сожгла пол поляны, плюнула в глаз (по-моему голубой) и громко орала, призывая кота на помощь. А этот охламон не соизволил даже обернуться в мою сторону, продолжая вылизывать пострадавший хвост. И вот я вишу, привязанная вверх ногами к ветке сосны и покачиваюсь на ветру, жуя при этом противный кляп из, нет вы только представьте, носового платка Маси! Кошмар! А если он туда сморкался? А ведь если такой сморкнется, то весь платок… ой, меня сейчас стошнит. Мир померк перед глазами, но пара пасов руками, связанными за спиной, и я снова все вижу. Правда, все еще вверх ногами. Увы, но чтобы сделать более-менее нормальное заклинание, надо иметь свободным рот, и произнести хотя бы одно слово… Мда. Я грустно смотрела, как мои роскошные белые волосы подметают грязную землю, посыпанную пеплом, и строила грандиозные планы насчет их скорейшего укорочения, а то только мешаются пользы же – ноль. Да и расчесывать опять же надо. Повернув голову, я с возмущением посмотрела на троих мужчин, громко чмокающих жареным мясом. Промычав что-то крайне оскорбительное, я окончательно сникла. Между прочим, я для них старалась и все-таки ощипала этих ежиков тоже я, и вообще…
Тут Коул медленно встал, прервав мои сумбурные мысли и, потянувшись, пошел в мою сторону. Я жалобно на него взглянула и даже всхлипнула. Проняло. В глазах мелькнуло беспокойство.
– Больше не будешь швыряться огнем? – Строгий голос школьного учителя, вызывающего двоишника к доске. Я активно замотала головой, делая ну очень честные глаза и на всякий случай еще разок шмыгнула носом. Меня тут же отвязали, и я вернула обслюнявленную тряпочку Масе, который с удивлением ее принял. Ежика мне тоже оставили, так что, уже не сожалея о его трагической судьбе, я плотоядно облизывалась на мясистую лапку. Чавк, чавк, ум, хрум. Вкусно!
– Мася, ты прирожденный повар.
– Кхм, хм.
Я мило улыбнулась и снова углубилась в тушку, не обращая внимания на его хмурый вид и перебинтованный… ну, не важно. Закончив есть, я сотворила маленький зеленый шарик жизненной энергии и пошла мириться с котом. Кот причесывал новую плешь на макушке, которая все еще дымилась. Шальной файербол, так вышло.
– Киса, киса, – я поползла на корточках вперед, пряча кулак за спиной.
Обормот взглянул на меня, как на безнадежно больную, и отвернулся.
– А что у меня есть.
– Скажи лучше чего у тебя нет, ума, например.
Я села рядом.
– Извини, я правда не хотела. Ну хочешь, я тебе шапочку сошью.
– Издеваешься?
– Нет. На.
Зеленый шарик мягко светился на моей ладони, перекатываясь и распространяя аромат свежести леса после дождя.
– Это что? – Кот заинтересованно покрутил носом и подошел ближе. Ага, заинтересовался.
– Джир.
– И?
– Чего и?
– Чего он делает?
– А ты попробуй, сам и узнаешь.
Обормот задумчиво облизнулся.
– Небось опять обманешь, – недоверие, вот корень всех зол.
Я промолчала, котик настороженно потрогал шарик лапкой.
– Если не хочешь – отдай мне.
Я аж подпрыгнула от неожиданности. Мася тихо подошел сзади и теперь жадно разглядывал джир.
– Обойдешься, – кот понял, что его сейчас оставят с носом, и тут же проглотил шарик. Мы заинтересованно посмотрели на ушастика. Кот прислушался к себе, ничего не происходило.
– Опять обману…
Тут глаза его ярко вспыхнули, а по шерстке волной побежали маленькие шустрые искорки, после которых заживали раны, шерсть становилась шелковистой, а плешь заросла.
– Ух ты, – Котик обалдело сделал пару шагов, а потом радостно запрыгал по поляне. – Здорово! Во мне сила так и бурлит, я сейчас все могу… все!.. Коул, хочешь я тебе, я тебя…
– Не хочу, – Коул отошел от дерева, рядом с которым стоял все это время, прислонившись спиной к шершавому стволу, и подхватил перевозбужденного кота. Потом подошел к ручью и с силой его туда макнул.
– А-а-а! Мяу!
Кот весь мокрый сидел на жухлой листве и возмущенно отфыркивался.
– Вот так-то лучше, – Коул посмотрел на меня, и вновь сердце замерло у горла, – а ты больше не давай ему так много сразу, он может не выдержать.
Я молча кивнула, слушая его тихий голос. Уже и забыла, как люблю его… Нет, не люблю, не люблю и точка, скорее зомби поцелую, чем демона. Я вспомнила гнилую физиономию кладбищенского зомби и немного отрезвела. Так, спать. Надо спать и не думать о всяких глупостях. Я подошла к костру и свернулась рядом на своем плаще калачиком. Что-то мокрое ткнулось в бок, и я обняла и прижала к себе так и не сумевшего толком вылизаться кота. Он довольно замурчал, прижавшись к животу. Рубашка явно пропала, ну да ничего, потом постираю. А сейчас спать, храп Маси действует так успокаивающе.
Демон еще долго сидел у горящего костра и смотрел на спящую девушку. Длинные белые ресницы отбрасывали тени на щеки, а волосы непослушной копной опутали плечи. Он знал, что убьет за нее любого. Умрет тысячу раз, если будет надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48