История крестьянского движения в Японии неразрывно связана с борьбой за рис. Она была столь же священной борьбой и городских тружеников. «Рисовыми бунтами» крестьян началось в августе 1918 года массовое движение японского пролетариата, а это движение знаменовало наступление нового и крайне существенного этапа в судьбах японских трудящихся. Это выступление, по оценке Сэн Катаяма, явилось исходным пунктом нынешнего революционного движения в Японии и родилось на вершине той волны, которая была вызвана Октябрем. В этой связи внимания заслуживает небольшой документ, обнаруженный в декабре 1962 года. Это письмо было опубликовано на страницах старого профсоюзного ежемесячника «Санге то родо» («Промышленность и труд»). На его обложке стоит дата выхода в свет: октябрь 1918 года. В первую годовщину штурма Зимнего дворца японский рабочий отвечает на вопрос редакции: «Какое значение имела для вас Октябрьская революция в России?» Вот его ответ:
«Как и мой отец, я всегда говорил своим детям: раз уж родились вы в семье бедного рабочего, вам суждено то же, что и мне: коротать свой век в нищете, темноте и бесправии. Куда ни рвись, о чем ни мечтай, судьбы этой не миновать. Нет для труженика счастья под небом, и любая надежда ничем, кроме горечи, обернуться не может.
Говорят, что весть о русской революции прокатилась по миру громом. Для меня это была молния: яркий свет среди ночи. Я и в мечтах не представлял себе, что трудовой люд может стать хозяином под небом. А там, в далекой России, действительно родился такой мир. Я обнял детей и сказал: отныне все стало иным, ваше будущее теперь в ваших руках. Прошлогодняя революция в России внесла свет в нашу жизнь. Она озарила нас надеждой».
Небывалой силы шквальные волны от края до края охватили почти всю территорию японских островов, подняв трудящихся в ста тридцати крупных и малых городах, девяноста семи деревнях, шахтеров и горнорудных рабочих. Этот шторм сотрясал страну около трех месяцев. Полицейские власти были бессильны перед гневными народными демонстрациями. И отчаяние их толкнуло на жестокие репрессии. Свыше восьми тысяч человек подверглось аресту, было брошено в тюремные застенки.
И вот теперь перед моими глазами по мосту «Нихонбаси», со стороны магистрального пути Токайдо нескончаемо движутся широкие, во весь проспект, колонны демонстрантов. Во главе торжественно и гордо идут знаменосцы. На широких кумачовых полотнищах золотом сияют иероглифические обозначения рабочих организаций, профессиональных союзов, политических партий. Над головами демонстрантов высятся огромные транспаранты. Крупные иероглифы, написанные уверенной рукой черной тушью, выражают мысли восставших: «Поход против безработицы и нищеты», «Требуем гарантированный минимум заработной платы!», «Прекратить рост цен, сократить военные расходы!», «Добьемся демократических прав и свобод!», «Снизить цены на рис!»… И передо мной встают строки современного поэта Японии Коскэ Накамура (род. 1901), автора «Привозного риса»:
Чем лицо мне вдруг смочило?
Пот ли? Слезы ли, быть может?
Иль сквозь донце рваной шляпы
Просочился дождик?
Коли нет коня, а надо
Все с полей носить далече, –
И стручков бобовых связка
Так оттянет плащ!
Из чего постель и кровля?
Да из рисовой соломы!
Что ж зерна нигде не видно?
Ни рисинки дома!
Точно с мясом отдирая,
Продаешь запас убогий,
Что семье оставил в пищу…
Да внесешь налоги!
Горы риса собираешь,
А еда – одни бататы!
Горы коконов для шелка, –
А ходи в заплатах!
Поистине, как гласит японская поговорка, «Гомбэй (распространенное крестьянское имя) семена сеет, а ворон их клюет». Одна из ведущих газет Японии «Йомиури» накануне весны 1960 года отмечала, что в последние пять лет в стране собирается богатый урожай риса, какого японцы не знали в своей истории. И хотя хлеб после войны стал среди японцев довольно популярным продуктом питания, все же рис остается основным блюдом в японском рационе. При этом, по утверждению «Йомиури», выручка от продажи риса составляет около пятидесяти процентов всех доходов крестьянства. Громадные усовершенствования в агротехнике, осуществленные в последнее время, сделали теперь возможным получение хороших урожаев риса даже в условиях не слишком благоприятной погоды. Поэтому можно ожидать, что доходы крестьян будут возрастать. Несомненно, что рис – один из существенных столпов, на которые опирается сегодня национальная экономика.
Главным фактором, обеспечившим обильные урожаи, подчеркивает «Йомиури», явилось серьезное улучшение в методе посадки риса. Вторая причина – устойчивая благоприятная погода во всех районах страны. По мнению компетентных лиц, богатые урожаи текущих лет следует рассматривать как средние и произошло просто повышение уровня среднего урожая. Во всяком случае, с полным основанием можно сказать, что средний урожай в двенадцать миллионов тонн риса в год мог бы собираться постоянно и в будущем. Если же Япония сможет производить такое количество риса ежегодно, то импорт риса из-за границы утратит свой смысл.
Итак, с одной стороны – годы «рисового преуспевания», а с другой – требования поднявшегося народа «снизить цены на рис»…
Невольно приходят на память строки Оги Исико, современной поэтессы Японии:
Народилось хлебов полно.
Только что от этого проку?
Голодай, а сдавай зерно!

Вон по холоду мальчик босой
Прибежал хоть горсточку риса
Попросить для посева весной!

Где-то писк пронзительный крыс…
Под изголовье скорее
Взятый в долг для посева рис!
О тени милосердной Бодисатвы, духи Синто, почему вы не со мной в этот миг? Где ваши земные слуги? Кому угождают они в сей час в священных храмах, великодушно воздвигнутых щедрыми подаяниями благодарной паствы? Почему остаются неуслышанными гневные требования людей, просящих рис насущный, разве недостаточно пролито горьких слез народа в их печальных песнях:
На прополку поля вышел,
А семи годочков нету!..
То роса на стеблях риса
Или слезы это?
Поистине: «Богатые не милосердны, милосердные не богаты».
А навстречу людской лавине, стремительно движущейся под горящими стягами, змеиной цепью надвигаются усиленные наряды полицейских и броневиков. Они врезаются в ряды демонстрантов и, отсекая часть колонны, пытаются схватить ее в тесное удавоподобное кольцо. Увы, тщетны их старания. Демонстранты, сплотившись в монолитную стену, разрывают кольцо полицейского пресмыкающегося чудища и победно продолжают продвигаться к парку Хибия – традиционному месту массовых собраний японских трудящихся. В этот день здесь торжественно прошел стотысячный митинг, в котором участвовали представители со всех концов страны от имени пяти с половиной миллионов демонстрантов, вышедших на улицы городов и сел Японии.
Так раскрывается еще одна сторона, светлая грань весны в Японии – столь знакомой и все еще неизведанной земли. Весенние наступления, бросающие открытый вызов разгневанного народа токийским правителям, обнаруживают зияющую пропасть между господствующими силами и жизненными интересами трудового люда, который поднимается на классовые бои, сотрясающие Японию.
И каждую весну в ряду лет, что мною проведены в Японии, грозные марши народа приобретают все более массовый характер, множат шеренги своих сподвижников, мужают духовно, политически.
Перелистывая теперь внушительную груду японских газет, я вновь вижу на фотоснимках и в тексте иероглифических столбцов, вдоль и поперек испещряющих бумажные полосы, целый лес флагштоков с развевающимися полотнищами, точно судовые мачты в гигантском морском порту. И крепко взявшихся за руки рабочих с белыми повязками вокруг головы, и ощетинившиеся жандармские наряды блюстителей в касках, с резиновыми дубинками, походными радиопередатчиками и автоматическими кинокамерами. И пестрый текст корреспондентских репортажей с огромными иероглифическими шапками, контрастно выделяющимися на фоне целого моря мелких знаков.
Газетные полосы буржуазной прессы, разумеется, отнюдь не полно, явно в извращенном свете, как низкосортное стекло из недоброкачественного сырья, искаженно преломляют происходящее, правду дня. Но и при всем этом среди сотен газет с общим тиражом в тридцать с лишним миллионов экземпляров, отчетливо просматриваются очертания событий, грозная масштабность, социальная их значимость.
Весна 1958 года. По всей стране не прекращаются стачки, массовые митинги, демонстрации и марши, участники которых усиливают требования – «повысить зарплату», «остановить рост рыночных цен на товары», «снизить налоги, ликвидировать американские военные базы, не допускать ввоза на японскую территорию атомного и водородного оружия». В новогоднем номере орган влиятельных кругов делового мира газета «Никкэйрэн таймс» высказывала твердую уверенность в том, что «в наступающем году рабочий фронт перенесет тяжелые потрясения, а сила и влияние Генерального совета профсоюзов Японии будут неудержимо падать». Но сладким мечтам монополистов не суждено было сбыться. Наступление демократических сил приобрело угрожающие размеры. Против планов японской реакции – пересмотреть закон о полиции, что означало бы шаг на пути создания полицейского государства, – единым фронтом выступили все профсоюзы и сотни демократических организаций. Народ одержал крупную победу, серьезно поколебавшую почву под правительством Киси.
Перед моими глазами проходят вертикальные строки иероглифических знаков с новогодним посланием премьер-министру Японии Киси, опубликованным одной из наиболее распространенных в стране консервативных газет «Майнити». Его содержание заслуживает того, чтобы привести перевод этого послания полностью.
«Господин Киси, поздравляем Вас с Новым годом!
Надо думать, что и Вы в этот день отдыхаете. Ведь в качестве премьер-министра Вы весь год по горло заняты. Вы, очевидно, играете со своими внуками. Как-то продавщица одного из универсальных магазинов, находящихся в торговом районе Нихонбаси, по поводу Вас сказала: «Киси хороший дедушка. Я помню, когда он, возвращаясь с траурного митинга, посвященного годовщине со дня смерти Хатояма, зашел в наш магазин и купил за 300 иен (75 копеек) автоматическое ружье для своего внука». Но это поздравительное письмо мы посылаем не как дедушке Киси, а как премьер-министру.
Господин Киси, мы не любим политику, но это вовсе не значит, что мы должны от нее открещиваться. Когда мы убегаем от политики, она бежит за нами. Ведь нельзя забывать, что такие события, как стихийные бедствия, самоубийства целыми семьями, несчастные случаи, – все это в конечном счете имеет политическое значение.
В отличие от довоенных лет, премьер-министр в наши дни обладает огромными полномочиями. Ведь император в наши дни выполняет роль не более чем символа. Нет у нас и прежних зрелищ, какими были совет «Гэнро» (совет старейшин при императоре. – Н. Ф.) и Тайный совет (внепарламентский совет при императоре. – Н. Ф.). Премьер-министр может свободно заменять членов правительства. Почему, спрашивается, при всех этих обстоятельствах японский народ перестает уважать премьер-министра и верить ему? Как-то мать наказала своего сына за то, что он, взяв у нее деньги на книги, израсходовал их на покупку мяча. Когда она стала наказывать его за то, что он ее обманул, мальчишка ответил: «Так ведь и премьер-министр врет. Почему же мне нельзя?» (Из сочинения одного из школьников 6-го класса в гор. Токио.) Выходит, таким образом, г-н премьер, что Вас запросто ругают не только взрослые, но и дети – ученики начальных и средних школ.
Господин Киси, Вы дали следующий ответ в анкете, которую мы Вам предложили: «Политика идет из недр народа. Она должна строиться с учетом желаний всего народа. Я убежден в том, что именно осуществление политики с учетом интересов народа и составляет основу основ демократической политики». Однако о том, насколько справедливо ваше утверждение, можно судить по характеру прений, развернувшихся недавно в связи с выплатой репараций Вьетнаму. Вы говорите о высоких идеалах. А что это такое, высокие идеалы, в Вашем понимании? Вам везет, г-н премьер. Г-н Огата скоропостижно скончался, г-н Исибаси, бывший премьер-министр, ушел в отставку по болезни, и тогда премьер-министром стали Вы. Некоторые даже говорили, что с Вашей фигурой связано какое-то колдовство. Вы знаете, что общественное мнение нашей страны было недавно возмущено произволом большинства, которым Вы воспользовались для решения проблемы выплаты репараций Вьетнаму. Но Вам, кажется, удалось выйти из положения в связи с пересмотром договора, и тут Вас спас раскол соцпартии. Но, г-н Киси, что-то у нас за последнее время никак не складывается «бума Киси». Вы стараетесь всячески содействовать популяризации Вашей личности постоянными улыбками, рукопожатиями, автографами и т. д. Вы и сегодня, очевидно, с улыбкой будете выступать по телевидению и поздравлять наш народ с Новым годом. Но мы понимаем, что за этими улыбками скрывается не совсем приятное настроение, ибо в Вашей же партии есть немало людей, которые расценивают Вашу поездку в США для подписания договора как последний путь, по которому Вы отойдете от активной политической деятельности. Придется Вам, г-н Киси, очевидно, уйти в отставку, так и не дождавшись бума.
Простите нас, г-н Киси, что мы в такой торжественный день пишем Вам не совсем лестное для Вас письмо. Но мы решили откровенно высказаться в интересах развития политической жизни нашей страны. Мы, конечно, хотели бы, чтобы Вы стали таким премьер-министром, который заслуживает уважения и доверия со стороны народа. Когда Вы в свое время покидали тюрьму Сугамо, Вы сказали: «Только теперь, когда я полностью разорен, я понял цену человеку». Вот уже третий Новый год Вы встречаете на самом высоком посту политической деятельности. Может быть, г-н Киси, Вы еще раз подумаете на сей раз не над ценой человека вообще, а над ценой Вашей собственной персоны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60