Валентайн кивнул.
– Попросите полицейских заставить Нолу снова пройти испытание на полиграфе.
– И вы полагаете, мы что-нибудь узнаем?
Валентайн снова кивнул. У Фонтаны всегда имелся помощник из числа служащих казино – это отличало его стиль.
– Нола утверждает, что не знает Фонтэйна, но я готов поставить свою пенсию на то, что ей хорошо знаком Фонтана.
– Боже! – в ярости заорал Ник и швырнул пустую бутылку, которая, несколько раз лениво повернувшись в воздухе, разбилась о голову явно не ожидавшей такого удара фарфоровой копии Венеры Милосской. – Как же так получилось, что я не запомнил эту шлюху?
И Ник требовательно глянул на Уайли, словно тот просто обязан был знать ответ. Питбосс пожал плечами:
– Зато она уж точно вас запомнила.
Ответа умнее питбосс придумать не мог.

13

В воскресенье утром Нола долго кружила по крытой стоянке возле аэропорта Маккаррана, но место нашла только в полумиле от зала вылета. Так что ей пришлось тащиться пешком по такой жаре, что туфли буквально прилипали к асфальту.
Пузатый реактивный лайнер пророкотал над головой, дав пассажирам последний шанс взглянуть на оставляемую ими землю, и скрылся в белых облаках. Поскольку Нола выросла на южном берегу Лонг-Айленда, неподалеку от Куинса, она провела немало времени возле аэропорта Кеннеди – покуривала травку, лежа в укромных ложбинках вдоль дороги, и смотрела на исчезающие в небе самолеты. Странно: тогда жизнь казалась ей довольно гадкой, почему же теперь она вспоминает юность с такой щемящей тоской?
Холодный кондиционированный воздух терминала взбодрил ее. Тот, кто проектировал этот аэропорт, явно предпочитал пешие прогулки, и вскоре Нола пожалела, что не надела более удобные для ходьбы туфли. Она решила принарядиться, и сейчас шпильки давали себя знать на каждом шагу.
К нужному выходу она добиралась уже босиком, держа туфли в руках. Металлоискатель заверещал, пробудив закемарившего охранника. Тот проверил ее ручным искателем – ну конечно, ключи…
Чтобы добраться до нового терминала D, ей пришлось проехать в вагончике внутренней железной дороги и пройти еще двумя длиннющими коридорами. Наконец Нола нашла нужный выход. Там она купила себе кренделек и остановилась у игрального автомата, принимавшего только четвертаки: по гороскопу у нее сегодня был счастливый день, и она дернула за ручку автомата: капелька удачи ей явно не помешает.
Пятью минутами позже и двадцатью долларами богаче Нола прошла к выходу 84. Накопитель к этому времени уже опустел – очередной рейс отсюда отправлялся не скоро. Нола снова надела туфли, достала из сумочки бинокль и принялась разглядывать летное поле. Она увидела то, что искала, – автобус с зарешеченными окнами и надписью «Служба иммиграции США» на борту. Возле него стояли человек двенадцать мексиканцев – скованные цепью, они ожидали депортации. Нола внимательно изучила их лица: Рауля среди них не было.
Сердце ее подпрыгнуло: Рауль способен выбираться из сложных обстоятельств с мастерством, достойным самого Гудини, и, вполне вероятно, уже сидит, раздетый до трусов, в гостиной Нолы и поджидает ее возвращения.
А потом она все-таки увидела его, и нарисовавшийся хэппи-энд разбился на тысячу осколков. Полицейские обрили его наголо и нарядили в гадкую тюремную робу – неудивительно, что она его с первого раза не узнала. Глаза Нолы наполнились слезами. Ее нетрудно было заставить рыдать, а рыдая, она обычно впадала в ярость. На этот раз эта ярость была направлена против правительства. «Мы – нация, основанная иммигрантами, – думала она. – Кто дал им право вышвыривать людей, которым надо всего лишь заработать на пропитание своим семьям?»
На летном поле показался грузовой самолет, он подкатил прямо к автобусу. Нола глянула на часы: ровно семь пятнадцать, как и говорилось в полученном по электронной почте сообщении. Спасибо тебе, Фрэнк Фонтэйн, кем бы ты на самом деле ни был.
Нола видела, как Рауль сказал что-то охраннику. Тот захохотал, вытащил сигарету, вставил ее в рот Раулю и поднес зажигалку. Ах, Рауль, ты кого угодно можешь обаять, думала Нола, вытирая слезы.
Подкатили трап, и узники по очереди стали подниматься и исчезать в брюхе самолета. Рауль помедлил у входа, сигарета выпала у него изо рта, он загасил ее ногой. И вошел внутрь.
– Прощай, мой сладкий мальчик, – прошептала Нола.
Самолет покатил по взлетной полосе, на его крыльях плясали солнечные лучи. Она еще долго провожала его взглядом, пока наконец мужчина, который возродил ее веру в любовь, не исчез в синем небе.
– Я так тебя любила, – неслышно проговорила она одними губами, по которым растеклась помада. – Мы снова будем вместе, детка, обещаю тебе. Береги себя. И не забывай меня, прошу, не забывай!
Она снова разрыдалась. Затолкала бинокль в сумочку, порылась в поисках платка.
– Вот, возьмите, – услышала она за спиной мужской голос.
Нола подскочила от неожиданности.
За ее спиной стояли лейтенант Лонго и четверо полицейских в форме плюс Сэмми Манн, Уайли и какой-то пожилой итальянец с волосами цвета соли с перцем и довольно симпатичным лицом. За ними начали собираться любопытные. Нола взяла протянутый Лонго бумажный платок и энергично высморкалась. Что ему здесь надо?
– Собрались в поездку? – осведомился Лонго.
– А вы видите при мне багаж? – Нола открыла сумочку, чтобы каждый мог в нее заглянуть. – И билет тоже видите?
– Пройдемте с нами, – сказал Лонго.
– С вами? Это еще зачем?
– Вы арестованы за попытку скрыться от судебного преследования, – объявил лейтенант и вытащил из-за пояса сверкающие наручники. – Ваши руки!
Нола отступила на шаг и вжалась в стеклянную стену.
– Я что, не могу приехать в аэропорт проводить моего парня, которого вы же и депортировали? В вас что, вообще ничего человеческого не осталось?
– Протяните руки! – скомандовал лейтенант.
– Никуда я не пойду! – закричала Нола, обращаясь к толпе. – Сначала вы выкинули из страны моего парня, а теперь и меня преследуете? Оставьте меня в покое!
Лонго угрожающе надвинулся на нее:
– А теперь слушай! Ты можешь выйти отсюда как леди, или мы вытащим тебя словно поганую шлюху.
– То есть вы предоставляете мне выбор?
– Вот именно.
– Тогда я предпочитаю быть поганой шлюхой.
Нола выхватила из сумки баллончик с перечной смесью и прыснула Лонго в глаза, после чего саданула его коленом по яйцам. Детектив сложился вдвое, кто-то закричал, и публика зарысила к выходу.
Через полминуты трое дюжих полицейских скрутили Нолу и уложили ее лицом в пол – им помог тот самый пожилой итальянец, который ловким движением подсек ее, одновременно выхватив баллончик. Однако Нола все-таки успела расцарапать морду своему старому приятелю Уайли, и сейчас четвертый полицейский крепко обхватил его, не позволяя ударить женщину ногой.
Нола приподняла голову и показала Уайли язык.

Феликс Андерман прыгал словно марионетка на веревочке, бурно жестикулировал, восклицал. Время от времени он срывался с места и бегал по залу суда, потрясая кулаками. Судья выслушивал его пассажи с показным терпением. Судью звали Гарольдом Берки, и обычно он не дозволял в своем суде подобного поведения. Но они с Феликсом Андерманом были приятелями, потому он и не приказал судебному приставу вышвырнуть адвоката вон.
Судье Берки было за шестьдесят, и он знал Андермана всю свою сознательную жизнь. В молодости они вместе играли в гандбол, вместе ходили на баскетбольные матчи, вместе постигали приятную науку общения с противоположным полом, вместе увлекались боксом. Они уважали друг друга – по крайней мере, так считал судья Берки.
– Ваша честь, за всю мою сорокапятилетнюю практику я еще ни разу не сталкивался со столь вопиющими нарушениями прав моего клиента, как те действия, которые были совершены в отношении Нолы Бриггс в аэропорту Маккаррана, – и Андерман в негодовании воздел руки.
– Она нарушила условия освобождения под залог, – заявил Лонго. Он стоял, несокрушимый как скала, и только все еще красные глаза свидетельствовали о недавнем столкновении с перечным баллончиком.
– Моя клиентка провожала своего депортированного друга, – настаивал Андерман. – При ней не было ни багажа, ни билета, ни кредитных карт. Все, что при ней было, – губная помада и шестьдесят долларов наличными. Однако полицейские арестовали ее и при этом вели себя словно гестаповцы.
Берки напрягся. Гестаповцы? Это уже что-то новенькое – таких определений ему от Феликса еще слышать не приходилось.
– Имело место столкновение? – осведомился он у Лонго.
– Подозреваемая направила на меня и моих людей баллончик с перечной смесью, – пояснил Лонго. – Мы вынуждены были применить силу исключительно ради самообороны.
– И сломали ей запястье и подбили глаз! – воскликнул Андерман. – Самооборона! Восемь мужчин против одной женщины!
Берки пробежал взглядом отчет о задержании.
– Подозреваемая уже обвинялась в применении насилия?
– Нет, ваша честь, – ответил Лонго.
– Сколько раз она подвергалась аресту?
– Это второй раз, ваша честь.
Андерман взвыл словно пес, которому прищемили хвост.
– Ваша честь, в первый раз мою клиентку арестовали два дня назад. Ее вина не была доказана, следовательно, у нее нет никакого криминального прошлого.
Берки снял очки и потер переносицу. Андерман действовал ему на нервы, но так поступают все хорошие адвокаты.
– Это правда? – спросил он у лейтенанта.
– Да, ваша честь.
Берки снова надел очки. Криминальные истории девяносто девяти процентов представавших перед ним обвиняемых отличались завидной длиной. А тот факт, что Нола Бриггс еще несколько дней назад была образцовой законопослушной гражданкой, заслуживал особого внимания. Он оглядел зал, забитый задержанными проститутками и торговцами наркотой. Многие из этих лиц были ему хорошо знакомы, как и лица их адвокатов. Из задних рядов слышалась болтовня, и он, призывая к тишине, грозно постучал молотком.
– Детектив Лонго, – заявил Берки, – если вы не представите мне достаточные основания, я намерен отпустить подозреваемую.
– Но я могу представить все основания, ваша честь.
Лонго приблизился к кафедре. Почувствовав неладное, Андерман стал рядом с ним и не спускал с лейтенанта глаз.
– Нола Бриггс была опознана как соучастница известного шулера, – понизив голос, произнес Лонго.
Берки поскреб подбородок.
– И кого это вы имеете в виду?
– Сонни Фонтану.
Берки взглянул на своего дружка. Тот, казалось, потерял дар речи. Воспользовавшись моментом, Берки отхлебнул кофе и продолжил:
– А разве Сонни Фонтане не было запрещено появляться на территории Лас-Вегаса?
– Именно так, ваша честь, – ответил Лонго. – Он сделал пластическую операцию и сейчас выдает себя за человека по имени Фрэнк Фонтэйн.
– Как вы об этом узнали?
– Он был опознан консультантом, которого наняло казино.
– А консультант надежен? – осведомился судья.
Лонго повернулся и махнул рукой в сторону галереи. Валентайн встал и направился к судейской кафедре. Его героические действия в аэропорту не остались безнаказанными. Уже в суде он обнаружил пропажу бумажника из заднего кармана, отчего настроение у него испортилось навсегда. Кредитные карты можно восстановить, наличных там было немного – больше всего Валентайна расстроило исчезновение снимка его с Лоис, сделанного во время их медового месяца. Сердце Валентайна обливалось кровью: разорвалась еще одна ниточка, связывавшая его с покойной женой.
– Ваша честь, – объявил Лонго, – позвольте представить вам детектива в отставке Тони Валентайна из Атлантик-Сити. Детектив Валентайн – признанный эксперт в вопросах безопасности игорного бизнеса. Это он вычислил Фонтану.
Берки жестом пригласил Валентайна подойти поближе:
– Вы уверены, что Фрэнк Фонтэйн – это на самом деле Сонни Фонтана?
– Да, ваша честь. Готов поставить на это всю мою репутацию.
Берки снова поскреб подбородок.
– Понятно. Эта информация заставляет рассматривать дело под иным углом. А что ты, Феликс, на это скажешь?
Андерман нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Сказать он мог лишь одно: Сонни Фонтана мертв. Он был в этом твердо уверен. Один из его клиентов, стопроцентный псих Эл Скарпи по прозвищу Ручонки, расколотил Фонтане башку дверью в гостинице «Кал-Нева» на озере Тахо, в честь чего владельцы всех казино Лас-Вегаса устроили вечеринку, на которой Ручонки был почетным гостем. В Вегасе это знали все, однако в открытую об этом никто не говорил из страха быть обвиненным в пособничестве убийству.
– В подобное утверждение вряд ли верится, – пробурчал Андерман.
Берки ждал продолжения. Андерман молчал.
– Ну и?.. – вопросил судья после довольно продолжительной паузы.
Андерман колебался. Он ступил на опасную тропу. Андерман слышал о Валентайне и понимал, что тот не станет делать подобные заявления без достаточных оснований, к тому же в судебной практике случались истории и более странные, чем воскрешение из мертвых. Он вспомнил Нолу Бриггс, настойчиво подталкивающую к нему пакет с наличностью, и понял, что, словно зеленый новичок, с готовностью заглотнул наживку.
– Моя клиентка прошла проверку на детекторе лжи, – выложил свою последнюю карту Андерман. – Тестирование проводил самый признанный эксперт в этой области.
– Однако мы бы хотели сами подвергнуть мисс Бриггс подобному испытанию, – сказал судье Лонго. – Мистер Андерман, если пожелает, может при этом присутствовать.
– Вполне уместное предложение, – ответил судья. – И законное. А ты, Феликс, как считаешь? Это справедливо?
Андерман понял, что Берки пытается по возможности смягчить удар, и был ему за это признателен.
– Да, ваша честь, – ответил он.
– Отлично. Проведите еще одно испытание ответчицы и представьте мне результаты. Так мы договорились?
Лейтенант и адвокат одновременно кивнули. Берки с такой силой стукнул своим молотком, что все в зале вздрогнули.
– Следующий! – скомандовал судебный пристав.

Валентайн стоял на ступенях суда и ждал, пока его подберут:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37