"Я обнаружил своеобразный страх в Одри, - рассказывает Донен. - Она не любила погружаться в воду, будь это море или плавательный бассейн. Когда мы дошли до сцены, где Альберт берет eё и бросает в гостиничный бассейн, она мне сказала: «А не могли бы вы использовать здесь дублёра?» Я ответил: «Одри, это такая сцена, которую я никак не могу снять с дублером. Зритель должен понять, что в бассейн бросили именно тебя и никого другого». «Ну, что ж, - сказала она, - если Элби бросит меня туда, со мной вполне может случиться сердечный приступ». Три дня упорствовала актриса. Всё-таки ей пришлось пройти через это испытание. Два ассистента режиссёpа в купальных костюмах не успели вовремя прыгнуть в воду, где отчаянно барахталась Одри, и эпизод пришлось снимать заново.
«Видите ли, - объяснила позднее Одри, - когда мне было девять лет, в Голландии, купаясь в пруду, я запуталась в водорослях. Тогда я совсем почти не умела плавать. Водоросли тянули меня вниз, а у меня оставалось все меньше и меньше сил. Я наглоталась воды, пытаясь выпутаться, и пока не подоспела помощь, я думала, что утону. Даже сейчас я, проплыв совсем немного, чувствую возвращение той паники. Хотя Мелу всё-таки удается уговорить меня войти в море, я плаваю, высоко подняв голову над водой. Во всех своих ночных кошмарах я вижу, как меня накрывает волна, и я захлебываюсь. Это отвратительно и ужасно».
Фредерик Рафаэль - весьма придирчивый автор - отметил, что Одри стремилась сквозь текст рассмотреть внутреннюю жизнь своего персонажа. "Она заметила, что одна из важных сцен нуждается в прояснении. Я переписал eё и полагал, что тем самым улучшил. Одри так не считала; подумав, она предпочла легкую двусмысленность первого варианта. «Вы прочтете его со мной?» - спросила она. Мы прочли его и вернулись к первой редакции. Она могла менять свое мнение, признавать свои ошибки, возвращаться к исходной точке и, в конечном итоге, добиваться улучшения. Со «звездами» это редко случается.
Я слышал, как она на все лады произносила для Стенли фразу «Привет, дорогой». Из восьми вариантов самым удачным ей показался шестой. Актрисе во всем надо было достичь совершенства. В этом вся Одри. Она воспитывалась в Голливуде, где принято снимать и переснимать до тех пор, пока не будет так, как надо. Ее игра поражает удивительной легкостью, но она крепко держалась за свой статус кинобогини. Время от времени это производило весьма странное впечатление. Существовало некое противоречие между «звездой», какой она была, и женщиной, которой хотела стать. Она не позволяла «женщине» в себе проявляться ярко, как это произошло в нашем фильме, за который, я полагаю, она должна была получить хотя бы номинацию на «Оскара». Как актриса, она не считала себя обязанной проявлять какие-то ни было показные эмоции. Она просто выражала собственные чувства… Оглядываясь назад, я думаю, что она напоминала принцессу Диану. Знаете ли, чувства всегда было из чего черпать, но они должны были соответствовать интуиции".
«Двое в дороге» вызвали разноречивые отклики. Позднее критики пересмотрели свое отношение к фильму. В наши дни он радует смешением жанров, временами пристальным анализом длительного путешествия по семейной жизни, верой в романтическое и возвышенное. Эта картина стала действительно англо-американским творением, сочетавшим английское чувство юмора с голливудской тягой к сказочному. Игра Финни, бесспорно, связана с первым, а Одри обеспечила второе. Примерно через двадцать лет критик в нью-йоркском «Виллидж Войс» написал: "Разница во внешности и темпераменте между худенькой, воздушной Хепберн и коренастым, приземленным Финни делает их романтические отношения eщё более трогательными и одновременно более возвышающими. Виньетки «их жизненных срезов» столь же остры, сколь и те, что создал Рафаэль в своем «Darling», но в их игре присутствует ощущение американской традиции «звездного шарма». Это был именно тот фильм, ради создания которого американские продюсеры рвались в Англию. Англию же журнал «Тайм» определил фразой, которая стала крылатой: «Место, где все это происходит». Одри вновь стала модной.
КОНЕЦ ДОРОГИ
«Нам нужно развестись». Эти слова произносит Альберт Финни в фильме «Двое в дороге», но звучат они так сердечно, словно супружеская пара настолько уверена в связующей их любви, что может побаловать себя игрой в разрыв.
У Одри же с мужем дело неумолимо шло к совершенно реальному разрыву. Поначалу она старалась не обращать внимания на газетные сплетни о связях Мела с другими женщинами. Ее пугал развал семьи. Шону было шесть лет. И она была как раз в том же возрасте, когда развелись eё родители. Одри не хотела, чтобы и сын испытал знакомое ей трагическое ощущение утраты. Она готова была со многим смириться, лишь бы предотвратить или, по крайней мере, оттянуть горькую развязку. Она бы согласилась сняться eщё в одном фильме, в котором продюсером был eё муж.
Кстати, как раз в это время Мел задумывал новую ленту «Подожди до темноты». Одри довольно сдержанно отнеслась к сценарию. Главная героиня слепа. Одна мысль о слепоте - даже о слепоте киношной - вызывала eё ужас. Но руководству студии «Уорнер Бразерс» этот сюжет пришелся по вкусу, и права на пьесу приобрели eщё до бродвейской премьеры. Автором eё был Фредерик Нотт, известный благодаря своему триллеру "Наберите «М» в случае убийства". Новая его вещь - это мелодрама. Слепая женщина попадает в руки торговцев наркотиками. Предводитель банды пытается хитростью взять пакет героина, спрятанный у нeё в квартире.
О сдержанном отношении Одри к этому фильму можно судить по переписке Фрингса, Мела, представителя студии Уолтера Макьюена и других. 24 июня 1965 года Макьюен писал Джеку Л. Уорнеру: «Если мы хотим пригласить Одри Хепберн для участия в фильме „Подожди до темноты“, то надо заявить об этом как можно скорее, дабы избежать eщё одной ситуации в духе „Моей прекрасной леди“. Если актриса, которая будет играть эту роль на Бродвее (я думаю, Ли Ремик), добьется в ней большого успеха, Одри не захочет вновь услышать обвинения, что она отобрала чужую роль…»
На студии «Уорнер Бразерс» наметили снимать фильм в Голливуде. В этом случае Одри пришлось бы столкнуться с проблемой налогов. Ходили разговоры о создании особой корпорации, под прикрытием которой она бы и снялась в одном этом фильме. Фрингс счел это вполне приемлемым и постоянно подчеркивал, что студия в большом долгу перед Одри. Незадолго до этого она получила премии в Италии и Франции за роль в «Моей прекрасной леди». Никогда не поздно втирать бальзам в раны, нанесенные самолюбию. Кроме того, студию беспокоило и состояние здоровья Одри. К ней возвратились eё прежние приступы анорексии. Кто знает, как она будет выглядеть к 1967 году?
К 1965 году контракт был подписан. Предполагали, что режиссёpом будет Альфред Хичкок. Но тот известил, что не может ставить этот фильм. Хичкок eщё не забыл, как его провела Одри с фильмом «Без залога за судью». Одри предложила Теренса Янга, и руководство студии согласилось. Янг, бывший гвардейский офицер и кинорежиссёp, известен лентами с детективным сюжетом, такими, как, например, его фильмы о Джеймсе Бонде. Он отличался изысканной воспитанностью как на съемочной площадке, так и за eё пределами, что очень успокаивало Одри.
Другими словами, он был настоящий офицер и джентльмен. И пока Одри готовилась к съемкам «Двое в дороге», Мел продолжал подготовку фильма «Подождите до темноты», съемки которого, по общему согласию, должны были начаться «примерно в конце декабря 1966 года».
Не успела Одри заключить свой контракт, как eё стали мучить сомнения по поводу съемок в Голливуде. Мел и Теренс Янг предлагали Англию, затем Париж. Студию привлекало то, что съемки в Европе обойдутся всего в 2,5 миллиона долларов вместо четырёх миллионов долларов в Голливуде. При такой экономии средств гонорар Одри был бы выше.
«(Мел и Теренс Янг) бросали на меня невинные взоры», - отметил исполнительный продюсер Уолтер Макьюен. «У вас есть какие-либо соображения по этому поводу?» - спросил он руководителя отдела контрактов студии. У него были некоторые соображения… Цифры не верны и предложение делать фильм за океаном «ради удобства мисс X». неприемлемо. Руководство «Уорнер Бразерс» заняло крайне жесткую позицию. Студия грозила подать судебный иск в том случае, если «мисс X.», Мел или Теренс Янг нарушат свои обязательства по контракту. «Мы хотели бы напомнить вам, что „Подожди до темноты“ очень дорогая и по-настоящему ценная пьеса. В том случае, если мы будем вынуждены отказаться от услуг звезды такой величины, как мисс Хепберн, и нам придется делать фильм с участием менее известной актрисы, убытки составят значительную сумму. Мы являемся общественной корпорацией и не можем делать свой бизнес, ориентируясь на личные удобства звезд, которым мы платим и без того грандиозные денежные суммы». Через неделю Одри с большой неохотой пошла на уступки. «Одри будет хорошей девочкой и будет сниматься здесь, как и планировалось», - телеграфировал Макьюен Джеку Уорнеру в Нью-Йорк. Уорнер понял, что победил и может нанести болезненный ответный удар. По его указанию от услуг Живанши отказались; на сей раз он не будет делать костюмы для мисс Хепберн. Под этим подразумевалось, что те времена прошли. «Мы и так тратили на нeё достаточно средств».
Время между завершением «Двоих в дороге» и началом работы в «Подожди до темноты» Одри провела в заботах, занимаясь ремонтом и меблировкой виллы, которую они с Мелом купили в Марбелле. Но в глубине души она тосковала по чистому живительному воздуху Швейцарии. Она возвратилась туда на Рождество 1966 года и присутствовала на детском спектакле о рождении младенца Иисуса. Играли ребята из поселка. Шон тоже участвовал в представлении: он был одной из овечек. Костюм ему сделала мама. Она пришила поверх ткани бумажные лоскутки, которые напоминали кудрявое овечье руно. А eщё он читал короткое стихотворение по-французски. «Мы им гордились, - рассказывала Одри. - Он говорил хорошо и громко, как я его и просила. (Мел и я) жутко волновались… Мы боялись, что он забудет слова или растеряется. Но все прошло хорошо. Это был настоящий восторг».
А сама Одри между тем готовилась к исполнению роли слепой в фильме. Она ездила в клинику для слепых в Лозанне и расспрашивала профессора, как слепые восполняют отсутствие зрения. В январе 1967 года актриса вернулась в Голливуд, сделав промежуточную остановку в Нью-Йорке, чтобы продолжить свои «исследования» в клинике «Лайт-хаус». Она надевала специальные шоры. Они предназначены для людей, теряющих зрение, и готовят их исподволь к тяжелому испытанию. Одри училась передвигаться на ощупь, с помощью белой трости;
прислушивалась к звукам шагов, пыталась пользоваться телефоном вслепую, готовила чай, наливала его в чашку и пробовала определить, насколько она наполнилась, по возрастанию теплоты жидкости и так далее. Это ей очень пригодилось в фильме. Героиня, осажденная бандитами, разбивает все лампочки в доме, чтобы уравнять своего мучителя с собой в этой битве нервов, интеллекта и грубой силы. Все это напоминало Одри дни, когда готовился и снимался фильм «История монахини». Правда, на сей раз подготовка была не духовной, а чисто физической.
Когда же в Нью-Йорке начались съемки, eё уверенность, что она научилась изображать слепую, быстро рассеялась после того, как она просмотрела первый отснятый материал. Ее глаза, главный отличительный признак Одри Хепберн, блестели слишком сильно. Заказали контактные линзы. И это были не те гибкие и тонкие диски, к которым мы привыкли ныне, а твердые стекла. Ей казалось, что в глаза насыпали песок. Это вместе с ветром холодной нью-йоркской зимы вызывало покраснение глаз. Чарльз Лэнг (по крайней мере, ей позволили пригласить любимого оператора) выслушивал жалобы Одри на eё несчастную жизнь. Это была совсем другая Одри, не та, с которой он так успешно работал в прошлом. О, куда исчез блеск Холли Гоулайтли? Руководители студии «Уорнер Бразерс» поддерживали репутацию людей скупых и прижимистых до тех пор, пока съемочная группа не переехала в Голливуд. Там Одри и Мел поселились в бунгало на территории отеля «Беверли Хиллз», воспользовавшись всеми привилегиями, которые Курту Фрингсу удалось «втиснуть» в их контракты, включая и перерыв на чай в 4 часа дня. Оставалось только вспоминать более приятные дни съемок «Моей прекрасной леди».
Одри хотела взять с собой Шона, но побоялась оторвать его от школьных друзей в Швейцарии. Зато долго беседовала в выходные по телефону, а на Пасху Шон приехал к маме, и один день они провели в Диснейленде.
Напряженность в отношениях между Одри и Мелом заметили многие. Одна из ближайших подруг Одри, сама недавно расставшаяся с мужем, посоветовала ей проконсультироваться у психиатра. Она вспоминает, как на этот совет отреагировала актриса: "Её подбородок дёрнулся, словно кто-то позади нeё потянул вожжи, и Одри процедила сквозь зубы: «Никогда!» Она не обращалась за советом даже к матери. Может быть, Одри не хотела признать, что eё собственный брак уподобляется двум замужествам баронессы. Именно теперь Одри поняла, как мало у нeё настоящих друзей. Работа и путешествия по Европе вслед за Мелом не оставляли времени на дружбу. Была Конни Уолд, вдова продюсера Джери Уолда, жившая в Голливуде;
Дорис Бриннер, бывшая жена Юла, которая жила в соседней деревне в Швейцарии, - и это практически все…
В фильме участвовали талантливые актеры: Алан Аркин, Джордж Скотт и (невероятно, но факт) Роберт Редфорд. И всё-таки «Подожди до темноты» оказался не более, чем обычной кинохалтурой. В нем были утрачены остатки той весьма приблизительной, «притянутой за уши» сюжетной логики, которая eщё теплилась в пьесе. Коварный Аркин маскируется различными способами, изменяя голос, чтобы заставить Одри поверить, будто несколько разных людей входят в eё жилище и выходят из него. Зачем слепую женщину нужно дурачить переодеваниями, абсолютно непонятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46