– С феодальными производственными отношениями?
– Именно! Фактически поселенцы находились на положении крепостных крестьян!
Я внимательно посмотрел на него:
– Тебя это возмущает?
Виктор покраснел и опустил глаза. Видя, что он молчит, я хотел было уйти, но он остановил меня.
– Тебе нужно, чтобы я непременно высек себя? Да! Возмущает. Более того, то, что я говорил, было еще более отвратительно, так как моими солдатами, моими соратниками, были уголовники. Я много думал об этом. Но тогда… тогда мне казалось, что это единственная возможность…
– Ты так считал потому, что стоял наверху иерархической лестницы задуманного тобою общества. А здесь ты очутился в самом низу. Может быть это помогло тебе сделать правильный выбор!
– Ты можешь так думать. Но это не совсем так. Но сейчас мои слова бездоказательны…
– Напротив, у тебя есть доказательства твоей искренности! Ты ведь ничего не сказал о нашей колонии?!
– Нет, я сбежал для того, чтобы предупредить вас…
– Ладно… Скажи, как вооружена эта «Армия Возрождения»?
– В основном – стрелковое оружие. Есть вертолеты, бронетранспортеры, минометы, много грузовиков, ракетные установки, типа противотанковых. Да, вот еще – мощная радиостанция.
– А кто всем этим руководит?
– Какой-то генерал. Я его всего-то один раз и видел. И то издали. Есть несколько полковников.
– «Мобилизовывали» только молодых мужчин?
– Нет! И девушек тоже. Якобы для работы в штабе. Но многие офицеры брали их к себе в дом.
– А если девушка не хотела работать в штабе или «идти в дом»?
– Да кто их спрашивал? Один старик заступился за дочь, так его до полусмерти забили.
– Словом, как это было у тебя?
– Я лично этим не занимался. Хотя представляю, что позволяли себе уголовники…
– Ну, это ты еще сам услышишь от потерпевших.
– А это обязательно?
– Да! Ты ведь хочешь привезти сюда семью. Значит, надо будет получить согласие остальных колонистов. В том числе и твоих бывших пленниц. Так что, готовься.
– И когда же этот экзамен?
– Как только поправишься.
– Быстрее бы… Сторожка моего тестя может быть обнаружена в любой момент.
– Да! Тогда твоя жена может стать «крепостной девкой» какого-нибудь майора!
– А ты все-таки жесток!
– Иногда! Но ты не беспокойся за семью. Мы завтра же вышлем туда вертолет и человек пять для охраны. Твой тесть – мой старый приятель. Жену заберет вертолет, а тестя, вместе с хозяйством вывезем на грузовиках.
– Тогда я напишу письмо жене. Она, наверное, думает, что я погиб.
– Как? Ты не виделся со своими?
– Не пришлось. Я бежал во время одной из «операций». Она проходила к югу отсюда, километрах в ста пятидесяти.
– Они уже начинают подбираться к нам?
– Выходит, что так!
– Хорошо! Мы обдумаем, как нам встретить гостей. Так говоришь, что их около трехсот?
– Что-то около этого!
– Многовато, но что-нибудь придумаем. Кстати, как ты бежал?
– Знаешь, задумал бежать уже в первый день. Но нужен был случай…
– А что, были побеги? – перебил я его.
– В том-то и дело, что были… Еще в мае бежали двое. Один скрылся, а второго поймали и расстреляли перед строем. Совсем мальчишка. Лет восемнадцати… Через месяц я участвовал в одной операции. Еще весной с вертолета было обнаружено около десяти мелких очагов жилья. Их решили не трогать до сбора урожая, а в конце августа послали три команды, чтобы забрать жителей и урожай.
Я был за рулем второй машины. Когда мы приехали на место, то нашли две семьи – пять человек. Пока солдаты грузили мою машину, я сделал вид, что копаюсь в моторе. Второй грузовик стоял метрах в пяти впереди моей. Кабина его была свободна и ключи остались в замке зажигания. Я незаметно снял крышку трамблера на своей машине и вытащил распределитель зажигания. Затем сделал короткое замыкание аккумулятора и перерезал провода, идущие к генератору. В общем, если бы за мной хотели организовать погоню, то им, даже если бы у них оказался запасной распределитель зажигания, пришлось бы потратить не меньше часа. Спокойно закрыв капот, я подошел ко второй машине, сел в кабину и уехал. Стреляли, конечно, кто-то даже кинул гранату. Но обошлось. Правда, через час мотор стал глохнуть – бензин кончился. Хотя, когда садился в кабину, бак был почти полный. Оказывается, его пробило осколком. Кое-как загнал машину в лес и спрятал между деревьями. И это спасло меня, так как часа через четыре появился вертолет. Наверное, сообщили по рации о моем бегстве. Вертолет сделал несколько кругов над лесом и улетел на запад.
Лес кончался и я не стал рисковать. Шел ночью. Неподалеку от Волынска на меня напали собаки. Патроны скоро кончились. Я едва успел заскочить в какой-то дом. Здесь меня псы продержали в осаде трое суток, а потом куда-то исчезли.
Труднее всего было пройти расстояние от Волынска до Любомля. От собак прятался в кабинах валяющихся вдоль дороги машин. Дней через десять снова начались леса. Перед самым Островом меня атаковала большая стая. К несчастью, кабина перевернутого автобуса, куда я успел заскочить, была без стекол. Пришлось отбиваться ножом и найденной под сиденьем монтировкой. После часа такого сражения мне удалось, наконец, отбиться от нападающих. Но покусали они меня сильно. Я думал, что мне уже конец. Силы на исходе – большая потеря крови… Если бы псы повторили свое нападение, я не смог бы сопротивляться. Они и начали собираться снова, но тут неожиданно пришла помощь, Я до сих пор не знаю, чей это был вертолет. Он шел низко, поливая собак из пулемета. Они разбежались.
Я подождал еще немного. До Острова оставалось каких-нибудь два километра. Не помню, как я их прошел. Рядом с дорогой стоял магазин. Окна и двери его были разбиты. Я нашел подсобное помещение и закрылся там. На полках я обнаружил несколько банок с компотом. Отдохнул и, дождавшись следующего дня, пошел дальше. Но, видно, переоценил свои силы. Очнулся уже здесь.


Глава XIV
КАТЮША


Ба-бах, трах-тарарах… – один за другим глухо прозвучали выстрелы. Стреляли где-то неподалеку, к северу.
Я выбежал из избы, вскочил на коня и поскакал домой. Навстречу мне попался конный разъезд из пяти автоматчиков.
– Где стреляли? – крикнул я.
Они махнули рукой на северо-восток и поскакали дальше. Я хотел было двинуться за ними, но, заметив у одного из них на шее рацию, решил вернуться домой.
Стреляли явно не наши, так как на охоту был наложен строжайший запрет. Мы берегли дичь и даже подкармливали зимой стада лосей, которых в этом году стало больше. Появились и косули. Зубры не особенно пострадали от собак. Те просто не решались нападать на этих могучих зверей. Весной мы встретили в лесу семейство оленей. Они и раньше были большой редкостью, а теперь и подавно. Изредка встречались зайцы. Но больше всего было белок. Мы их не трогали. Они жили повсюду и даже забирались к нам на кухню.
Стреляли, несомненно, чужие. Но кто? Бывшие приятели Виктора из «Армии Возрождения»? Я прислушался. Выстрелов больше не было. Не успел сойти с коня, как ко мне подбежал Николай, в обязанности которого входило командование охраной и разъездами, и сообщил, что в лесу задержали четырех браконьеров и уже ведут их сюда.
Приблизительно через час показалась пароконная телега, окруженная верховыми. Правил лошадьми щупленький мужичок лет сорока пяти, а на самой телеге сидели, свесив ноги, трое молодых женщин в цветастых платках, плотно повязанных вокруг шеи. На телеге лежала туша убитого лося и три корзины с грибами.
Один из ребят протянул мне трофей – две видавшие виды двухстволки. Мужичок бросил вожжи и пугливо озирался, громко шмыгая носом. Женщины же, напротив, не высказывали никакого страха, а только с нескрываемым любопытством оглядывались вокруг и о чем то между собой перешептывались.
– Кто такие? – спросил я мужичка.
Тот продолжал шмыгать носом. То ли он, действительно, был напуган, то ли просто придуривался. Ему на помощь пришла сидевшая рядом молодуха лет двадцати, с толстой косой, упрятанной под косынку.
– Люди мы! – категорически заявила она. – Кто же еще? Разве не видно?
– Кто тебя знает, может, ты кикимора лесная?! – шутливо произнес Борис Иванович.
Он неслышно подошел к телеге и с сожалением рассматривал убитого лесного великана.
– Ох, уморил! Кикимора! Да ты сам – старый леший, если я кикимора, – она развязала платок и тряхнула головой.
На плечи упали толстые русые косы. Всем своим видом она показывала: «Смотрите, дескать, какая я кикимора!» Она спрыгнула с телеги и неожиданно оказалась довольно рослой, длинноногой, с высокой грудью и тонкой талией, перехваченной матерчатым поясом.
– Как звать-то тебя? – спросил я, невольно залюбовавшись ее сильным и стройным телом.
– Катериной, – внезапно зардевшись, ответила она и опустила глаза.
– Скажи, пожалуйста, Катюша, кто вы и откуда сюда пришли? Ты понимаешь, что теперь такие встречи большая редкость.
– Что правда, то правда! – согласилась она, – мало людей осталось. Мы живем там! – Она махнула рукой на юго-восток, – у Припяти.
– И много вас?
– Да человек пятьдесят… В основном – бабы, – пожаловалась она. – Мужиков-то – раз-два и обчелся. Да все вот такие, как Егор, квелые. Вон у вас какие орлы! Может быть, одолжите парочку для развода?
– Я бы может и дал. Да самим не хватает! – поддержал я ее шутливый тон.
– Так у вас то же самое? – поняла она.
– Как видишь! Вы-то как уцелели?
– Кто как! Мы из разных сел собрались. Из тех, кто жив остался. Вместе – оно сподручнее. Собаки житья не давали. Сейчас их меньше. А тогда! Что ироды натворили! Скотины много порезали и на людей бросались!
– Ну что, девчата, перекусите? – обратился я к остальным, решив не форсировать события и расспросить более подробно потом.
– Если угостите, – заулыбались те.
Мужичок перестал шмыгать носом, видимо, успокоился: «Бить не будут!». Соскочив с телеги, поплевал на руки, пригладил волосы, затем подтянул ремень на брюках и застыл в ожидании.
– Борис Иванович! – попросил я нашего завхоза. – Распорядитесь, чтобы покормили наших гостей, – я сделал ударение на последнем слове, определяя тем самым наше отношение к прибывшим. Затем повернулся к девушке:
– Потом, Катюша, мы с тобой еще немного побеседуем, если не возражаешь.
– Отчего же! Пожалуйста! С вежливым да ласковым отчего же не побеседовать!
Борис Иванович все не мог успокоиться.
– Эх, за такого зверя-красавца вкатить бы им по паре горячих!
Вторая молодка сожалеюще смерила нашего завхоза взглядом.
– Эх, диду! Да ты хоть помнишь, когда ты в последний раз эти горячие вкатывал?
Бедный Борис Иванович так и остался с открытым ртом.
Алексей, как бы невзначай, наклонился к нему и тихо сказал:
– Вы, Борис Иванович, с женками поосторожнее! Видите, они все теперь к одному сводят…
Борис Иванович покачал головой, усмехнулся и пошел на кухню кормить приезжих. Часа через два мы о Катериной снова встретились. Ее привел Борис Иванович.
– А где остальные? – спросил я.
– Сидят во дворе, беседуют с нашей молодежью!
– Ну, пусть сидят. А ты проходи, Катюша, садись вот сюда, – я придвинул кресло ближе к камину. Она непринужденно села, огляделась.
– Богато живете! – оценила она обстановку комнаты и, застеснявшись своих грубых ботинок, поджала ноги под кресло.
Борис Иванович потоптался у двери и, видя, что его не приглашают, тихо исчез. Я не стал сразу забрасывать ее вопросами, а сначала рассказал о том, кто мы и что собой представляем, как здесь очутились. Она слушала внимательно, не перебивала. Только, когда я дошел до сражения на лесной дороге, невольно вздрогнула, выдавая свой неподдельный интерес. Продолжая рассказывать, я всматривался в ее лицо. В ее глазах светился незаурядный ум. Это ощущалось и по тому, как она сидит, слушает, по скупым, сдержанным и, в то же время, выразительным движениям. Не умолчал я и о рассказе Виктора, опасности для всех от соседства «Армии Возрождения».
Когда я кончил свой рассказ, она некоторое время сидела молча, как бы повторяя его в памяти, затем не спеша, обстоятельно, тщательно подбирая слова, стала рассказывать о себе.
Ей было двадцать два года. До эпидемии училась на втором курсе Киевского инфиза. После сдачи экзаменов и перехода на третий курс поехала навестить деда. Здесь ее застала эпидемия. В соседних селах осталось человек пятьдесят женщин, восемь мужчин и что-то около сорока детей в возрасте от трех до четырнадцати лет. К сожалению, добавила она, большинство – девочки. Села эти находились неподалеку друг от друга. Собрала оставшихся в живых и как-то организовала их жизнь и хозяйство председатель одного из колхозов Мария Семеновна Чубарь. В селах было раньше много охотников. После них остались ружья и патроны. Это помогло им как-то сдержать нападение псиных стай. Но скота погибло много.
– А что осталось?
– Сотни полторы коров, немного птицы, свиньи.
– А у вас есть кабан?
– Даже три!
– Зачем столько?
– Да из соседних колхозов. Вначале хотели забить, но потом решили оставить на всякий случай.
Я подошел к окну, раскрыл его и выглянул наружу.
– Срочно найдите Бориса Ивановича! – крикнул я ребятам.
Пока его разыскивали, я вернулся на место и, не зная как начать интересующий меня разговор, вопросительно посмотрел на Катюшу. Она сразу поняла меня.
– Вам нужен производитель?
– Вот так! – Я провел ладонью по шее.
– Что ж, это можно. Надо поговорить с Марией Семеновной. Я думаю, она согласится.
– Мы не даром! – поспешно заверил я. – Мы можем дать в обмен… – я задумался, что мы можем дать в обмен, но Катюша помогла мне и в этом:
– Если бы что-нибудь из одежды, – вопросительно проговорила она. – Мы, знаете, не смогли запастись и сильно пообносились. Ну, хотя бы материала на платья… Немного…
– Сколько вам нужно?
– Хотя бы метров тридцать – сорок. Или это много?
– Мы дадим вам двести метров шерстяной ткани и столько же полотна.
– Вы серьезно?
– Вполне!
– Ну, тогда считайте, что кабан ваш. Кроме того, мы вам можем подбросить птицы. Ну, там, кур, гусей. У нас они есть.
– Как вы их уберегли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55